Поворот к худшему в отношении гражданского иска

Еще один вопрос связан с поворотом к худшему в отношении гражданского иска, заявленного в уголовном процессе. Начать стоит с анализа производства в апелляционной инстанции, ввиду того что постановление Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2020 № 23 «О практике рассмотрения судами гражданского иска по уголовному делу» прямо урегулировало данный вопрос. В п. 31 данного постановления сказано, что положения ст. 389.24 УПК («отмена приговора или изменение иного судебного решения в сторону ухудшения положения») распространяются на гражданский иск в части требования о наличии жалобы потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца, их законных представителей и (или) представителей или представления прокурора. Текущая практика подтверждает следование судов апелляционной инстанции данным разъяснениям (постановление Первого КСОЮ от 26.07.2022 № 77-3687/2022).

В то же время применительно к производству в кассационной инстанции суды высказывают несколько иной взгляд. Например, в определении по жалобе гражданина В.М. Колобова Конституционный Суд РФ, руководствуясь названными выше критериями (обвинение, наказание, публично-правовая санкция), пришел к выводу, что «решением суда кассационной инстанции об отмене приговора в части гражданского иска с направлением дела для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства не определяется и не изменяется уголовно-правовой статус лиц, в отношении которых они приняты, вопрос об обвинении в совершении преступления и назначении наказания не разрешается, а значит, сам по себе пересмотр таких решений не может расцениваться как ухудшающий или улучшающий положение этих лиц и, следовательно, как подпадающий под действие статьи 401.6 УПК Российской Федерации» (абз. 5 п. 2 определения КС РФ от 26.11.2018 № 2863-О).

Впрочем, Верховный Суд РФ еще ранее основывал свои решения на аналогичных доводах. В одном из кассационных определений отмечено, что запрет, содержащийся в ст. 401.6 УПК, в системном толковании со ст. 252, 389.24, 389.25 УПК «не может распространяться на судебные акты, которыми в рамках уголовного дела разрешается гражданский иск, поскольку в этом случае не затрагиваются вопросы доказанности вины и объема осуждения, квалификации преступления, назначения наказания, режима его отбывания, то есть определяющие правовое положение осужденного, а, следовательно, отмена или изменение <...> судебных решений по данному уголовному делу в части гражданского иска, не может повлиять на это положение, в том числе ухудшить его» (кассационное определение Верховного Суда РФ от 30.07.2014 № 3-УДп14-2).

Возникает вопрос: почему на решение по гражданскому иску (а равно и на решение о взыскании процессуальных издержек, рассмотренное ранее) не распространяются именно положения ст. 401.6 УПК в части срока? Имеет ли годичный срок для обжалования в неблагоприятную сторону иную природу, нежели остальные элементы запрета поворота к худшему? Возможно ли, что при производстве в апелляционной инстанции увеличение размера гражданского иска признается ухудшением положения лица, тогда как после вступления решения в силу оно перестает быть таковым? Из анализа решений высших судов явствует, что запрет поворота к худшему рассматривается как институт, состоящий из элементов, которые применяются автономно друг от друга.

Как известно, проверка вступившего в силу решения суда в силу действия принципа правовой определенности является мерой экстраординарной и допустимой как дополнительная гарантия исправления существенных нарушений законности. Введение пресекательного срока для обжалования судебного решения, по истечении которого положение осужденного (оправданного, лица, в отношении которого уголовное дело прекращено) должно оставаться неизменным, было обусловлено необходимостью в какой-то момент окончательно стабилизировать его правовое положение с точки зрения уголовно-правового статуса. Правило о сроке призвано гарантировать действие принципа, запрещающего осуждать повторно за одно и то же преступление (ч. 1 ст. 50 Конституции РФ, п. 7 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах). В этой связи действительно можно говорить о том, что правило о сроке имеет иную природу, нежели другие составные элементы запрета поворота к худшему, как, например, требование к суду проверочной инстанции действовать в пределах доводов жалобы участников со стороны обвинения.

Тогда допустим, что срок, установленный ст. 401.6 УПК, действительно, не должен распространяться на решение в части гражданского иска. В таком случае следует признать, что осужденный в уголовном процессе находится в более слабом положении с точки зрения защиты его прав, чем, например, в процессе гражданском, хотя бы потому что проверочные производства в соответствии с нормами ГПК ограничены гораздо более краткими сроками. Так, кассационные жалоба, представление могут быть поданы в кассационный суд в срок, не превышающий трех месяцев со дня вступления в силу обжалуемого постановления (ст. 376.1 ГПК), а в Судебную коллегию ВС РФ — также в срок, не превышающий трех месяцев, но со дня вынесения определения кассационным судом, рассмотревшим жалобу, представление по существу (ст. 390.3 ГПК). Пропущенные сроки могут быть восстановлены при наличии уважительных причин пропуска. Однако надо учитывать, что заявление о восстановлении срока может быть удовлетворено, если обстоятельства, объективно исключающие возможность подачи кассационных жалобы, представления, имели место в период не позднее одного года со дня вступления обжалуемого постановления в силу (ч. 6 ст. 112 ГПК).

Фактически годичный срок, установленный ст. 401.6 УПК, находится в единстве с подходом, предусмотренным в ГПК для обеспечения правовой определенности, признания законной силы судебных решений и их неопровержимости, без чего недостижим баланс публично- и частноправовых интересов. Тем не менее в уголовном процессе с учетом того, что суды не признают изменение в части гражданского иска ухудшением положения лица (а именно об этом говорится в определении КС РФ по жалобе Колобова), такой пересмотр возможно инициировать бессрочно. Ведь для подачи жалобы (представления) в порядке выборочной кассации какого-либо срока традиционно не установлено. Представляется, что рассогласованность регулирования однородных по своей юридической природе отношений отражается не лучшим образом на правовом положении осужденного и должна быть устранена⁷.

7 На недопустимую противоречивость регулирования данного вопроса в гражданском процессуальном и уголовно-процессуальном праве обращает внимание судья Ю.М. Данилов в своем мнении к определению Конституционного Суда РФ от 26.11.2018 № 2863-О по жалобе гражданина В.М. Колобова.

8 Тальберг Д.Г. Гражданский иск в уголовном суде, или соединенный процесс. М., 1888. С. 201–202.

Кроме того, следует учитывать, что в соединенном процессе решение по гражданскому иску является составной частью приговора по уголовному делу, «не может быть признаваемо отдельным, независимым от приговора решением и составляет лишь дополнение приговора о виновности и наказании»⁸. Исходя из этого, можно заключить, что требования и правила, установленные для обжалования всего приговора, должны в равной мере применяться и при обжаловании части этого приговора.

Выводы

В настоящее время суды при толковании пределов запрета поворота к худшему продолжают придерживаться достаточно узкого понимания, сформировавшегося еще в 2005 году и сконцентрированного вокруг уголовно-правового статуса осужденного. Вместе с тем со временем стали возникать ситуации, которые потребовали расширения данных пределов. Так, была введена новая категория «иной публично-правовой санкции, структурно обособленной от наказания». Позднее внесение дополнений в ст. 401.6 УПК⁹ потребовало принятия постановления по жалобе гражданина Атрощенко. В нем Конституционный Суд РФ признал, что ст. 401.6 УПК не соответствует Конституции РФ, так как, концентрируя в себе ограничения на поворот к худшему, не устанавливает правил, препятствующих ухудшению положения реабилитированного в части возмещения ему имущественного вреда (постановление КС РФ от 23.09.2021 № 41-П).