Arkhangelskiy_A_Gumanitarnaya_politika_M_2006

евский Филарет (Денисенко). За последним было закарпатско-малороссийское большин­ ство Собора. И где теперь раскольник Фила­ рет? Извержен из сана. А святейший патриарх Алексий II управляет Русской православной церковью. Хотя и побаливает.

Как он сам говорит, монаху полезно бо­ леть. Тем не менее желаем ему скорейшего выздоровления.

27 мая

Святой Григорий Русский и все-все-все

Православная церковь относится к вопросу о чудесах и канонизации святых куда жестче, скептичнее и настороженней, чем любой отъ­ явленный атеист. Она исходит из того, что не все канонизированные святы, не все святые ка­ нонизированы; что не признать действитель­ ное чудо все же лучше, нежели объявить чудом фокус иллюзиониста. Пример нынешнего па­ пы римского, который под аплодисменты про­ двинутой общественности канонизирует свя­ тых десятками, сотнями и тысячами, ей не наука. И даже не религия.

Но что такое православная церковь? Наша осторожная иерархия, худо-бедно, но прово­ дящая некую осознанную церковную полити­ ку? Или массовидная толща верующих, кото­ рые в 90-е влились в церковные врата,

230

принеся с собой все комплексы, иллюзии и страхи коллективного бессознательного — причем в наихудшем, советском его варианте?

Первый вариант; второй; ни то ни другое. Да; нет; затрудняюсь с ответом. Нужное под­ черкнуть.

Вот передо мной иконка, отпечатанная ти­ пографским способом. Явно немаленьким ти­ ражом. Темноватый удлиненный лик зрелого мужа. Муж педагогически полуобнимает тре­ петного светлого юношу. Что-то похожее на старинный образ старца-наставника Варлаа­ ма и его юного воспитанника царевича Иоасафа. Но икона явно новодельная. Лица — не лики — несомненно, «двадцатовековые», не отмеченные древней отрешенностью.

Переворачиваем иконку, читаем на обороте. «Святый Благоверный Великомученик и Страстотерпец Царевич Алексий и Святый Ве­

ликомученик Григорий Русский».

И стих: «Радуйся, Странне Григорие, Кре­ стом смирения Христова Руси в Небесный Иерусалим восхождение!»

Так кто ж это олицетворяет собою «Руси в Небесный Иерусалим восхождение»? Как кто? Старец Григорий Распутин. Человек, внаглую глумившийся над устройством церковной жиз­ ни. Темный мистик, который приватизировал царскую волю и слишком много сделал для раз­ ложения империи, обвала ее в революцию.

231

Оказывается, это не самозванец. Выходит, святой. Выясняется, великомученик. Получа­ ется, крестоносец. В хорошем, в православ­ ном смысле крестоносец...

Разумеется, это не свидетельство общецер­ ковной веры и не знак всеправославного при­ знания. Это — чья-то получастная инициати­ ва, формально говоря, допустимая. (Тот или иной приход, та или иная община имеют пра­ во на свой страх и риск исповедовать культ местночтимого святого.) Но тенденция за этим встает грозная и неутешительная. Пото­ му что многовато становится этих самых общин. И почитателей святого ревнителя Григория Русского. И поклонников святого страстотерпца Иоанна Грозного.

Хорошо, что хоть тов. Сталин на смертном одре не успел покаяться и принять схиму. Иначе бы не миновать и ему самопальной ка­ нонизации.

На каком фоне наблюдаем мы эти тенден­ ции? Мир опасно разворачивается в глобаль­ ное пространство, где нет берегов и где первая серьезная буря может стать последней — «Ти­ танику» некуда будет пристать. В это самое время консервативное сознание, вместо того чтобы призывать к элементарной осторожно­ сти, осмотрительности, трезвости, разворачи­ вает в прямо противоположном направлении. И тащит общество за собой, в другую пучину.

232

Не в безразмерное будущее. А в неизжитое прошлое. Не в мирную заводь, где можно спо­ койно бросить якорь, осмотреться и принять разумное решение. А в тихий омут, где святые водятся. Ну, такие святые, которых сейчас го­ товы почитать. Пускай по секрету от церков­ ного начальства. Из-под полы.

Политико-экономическому постмодерниз­ му глубинная Россия все чаще противопостав­ ляет политэкономический сюрреализм; на полубезумие прогрессистского энтузиазма от­ вечает маразмом исторического скепсиса. И элита, и массы все очевидней раскалывают­ ся на тех, кто вписался, встроился в реалии новой жизни (и подчас незаметно погряз в их скрытых противоречиях). И на тех, кто стал к истории задом, к мифологии передом. Кон­ читься может плохо. И для тех, и для других. Это уже не прогноз. Это — диагноз.

ю июня

С волками жить

Вчерашнее назначение бывшего питерско­ го губернатора Яковлева на вице-премьер- ский пост, о чем президент объявил непосред­ ственно во время заседания питерского Госсовета по культуре, прочитывается как прямая цитата из прагматичного Макиавел­ ли. Оно воспринимается как яркий пример

233

торжества политической целесообразности над обыденной моралью.

Репутация побоку. Реальная судьба реаль­ ных средств—тоже. Разговоры о связях с нефор­ мальными объединениями вроде тамбовско­ го — прочь. Главное, что фигура, однажды уже помешавшая переходу питерской игры в энд­ шпиль, убрана со стола мирно, без потрясений. Что большой результат достигнут малой кро­ вью. Не будет Яковлев путаться под ногами во время выборов. Не станет вносить разброд и ша­ тание в ряды стойких пенсионеров. Власть спо­ койно поставит во главе великого города вме­ няемого, лояльного и дееспособного человека.

Яковлев же ляжет на политическую амбра­ зуру ЖКХ, окажется олицетворением ненави­ стно-неизбежных реформ, догорит в огне об­ щенародного гнева. Если же попробует выйти за четко обозначенные пределы, начнет беспредельничать — что ж, нынешнему составу правительства все равно дольше парламент­ ских выборов не жить.

Перетерпим. Недолго осталось. Недолго ли?

Совсем недавно мы были заочными участ­ никами точно такого же действа. Пример Ноздратенко всем наука. Договорились с этим морским (точнее — приморским) волком, уда­ рили по рукам, переназначили в Москву, отда­ ли на откуп рыбное хозяйство, тем временем

234

выправили ситуацию в Приморье. А когда Касьянов попытался навести в своем прави­ тельственном доме порядок, отстранил Ноздратенку, то последнего вернули на теплое место. Заодно премьеру указали на место — его.

Один случай — исключение. Второй — тенденция. Третий станет законом. Судя по всему, в расчете на это образцово-показатель­ ные перемещения и производятся.

Они демонстрируют последовательную договороспособность центральной власти. Ее верность однажды данному слову. Это пуб­ личный месседж ошметкам прежней губерна­ торской номенклатуры. Той, что не вписыва­ ется в новые политико-экономические реалии, но слишком крепко держит бразды областного правления. Ей как бы говорят: чтобы в России восторжествовал закон, да­ вайте — по понятиям. Мы вам гарантируем теплые места и личную безопасность. Закро­ ем глаза на совершенное в период губерна­ торского правления. И обещание — выпол­ ним. Как пятилетку в четыре года. Несмотря на происки сподвижников.

Политику бесполезно мерить обычными человеческими мерками. Увы, она всегда бы­ ла и всегда будет растяжимой. Что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Что не позво­ лено быку — то позволено Юпитеру. Почти бесполезно ставить вопрос: безупречны ли

235

принимаемые решения с точки зрения высо­ кой этики? Лучше спросить: прагматичны ли они? Не окажется ли достигнутая с их помо­ щью победа — пирровой?

Дело веДь не только в том, что перемещен­ ные лица с сомнительной предысторией бро­ сают тень на саму центральную власть. И не только в том, что лица эти перетекают в верх­ ние эшелоны вместе с обильной челядью, которая немедленно укукливается в Москве, наращивает клановую силу. И после оконча­ тельного расставания с центральными фигу­ рантами прежних скандалов — сохраняет свое новое влияние. Самостоятельное.

Куда хуже другое. В том волчьем мире, ка­ кой образует часть нашей недореформированной политической элиты, нельзя демонст­ рировать слабость. Ни в коем случае. Стая признает только сильного и смелого вожака. Того, который может железно сжать зубы на горле поверженного противника. Того, кото­ рый просыпается не с той ноги и бьет в серд­ цевину чиновной гущи — не глядя. Того, кто тасует карты по своему изволению.

Того же, кто готов договариваться ради со­ хранения стабильности, они бояться переста­ ют. И начинают показывать зубки. Нечищен­ ные, уродливые, но по-прежнему стальные. Потому что — не выбитые.

17 июня

236

Учиться, УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ, НО НЕ КОММУНИЗМУ

Как-то мимо центрового потока новостей проскочило известие об избрании известного российского бизнесмена, вполне легального миллиардера, ректором крупнейшего столич­ ного университета. Ну, заметили. Ну, написа­ ли. Ну, поговорили. И пошли дальше. Между тем, событие это во многом ключевое и пово­ ротное, знаковое и принципиальное.

Впервые в истории новой России крупный бизнес вместе со своими деньгами пошел

вуниверситеты. Точнее, вслед за своими деньгами. Поскольку здраво распоряжаться ими в интеллигентской среде никто не умеет (не считать же здравым распоряжением эле­ ментарный распил и дележ?). Приходится за­ бирать управление собственными потоками

всвои же руки. Заведомо чистые. Потому что незачем красть у себя самого.

Другой вопрос: зачем бизнесу это надо и какой университету от того профит? Об этом тоже постараемся сказать. Но сначала все-таки скажем о другом. До сих пор мы бы­ ли свидетелями прямо противоположной тен­ денции. Государственное образование на гла­ зах превращалось в источник мелкого кланового бизнеса. Университеты станови­ лись объектами подпольной приватизации. Нарастали преподавательские поборы за ус­

237

пешно сданные экзамены. Ректорские взятки за поставленное на поток (как на кормление) поступление в вуз. Процветало вымогательст­ во — в форме платных схем обучения под ви­ дом бесплатных. Скрытая аренда. Подряды. Субподряды. Рядом с нищим профессорским большинством жировало мздоимство мень­ шинства. По которому общество во многом

исудило о нашем высшем образовании.

Ивот — песочные часы перевернулись. Счет исторического времени пошел в обрат­ ном направлении. Оно же единственно воз­ можное и нормальное. Образование перестает быть источником теневого бизнеса. А легаль­ ный бизнес в образование — приходит. Чтобы сделать его эффективным. Создан прецедент, который пускай не сразу, но начнет самовоспроизводство. И в центре, и на местах.

Итут мы переходим к ответу на поставлен­ ный выше вопрос. Некогда в Америке, пресы­ тившись первоначальным накоплением, на­ евшись первого богатства, обеспеченные люди начали вкладываться в университетское образование. Не сулящее прибылей. Зато дающее надежду. На то, что память о них как о благодетелях останется жить в культурном пространстве. А не распылится на табачных плантациях, не улетучится с фабричным ды­ мом и не сгорит вместе с акциями. На то, что детям и внукам будет уютно жить в родной

238

стране. На то, что леворадикальные идеи, за­ рождаясь в сытом университетском гетто, здесь же будут сладко умирать.

Пускай образование не главная доблесть со­ временной Америки. Не ключевая общенацио­ нальная ценность. Но мечта эта невозможна, немыслима без американского университета, чаще всего живущего на многомиллионные проценты от изначального спонсорского вкла­ да. К которому потом добавились другие вкла­ ды. Более поздние. Поскольку путь к осуществ­ лению этой мечты лежит через одну-единст- венную точку. Называется университет.

Семейственный мотив, насчет детей и вну­ ков, важен и для богатых россиян. Но есть суще­ ственнейшее различие между ними и основа­ телями североамериканских университетов. Те были настоящими нуворишами. Простецки­ ми ребятами, которые заработали деньги как смогли — и поступили с ними как должно. Наш крупный бизнес (почти весь) вышел не из соци­ альных низов, не из вчерашних переселенцев и полуразбойников, которым приятно было ду­ мать, что потомки станут нормальными людь­ ми. А из образованного сословия. Из выпускни­ ков Нефтегаза и МГИМО, биофака МГУ и мех­ мата. Для них университетская среда — не далекая недостижимая вершина, не светоч ми­ ра, а прежняя среда обитания. В чем-то преодо­ ленная и превзойденная. В чем-то по-прежнему

239