Глава 5. Гибридная энергия

LES LIAISONS DANGEREUSES⁹⁰

«Почти все время, сколько мы живем, в мире искусств и развлечений свирепствовала гражданская война... Кино­картины, грамзаписи, радио, говорящие картинки...» Та­кова точка зрения Дональда Макуинни, аналитика радио­вещания. Большая часть этой гражданской войны, поми­мо всего прочего, оказывает воздействие на самые глуби­ны нашей психической жизни, поскольку силы, ведущие эту войну, суть расширения и удлинения нас самих. В сущ­ности, взаимодействие между средствами коммуника­ции — всего лишь иное название этой «гражданской вой­ны», бушующей в нашем обществе, а вместе с тем и в на­ших душах. В народе говорят: «Для слепого все неожи­данно». Скрещивания, или гибридные соединения средств коммуникации, высвобождают великую новую силу и энер­гию, сопоставимую с той, какая высвобождается при рас­щеплении ядра или термоядерном синтезе. И раз уж мы заметили, что здесь есть что наблюдать, то не должно быть более никакой слепоты в этом вопросе.

Ранее мы уже объяснили, что средства коммуникации, или расширения человека, являются силами, действующи­ми «внезапно», а не «продуманно». Гибридизация, или со­единение, этих сил открывает особенно благоприятную воз­можность для обнаружения их структурных компонентов и свойств. «Как немой фильм требовал звука, так и звуко­вой фильм требовал цвета», — писал в «3аписках киноре­жиссера» Сергей Эйзенштейн. Такого рода наблюдение мож­но систематически перенести на все средства коммуника­ции. «Как печатный пресс требовал национализма, так и радио потребовало трайбализма». Эти средства коммуни­кации, будучи расширениями нас самих, зависят от нас и

59

в своем взаимодействии и эволюции. То, что они взаимо­действуют и плодят новое потомство, извечно было источ­ником удивления. Но это не должно нас более озадачи­вать, коли мы взяли на себя труд исследовать в мельчай­ших подробностях их функционирование. Мы можем, когда на то есть наша воля, сначала выдумывать вещи, а только потом их выпускать.

Платон, при всем своем стремлении вообразить идеаль­ную школу, так и не заметил, что Афины были более вели­кой школой по сравнению с любым университетом, какой только мог ему пригрезиться. Иначе говоря, величайшая школа была создана на пользу людям прежде, чем была придумана. Особенно это верно для наших средств комму­никации. Они производятся задолго до того, как приду­мываются. Фактически, их вынесение за пределы нас са­мих обычно исключает возможность их обдумывания во­обще.

Каждый знает, какое влияние оказывают на распоря­док повседневного существования уголь, сталь и автомо­били. В наше время наука обратилась, наконец, к изуче­нию самого языка как средства коммуникации, придаю­щего упорядоченную форму обыденной жизни, так что об­щество начинает выглядеть как лингвистическое эхо, или повторение языковых норм; и этот факт очень глубоко сму­тил русскую Коммунистическую партию. При ее, так ска­зать, обручении с промышленной технологией девятнад­цатого века как базисом классового освобождения, ничто не могло стать для марксистской диалектики более губи­тельным, чем идея, что языковое средство коммуникации определяет форму социального развития не меньше, чем средства производства.

Из всех великих гибридных союзов, питающих бурное высвобождение энергии и изменения, нет фактически ни­чего, что могло бы соперничать со встречей письменной и устной культур. Дар фонетической письменности, давшей человеку глаз вместо уха, в социальном и политическом плане является, вероятно, самым радикальным взрывом, какой только может случиться в социальной структуре. Этот взрыв глаза, часто повторяемый в «отсталых регио­нах», мы называем вестернизацией. Сегодня, когда нача-

60

лась гибридизация книжностью культур китайцев, индий­цев и африканцев, нас ждет такой выброс человеческой энергии и агрессивного насилия, который заставит помер­кнуть всю прежнюю историю технологии фонетического алфавита.

Но это только восточная сторона истории⁹¹, ибо в на­стоящее время электрическое сжатие несет письменному Западу устную и племенную культуру уха. Теперь визу­альному, специалистскому и фрагментированному чело­веку Запада не просто приходится жить в теснейшем по­вседневном соседстве со всеми древними устными куль­турами мира, но и его собственная электрическая тех­нология начинает обратный перевод визуального, или глаз­ного, человека в племенную и устную конфигурацию с ее цельносплетенной паутиной родства и взаимозависимо­сти.

Из собственного прошлого нам известно, какая энер­гия, сопоставимая с энергией расщепления ядра, высво­бождается, когда письменность взрывает племенную, или семейную общность. Но что мы знаем о тех социальных и психических энергиях, которые высвобождаются при элек­трическом синтезе, или взрыве вовнутрь, когда письмен­ных индивидов неожиданно сжимает электромагнитное поле, как это происходит, например, в Европе под новым давлением Общего Рынка? Не будет ошибкой сказать, что интеграция людей, познавших индивидуализм и национа­лизм, есть нечто иное, нежели распад «отсталых» и уст­ных культур, только что столкнувшихся с индивидуализ­мом и национализмом. Это различие между атомной бом­бой и водородной. Последняя намного разрушительнее. Более того, продукты электрического синтеза чрезвычай­но сложны, тогда как продукты распада просты. Пись­менность создает гораздо более простые типы людей по сравнению с теми, которые развиваются в сложной паути­не обычных племенных и устных обществ. Ибо фрагмен­тированный человек создает гомогенизированный запад­ный мир, тогда как устные общества состоят из людей диф­ференцированных, но дифференцированных не специали­стскими навыками или видимыми признаками, а уникаль­ными эмоциональными смешениями. Внутренний мир уст-

61