Глава 5. Цивилизация и культура в истории

69

ного потенциала, свидетельствует о национальной модели рекрутирова­ния элит.

Второй завет, требующий при принятии значимых решений общест­венного совета и одобрения, означает торжество принципа демократии в политической организации.

Четвертый, пятый, седьмой и восьмой принципы регулируют образ­но-нормативный правовой статус полноправного члена общества.

Шестой завет утверждает первичный характер гендерно-ранговой системы.

Девятый завет утверждает принцип отделения.

Десятый завет касается экологии.

Следует особо выделить седьмой завет - «пусть каждый будет меч­тою одержим», который провозглашает императивное требование к са­моактуализации каждого члена общества, формированию сильной и творческой личности.

Важно, что системообразующим элементом указанных принципов и всего эпоса в целом являются понятия «Отечество», «родной народ» и «государство», которые рассматриваются в качестве высшей ценности (при художественном переводе категория ил зачастую переводится как «страна», хотя более корректной будет словоформа «государство»; рус­скому «страна» больше соответствует термин «ер» либо «ер-кыу»).

В целом заветы Урал-батыра следует рассматривать в качестве об­щих принципов обычного права в древний и средневековый период, ос­новы концептуально-информационной системы общества.

28. Туран и тюрки. Приходится признать, даже постановка практи­чески каждого из комплекса «тюркских» вопросов не только является остро дискуссионной в плане интерпретации тех или иных данных, но и поднимает фундаментальные проблемы в различных областях науки. Совершенно очевидно, что адекватное решение данных вопросов на со­временном уровне знаний невозможно в духе безапелляционного из­ложения «как это было на самом деле»¹¹⁰. На настоящий момент можно с определенной уверенностью утверждать лишь то, что в ближайшие 5-20 лет (после создания сильных научных школ в тюркоязычных рес­публиках бывшего СССР) следует ожидать начала комплексных иссле­дований по формированию более или менее целостной картины истории Евразии.

Наиболее дискуссионными являются ранние этапы генезиса языка и других феноменов культуры, которые принято называть тюркскими. Прежде всего, речь идет о территориальной и хронологической локали­

¹¹⁰ См., к примеру: Кляшторный С. Г. Основные этапы политогенеза у древних кочевников Центральной Азии // Материалы виртуальной библиотеки ресурса Kyrgyz, ru.

70 Общая часть. Теория и методология истории государства и права

зации очагов тюркского культорогенеза. Европоцентричный подход (как составная часть традиции европоцентризма), выраженный в тюрко­алтайской теории, связывает генезис древних тюрков с территориями Алтая, Енисея, пустыни Гоби и далее на восток (урало-туранский же ре­гион в Древности рассматривается монокультурным: «...10-12 тысяч лет назад вся территория от Урала до Южного Прикаспия и Северной Месо­потамии была заселена группами родственных племен. Можно даже предположить, что говорили они на одном языке. Язык этот, вероятно, относился к группе иранских»¹¹¹). В отношении языка большинство сов­падений словоформ вплоть до простых числительных и терминов живот- но-растительного мира интерпретируются как заимствования из «индо­европейских» либо иных соответствующих семей. То же верно в отно­шении мифологии, права и культуры в целом.

Тюркоцентричная парадигма еще не сформулирована в виде целост­ной теории, однако по отдельным трудам по проблемным вопросам можно представить ее общие контуры, которые выражаются в следую­щих тенденциях.

Во-первых, ареал поисков древнейших центров тюркской культуры расширяется до «большого треугольника» (Урал, Алтай, Передняя Азия). В археологическом отношении в качестве древнетюркской рассматрива­ется ямная (курганная) культура, продвижение носителей которой в кон­це IV тысячелетия до н. э. через Закавказье и Анатолию в Месопотамию интерпретируется как историко-культурная составляющая (И. Мизиев) тюрко-шумерской теории, которая после Ленормана, Ф. Хоммеля, Гас- тони получает новое развитие (А. Аманжолов, С. Байчоров, Ф. Латыпов, А. Мамедов, О. Сулейманов, М. Ширалиев, М. Хабичев, Ю. Юсифов и др.). Таким образом, уже в советскую эпоху доказываемая Н. Мажито- вым и И. Мизиевым тюркоязычность скифов (прежде всего «царских скифов») определяется как частный феномен развития генетически свя­занных тюркских культур, занимающих в Древности и раннем Средневе­ковье широкие пространства от Апеннин (этруски) до собственно Алтая.

Во-вторых, несмотря на разность используемого инструментария (лингвистического, культурологического и др.), можно обнаружить об­щий тренд, заключающийся в активной разработке методологии и общей теории, соответственно в критике ряда устоявшихся в европейской науке концепций (прежде всего историко-генетического содержания индоевро­пейской, алтайской парадигм). Так, О. Сулейманов предлагает концеп­цию макрогруппы для определения группы отдаленно родственных язы­ковых семей, родство которых детерминировано историко-культурными (а не генетическими) факторами, соответственно, не следует «тратить усилия на воссоздание “праиндоевропейского языка”, “праалтайского” и др. ...», так как не нужно «реконструировать общее даже там, где его

¹¹¹ Матюшин Г. Н. У колыбели истории. М., 1972. С. 167.