2.2. Сильный Антропный Принцип

Некоторые исследователи сочли уместным ужесточить Антропный Принцип, придав ему звучание, близкое по смыслу к Творению. Они отождествляют Вселенную со следствием реализации «замысла» некой надприродной причиной - Творца или Разума. Такая редакция Антропного Принципа рассматривается как «сильная». На взгляд автора, более аргументированной представляется гипотеза о том, что Вселенная такова, какова она есть, потому что Разум составляет комплементарную категорию Материи и Разум представляет необходимое фундаментальное свойство Вселенной.

Мысль о существовании надприродного, нематериального «существа», правящего Вселенной, восходит к библейским Пророкам, получает философское осмысление у Платона, и особенно четко у Аристотеля. Утверждалось, что есть вечная и обособленная от чувственно воспринимаемых вещей сущность, она не может иметь какую-либо величину, она лишена частей и неделима, неподвержена ничему и неизменна, от такого начала зависят небеса и вся Природа. Идея Бога-личности избыточна в силу редкостного бесплодия в контексте феномена эволюции. В самом деле, будучи воплощением идеального порядка, божественное начало несовместимо с присущим вещественному миру эволюционным развитием, как отрицанием высшего совершенства, не приемлющего каких-либо изменений или усовершенствований. Наделяя Бога способностью совершать беспрестанное движение, его потенцию ограничили весьма скромной возможностью производить хоть и бесконечное, но простейшее механическое движение по кругу. Апологеты Бога – личности не могли предвидеть того, что спустя два с лишним тысячелетия откроется естествознанию. А именно, что в мире существуют два вида развития: циклическое по схеме онтогенеза, включающее процессы рождения, роста, увядания, гибели, и поступательное по схеме филогенеза, включающая процессы прогрессирующего умножения разнообразия и сложности форм бытия Материи и Разума. Неосведомленность Бога о явлении филогенеза обязывает констатировать, что Бог – личность и развитие Природы - суть категории совершенно чужды друг другу [161].

Высшему иерарху небес противостоит не только эволюция Природы, но и случай как полноценный и значимый фактор существования вещественного Мира. Согласно ветхозаветных мифов, несмотря на то, что начало всему сущему положил безграничный, темный хаос, порядок и гармония снизошли на Мир лишь с воцарением в нем Бога.

Дальнейшее размежевание между порядком и хаосом в Природе произошло и достигло своего апогея уже в лоне христианства по причине, имеющей отношение, прежде всего, к вопросам нравственности. Чтобы объяснить зло, неутомимо чинимое человеку Судьбой, Церковь измыслила Сатану, как источник и воплощение всего дурного, неправедного, беззаконного, что есть в мире, отводя тем самым от Бога подозрение в злокозненности, либо в бессилии. Считается само собой разумеющимся, что работа Бога имеет два существенных ограничения. Первое ограничение заключается в том, что в совершенстве того, что Он сотворил, Он не оставил место дальнейшей творческой деятельности. Второе ограничение связано с тем, что когда Сатана бросает Богу вызов, Бог не может отклонить его, ибо Господь создал совершенство, но в силу собственного совершенства Бог не может передать Сатане свое совершенство (восхитительная логика) и Сатана вместо Бога осуществляет новое творение.

Здесь кроется имманентная противоречивость и слабое место сути божественной личности. Из понимания этого и родилась идея комплементарности, призванная примирять крайности. Сквозь формулировку «сильного» Антропного Принципа отчетливо проглядывают предательские уши «дурного» примитивного креацианизма (творения), когда Бог-личность играет основополагающую роль.

«Слабая» версия Антропного Принципа встречает возражения иного рода. Обычно они сводятся к отрицанию жесткой причинности, обуславливающей непременное появление в определенный момент времени во Вселенной Наблюдателя, в силу предопределенности ее эволюции. Эта версия, получившая довольно широкое распространение среди ученых, опирается на ряд постулатов:

1) Вселенная представляет собой единую саморазвивающуюся систему;

2) во Вселенной властвует наследственность;

3) во всех процессах, неизбежно присутствуют случайные факторы, влияющие на их развитие;

4) существуют бифуркационные состояния, в которых дальнейшая эволюция оказывается принципиально непредсказуемой.

Представление о Вселенной как о единой саморазвивающейся системе может быть справедливым только при условии конечных массы, времени жизни, объеме и средней плотности. В случае пространственно-временной бесконечности Вселенная перестает быть связной гравитационно и информационно. При этом развитие каждой из отдельных частей может происходить по одним и тем же законам, но автономно и независимо от других частей.

Тезис о конечности Вселенной как будто бы получил поддержку со стороны космологической теории «Большого Взрыва». Теория «Большого Взрыва» постулирует факт рождения Материи, Времени и Пространства и обрекает их на вечное существование, хотя сценарии развития Вселенной предлагаются разные.

Вселенная 15- 20 миллиардов лет назад находилась в сверхплотном, сверхгорячем состоянии, а ее объем не превышал размеров 1 мм³ (этот комплекс условий именуют космологической сингулярностью). Время Вселенной родилось вместе с ней самой, а вопрос, что было со временем до момента «Большого Взрыва» не имеет смысла. Если нет времени, то и Пространство как таковое должно было бы отсутствовать, теория «Большого Взрыва» на этот счет выражается крайне туманно и противоречиво. Одни астрофизики утверждают, что рождение Вселенной обязано квантовым флуктуациям вакуума, но вакуум- это и есть Проcтранство, свободное (чисто мысленно, а не фактически) от присутствия Материи (вещества и излучения). Следовательно, Пространство имело место быть до момента «Большого Взрыва», и тогда в истории Вселенной был период, когда она была практически пуста и свободна от Материи, и модель пустой Вселенной описывает тогда ее эволюцию.

Другие астрофизики настаивают на том, что в ходе расширения Вселенной объем действующего Пространства также увеличивался, поскольку пустого Пространства без поля (Материи) не существует. Следовательно, до момента рождения Вселенной Пространство не должно было существовать.

Специфическая слабость теории «Большого Взрыва» состоит не столько в отсутствии надежной опоры на факты, сколько в неразрешимой внутренней противоречивости, что столь же мало утешительно для нее, как и прямое противоречие фактам. Причина этого, по – видимому, кроется в глубокой вере А. Эйнштейна в «вещественность» Пространства.

Печальная правда заключается в том, что жизнь человека состоит из комплекса неумолимых противоположностей: день-ночь; рождение-смерть; счастье-страдания; добро-зло. Мы не уверены в том, что одно из них будет преобладать над другим, и что, к примеру, добро победит зло или радость победит боль. Жизнь – это поле битвы (в пространстве) и миг между ушедшим в прошлое и не пришедшим будущим (во времени).

Именно этот конфликт внутри человека и привел ранних христиан к ожиданию и надежде на скорый конец Мира, а буддистов – к отвержению всех земных желаний и надежд. Подобные ответы были бы откровенно самоубийственными, если бы они не были связаны с рядом специфических ментальных и моральных идей и опытом, составляющими основу обеих религий. Это в некоторой степени смягчает их радикальное отрицание Мира. Автор подчеркивает это потому, что в наше время существуют миллионы людей, потерявших веру в любую Религию. Эти люди больше не понимают своей Религии. Пока жизнь течет гладко и без Религии, потеря остается незамеченной. Но когда приходит страдание, дело меняется. Тогда люди начинают искать выход и рассуждать о смысле Жизни и ее ужасном и мучительном опыте.

Интересно, что к психологам чаще всего обращаются евреи и протестанты и гораздо реже – католики. Этого можно было бы ожидать, так как католическая Церковь до сих пор считает себя ответственной за духовное благополучие своих приверженцев.

Люди чувствуют, что в духовном благополучии возникает большая разница в зависимости от того, охраняют ли они положительную веру в осмысленность жизненного пути и только, или же они верят в Бога и в бессмертие. Призрак приближающейся смерти часто дает мощный толчок подобным мыслям. С незапамятных времен у людей существовали понятия о Высшем Существе одном или нескольких и о загробном Царстве. Но лишь сегодня они думают, что могут без этого обойтись.

Поскольку нельзя с помощью телескопа и других инструментов увидеть божественный престол на небе или установить наверняка присутствие рядом Бога в более или менее телесном виде, то люди считают, что такие идеи далеки от истины. Я бы даже уточнил, что они недостаточно истинны, так как принадлежат к понятиям, сопровождающим человеческую жизнь с незапамятных времен и прорывающимся наружу при каждом удобном случае.

Современный человек может считать, что вправе обойтись и без них, настаивая на своем утверждении, поскольку отсутствуют научные доказательства их истинности. Но поскольку мы имеем дело с неведомыми мирами (так как Бог находится за пределами человеческого понимания, и нет способов доказательства бессмертия), то почему мы должны беспокоиться о доказательствах. Ведь если мы не знаем причин, по которым должны солить свою пищу, то мы не откажемся от соли. Можно конечно настаивать, что потребление соли всего лишь иллюзия вкуса или вкусовой предрассудок, но что это даст хорошему самочувствию? Так почему же мы должны лишатся взглядов, столь полезных в кризисных ситуациях, взглядов, помогающих осмыслить наше существование.

Да и как можно знать, что эти взгляды неверны? Многие могли бы согласиться со мной, если бы я откровенно заявил, что подобные идеи иллюзорны. Но им трудно понять, что как отрицание, так и утверждение религиозной Веры, доказать невозможно. Мы полностью свободны в выборе точки зрения, при любых обстоятельствах это решение произвольно.

Есть, однако, веская эмпирическая причина, оправдывающая культивирование мыслей, которые никогда не могут быть доказанными. Причина заключается в полезности той или иной мысли. Человеку со всей определенностью необходимы общие убеждения и идеи, которые придают смысл его жизни и помогают ему отыскивать свое место во Вселенной. Человек способен преодолеть совершенно невозможные трудности, если убежден, что это имеет смысл. И он терпит крах, если сверх прочих несчастий вынужден признать, что смысл утерян. Чувство расширяющего смысла жизни выводит человека за пределы обыденного приобретения и потребления, если он теряет этот смысл, то тотчас становится жалким и потерянным.

Будь святой Павел убежден, что он всего лишь бродячий ковровый ткач, то разумеется он не стал бы тем, кем стал. Его подлинная заряженная смыслом жизнь протекала во внутренней уверенности, что он божий посланник. Миф, овладевший им, сделал его несравненным великим апостолом - и это из простого ремесленника. Не человек Иисус создал миф о богочеловеке. Миф существовал за много веков до его рождения. И им самим овладела эта символическая идея, которая, как повествует святой Марк, вывела его из скудной ограниченности жизни плотника из Назарета.