Ocherki_istorii_zapadnoi_politicheskoi_filosofii

ства, отстаивал право человека на самостоятельность и свободу мышления, совести, право на частную жизнь. Условием развития свободного общества для него прежде всего выступала свобода и всестороннее духовное и моральное совершенствование человека, индивида, личности. Однако с первых своих шагов либеральный проект столкнулся с плохо преодолимой в рамках его логики про- блемой социальной связи, проблемой, решить которую он пытался самыми разными путями, — введением принципа неограниченной власти суверена (Гоббс), страстным отстаиванием морального зако- на или моральной автономии личности (Локк, Кант), апелляцией к «общей воле» народа (Руссо) или попытками ограничения прин- ципа народного суверенитета (Констан, Гизо). Однако всякий раз казалось бы обретенная истина рождала новые трудности, ставила новые проблемы.

Теоретические затруднения такого рода, боязнь, что суверени- тет народа превратится в иррациональный деспотизм масс, и обу- словили сдержанность и осторожность либеральной идеологии по отношению к тому, что составляло главное событие всей истории XIX в. — выход на политическую арену масс со своими требова- ниями. Ранний классический либерализм — элитарный, аристо- кратический — оказался не готов к осмыслению этой проблемы во всем ее объеме. Однако именно этот фактор политической исто- рии нового времени повернул либерализм лицом к проблеме де- мократии и к решению социальных вопросов, порожденных обще- ственным развитием. Джон Стюарт Милль и Алексис де Токвиль не только завершают своим творчеством первый, классический этап развития либеральной идеологии, но и знаменуют ее переход

вновую фазу своего развития, связанную с осмыслением проблем демократии.

Сдругой стороны — социалистическая идеология, опирающа- яся на во многом противоположный либеральному тезис о есте- ственно-социальной природе человека, об изначальной заданности той социальной связи, которую так мучительно искал либерализм, была порождена этим самым социальным и политическим дви- жением масс и стала отражением их надежд и чаяний. Принципи- ально иные антропософские предпосылки социализма поставили

вцентр теоретических интересов мыслителей социалистической интерпретации не проблему формальных гарантий свободы, но вопросы справедливости и равенства. Отсюда и различные кон- цепции государства. Либерализм, видевший в могуществе государ-

331

ственного аппарата непосредственную угрозу для свободы лично- сти, выступал с идеей ограничения государственного суверенитета правами индивида, с идеей государства, являющегося для своих граждан лишь гарантом максимальных возможностей действия, совместимого с существованием общества. Государственный соци- ализм же, для которого, по словам Ханны Арендт, было характер- но историцистское обесценивание правового института, выступа- ющего лишь отражением исторического процесса, рассматривал права не как способность к свободному действию, но как возмож- ность принудить государство к определенным действиям и услу- гам. Провозглашение такого рода прав влечет за собой ожидание от государства некоторой суммы услуг, направленных на облегчение социального положения граждан и, следовательно, возрастание мо- гущества государства с тем, чтобы оно было в состоянии ответить на потребности граждан.

В перспективе две эти концепции приведут к формированию двух различных подходов к демократии:

—с одной стороны, чисто негативная концепция закона, огра- ничивающегося запрещением всякой попытки (будь то со стороны государства, групп или отдельных индивидов) воспрепятствовать индивиду пользоваться своими свободами в границах, совмести- мых со свободой других, приведет к формированию понятия поли- тической демократии с минимизацией государственных функций и расширением личной свободы граждан;

—с другой стороны, позитивное определение закона будет спо- собствовать становлению социальной демократии, направленной не столько на установление чисто политического равенства, сколь- ко на выравнивание — по крайней мере, частичное — условий жиз- ни граждан; этой форме демократии соответствует идея государ- ства всеобщего благоденствия, способного обеспечить для каждого «материальную безопасность».

Вторым важнейшим моментом, прочно зафиксированным по- литической мыслью XIX в., была связь последней с историей.

Всамом общем плане можно сказать, что именно XIX век ввел историческое измерение в политическое мышление. Все наиболее крупные теоретические конструкции XVII—XVIII вв. от Гроция и Пуфендорфа до Руссо рассуждали о человеке вообще, об обще- стве вообще, что стало мишенью для критических стрел консерва- тивной идеологии. Политическая мысль XIX столетия внесла зна- чительные коррективы в абстрактно-геометрические построения

332

рационалистов и просветителей. Однако, подобно тому, как различ- ные точки зрения на природу и сущность человеческого Я задавали разные ориентиры развитию политической философии, противоре- чивая множественность историософских концепций была сопряже- на с различными политическими концепциями.

В самом общем виде в ходе нашего анализа мы выделили сфор- мировавшиеся в данный период четыре модели развития истории и соответствующие им типы теорий политического действия.

Во-первых, модель исторического развития, характерная для консервативного мышления, опирающаяся на философию исто- рии Гердера и нашедшая свое наиболее яркое воплощение в твор- честве Жозефа де Местра и немецких романтиков. История для них — естественный процесс, неподвластный человеческому раз- уму и человеческому действию. Любое историческое событие в рамках этого процесса — «тайна» и «чудо», не объяснимое огра- ниченными средствами человеческого разума, не сводящееся к жесткой последовательной цепочке причин и следствий. Тайна

ичудо исторических событий образуют причудливую ткань, за- весу, скрывающую от человеческого разума истоки большинства политических институтов, придавая им особую притягательность

исвятость. В то же время причиной исторических действий вы- ступает не свобода, понимаемая как человеческая субъективность, но, как правило, Провидение, чьи промыслы остаются неведомы- ми до конца слабому человеческому разуму. Человек может лишь интуитивно приблизиться к их постижению, но не познать их в целостности и полноте. С этой точки зрения искусство политики состоит в сохранении традиционного политического строя, спра- ведливость которого освящена историей, и постепенном, мед- ленном реформировании, приведении его в соответствие с вновь даруемыми историей событиями и фактами. Политика поэтому должна вернуться из заоблачных высот абстрактной теории к ре- альности, к практике, основанной на наблюдении за событиями своей эпохи, за общественными, моральными, экономическими и прочими отношениями между людьми. Она должна отказаться от своих высоких теоретических претензий и превратиться в «экспе- риментальную», эмпирическую науку.

Во-вторых, сугубо рационалистическая модель истории, в соот- ветствии с которой разум управляет всем миром и, следовательно, человеческой историей. Основные логические законы, по которым действует разум, — закон тождества и закон достаточного основа-

333

ния — переносятся и на область человеческих действий, выстраи- ваемых вследствие этого в жесткую цепочку причин и следствий, все события оказываются неразрывно и необходимо связаны друг с другом. Все в человеческой истории имеет необходимое основа- ние своего бытия, все умопостигаемо, объяснимо, в истории можно найти основание каждого события. Такое понимание истории (наи- более типичным примером которого является гегелевская теория «хитрости разума») неизбежно приобретает натуралистический характер: человек действует в истории лишь в качестве составля- ющей ее бессознательной силы, естественного существа, проявля- ющегося как «естественная воля». Иными словами, все то, в чем и благодаря чему человек участвует в истории, предстает не соб- ственно человеческим, но естественным фактором. В контексте та- кой истории полностью исчезает свободное человеческое действие, сама идея практики, предполагающая возможность принятия сво- бодного решения, свободное целеполагание, поскольку идеальное и реальное всегда уже в себе примирены. И единственно возможное определение свободы в рамках данной концепции истории — это «осознанная необходимость»; следовательно, политика должна восприниматься как процесс постижения этой необходимости и действий в соответствии с ней. Именно с такой философией исто- рии совместимы и классически либеральные в своей основе прин-

ципы «невидимой руки» и «laissez faire, laissez passer».

В-третьих, модель, во многом представляющая собой антите- зу предыдущей и отстаивающая именно точку зрения практики. История здесь понимается как результат свободной человеческой практики, т. е. процесса, в ходе которого во имя всеобщего идеала реальность изменяется посредством внешнего по отношению к ней действия. Благо еще не реализовано в этом мире, оно только долж- но быть привнесено в мир действием субъекта, направленным на изменение этого мира, чтобы сделать его лучше и справедливее. Практическая точка зрения на историю предполагает возможность принятия решения, возможность для конечного субъекта мыслить самое себя как автора собственных действий, а не как игрушку в руках внешних сил. Но если существует свобода для человека са- мому положить начало какой-либо цели или серии действий, то реальность перестает быть рациональной и всюду однозначно объ- яснимой, она становится произвольной и зависящей от воли конеч- ного субъекта. В политическом плане моральное видение истории подразумевает известную долю насилия (изменение реальности во

334

имя всеобщего морального идеала), которое, однако, даже в своих крайних формах (якобинство, бабувизм и т. п.) нельзя смешивать с тоталитарным политическим террором.

Наконец, в-четвертых, модель истории, представляющая со- бой своеобразный синтез второй и третьей моделей, некий фантасм единства теории и практики: историческая реальность постулиру- ется не только как рациональная в себе, но также и как подвластная действию сознательной воли человека. Именно на таком представ- лении об истории основана «революционная наука». Эта идея воз- никает в социалистической традиции, отчасти уже в сенсимонизме

ифурьеризме, но во всей своей полноте представлена в теоретиче- ском наследии Карла Маркса. Ему принадлежит идея науки, кото- рая должна не только осмыслить исторический процесс и дать о нем исчерпывающее знание (что предполагает рациональность реаль- ности), но также и определить цели человеческого действия. Теория Маркса постоянно колеблется между двумя полюсами: с одной сто- роны, теорией историчности, в которой процесс развития с жесткой последовательностью этапов, следующих друг за другом с железной фатальностью природных сил, ведет к концу истории. С другой сто- роны, он обращается и к человеческой практике, которая одна толь- ко и способна реализовать эту цель истории. Собственно, впослед- ствии напряженное несоответствие между двумя этими моментами мысли Маркса станет главной темой дискуссий во II Интернациона- ле: какая из двух моделей ближе к ортодоксальной Марксовой точке зрения и что в соответствии с этим следует делать — позволить соци- альным процессам развиваться самим по себе или подстегнуть, уско- рить их сознательным революционным действием?

Как мы видим, в недрах самих идеологических парадигм посте- пенно формируются и становятся явными антиномии и теоретиче- ские трудности, неразрешимые в рамках данных идеологических образований и одними только их теоретическими средствами. Без- граничная свобода изолированной личности влечет за собой соци- альный атомизм и невозможность какой-либо социальной артику- ляции; справедливость и равенство демонстрируют свою обратную сторону, подавляющую индивидуальную свободу и уродующую творческие способности человека. И можно ли сохранить «мораль- ное видение» мира истории и политики, т. е. практическую (а значит,

иволюнтаристскую) перспективу таким образом, чтобы это не при- вело к смешению политики и морали, что, в свою очередь, вводит то- талитарную логику террора? А всемогущий Разум — этот настоящий

335

властелин политической философии XVIII — начала XIX вв. — при- несет ли он человеку желаемое господство над природным и полити- ческим миром или явит миру свое скрытое до сих пор лицо, открыв бездны техногенных катастроф, развернув все пронизывающую, уду- шающую рациональную логику тоталитарных режимов?

Но над этими вопросами предстояло размышлять следующим поколениям мыслителей. В последней трети XIX в. стало уже очевидно, что существует масса вопросов, неразрешимых в рам- ках классических парадигм «великих идеологий». Постепенно эти классические образцы будут все более и более размываться, удаляясь от своих первоначальных теоретических оснований, за- данных философией Просвещения, переплетаясь и смешиваясь между собой. Мы видели уже самое начало этого процесса — Томас Карлейль, Джон Стюарт Милль, Алексис де Токвиль… Модифи- цированные теоретические установки либералов, консерваторов, социалистов — упрощенные, подретушированные в соответствии с веяниями времени, — лягут в основу программ самых различных политических партий и движений. А новое поколение философов будет пытаться по-новому разрешить вечную проблему человече- ской свободы и счастья.

336

Литература

1.Платон. Государство // Собр. соч. в 4 томах. Т. 3. М.: Мысль, 1994.

2.Политик // Там же. Т. 4.

3.Законы // Там же.

4.Аристотель. Политика // Собр. соч. в 4 томах. Т. 4. М.: Мысль, 1983.

5.Никомахова этика // Там же.

6.Цицерон Марк Тулий. О Государстве. О Законах. Об Обязанностях.

М.: Мысль, 1999.

7.Августин Аврелий. О Граде Божием. Минск-М.: Харвей-АСТ, 2000.

8.Фома Аквинский. Сумма теологии. М., 2001.

9.Данте Алигьери. Монархия. М.: Канон-Пресс-Ц; Кучково Поле, 1999.

10.Лютер Мартин. О светской власти. В какой мере ей следует повиновать- ся // Лютер М. Время молчания прошло. Избр. произв. 1520—1526. Харьков, 1992.

11.Макиавелли Николо. Государь // Соч. СПб.: Кристалл, 1998.

12.Рассуждение о первой декаде Тита Ливия // Там же.

13.Эразм Роттердамский. Воспитание христианского государя. Жалоба мира.

М.: Мысль, 2001.

14.Мор Томас. Утопия. М.: Наука, 1983.

15.Боден Жан. Метод легкого познания истории. М.: Наука, 2000.

16.Гроций Гуго. О праве войны и мира / Пер. с лат. Кн. 1—3. М., 1956.

17.Гоббс Томас. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церков- ного и гражданского // Соч. в 2 томах. Т. 2. М.: Мысль, 1991.

18.О свободе и необходимости // Там же. Т. 1. М.: Мысль, 1988.

19.О гражданине // Там же.

20.Спиноза Бенедикт. Богословско-политический трактат. Политический трактат. М.: Мысль, 1998.

21.Локк Джон. Два трактата о государственном правлении // Избр. произв. в 2 томах. Т. 2. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1960.

22.Монтескьё Шарль. О духе законов. М.: Мысль, 1999.

23.Руссо Жан-Жак. Об общественном договоре. О происхождении неравен- ства. М.: Канон-Пресс, Кучково Поле, 1998.

24.Лессинг Г. Воспитание человеческого рода // Лики культуры. Альманах.

Т. 1. М., 1995.

25.Американские просветители: Избранные произведения. М.: Мысль, 1969.

26.Конституция США: Текст и постатейный комментарий: В 2 ч. М., 1984.

27.Кант Иммануил. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // Соч. в 6 томах. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965.

28.К вечному миру // Там же.

29.Гегель Георг Вильгельм Фридрих. Философия права. М.: Мысль, 1990.

30.Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа. М.: Мысль, 1977.

337

Либерализм

31.Фергюсон А. Опыт истории гражданского общества. М.: РОССПЭН, 1999.

32.Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства. М.: РОССПЭН, 1998.

33.Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. В 2-х т. М.-Л., 1935.

34.Милль Дж. С. Представительное правление. М., 1907.

35.О свободе // О свободе. Антология западноевропейской классической либеральной мысли. М.: Наука, 1995.

36.Классический французский либерализм. М.: РОССПЭН, 2000.

37.Констан Б. Об узурпации // О свободе. Антология…

38.Констан Б. О свободе у древних в ее сравнении со свободой у современных людей // Полис, 1993, № 2.

39.Кант И. Метафизика нравов // Соч. в 6-ти т. М., 1965. Т. 4, ч. 1.

40.Проект к вечному миру. Соч. в 6-ти т. Т. 6.

41.Гумбольдт В., фон. Опыт о границах государственной деятельности. М., 1899.

42.Идея конституционного государственного устройства в связи с новой французской революцией // О свободе. Антология…

Консерватизм

43.Берк Э. Размышления о революции во Франции. М.: Рудомино, 1993.

44.Карлейль Т. Теперь и прежде. М.: Республика, 1994.

45.Герои и героическое в истории. М.: УРСС, 2001.

46.Местр Ж. Де. Рассуждения о Франции. М.: РОССПЭН, 1997.

47.Санкт-Петербургские вечера. СПб.: Алетейя, 1998.

48.Новалис. Генрих фон Офтердинген. Фрагменты. СПб., 1994.

49.Христианство и Европа // Гимны к ночи. М.: Энигма, 1996.

50.Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика. В 2-х т. М.: Искусство, 1983.

Социализм

51.Мабли. Г. Избр. соч. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950.

52.Морелли. Кодекс природы. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956.

53.Бабеф Гракх. Соч. в 4-х т. М.: Наука, 1975.

54.Кабэ Э. Путешествие в Икарию. В 2-х т. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1948.

55.Дезами Т. Кодекс общности. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956.

56.Бланки О. // Избр. произв. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1947.

57.Сен-Симон К. А. Избр. соч. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1948.

58.Фурье Ш. Избр соч. в 4-х т. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1951.

59.Оуэн Р. Избр. соч. в 2-х т. М.-Л.: Изд-во АН СССР,

60.Прудон Ж. Что такое собственность? М.: Республика, 1998.

61.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М.: Главное изд-во политич. литературы, 1955-1965 гг.

62.Вебб С. Социализм в Англии. СПб., 1907.

338

ЧАСТЬ II

Из истории

политической

философии ХХ века