Международно-правовое обоснование Канадой прав на ее арктический сектор.

Проблемность заключается в том, в какой мере национальное законодательство приарктических государств соответ­ствует международно-правовым принципам и нормам, регламенти­рующим территориальные вопросы, и в частности принципу свобо­ды открытого моря.

Наиболее уверенно, в том что касается принятия соответству­ющих законов, приарктические государства ведут себя в вопросах защиты окружающей среды, полагая, что обладают правом приоста­навливать движение судов не только через их территориальные воды, но и через прилежащие к их побережью воды, и вводить соответству­ющие нормы в свое законодательство. В этом отношении Канадский закон 1970 года о предотвращении загрязнения арктических вод мож­но считать эталонным.

В Женевской конвенции об открытом море 1958 года содержится запрет загрязнять открытое море. Обязанность по принятию долж­ных мер возложена на каждое государство, которое должно при­нимать соответствующие правила и следить за тем, чтобы его соору­жения и установки (в том числе на континентальном шельфе) не заг­рязняли море. Но на практике это сплошь и рядом происходит. По этой причине многие государства, в том числе арктические, при­меняют соответствующие законы, адресатами которых являются как собственные, так и иностранные объекты и юридические лица.

Однако такие односторонние меры могут быть признаны лишь временными и должны впоследствии лечь в основу норм, согласован­ных арктическими государствами.

В ст. 211 Конвенции по морскому праву 1982 года в принципе ус­тановлены общие требования к решению данной проблемы: «Госу­дарства, действуя через компетентную международную организацию или общую дипломатическую конференцию, устанавливают между­народные нормы и стандарты для предотвращения, прекращения и сохранения под контролем загрязнения морской среды с судов». А согласно п. 5 данной статьи прибрежные государства в указанных целях могут принимать в отношении своих экономических зон законы и правила, соответствующие международным нормам и стандартам. Но приарктические государства (в первую очередь Канада) уста­навливают в данном случае не международные, а национальные нор­мы и стандарты, не обращаясь к помощи «компетентной международ­ной организации или общей дипломатической конференции».

В обоснование указанных природоохранных целей, а также ре­гулирования права использования арктических проливов и прохода через них вообще используется принцип «прибрежного архипелага», который позволяет Канаде ставить вопрос о наличии «архипелага» в ее арктическом секторе и потому рассматривать воды между соот­ветствующими островами как внутренние.

Общим из изложенного является вывод о том, что прибрежные архипелаги не должны обладать особым статусом, отличным от ста­туса прилежащего материка.

Национальное законодательство в данной сфере не противоречит международному праву в контексте защиты арктических вод от за­грязнения. Вместе с тем нельзя признать оправданным его мотива­цию концепцией права на самооборону, как это отмечается в заявле­ниях канадского правительства.

** Вследствие наличия в Арктике широких полей пакового льда и значительной изрезанности береговой линии приарктические госу­дарства зачастую отмеряют ширину территориального моря не от линии наибольшего отлива, а от прямых исходных линий, что позво­ляет расширять внутренние воды.

1 января 1986 г. Канада на подобном основании объявила внут­ренними воды Канадского арктического архипелага

Проблемы делимитации мор­ских границ в Арктике: американо-канадский спор о морс­кой границе в заливе Мэн. Данный спор восходит к Мирному дого­вору 1783 года. Он особенно обострился с принятием в 1945 году Прокламации Трумэна, по которой США усилили свои притязания на континентальный шельф, проходящий под водами залива Мэн.

Но вплоть до 1969 года, когда США резко возражали против этой практики, Канада продолжала выдавать разрешения на разведку не­фтяных и газовых месторождений в данном районе (банка Джорд-жерс). В 1970 году Канада согласилась с целесообразностью установ­ления здесь разграничительной линии в соответствии с принципом эквидистации, предусмотренным Женевской конвенцией о континен­тальном шельфе 1958 года.

Но на практике вопрос не решался, а в 1977 году Канада устано­вила 200-мильную рыболовную зону и официально объявила о своих территориальных водах в данном районе. В ноябре 1981 года обе сто­роны обратились в Международный Суд ООН.

Последний решением специальной камеры в составе 5 судей 12 ок­тября 1984 г. постановил, что две трети площади вод залива Мэн от­ходят США и треть — Канаде. Но уже в декабре того же года Госу­дарственный департамент США предложил правительству Канады установить сроком на один год мораторий на введение Канадой в ее районе залива нормативов относительно рыболовства. США пре­тендовали на всю банку Джорджерс, отвергая метод эквидистации и такие «справедливые принципы», как дистанционный и принцип при­мыкания (proximity). Канада отвергла это предложение.

Канада полагает, что здесь необходимо исходить из положений ст. 6 Конвенции 1958 года, подчеркивая, что данный спор касается прежде всего границы континентального шельфа, а действия сторон в области рыболовства в спорном районе не имеют отношения к пос­леднему.

Канада выделяла дистанционный критерий делимитации в кон­тексте концепции исключительной экономической зоны, а также факт примыкания морских районов к побережью по меньшей мере в рамках 200-мильных зон, обращая внимание на фактор экономи­ческой зависимости населения прибрежных районов от ресурсов данных вод. В Арктике в последние годы расширяется региональное сотруд­ничество в области защиты окружающей среды; разработана Стра­тегия защиты окружающей среды, которая нашла свое отражение в ряде важных документов, в частности в Декларации всех арктиче­ских стран 1993 года. Для решения экономических и юридических про­блем, наряду с экологическими, проводится работа по обеспечению успешного функционирования Арктического совета, а также Совета Баренцева моря.