5. Вина в составах преступления, не являющихся материальными

Законодательство ныне не дает ответа на вопрос о форме вины в таких преступлениях: критерии разграничения вины на формы и их виды зависят, в основном, от психического отношения к последствиям, которые обязательны лишь для материальных составов.

Вина в преступлениях с формальным составом

В литературе по данному поводу высказано достаточное количество мнений.

Есть мнение, что к формальным составам преступления вообще неприменимы понятия умысла и неосторожности – здесь имеет место вина, недифференцированная по формам (В.П. Мальков). Однако придание юридической значимости делению вины на формы для определения категорий преступлений (ст.15 УК РФ), рецидива преступлений (ст.18 УК РФ), назначения вида исправительного учреждения (ст.58 УК РФ), вопроса об отмене условного осуждения или условно-досрочного освобождения от отбывания наказания (ст.ст.74, 79 УК РФ) позволяет утверждать, что законодатель все преступления считает либо умышленными, либо неосторожными.

Несостоятельна и концепция возможности формальных преступлений с неосторожной формой вины в виде небрежности (П.С. Дагель, Д.П. Котов, А.И. Рарог). Законодатель лишь при характеристике умысла указывает на психическое отношение виновного к общественно опасному деянию, а о неосторожной форме вины можно судить, исходя лишь из психического отношения к общественно опасным последствиям. Смысл указания закона при определении умысла на “сознание виновным общественно опасности своих действий (бездействия)” может состоять лишь в том, что тем самым законодатель определяет признаки умысла в преступлениях с формальным составом. Кроме того, как было показано выше, действующее уголовное законодательство сориентировано на то, чтобы считать отдельно взятый состав преступления совершаемым только умышленно или только по неосторожности, а ни в одном формальном составе преступления в Особенной части УК РФ нет указания на неосторожную форму вины. Не встречаются примеры совершения преступлений с формальными составами по неосторожности и в судебной практике.

Есть также мнение о необходимости определения формы вины в таких преступлениях через психическое отношение к вреду, причиняемому деянием объекту преступления (Н.И. Коржанский) В некоторой степени, такая концепция применительно к хулиганству была поддержана в п.15 ППВС РСФСР от 24.12.1991 № 5. Однако общественно опасные последствия в таких составах находятся за пределами состава преступления. Здесь нет критериев степени вреда причиняемого объекту: ведь можно желать вреда объекту преступления одной степени и одновременно сознательно допускать (безразлично относиться) к более высокой степени вреда, а значит, критерии разграничения форм вины и их видов будут крайне размыты.

Большинство авторов утверждает, что в преступлениях с формальным составом может иметь место лишь прямой умысел, характеризующийся сознанием лицом общественной опасности своих действий (бездействия) и желанием совершения этих действий (бездействия). Такая концепция находит подтверждение и в материалах практики Верховного Суда РФ: например, применительно к ст.ст.228, 228-1 УК РФ (п.9 ППВС РФ от 27.05.1998 № 9), к ст.304 УК РФ (п.25 ППВС от 10.02.2000 № 6), к ст.129 УК РФ (БВС. 1999. № 2. С.12).¹

Есть также мнение, что в формальных составах преступлений следует отказаться от деления умысла на прямой и косвенный и сконструировать понятие единого умысла (Г.А. Злобин, Б.С. Никифоров). Эта концепция правильна в том смысле, что законодатель делит умысел на прямой и косвенный в зависимости от психического отношения виновного к последствиям, а потому в формальных составах нет критерия деления умысла на виды. В пользу концепции единого умысла говорит и то, что признак желания совершения определенных действий (бездействия) не может служить критерием какого-либо вида вины, т.к. любое сознательное действие человека, совершаемое им, всегда желаемо. С другой стороны, практически для любых формальных составов преступлений возможны стадии приготовления к преступлению и покушения на преступление. Как известно, российская теория уголовного права и судебная практика твердо стоят на признании возможности приготовления и покушения только применительно к преступлениям, совершенным с прямым умыслом.

Именно на умысел указывает наличие в составе преступления признака специального мотива или цели, а также указания на “заведомость” знания о наиболее существенных (определяющих общественную опасность деяниях) обстоятельствах.

Итак, формальные преступления могут быть совершены только умышленно. Целесообразно закрепить в ч.2 ст.24 УК РФ указание на то, что “преступление по неосторожности может влечь уголовную ответственность лишь при условии наступления общественно опасных последствий, указанных в соответствующей статье Особенной части УК РФ”. Ст.25 УК РФ можно дополнить ч.4 следующего содержания: “преступление с формальным составом (или “обязательным признаком которого не является наступление общественно опасных последствий”) признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия)”.

Вина в преступлениях с усеченным составом и составах поставления в опасность

В усеченных составах с перенесенным на более раннюю стадию моментом окончания преступления практически всегда обязательным признаком является определенная цель либо направленность деяния на причинение определенных общественно опасных последствий. Поэтому если определять вину через психическое отношение лица к этому результату, то следует признать, что в таких преступлениях имеет место вина в форме прямого умысла.

Так в п.14 ППВС РФ от 17.01.1997 № 1 говорится, что по смыслу ст.209 УК РФ совершение любой из предусмотренных законом форм бандитизма возможно лишь с прямым умыслом. В данном деянии, а также в ст.210 УК РФ имеется прямой умысел относительно совершения организованной группой преступлений.

Аналогично, при совершении посягательства на жизнь специально охраняемых лиц (ст.ст.277, 295, 317 УК РФ) имеет место прямой умысел в отношении причинения смерти данным лицам. Однако, если реально наступят общественно опасные последствия, на которые направлено соответствующее деяние (в данном случае – смерть потерпевшего), то по отношению к таким последствиям может иметь место и косвенный умысел.

В составах с заведомым поставлением в опасность (ч.1 ст.122, ст.ст.125, 205 УК РФ) речь может идти о прямом или косвенном умысле в отношении наступления общественно опасных последствий, угроза наступления которых создается (например, к заражению ВИЧ-инфекцией в ст.122 УК РФ). Однако если наступление таких последствий может рассматриваться как более опасное преступление, то и действия, совершенные с прямым умыслом на их наступление (при реальном ненаступлении последствий), должны рассматриваться как покушение на это более опасное преступление (при прямом умысле на заражение ВИЧ-инфекцией – покушение на ч.2 ст.122 УК РФ).

В остальных составах поставления в опасность (ч.1 ст.215, ч.1 ст.217, ч.2 ст.225, ч.1 ст.247, ч.1 ст.340, ч.1 ст.341 УК РФ), обязательным признаком которых выступает создание объективной угрозы наступления определенных общественно опасных последствий, а квалифицирующим признаком – наступление таких последствий по неосторожности, определение формы вины вызывает большие трудности. У лица, конечно, должен отсутствовать прямой умысел на причинение соответствующих последствий, т.к. в противном случае содеянное следует квалифицировать как покушение на причинение таких последствий (по аналогии с разъяснениями в п.5 ППВС СССР от 06.10.1970 № 11, п.4 ППВС РСФСР от 23.04.1991 № 1, п.9 ППВС РФ от 05.06.2002 № 14). С другой стороны, нельзя исключать неосторожного отношения к наступлению общественно опасных последствий, т.к. в противном случае не будет соответствия между основными и квалифицированными составами (вторые будут охватывать более широкий спектр психических отношений лица). Таким образом, по отношению к наступлению общественно опасных последствий у лица имеется психическое отношение в форме косвенного умысла или неосторожности. В то же время, нет оснований относить такие составы преступлений именно к преступлениям по неосторожности (в силу отсутствия в противоречие с ч.2 ст.24 УК РФ указания на неосторожность); отнесение же их к умышленным преступлениям позволяет трактовать квалифицированные составы как преступления с двумя формами вины (ст.27 УК РФ) и признавать такие преступления в целом умышленным, что создает явное противоречие со сходными составами преступлений, не имеющими в качестве основных составов поставления в опасность (например, ст.ст.216, 218, 219 УК РФ).

Есть мнение о необходимости определения формы вины в преступлениях, связанных с нарушением специальных технических правил, через психическое отношение к созданию общественно опасной обстановки (угрозы наступления общественно опасных последствий – В.В. Лукьянов). Однако, во-первых, такое мнение не имеет под собой нормативных оснований в действующем законодательстве. Во-вторых, в данной ситуации нельзя уйти от оценки субъективного отношения к фактическому наступлению общественно опасных последствий: в случае умышленного причинения вреда (когда нарушение технических правил является лишь способом совершения преступления) содеянное должно рассматриваться как обычное умышленное преступление (например, преступление против личности - п.5 ППВС СССР от 06.10.1970 № 11, п.4 ППВС РСФСР от 23.04.1991 № 1, п.9 ППВС РФ от 05.06.2002 № 14); таким образом, предлагаемый подход приведет лишь к усложнению дифференциации форм вины.