Ocherki_istorii_zapadnoi_politicheskoi_filosofii

ществования». Источник отчуждения, по Марксу, — в разделении труда, порождающем противоречие между интересом отдельного индивида и общим интересом всех индивидов, причем этот общий интерес существует не только в представлении индивидов, но и в действительности — в форме взаимозависимости людей, принима- ющих участие в процессе разделенного труда. И до тех пор, пока будет существовать это противоречие между общим и частным ин- тересами, собственная деятельность человека будет оставаться для него чуждой и противостоящей ему силой. «Подобно тому, как он свою собственную производственную деятельность превращает в свое выключение из действительности, в кару для себя, а его соб- ственный продукт им утрачивается, становится продуктом, ему не принадлежащим, точно так же он порождает власть того, кто не производит, над производством и над продуктом. Отчуждая от себя свою собственную деятельность, он присваивает чужому челове- ку деятельность, ему не присущую». Таким образом, резюмирует Маркс, частная собственность есть «продукт, результат, необходи- мое следствие отчужденного труда, внешнего отношения рабочего к природе и к самому себе» (там же, с. 88).

Вот почему невозможно упразднить частную собственность вве- дением всеобщего эгалитарного принципа, как это предлагает «гру- бый, уравнительный коммунизм». Ведь это привело бы к упразд- нению одной из сторон отношения частной собственности — капи- тала — при сохранении другой ее стороны — труда. В условиях же всеобщего труда и полного имущественного равенства само обще- ство превратится во «всеобщего капиталиста», а отношения между трудом и капиталом будут воспроизводиться в прежнем виде. По- этому коммунизм как «положительное упразднение частной соб- ственности» означает для молодого Маркса «подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека», «полное, про- исходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства достигнутого развития, возвращение человека к самому себе как к человеку общественному, т. е. человечному» (там же, с. 116). Ком- мунизм для него — не эгалитарное общество, царство совершенной справедливости и гармонии, но разрешение конфликта между чело- веком и природой, между индивидуумом и видом, между человеком

ичеловеком, наконец, разрешение противоречия между свободой

инеобходимостью, сущностью и явлением. Оно — не идеальный строй, выступающий в качестве некоего почти недостижимого го- ризонта, с которым должна сообразовываться реальность, но «дей-

311

ствительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние»

(Соч., т. 3, с. 34).

Однаковраннихпроизведенияхмыслителякоммунистическоебу- дущее окрашено в характерные для этого периода утопические тона: упразднение отчуждения создаст для человека такие условия, что он не будет «ограничен исключительным кругом деятельности», а смо- жет совершенствоваться в любой области. Человек сможет утром охо- титься, вечером ловить рыбу, а после ужина предаваться литератур- но-критическим изысканиям, не превращаясь при этом раз и навсегда в охотника, рыболова, критика… (См.: там же, с.31—32.) Не замечает Маркс и другого важнейшего момента. Он критикует французских социалистов за их утопизм, за то, что они не видят различия между идеальным и реальным образом буржуазного общества и пытаются придать реальности идеальные черты. Но, по сути, он сам впадает в ту же ошибку, когда характеризует будущее нерыночное общество через идеальную картину равенства, т. е. через идеализированное буржуазное общество. Он определяет коммунизм посредством диа- лектического метода отрицания отрицания, но у него высшая стадия развития общества, царство свободы, уже не может быть преодолена даже посредством диалектического отрицания. Конец «предыстории человечества» оборачивается и концом истории диалектики в силу телеологического характера материалистической концепции истории.

Другая линия развития Марксовых идей в этот период, тесно связаннаяисмыкающаясясантропологией,—этополитическаяфи- лософия. Именно с помощью своих антропологических представле- ний Маркс пытается соединить два пространства социальной реаль- ности, которые до него все мыслители пытались развести как можно дальше, — процесс труда и государство. И не случайно: ведь процесс труда трактовался как деятельность, в основе своей носящая част- ный характер, тогда как существование государства, напротив, вы- ражает необходимость «всеобщности», централизованной власти, всеобщего закона. Маркс устанавливает ряд посредующих звеньев между двумя этими срезами реальности, и главное среди них — соб- ственность. С одной стороны, она «руководит» трудом, организует его на удовлетворение человеческих потребностей; с другой — по- лучает правовое обоснование, но вместе с ним и ограничение своих претензий, изменяющее ее смысл: вместо того, чтобы руководить существованием индивидов, собственность предстает в качестве их свойства как субъектов государства, граждан. Значение политэко- номии по мысли Маркса состоит как раз в том, чтобы объединить

312

обе эти инстанции, подвести под них научное основание. Поэтомуто исследование Маркса, первоначально задуманное как «критика политики», очень скоро трансформировалось в «критику политэ- кономии». И именно это соединение, вероятно, заставило Маркса ввести понятие антагонизма в самый анализ процесса труда, сделать его принципом объяснения исторических тенденций развития об- щества. Тем самым, благодаря изменению смысла понятий «труд» и «государство», труд стал фундаментальным общественным отноше- нием, вне которого все политические отношения остаются непонят- ными. Отношения в процессе труда в Марксовой системе предста- ют одновременно экономическими и политическими. Это было не просто смещение акцентов и видоизменение проблематики, это был подлинный переворот в представлениях об обществе: Маркс ли- шает понятие собственности центрального места, занимаемого им

вбольшинстве политических, правовых и экономических доктрин его времени, и заменяет вертикальную ось отношений государство/ гражданское общество целой сетью производственных отношений.

Сэтой точки зрения весьма показательна эволюция взглядов К.Марксанагосударствоивообщенарольполитическойинстанции

вжизни общества. В ранний период своего творчества вследствие тесной идейной связи с философией Гегеля и принадлежностью к группе младогегельянцев (левое радикальное крыло последовате- лей Гегеля) Маркс обращается прежде всего к критике гегелевской философии государства и права. Он считает, что Гегель лишь декла- рировал снятие противоречия между частным и общим интересами

впонятии государства. Ведь в сущностном противоречии между частным и общим интересом последний, по Марксу, принимает са- мостоятельную, оторванную от действительных интересов форму государства, выступающего в виде иллюзорной общности. Государ- ство представляется людям «не как их собственная объединенная сила, а как некая чуждая, вне их стоящая власть, о происхождении и тенденциях развития которой они ничего не знают» (там же, с. 33). ИменновсилуэтогоГегель,помнениюМаркса,такинесумелразре- шить противоречие между гражданским обществом и государством: выведенное им в теории политическое сообщество не способно пре- одолеть эгоизм и разобщенность отдельных личностей. Буржуазное государство, переход к которому Маркс называет политической ре- волюцией или политической эмансипацией, государство, призван- ное, по Гегелю, быть воплощением свободы и снятием противоречия между бюргером и гражданином, разложило феодальное общество,

313

свело его к его основе — человеку, «но к такому человеку, который действительно является его основой, к эгоистическому человеку», — пишет Маркс в своей ранней работе «К еврейскому вопросу» (1843) (Соч., т. 1, с. 406). Тем самым сохраняется декларируемая Гегелем двойственность: «Политическая эмансипация есть сведение челове- ка, с одной стороны, к члену гражданского общества, к эгоистическо- му, независимому индивиду, с другой — к гражданину государства, к юридическому лицу». Политическая эмансипация, таким образом, есть лишь эмансипация частичная, «оставляющая нетронутыми самые устои здания». Она основана на том, что лишь только часть гражданского общества высвобождает себя и достигает «всеобщего господства». «Лишь тогда, когда действительный индивидуальный человек воспримет в себя абстрактного гражданина государства и, в частности,индивидуальногочеловека,всвоейэмпирическойжизни,

всвоем индивидуальном труде, в своих индивидуальных отношени- ях станет родовым существом; лишь тогда, когда человек познает и организует свои “собственные силы” как общественные силы и по- тому не станет больше отделять от себя общественную силу в виде политической силы, — лишь тогда свершится человеческая эманси- пация» (К еврейскому вопросу // Соч., т. 1, с.405).

Подлинная же революция — революция, которую Маркс в этот период называет социальной, революция, которая должна приве- сти к установлению действительного коммунистического обще- ства, — возможна только в том случае, если в этом обществе имеется

вналичиикласс,который«воспринимаютипризнаютвкачествеего всеобщего представителя», который «исходя из своего особого по- ложения предпринимает эмансипацию всего общества». Что же это за класс и в чем заключается особенность его положения? — вот во- просы, которые очень занимают Маркса в этот период.

Как мы помним, в раннекоммунистических теориях главным дей- ствующим лицом выступал «народ» — крайне аморфное и теорети- чески совершенно не проработанное понятие, подразумевавшее, как правило, беднейшие слои населения. У Сен-Симона и Фурье речь опять-таки шла о народе, но на сей раз народ, о счастье которого ве- лась речь, включал в себя все население — и бедных и богатых, одина- ково страдающих от кризисного состояния общества. Совсем иначе подходит к этой проблеме Маркс. Понятие беднейших слоев населе- ния у него получает четкие границы и не менее четкое определение. Отталкиваясь от основных положений своей антропологии и идеи об определяющей роли материального производства в жизни людей

314

иобщества, он развивает гипотезу о классовом строении общества. «Отдельные индивиды образуют класс лишь постольку, — пишет он в «Немецкой идеологии», — поскольку им приходится вести об- щую борьбу против какого-либо другого класса… С другой стороны,

икласс в свою очередь становится самостоятельным по отношению к индивидам, так что последние находят уже заранее установленные условия своей жизни: класс определяет их жизненное положение, а вместе с тем и их личную судьбу, подчиняет их себе. Это — явление того же порядка, что и разделение труда, и оно может быть устране- но лишь путем уничтожения частной собственности и самого труда» (Немецкая идеология // Соч., т. 3, с. 54). Кроме того, образование классов теснейшим образом связано с развитием самого материаль- ного производства и движением собственности. Так, по Марксу, если «торговля и мануфактура создали крупную буржуазию», то «крупная промышленность создала класс, которому во всех нациях присущи одни и те же интересы и у которого уже уничтожена национальная обособленность — класс, который действительно оторван от всего старого мира и вместе с тем противостоит ему» (там же, с. 57, 61).

В«Манифесте коммунистической партии» (1848) вся история общества представлена Марксом и Энгельсом в дуалистическом виде—какисториядвухпротивоборствующихклассов.Вяркой,по- революционному страстной, афористичной форме основатели на- учного коммунизма выносят на суд общественности положение, со- гласно которому борьба между пролетариатом и буржуазией пред- ставляет собой не уникальное, беспрецедентное в мировой истории явление: со времен возникновения частной собственности и связан- ного с ней образования классов борьба между ними есть движущая сила развития общества. Однако противостояние буржуазии и про- летариата — отношение совершенно особого рода.

Вчем же, по Марксу, заключается особенное положение проле- тариата? Прежде всего в том, что он есть «разложение этого миро- порядка». Это класс, скованный радикальными цепями; это класс, имеющий универсальный характер вследствие универсальности своих страданий, над ним тяготеет не особое бесправие, а беспра- вие вообще, это класс, который не может освободить себя, не осво- бодив всех прочих общественных сфер. Одним словом, подчеркивает Маркс, это класс, который «представляет собой полную утрату че- ловека и, следовательно, может возродить себя лишь путем полного возрождения человека» (К критике гегелевской философии права //

Соч., т. 1. с. 312).

315

В философско-политическом и экономическом творчестве мыс- лителя понятие пролетариата выполняет тройную функцию:

—во-первых, оно является основным объектом исследования ка- питалистического способа производства, т. е. специфической фор- мы эксплуатации, порожденной отчуждением труда и превращени- ем рабочей силы в товар и промышленной революции;

—во-вторых,пролетариат—последнеезвеноисторическихформ общественного разделения труда: с исчезновением пролетариата за- канчивается и разделение труда, а человек обретает свою подлин- ную человеческую сущность;

—в-третьих, пролетариат выступает как субъект революционной практики, призванной освободить капиталистическое производство от присущих ему неразрешимых внутренних противоречий.

Именно пролетариат из всех классов капиталистического обще- ства и является самым последовательным борцом за новое обще- ство, поскольку его классовые цели гораздо радикальнее самых передовых демократических требований. Именно пролетариат должен сталь главной силой в сломе старого общества и постро- ении нового — общества, в котором не будет классов и классовых антагонизмов, тем самым пролетариат должен прийти к самоунич- тожению. Такова его роль в политической системе общества.

Вернемся, однако, к анализу взглядов Маркса на государство. Как мы установили выше, в ранних работах Маркса доминирует «негативный» тезис, противопоставляющий политическую револю- цию буржуазии социальной революции производителей, государ- ству — свободную ассоциацию тружеников, в которой «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» (Манифест коммунистической партии // Соч., т. 4, с. 447). Этот не- гативный тезис превращает государство и политику в отчужденные представления о реальных конфликтах и интересах, составляющих общество. Из него вытекает безусловно противоречивое положение

отом, что государство предстает одновременно и как иллюзия, и как материальный инструмент господства и угнетения. В зрелый пери- од своего творчества (после 1870 г.) Маркс придет к обратному, «по- зитивному» тезису в отношении роли политики. Он будет говорить

онеобходимости организованного политического действия проле- тариата, а построение коммунизма станет рассматривать не как от- рицание политики, но как ее преобразование и расширение.

Еще в работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» (1852) он говорит о том, что все предшествующие перевороты лишь совер-

316

шенствовали и укрепляли старую государственную машину, тогда как задача пролетарской революции состоит в том, чтобы сломать ее.Инаучныйсоциализмдлянеговэтотпериодвыступаеткак«объ- явление непрерывной революции, классовая диктатура пролетариа- та, как необходимая переходная ступень к уничтожению классовых различий вообще, к уничтожению всех производственных отноше- ний, на которых покоятся эти различия, к уничтожению всех обще- ственных отношений, соответствующих этим производственным отношениям,кпереворотувовсехидеях,вытекающихизэтихобще- ственных отношений» (Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Соч., т. 8, с. 207). Таким образом, здесь еще представления Маркса о коммунистическом обществе во многом пронизаны утопической верой в возможность существования бесклассового, бесконфликт- ного, совершенно аморфного с социальной и политической точек зрения общества.

Однако в работе «Гражданская война во Франции (1871), посвя- щенной анализу опыта парижских коммунаров, Маркс говорит уже не о радикальном сломе государственной машины и замене ее со- циальным и политическим «ничто», но о коренном преобразовании института государства, создании государства нового исторического типа по типу Парижской коммуны. «Свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этомуобществувсецелоподчиненный»,—пишетонв«КритикеГот- ской программы» (1875), где марксова теория государства получает свое дальнейшее развитие. Антропологические разработки раннего периода отходят здесь на второй план, а центральное значение при- обретают как раз моменты политические.

К числу таких моментов относится в первую очередь необхо- димость переходного этапа к подлинному коммунистическому обществу, этапу, государством которого должна стать диктатура пролетариата. «Между капиталистическим и коммунистическим обществом, — убеждает Маркс, — лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатуры про- летариата» (Критика Готской программы // Соч., т. 19, с. 26). Дик- татура пролетариата, по мысли Маркса, должна прежде всего обе- спечить политическое господство пролетариата, а также выступить средством формирования экономических, политических и куль- турных условий, в процессе формирования которых каждый чело-

317

век становится сознательным творцом новых общественных отно- шений. Таким образом, диктатура пролетариата не исчерпывается лишь разрушительными функциями слома господства буржуазии, но требует создания принципиально иной политической системы.

Итак, Маркс постепенно переходит от определения государства как отчужденной и противостоящей людям сущности к пониманию этого политического института как организации, внешней по отно- шению к обществу, но тесно связанной с разделением последнего на классы. Соответственно и на смену идеи о конце политического го- сподства у раннего Маркса приходит тезис о постепенном отмирании государства, направленный на проведение демаркационной линии между собственными взглядами Маркса и «государственным социа- лизмом», сторонниками которого выступали Блан и Лассаль. Маркс отличает «отмирание государства» от «разрушения государственной машины»,направленногоналиквидациюкапиталистическогогоспод- ства,тогдакак«отмирание»касаетсягосударствавообще.Приэтомон замечает, что разрушение буржуазного государства возможно только в том случае, если передать власть в руки трудящихся, а этот процесс предполагает, что «отмирание» уже с самого начала в зачаточном виде присутствует в пролетарской революции. Причем Маркс, выступая с критикойпрудоновскогоанархизма,подчеркивает,чтодляотмирания государствадолжнабытьсозданаэкономическаяоснова,поэтомупро- цесс отмирания является длительным и подразделяется на ряд пери- одов (знаменитое положение о двух фазах коммунизма, сформулиро- ванное им в «Критике Готской программы»).

Наконец, еще один важнейший элемент Марксовой теории — его философия истории, которая также теснейшим образом связана с по- литической философией. У Сен-Симона и Фурье мы обнаруживаем попытку осмыслить исторический процесс не просто как хаотическое нагромождениебеспорядочносменяющихдругдругасобытий,нокак чередование в некоей последовательности определенных этапов или эпох. Маркс подхватывает эту идею и уже в «Немецкой идеологии» ставит перед собой задачу объяснить смену крупнейших эпох в жиз- ни всего человечества, обнаружив их механизм и закономерность, оставаясь «на почве действительной истории», т. е. раскрывая обе стороны процесса, в котором «обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства». Помыслы Маркса, так же, как и всех ранних социалистов, устремлены в будущее, которое должно принести «золотой век», однако, стараясь всячески избежать телеологизма, в той или иной степени присущего социалистической

318

историософии, он ищет объективные, т. е. независимые от воли и со- знаниялюдей,отпоставленныхимицелейоснованиявидоизменения исторических форм. Для него очень важно подчеркнуть, что «разви- тие это происходит стихийно, т. е. оно не подчинено общему плану свободно объединившихся индивидов». И вот, применяя к анализу исторического процесса свои общефилософские и методологические установки, Маркс приходит к выводу о том, что «все исторические коллизии… коренятся в противоречии между производительными силами и формой общения». (Соч., т. 3).

Позднее (в Экономических рукописях 1857—58 гг. и в особенно- сти в «Капитале») эти первоначальные замечания будут оформле- ны в достаточно стройную концепцию, рассматривающую историю как единый процесс, расчленяемый на взаимосвязанные ступени социально-исторического развития — общественно-экономические формации, представляющие собой сменяющие друг друга типы со- циальности.Употребляядляобозначениясоциально-исторического явления заимствованный из геологии термин «формация». Маркс явно хотел самого тесного соединения в одном понятии процесса и результата этого процесса. Ведь в соответствии с его диалектически- ми взглядами, любая природная или социальная реальность должна рассматриваться как процесс, результат которого сам представляет собой движение, процесс, в котором содержатся условия его суще- ствования и воспроизводства. Общественно-экономическая форма- ция — категория, непосредственно связанная с Марксовой идеей о соответствии между материальным производством и общественной организацией, — представляет собой особую историческую реаль- ность, включающую определенный способ производства и совокуп- ность неэкономических отношений, развивающихся на основе этого способа производства и ему соответствующих.

«Я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естственноисторический процесс», — писал Маркс в «Капи- тале» (Соч., т. 23, с. 10). Что это означает? А это означает, что каждое поколение людей, приходя в этот мир, уже застает определенный уровень производительных сил, капиталов, общественных отноше- ний, которые представляют собой реальную основу дальнейшего человеческого существования и которые люди не в силах отменить или упразднить. Люди, таким образом, не могут по своему произво- лу создать такой общественный строй, для возникновения которого еще нет соответствующих объективных условий. Получая от пред- шествующих поколений определенный уровень производительных

319

сил, люди приспосабливаются к нему, соответственно чему и скла- дываются отношения между ними. Общество в силу этого «не мо- жет ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последних декретами» (там же).

Однако Маркс смягчает столь жесткий детерминизм утвержде- нием — совершенно в духе Сен-Симона и Фурье — о том, общество может «сократить и смягчить муки родов» нового общества, если по- знает законы общественного развития. Однако само по себе познание исторической необходимости еще не решает вопроса о действитель- ной свободе личности, достижимой лишь в ходе сознательного пре- образования общественных отношений на основе познанных законов исторического развития. Именно здесь, в этом пункте, у Маркса со- единяются обе части дилеммы раннесоциалистической и коммуни- стической мысли. Для него переход к грядущему коммунистическо- му обществу, с одной стороны, подготовлен всем предшествующим уровнем развития производительных сил и в первую очередь капи- талистическим способом производства, создавшим материальные предпосылки для последующего более гармоничного и бесконфликт- ного развития общества. С другой стороны, именно развитие капи- талистического способа производства ставит перед человечеством задачу коммунистического преобразования общества, и в решении этой задачи невозможно обойтись без человеческой воли и разума. Осуществить переход от индивида частичного к индивиду целостно- му, универсальному, соединяющему в себе полноту развития каждо- го индивидуума в условиях подлинно коллективной социальности и призван пролетариат в силу своего особого положения в системе капиталистического производства, о чем мы уже говорили.

Пожалуй, из всех частей Марксового учения понятие об обще- ственно-экономической формации и переходу к другому, более со- вершенному способу производства вызвало наибольшее количество споров и дискуссий. Быть может, именно потому, что история почти полностью опровергла теоретические выкладки Маркса по этому вопросу: первая победоносная пролетарская революция была осу- ществлена отнюдь не в самой развитой капиталистической стра- не, и волевое начало при ее осуществлении явно преобладало над исторической необходимостью… Да и созданное в результате этой революции общество вряд ли отвечало представлениям Маркса о коммунистической формации. Другой вопрос — «по Марксу» или «не по Марксу» оно было построено. Что действительно оказалось революционным в Марксовой мысли, так это сама идея теорети-

320