Тённис Ф. Общность и общество (2002)

отдаю части своей свободы или свои элементы удовольствия — но я отдаю их себе самому; я получаю свое удовольствие — но получаю его от себя самого. Это отношение наполняется содер­ жанием только тогда, когда это alter Ego1 есть уже не Ego2, но действительный Другой, Ты, ко­ торое действительно обладает своими средствами наравне с моими и в противоположность им, так что оно тоже действует, но только используя свои средства, и точно так же полагает свою цель в том, чтобы получить что-либо от меня, как и я хочу от него чего-нибудь добиться. Но если я от­ нимаю у него что-нибудь или к чему-либо его принуждаю, то волю и действую только я один; в противоположном же случае — только он один.

§25. Нормативные понятия

иотклонения от них

Понятия волевых форм и формообразований сами по себе как таковые суть всего лишь артефакты мышления; это приспособления, предназначенные для того, чтобы облегчить понимание действительнос­ ти. Поэтому в высшей степени многообразные качес­ тва человеческой воли после двоякого рассмотрения на предмет того, есть ли это их реальная или вообра­ жаемая воля, должны быть сведены к этим норматив­ ным понятиям как их общему знаменателю и таким образом стать еще более сравнимыми между собой. Будучи такими свободными и произвольными мысли­ тельными продуктами, эти понятия исключают друг друга: к формам сущностной воли не должно примыс­

1Другое Я (лат.).

2Я (лат.).

202

ливаться ничего от избирательной, к формам избира­ тельной воли — ничего от сущностной. Однако, если те же самые понятия берутся как эмпирические (в ка­ честве каковых они тогда представляют собой всего лишь имена, которыми охватывается и удерживается множественность созерцания или представления; и потому чем более они широки, тем меньше содержат признаков), то из наблюдения и размышления с лег­ костью вытекает, что в опыте никакая сущностная воля не может иметь места без избирательной воли, в которой она выражается, и никакая избирательная воля — без сущностной, на которой она основывает­ ся. Но ценность строгого разделения вышеупомяну­ тых нормативных понятий выясняется по мере того, как мы понимаем, что хотя эмпирические тенденции в одном и в другом направлении существуют и дейст­ вуют наряду друг с другом и даже могут друг другу способствовать и друг друга усиливать, однако, пос­ кольку каждый род стремится к власти и господству, они неминуемо должны противоречить друг другу, сталкиваться и бороться друг с другом. Ибо содержа­ ние их, выражающееся в нормах и правилах поведе­ ния, одинаково по виду. Если поэтому избирательная воля хочет все упорядочить и определить сообразно целям и пользе, то она должна вытеснить из обихода уже данные, унаследованные и укорененные правила, поскольку их нельзя приспособить к таким целям; дол­ жна подчинить их себе, насколько это удастся. Стало быть, чем решительнее развертывается избиратель­ ная воля, т.е. чем сильнее мышление сосредоточи­ вается и концентрируется на целях, на познании, до­ бывании и применении средств, тем в большей мере чувственные и мысленные образования, составляю­ щие особенное или индивидуальное в сущностной воле, не только неизбежно оказываются под угрозой зачахнуть в неупотреблении, но возникает также пря­

203

мой антагонизм, поскольку упомянутые образования сдерживают избирательную волю и противостоят ее свободе и господству, избирательная же воля стре­ мится сначала освободиться от сущностной воли, а затем растворить и уничтожить ее или возобладать над ней. Эти отношения становятся наиболее замет­ ны, если для того, чтобы исследовать такие тенден­ ции, мы принимаем и используем нейтральные эмпи­ рические понятия: понятия человеческой природы и психической структуры, поскольку они мыслятся ос­ новополагающими и соответствующими действитель­ но практикуемому и регулярно воспроизводимому при известных обстоятельствах поведению. Такая всеобщая структура может в большей мере благоприят­ ствовать и быть более соразмерной или сущностной воле, или избирательной. Элементы одного и другого рода могут встречаться и перемешиваться в ней, в большей или меньшей мере наполнять и определять ее. — Если же мы проведем в этой структуре даль­ нейшее различение касательно того, проявляется ли она преимущественно в органической, животной или ментальной жизни человека, то сможем выдвинуть следующие уже известные понятия:

1.Темперамент

2.Характер

3.Образ мыслей,

однако, понятия эти должны быть освобождены от всякого сопутствующего значения (коннотации), в силу которого они обозначают что-либо тождествен­ ное «сущности» или сущностной воле человека, и све­ дены к чисто логическому смыслу «предрасположен­ ностей», мыслимых соответствующими обыденной действительности и предшествующими ей. Но это от­ ношение можно представить и так: в дополнение к

204

данным и априорным для избирательной воли качест­ вам, мыслимым как внутренне присущие сущностной воле, а также в противовес к ним, избирательная воля может выработать свои новые и особые качества и таким образом сформировать нечто вроде искусст­ венного характера и т.д., у которого, однако, с естес­ твенным характером, т.е. характером, коренящимся в сущностной воле, общим оказывается всего лишь имя — имя, данное на основании того, что меняющие­ ся явления в обоих случаях соотносятся с неким со­ храняющимся субстанциальным носителем. Тогда этот носитель, т.е. характер в его всеобщем понима­ нии, будет, как правило, проистекать из двух источ­ ников; иными словами, нормативное поведение, дей­ ствие, суждение (речь), с одной стороны, будет обус­ ловливаться настроением, нравом и совестью, а с другой (все равно, в большей или в меньшей степе­ ни), — стремлением (интересом), расчетом и созна­ тельностью. При этом можно будет, однако, заметить, в сколь малой мере человек вообще имеет обыкнове­ ние и бывает способен следовать своей собственной воле и своим собственным законам, тем более непос­ редственно.

§ 26. Материя и вещество чувств

Однако, согласно мысленной интуиции, наши чув­ ства бывают возбуждены поведением человека таким же образом, что и внешними предметами, а именно так, что в нас не просто просыпается утверждение или отрицание, но сами психические состояния и со­ бытия оцениваются таким образом, как если бы эти ощущения были одного вида с осязательными и теп­ ловыми ощущениями, т.е. с наиболее всеобщими ви­ дами различающего восприятия вообще. Ибо проти­

205

вопоставление жидкого и сухого, мягкого и твердого, теплого и холодного в повседневной речи применяет­ ся (хотя и не в равной мере) к различиям в человечес­ кой сущности и поведении. Жидкое (текучее), мягкое и теплое приписывается «чувствам»; такова материя [Materie], поскольку она богата внутренним движе­ нием, и потому — материя индивидуальная и органи­ зованная, ведь и жизнь часто сравнивают с потоком или пламенем, а пластическая мягкость есть наиболее всеобщее свойство клеточной субстанции. Напротив, предельные частицы вещества [Stoff], являющиеся носителями механических воздействий, следует мыс­ лить абсолютно жесткими, твердыми и холодными, лишенными внутреннего движения. Таким, помимо прочего, ощущается голое мышление и рассудок: и его вещество, и то, что из него производится. Таким образом, понятно, почему за темпераментом и т.д., в котором преобладают черты сущностной воли, могут быть закреплены предикаты первого, если же в нем преобладают черты избирательной воли — предикаты второго рода. Ведь то, что заключено в сущностной воле и происходит из нее, должно быть подобно ей самой; а мысленные действия суть элементы, из кото­ рых слагается воля избирательная. В первом случае имеется в виду то конкретное и изначальное (ориги­ нальное) в индивидуумах, что уже было во всеобщем смысле обозначено как естество. Во втором — абст­ рактное и искусственное, шаблонное и моделируе­ мое, и именно это мы намеревались понимать как ап­ парат. Темперамент, характер, образ мыслей, на­ сколько они отвечают естеству, сами естественны, насколько аппарату — искусственны и состоят в ус­ ловно принятой (аффектированной) и выносимой на обозрение «сущности», в разыгрываемой «роли».

206

§ 27. Призвание и сделка

Человеческая жизнь и воление (и тем самым чело­ веческая деятельность в целом) рассматривается, вопервых, как существенно-органический процесс, рас­ пространяющийся в качестве такового на все много­ образие интеллектуальной жизни; процесс, который у всех людей протекает одинаково лишь постольку, поскольку одинаковы их органические качества и ус­ ловия их развития и их бытия; и по-разному постоль­ ку, поскольку они различаются между собой. Поэто­ му волению нельзя научиться, что и утверждалось в старом школьном, заимствованном у Сенеки положе­ нии: veile non discitur1; а если и можно, то лишь в том смысле, в каком это происходит в изящных искусст­ вах, где результаты не могут быть получены по какимлибо правилам, но должны возникать из самобытных телесно-душевных свойств, в частности из направ­ ленных на их достижение сил, настроения и творчес­ кой фантазии художника. Учение здесь есть не что иное, как рост, развитие врожденного таланта средст­ вами упражнения и подражания. Деятельность ху­ дожника есть часть свойственной этому человеку ма­ неры жить, говорить и творить. Эта манера запечат­ левается в истинном произведении, подобно тому как природа и сила всякого организма тем или иным об­ разом выражается во всех его частях, а также пос­ кольку она в совершенстве содержится в порожден­ ных им продуктах и передается по наследству новым существам, относящимся к одному с ним роду. Такая жизнь и такой образ жизни называется призванием [Beruf]. — Во-вторых, жизнь понимается как сделка [Geschäft], которую ведут с определенной целью — достичь по ее окончании воображаемого счастья.

1 Хотеть не учатся (лат.).

207

Тогда, разумеется, могут быть образованы понятия и правила, в которых наилучший метод достижения такой цели и успеха излагается, демонстрируется и сообщается таким образом, что он может быть понят и применен каждым человеком, способным выпол­ нять логические операции, — которые и в самом деле выполняются всеми и во всякой деятельности. Приро­ да всякой такой теории отчетливее всего выступает на примере механики. Сама механика есть всего лишь прикладная математика. Математика же — это всего лишь прикладная логика. Всеобщий принцип прикладной математики можно выразить в следую­ щей формуле: достигать наивысшего полезного эф­ фекта с наименьшей затратой сил или труда. Но со­ держание этого же принципа в отношении любого предприятия, направленного к определенной цели, можно сформулировать и иначе: цели следует доби­ ваться наиболее совершенным способом с помощью наиболее легких и простых средств. Или же, приме­ нительно к той сделке, которую ведут ради денег: путем наименьших затрат добиваться наибольшей вы­ годы, иными словами: наибольшего чистого дохода! А в применении к жизни как к такой сделке: достигать наибольшего количества удовольствия или счастья ценой наименьшего количества боли, напряжения и тягот; наименьших жертв в отношении благ и жиз­ ненной силы (приносимых в процессе труда). — Ибо всюду, где должна быть достигнута какая-либо цель, необходимо, чтобы глаз схватывал ее четко и опреде­ ленно, — как при стрельбе телесный глаз схватывает видимую цель [Ziel], так и мысленная цель [Zweck] дол­ жна попадать в фокус умозрения, — чтобы, сохра­ няя спокойствие и хладнокровие, можно было сооб­ разить, какие средства являются наилучшими, наибо­ лее надежными и простыми для того, чтобы в совершенстве осуществить задуманное; наконец,

208

чтобы эти средства как бы схватывались твердой рукой и применялись таким способом, который был признан правильным. Нужно, стало быть: 1) правиль­ но определять цель, 2) правильно рассуждать и 3) пра­ вильно действовать. Третий пункт является тут решаю­ щим и стоит ближе к окончанию; ему же подчине­ ны первый и второй как средства в отношении этой их цели. Но так как и правильное действие тоже яв­ ляется лишь средством, а именно средством достиже­ ния желанного успеха, можно говорить о трех родах такой посредующей и потребной для этой цели дея­ тельности, однопорядковых в отношении к цели: 1) умственное напряжение, или представление желае­ мого, произвольное, т.е. связанное с мыслями внима­ ние; форма, лежащая в основе всякой иной произ­ вольной деятельности: мы словно направляем на предмет свой телескоп; и самопознание в отношении того, чего хотят добиться, понимание собственного интереса, имеет здесь не менее важное значение. Но в этом можно просветить любого: советчик покажет ему то преимущество, которого он сам не видит, «от­ кроет ему глаза», «обратит его внимание». 2) Для пра­ вильного суждения требуется владение правильными понятиями об относительной ценности вещей, об из­ вестных и в некоторой степени вероятных последст­ виях того или иного образа действий человека. Их тоже можно поставлять в готовом виде, как измери­ тельные орудия, применение которых в общих чертах очевидно само по себе. 3) Это применение, или пра­ вильное действие, состоящее в целесообразном расп­ ределении наличных сил и средств, менее всего до­ ступно непосредственному усвоению, и все же для него тоже существует свой особый посредующий метод.

209

14 Ф. Тённис

§ 28. Воление как уловка

Таким образом, обретенное познание, знание того, как следует поступать, составляет решающее условие; при этом предполагается, что каждый с легкостью может самостоятельно выполнить действия, которые представляют собой применение такого знания, — в этом отношении достаточно общечеловеческих спо­ собностей и требуется не более того, чтб человек может, если только захочет. Пусть таким образом нельзя научиться какому-либо искусству [Kunst] или ремеслу, зато, пожалуй, можно обучиться некоторым уловкам [Kunststück]. Такая уловка есть само воление, поскольку оно мыслится как избирательная воля и тем самым как нечто обособленное от деяния и предшествующее ему; однако она не есть то, что чело­ век, опять-таки, мог бы совершить, если бы только за­ хотел, но то, что он совершит (не всего лишь возмож­ ным или вероятным, а скорее) необходимым и досто­ верным образом, коль скоро он познал и знает теперь, что это в самом деле является «наилучшим». Способность к этому есть общечеловеческая способ­ ность мышления (подобно тому как способность чув­ ственного восприятия вообще свойственна также и животным), поскольку оно осуществляет одновремен­ но и познание, и воление. Но коль скоро деяние по­ лагается как необходимое следствие воления, то это означает также, что человек всегда будет делать то, что он считает наиболее полезным для поставленной цели. И это нужно признать правильным в той мере, в какой человек приближается к понятию чистого (абстрактного) субъекта избирательной воли. Наобо­ рот, чем дальше он от такого понятия, тем в большей мере суждение касается всего его существа и сово­ купного состояния, в котором наличествующие сей­ час мысли составляют лишь один примечательный мо­

210

мент и из которого должна потом получить объясне­ ние его дальнейшая наблюдаемая деятельность. К раз­ новидностям такой деятельности относится и само мышление, способное различить очертания многооб­ разных и запутанных взаимосвязей идей, в зависи­ мости от одаренности, привычки, настроения его но­ сителя и от непосредственно воздействующих на него раздражителей, в частности же дающее ему самому законы его будущих действий в связи с поставленны­ ми и определяющими целями; каковой труд нуждает­ ся тогда не столько в знании его собственного метода, сколько в по возможности более совершенном зна­ нии имеющихся средств, содействующих и противо­ действующих обстоятельств, вероятности благоприят­ ных или неблагоприятных случаев, нуждается, стало быть, йсключительно в суждениях и в отчетливо­ ясной науке, которая, по крайней мере в своей (при­ менимой к конкретным случаям) всеобщности, может быть воспринята извне в готовом виде. Насколько это имеет место, собственный труд состоит как раз лишь в применении, т.е. отчасти в извлечении заключений, отчасти в задействовании и обдумывании полученных таким путем факторов: первое, если дело идет о мак­ симах или правилах; второе, если оно касается фак­ тов или событий, которые ожидаются и предполагают­ ся как непременные или вероятные, так что на них «расчитывают». Ибо все это в целом есть расчет: под­ счет шансов какого-либо предприятия и, когда оно уже начато, мысленное приготовление ко всевозмож­ ным случайностям. И потому — целиком и полностью научное мышление, которое должно быть свободно от всех субъективных примесей: связывание (синтез) и разделение (анализ) элементов, произвольно ограни­ ченных (дефиницией), но мыслимых попросту как действительные. Методика, техника или теория всех этих процедур есть собственно то, что должно изла­

211