314 Глава 11

в фаворита кремлевских политиков. Что там скептицизм Л. Троцкого! Он вы­глядит просто образцом корректной критики в сравнении с тем шквальным огнем открытой враждебности, который был обрушен, например, Г. Зиновьевым в статье «Манифест кулацкой партии» ¹¹⁰, ставшей прологом к плохо закамуфли­рованной под «научные дискуссии» травле русского экономиста. Правда, само­му Г. Зиновьеву это мало помогло, но идеологическая кампания, направленная против Н. Кондратьева, приобрела исключительные масштабы.

С. Струмилин, Р. Вайсберг, И. Верменичев, Е. Ярославский, В. Милютин. Сколько их, известных и безызвестных экономистов, политиков, историков, торопливо вно­сили «свой вклад», «свою лепту» в «беспощадную борьбу с контрреволюционной кондратьсвщиной», стремившейся «подменить вскрытые Марксом действитель­ные законы движения капиталистического общества "теорией" конъюнктуры и больших циклов*, выдвинувшей лозунг «необходимости расширения рыночных отношений», «отрицавшей», «призывавшей», «проповедовавшей». Среди бесчис­ленного множества «смертных грехов» Н. Кондратьева и его единомышленников значился и такой, как «отрицание социалистического планирования», его подмена «прогнозированием в чисто буржуазной трактовке».

11.4.1. План как система перспектив

Каковы же истинные, а не мнимые представления Н. Кондратьева о плане? Преж­де всего необходимо решительно отмести как надуманные утверждения, в соответ­ствии с которыми Н. Кондратьев был якобы противником планирования. Его методологические установки отличаются исключительной глубиной и последова­тельностью и в своей совокупности составляют целостную, достаточно обоснован­ную концепцию планового ведения народного хозяйства. Для Н. Кондратьева необходимость планового начала совершенно очевидна, планомерное развитие экономики он противополагает «стихийному, лишенному целевого руководства развитию». Однако, по его мнению, стихийного развития в чистом виде, освобож­денного от каких-либо регулирующих воздействий государства («органов эконо­мической политики») на хозяйственную жизнь общества, в истории не сущестпуе г. Было бы весьма поверхностно представлять себе товарно-капиталистическое хозяйство как сугубо стихийное, ибо и там государство преследует те или иные экономические цели.

Но роль планового начала в условиях капиталистического и социалистического типов экономического базиса различна, причем не только количественно, но и качественно. Наиболее глубоко, на наш взгляд, это показано в работе Н. Конд­ратьева «План и предвидение» '". В самом деле, воздействие государства на частнокапиталистическую экономику носит преимущественно косвенный, опос­редованный характер. Системой разнообразных мероприятий (таможенная и та­рифная политика, законодательства о союзах предпринимателей и т. п.) государ­ство стимулирует приоритетное развитие одних отраслей хозяйства, одних форм его организации и, наоборот, ограничивает, сдерживает развитие других. Но при этом, как правило, мероприятия эти не являются административно-командными,

Дискуссии в Госплане 315

ибо государство не выступает в роли непосредственного субъекта народного хозяйства.

Иначе — в условиях социализма. Здесь в руках государства сосредоточены все командные высоты (почти вся промышленность и транспорт, кредитная система и т. д.), и методы косвенного, опосредованного воздействия уступают место ме­тодам непосредственного руководства народным хозяйством. И даже несмотря на НЭП и перевод государственных предприятий на хозяйственный расчет, ожни-ляющих рыночные отношения, основные нити руководства работой государ­ственных предприятий объединены в руках центральных органов экономической политики. В большей мере это относится к государственному сектору обще­ственного хозяйства, но и кооперативный, и даже частный сектор испытывает на себе сильное воздействие по стороны Центра, гораздо более сильное, чем в капи­талистических странах.

Поэтому вполне естественно, что частнокапиталистическая экономика, пост­роенная на принципе конкуренции, развивается прежде всего по стихийным законам рынка, играющего роль ее основного регулятора, в сочетании с систе­мой косвенного государственного регулирования.

Сложнее, считал Н. Кондратьев, обстояло дело с экономикой нашей страны. С одной стороны, принцип конкуренции сохраняется (особенно в сельском хозяй­стве, торговле), а с другой — на авансцену выдвигается система централизованно­го государственного руководства народным хозяйством. Следовательно, налицо переплетение и сложнейшее взаимовлияние двух разнородных начал — сти­хийного, произрастающего из сферы конкурентно-рыночных отношений, и пла­нового, базирующегося на государственной форме собственности на решаю­щие средства производства.

Таким образом, плановое начало, по Н. Кондратьеву, было необходимым услови­ем существования «нашего социально-экономического режима» ^ш. Отсюда вы­текало исключительно большое значение планирования экономического разви­тия страны. «Если более или менее крупный частный предприниматель, картель, трест и т. д. всегда имеет известный план ведения своего предприятия, если известный план воздействия на хозяйство имеет капиталистическое государство, то в наших условиях, как ясно из предыдущего, построение плана является одной из важнейших предпосылок управления хозяйством» ^ш. Приведенные строки вряд ли соответствуют приписываемым Н. Кондратьеву положениям, в которых «отрицается» необходимость института планирования. Каким же видит­ся ученому план?

Естественно, представления Н. Кондратьева о плане существенно отличались от телеологической концепции. Если для телеологов, как уже говорилось, план есть система целевых заданий (установок), имеющих чаще всего конкретное цифровое выражение, то для Н. Кондратьева план есть прежде всего «система перспектив, реализация которых имеется в виду органами регулирования хозяй­ства» "⁴. К этой системе исследователь относил такие, например, перспективы, как рост продукции различных отраслей экономики, повышение производительности