Тённис Ф. Общность и общество (2002)

работе мышления. В мышлении отдельные тенденции или силы упорядочиваются или подвергаются упоря­ дочению в системы, где каждая занимает свое место и выполняет свою функцию в связи с остальными. Но такое единство, если его противопоставлять мышле­ нию, всегда предоставляет возможность выразить себя, возможность действовать всему человеческому существу в целом. Мысленная цель, т.е. вожделенный предмет или желаемое событие, всегда задает меру, по которой ориентируется и определяется надлежа­ щая деятельность. В наиболее совершенном случае мысль о цели даже господствует над всеми другими мыслями и соображениями, а следовательно, и над всеми поступками, доступными произвольному выбо­ ру; они должны служить ей, вести к ней (conducere) или, по крайней мере, ей не препятствовать. Поэтому многие цели подчиняются одной, или же многие мысли о целях соединяются в одной общей, реализа­ ция которой необходима для осуществления всей их совокупности и потому представляется средством. В силу этого они сами вновь и вновь низводятся на уро­ вень средств, а именно — в связи с более высокой целью и благодаря ей. Совершенное господство мыш­ ления над волением выявило бы тем самым иерархию целей, и в этой иерархии все, что составляет предмет воления, следовало бы в конечном итоге возвести к наивысшей и наиболее всеобщей цели, или же к не­ скольким таковым, если, к примеру, несколько таких целей оказались бы сопряжены друг с другом как не­ зависимые и обладающие одинаково высоким значе­ нием. Но и эти верховные цели, согласно предложен­ ной концепции, получают свою силу от мышления, поскольку оно признает их и дает им свое подтверж­ дение, сохраняя тем самым свою суверенную значи­ мость. Сообразно такому положению дел все прояв­ ления воли должны выводиться или объясняться на

162

основе мыслей, которые как бы господствуют над ними или составляют их фон. — Тенденция к такому господству проявляется в каждом акте интеллекта (мыслимого как таковой), ведь и всякое актуальное восприятие служит руководству и направлению тех побуждений, которые происходят из сущностной воли. Хотя оно и не порождает мотивов, но зато дает директивы уже имеющимся. Представления и мысли могут даже создавать необходимые условия или да­ вать повод для того, чтобы дремлющие потенции воли получили свое выражение, и все же последние, по сути своей, остаются независимыми от них, подобно тому как природная сила не зависит от законов дви­ жения. Но мышление берет на себя роль господина; оно становится тем богом, который извне сообщает движение косной массе. Поэтому оно само должно мыслиться как отделенное от изначальной воли (из которой оно тем не менее возникло) и свободное от нее, как выражающее и содержащее в себе волю и желания, а не как выражающееся и содержащееся в них. Стало быть, возможность избирательной воли основывается на том, что произведения мышления могут оставаться неизменными в отношении будуще­ го поведения и, хотя вне удерживающего и сохраняю­ щего их мышления они суть ничто, будто бы облада­ ют независимым существованием. Поскольку же это мышление как волевое, а равно и двигательное состоя­ ние предшествует другим волевым и двигатель­ ным состояниям и ощущается как порождающее их, постольку у первых в поле зрения попадает только их психическая, а у вторых — только их физическая сто­ рона, и таким путем приходят к заключению, будто душа (или воля) воздействует на тело, что невозмож­ но, так как душа (или воля) тождественна телу. Исти­ на в этом случае состоит в следующем: поскольку этим мыслительным продуктам может быть приписа­

163

но какое-либо существование (что при надлежащем понимании вполне допустимо), постольку идеально действительное воздействует на реально действитель­ ное: идеальная воля — на реальную волю (ведь и воз­ можность быть приведенным в движение еще должна быть истолкована в психическом смысле), идеальная материя — на реальную материю, в чем выражается в высшей степени сложный физиологический процесс, в ходе которого определенная порция энергии голов­ ного мозга через нервы и мышцы передается членам тела.

§11. Формообразования избирательной воли

Понятие избирательной воли прежде всего следует подразделить на три простых формообразования, в зависимости от того, соотносится ли она а) со свобод­ ным образом действий вообще, т.е. с выбором пред­ мета и связанной с ним деятельности. Назовем эту форму осмотрительностью [Bedacht]. Подразуме­ вается, что здесь друг с другом встречаются две враж­ дебные идеи, а именно: идея удовольствия и идея не­ удовольствия. В мысленном выражении первая со­ ставляет основу одного, а вторая — другого воления. В мыслях они уживаются друг с другом, взаимно друг другу служат. Как воля осмотрительность направлена на то болезненное, что по природе не является пред­ метом воления, — но лишь ради того отрадного, что порождается им и из него вытекает и что, таким об­ разом, в то же время собственно и действительно со­ ставляет предмет воления или желания. Но до поры до времени это последнее должно отступить на за­ дний план, не получив в качестве фоновой мысли не­ посредственного изъявления. Так идея противления

164

оказывается подчинена волению, а идея воления — противлению, они обретают единство, высвобождает­ ся их общий смысл и цель, а именно избыток удо­ вольствия, который приветствуется безоговорочно. Такое же отношение имеет место, когда от одного удовольствия отрекаются ради другого или терпят боль, дабы избежать ее в будущем. Суть дела в проти­ вопоставлении. Ибо деятельность мышления в отно­ шении его будущего произведения приводит к остро­ му разрыву между целью и средством, который стано­ вится абсолютным и отчетливым благодаря их противопоставлению, когда одно становится отри­ цанием другого, а именно: цель — благом или удо­ вольствием, а средство — злом или болью. Будучи объектом мышления, ни то ни другое как таковое не ощущается, но их понятия мыслятся в противополож­ ности, как не имеющие друг с другом ничего общего, кроме той шкалы, под которую они были сведены. Поскольку одно полагает себя в качестве причины другого, оно полагает и свою необходимость в связи с ним, для того чтобы стать предметом воления, коль скоро предвкушаемое удовольствие кажется доста­ точно большим, чтобы уравновесить такую «жертву». Причина и следствие уравниваются, таким образом, по своей «ценности»; они должны быть соизмеримы, т.е. разделены на свои элементы и сведены к мерным единицам, общим для обеих величин. Поэтому здесь как ирреальные и воображаемые исчезают все качес­ тва удовольствия и неудовольствия: они должны обра­ титься в чисто количественные различия, так, чтобы в нормальном случае квант удовольствия и квант боли были равны и противопоставлены друг другу. — Дру­ гую форму избирательной воли, когда она направлена Ь) на определенные отдельные поступки, я называю предпочтением [Belieben]. Оно исходит из уже гото­ вого, размышляющего о своих возможностях «Я», в

165

течение определенного времени не изменяющего свое бытие в отношении стоящей перед ним цели, даже если эта цель и наличествует лишь ради многих других целей, полагающих ее в качестве точки своего схождения. Теперь все должны, скорее, равняться на это Я в пределах его области, и в то время как все из­ начальные цели выводятся из общей массы интеллек­ туального опыта — т.е. из воспоминаний и знаний о приятных вещах и ощущениях, — в нем все такие связи почти полностью стираются. Поэтому в его рас­ поряжении находится лишь однородная и индиф­ ферентная масса актуальных и подобающих ему возможностей, и оно каждый раз определяет к осу­ ществлению именно столько из них, сколько пред­ ставляется необходимым для оказания предпо­ лагаемого воздействия. Множество отдельных воз­ можных поступков, которые словно мерещатся размышляющему в качестве реальных объектов, как бы сводится воедино и выстраивается перед ним, чтобы именоваться уже не его возможной, а его действи­ тельной волей, которая отныне помещается между ним и вещами как некое «решение», но, поскольку это его воля, она целиком и полностью немощна и не­ существенна как раз против него самого, так что автор может с такой же легкостью оставить свое дело и уничтожить его результат. Но пока дело продолжа­ ется, он может обращаться с вещами и существами по своей воле, поскольку она сама мыслится как воздей­ ствующая на вещи, или же, если субъект мыслится как прямая причинность (в физическом смысле), то его произведение все же может и должно ориентиро­ ваться на его волю как на некий прообраз или пред­ писание, в котором содержатся всеобщие черты того облика, особые контуры которого формируются в от­ дельном событии. — Но чем предпочтение и решение являются в связи с поступками, тем с) в связи с самим

166

мышлением является понятие [Begriff], а именно: свя­ зующее суждение об употреблении слов в определен­ ном смысле, которого размышляющий может и хочет придерживаться в произносимых им предложениях, будучи в то же время в состоянии применять такую единицу в качестве масштаба для сравнения и согла­ сованного с ним обозначения действительных вещей и отношений. Ибо само понятие, скажем, понятие круга, есть всего лишь мысленная вещь, по сходству с которой, однако, считаются кругами и соответствую­ щим образом трактуются данные (либо построенные) фигуры на плоскости. Здесь можно видеть, как мыш­ ление выполняет собственную свою функцию, состоя­ щую в том, чтобы в противовес множественности и изменчивости опыта формировать и удерживать про­ стые и константные схемы, с которыми могут быть соотнесены многие явления, чтобы одно можно было наилучшим образом выразить в другом. Таковы же понятия «правильного» или «полезного» и «целесооб­ разного», которые размышляющий субъект сформи­ ровал или, по крайней мере, подтвердил для себя, чтобы ориентироваться по ним в суждениях и дейст­ виях. По ним он измеряет, насколько ценны для него те или иные вещи, и что ему следует сделать, чтобы достичь желаемого. Поэтому такие понятия либо со­ держатся в принятом решении implicite, в виде своих элементов, либо же они применяются к нему как все­ общие максимы. — В случае осмотрительности осу­ ществляемое действие покрывается самой мыслью. Предпочтение относится к нему как нечто всеобщее, чему подчинено множество частностей. Наконец, по­ нятие оставляет открытым вопрос об осуществлении действия посредством того или иного поступка и ста­ вит его в зависимость от своего собственного осущес­ твления в самом мышлении. Для понимания осмотри­ тельности нужно исследовать намерение или цель; в

167

случае предпочтения, где цель предполагается, иссле­ дуются основания; в случае же понятия — цель, ради которой оно было сформировано.

§ 12. Совокупные формы

Совокупные формы избирательной воли, содержа­ щие в себе элементы воли сущностной, должны поэ­ тому пониматься как системы мыслей, а именно на­ мерений, целей и средств, которые человек носит в своей голове в качестве аппарата [Apparat], позволяю­ щего ему воспринимать действительность и как-либо обращаться с ней, из чего можно тем самым вывести по крайней мере основные черты его произвольных поступков, коль скоро они не вытекают из совокуп­ ных форм его сущностной воли. Такую систему мы в общем и целом будем называть стремлением [Bestre­ bung]. Именно оно господствует над избирательной волей, хотя ее носитель вполне может подчинить себе эту сумму своих желаний и целей и ощущать ее как результат своего свободного выбора. Отсюда, в част­ ности, вытекает его дружественное или враждебное поведение по отношению к другим людям: если он об­ ладает понятием о том, что это послужит его стремле­ нию, то там, где его настроение остается неопреде­ ленным, ему легко будет выбрать первое либо второе, и несколько затруднительнее — при столкновении с предрассудком, который нужно будет преодолеть. По­ этому устремленный человек не раздумывая напус­ кает на себя тот или иной вид, если эта видимость может подействовать так же, как и равная ей дейст­ вительность. Планам, которые были бы сорваны из-за правдивого слова, может поспособствовать ложь. Сдерживать свои чувства, если они отвратительны и ужасны, нас учит совесть. Скрывать их там, где их об­

168

наружение могло бы причинить вред, входит в поня­ тие и правило обычного жизненного благоразумия. Но принимать или отклонять их проявления в зависи­ мости от требования обстоятельств, а зачастую даже выказывать признаки чувств, противоположных тем, что испытываешь на самом деле, но прежде всего — скрывать свои намерения [Absichten] или, по крайней мере, окутывать их пеленой неопределенности — это свойственно тому образу действий, который руковод­ ствуется расчетом [Berechnung], и таково понятие ап­ парата в другом его определении. Устремленный че­ ловек ничего не хочет делать зря: все, что он делает, должно ему что-то приносить, то, что он отдает, долж­ но вернуться к нему в другом виде, он все время оза­ бочен собственной выгодой, у него во всем есть свой интерес. Расчетливый человек стремится только к ко­ нечному результату: казалось бы, он многое делает понапрасну, но в его калькуляциях это предусмотрено и внесено в ценностный реестр, и окончание его дей­ ствий должно не только возместить все потери, но и принести такую выгоду, которой не соответствует ни­ какая часть изначальных затрат — эта выгода есть его цель, которая, по всей видимости, не стоила ему ника­ ких особых средств, а была добыта лишь благодаря правильному распределению уже имеющихся, благо­ даря их рассчитанному и заранее подготовленному употреблению сообразно времени и месту. Поэтому расчет в большей мере проявляется во взаимосвязи широкомасштабных действий, нежели в отдельных мелких чертах, речах и манерах. Устремленный чело­ век ищет свой путь, а видит перед собой лишь его ко­ роткий отрезок; он сознает свою зависимость от слу­ чайных событий и уповает на удачу. Расчетливый со­ знает свое превосходство и свободу, знает про себя, что он уверен в своих целях и является господином над своими властными средствами, которые находят­

169

ся в зависимости от его мыслей и привлекаются им сообразно его решениям, пускай со стороны и может показаться, что они движутся по своим собственным путям. А совокупность знаний и мнений о регулярном или вероятном ходе событий, знаний, которые ктолибо может хранить, иметь перед собой и использо­ вать, независимо от того, подвластны или неподвласт­ ны эти события его определению, и, стало быть, зна­ ние о собственных и чужих, противодействующих или благоприятствующих силах (из которых первые надлежит преодолеть, а поддержкой вторых — зару­ читься) я называю его сознательностью [Bewußtheit]. Чтобы расчет оправдался, последняя должна лежать в основе всех приготовлений и оценок. Это готовое к использованию, годное для планомерного примене­ ния знание, теория и метод господства над природой и людьми. Сознательный индивидуум пренебрегает всеми темными чувствами, предчувствиями, предрас­ судками как обладающими в этой связи ничтожной или сомнительной ценностью и хочет строить свои планы, свой образ жизни и свой взгляд на мир лишь сообразно своим ясно и отчетливо сформулирован­ ным понятиям. Поэтому под видом самооценки созна­ тельность обращает свое порицание против собствен­ ных (практических) глупостей точно так же, как со­ весть — против замеченных за собою низостей. Первая есть наиболее высокое и духовное выражение избирательной воли, вторая — наиболее высокое и духовное выражение воли сущностной.

§ 13. Верховная цель

Верховная цель, господствующая в системе чело­ веческих мыслей, является предметом воления только в мыслях, поскольку воление есть энергичное жела­

170

ние. Она мыслится как будущее, приближающееся удовольствие. Она не предоставлена свободе челове­ ка, как нечто такое, за что можно было бы по жела­ нию приняться, а потом бросить, что можно было бы просто взять и к чему-либо применить, а можно и ос­ тавить без дела. Напротив, она представляет собой нечто чуждое: возможно — содержание чужой воли, чужой свободы, и с необходимостью — нечто отлич­ ное от собственных поступков и действий. И в то же время то, чего желают и по чему тоскуют все, а имен­ но счастье [Glück]. Прежде всего это благоприятные, отрадные обстоятельства, которые облегчают жизнь и деяние, позволяют достичь успеха в труде, пройти не­ вредимым через опасности; обстоятельства, которые, пожалуй, можно предвидеть и предвозвестить, но, ви­ димо, уже никоим образом нельзя породить — как нельзя вызвать хорошую погоду. К тому же немногое из того, что мы желаем, мы также можем и готовы сделать целью, которую хотим осуществить или до­ стичь. И все же таково счастье, к которому стремят­ ся, за которым гоняется и охотится несметное мно­ жество людей, как будто все дело в некой цели [Ziel], которой им нужно достичь; носятся сломя голову, по­ тому что желание их столь сильно, или потому что они боятся, что цель уйдет от них, что другие опередят их и завладеют ею, или же как если бы она ускольза­ ла от них и нужно было настичь ее и схватить или хотя бы поразить издали стрелой или пулей. В таком представлении счастье подобно некому внешнему предмету, которым якобы можно овладеть за счет применения своих сил, — если при этом посчастли­ вится, т.е. если окажутся благоприятными случайные обстоятельства. Но можно понадеяться и на них или даже — с учетом их вероятности — предпринять или отважиться на что-либо, принимая в расчет риск не­ удачи или проигрыша, как это делает игрок. И все же

171