Arkhangelskiy_A_Gumanitarnaya_politika_M_2006

Что именно? А вот что. Интеллигенты, или, если угодно, интеллектуалы, распоряжа­ ются смыслами. Они занудно толкуют о слож­ ном. Хоть с кафедры, хоть в книжках и стать­ ях, хоть в ночной программе Гордона. К этим кафедрам, книжкам и статьям масса не под­ пущена; Гордона она не смотрит. Затем что спит. Но как-то странно, гибко, объемно все в нашей жизни устроено. К фундаментальным ученым краем уха прислушиваются поверх­ ностные журналисты; к поверхностным жур­ налистам, тоже краем уха, прислушиваются их адресаты. Самые разные. Хоть умные, хоть не очень. И до тех пор, пока ученые люди со всем их непереносимым занудством играют серьезную роль в социальном раскладе, пока они зудят и размахивают руками, протестуя против примитивизации сознания, оно и не сможет до конца, полноценно примитивизироваться.

Если же оно не станет до конца примитив­ ным, как можно будет со спокойной совестью взирать на погромы рынков, кладбищ, обще­ житий? Вот и получается, что царицынские скинхеды, избивающие кавказцев, — и хули­ ганы, избивающие интеллигентов, делают од­ ну и ту же страшненькую социальную работу. Точат страну с двух концов. Одни устраняют главное смысловое препятствие на пути дру­ гих к торжеству славянской идеи.

140

Вместоимения

Свято место постепенно освобождается. Устраняется пятый элемент, убирается интел­ лектуальная, прошу прощения, прокладочка; любители неоднозначных суждений и слож­ ных конструкций оттираются на обочину об­ щественно-политической жизни. И тут-то по­ являются они. Вместоимения. Образованные провокаторы, которые промолчали всю пере­ стройку, промычали всю гласность — посколь­ ку никто их слушать не желал. И которые на­ конец-то дождались своего часа. Серединка из общества вынута, как сердцевинка из яблока, остались только черномырдинский верх и низ, теперь можно и с народом потолковать.

Они — толкуют. Мучительно-сложная про­ блема общенациональной вины и ответствен­ ности (русских перед чеченами, чеченов перед русскими) превращена ими в простой диаг­ ноз, он же рецепт. Вот символ общероссийско­ го зла. Черные. Вперед. Фас. Судя по тому, с ка­ ким напряженным интересом подобные статьи читались и обсуждались, собачка давно уже готова сорваться с цепи; Смердяков вни­ мательно слушает проповеди интеллектуала Ивана Карамазова и точит, точит свой ножи­ чек; когда-нибудь непременно вынет.

Так в начале XX века респектабельные пуб­ лицисты объясняли городу и миру, что у рос­ сийского революционного террора ярко выра­

141

женные еврейские черты. Когда же плебс делал шаг в заданном направлении, объявлял еврей­ ство террористической нацией, а погромы — радикальной формой самозащиты русского на­ рода, эти учители жизни прятались за чужие спины. Пока античеченскими погромами не пахнет. Покамест пахнет скорее чеченским террором. Но за трагедию «Норд-Оста» мы уже заплатили страшную, непомерную цену. Я сей­ час не о погибших; я о живых. Мертвых не вер­ нешь. А вот живые в ужасе отшатнулись к краю пропасти. Там — темнота, которая засасывает в себя, как в воронку. Там — подсознание нации. Там — ее коллективные страхи. Там — смутные вопросы, оставшиеся без ясных отве­ тов. Нацию тринадцать лет, с момента рожде­ ния новой России, мучит один вопрос: что делать? А ей наконец-то дали ответ на другой: кто виноват? И она похолодела от восторга. Последствия будут. Не сегодня, так завтра.

А рядом с ними, с престарелыми провока­ торами, — молодые циники. Те, которые иг­ рают в культуру, как дети играют в кубики. И охотно впрыскивают в общество смысловой яд. Именно это мы наблюдали в завершаю­ щемся году — когда по полной программе был раскручен роман Александра Проханова «Господин Гексоген». (Не называю этот ро­ ман фашизоидным, чтобы не поссориться с родной прокуратурой, которая неохотно за­

142

щищает нас от провокаторов, но их от нас обороняет весьма успешно.)

Хуже того; ставку на это умопомрачитель­ ное графоманское сочинение о двойном заго­ воре против России со стороны жидов-олигар­ хов и жидов-чекистов сделали отечественные банкиры. Первый шаг навстречу идеологиче­ ской погибели сделал питерский банкир Ко­ ган, чей голос и решил судьбу премии «На­ циональный бестселлер». Доставшуюся, как известно, тов. Проханову. Теперь славную участь Когана готовится разделить москов­ ский банк «Еврофинанс», который решил фи­ нансировать эту премию в следующем сезоне.

В любой стране мира, претендующей на звание цивилизованной, банковская структу­ ра, наступающая на осклизлое скандальное вещество, автоматически теряет репутацию. У нас — нет. Да и что пенять банкирам, что сердиться на них, зачем обижаться? Им в со­ лидных, респектабельных изданиях разъясни­ ли, что теперь такое носят, что стоять рядом с Александром Прохановым не просто можно, но и должно. Они и встали. Как немецкие бан­ киры. Вокруг Лени Рифеншталь.

К чему все это может привести?

Давайте, как говорят люди конкретные, прикинем. Сейчас в России фашистские умо­ настроения именно что латентны, скрыты,

143

убраны в подкорку. Как мы это видим на приме­ ре балабановских персонажей. И лишь изредка дают откровенный выплеск темной энергии. Но это в условиях относительного благополу­ чия, стабильности, цен на нефть, зашкаливаю­ щих за все мыслимые и немыслимые пределы.

Что ждет нас? Цены на нефть, скорее всего, понизятся. Крупный бизнес, который сейчас со­ держит полстраны, дает рабочие места, гаран­ тирует социальную занятость и проч., — бизнес этот достигнет пределов рентабельности на том экстенсивном пути, по которому он шел все эти годы. И — начнет сбрасывать лишний вес. То есть резко и бескомпромиссно сокращать численность работников в обмен на рост произ­ водительности труда. Делать он это будет не по­ тому, что плохой, не потому, что злобный; вовсе нет. А потому, что есть железная необходи­ мость, диктуемая экономическими отношения­ ми. Кто не пойдет на сокращение (оно же снижение затрат, оно же повышение эффектив­ ности производства), тот проиграет.

Встречный вопрос: кто должен подобрать людей, оказавшихся на улице? Правильно, малые и средние предприятия. А они у нас есть в достаточном количестве? Ответ очеви­ ден. Ясно и другое. В современной России только крупный бизнес способен развиваться, продавливая бетонную стену бюрократиче­ ского сопротивления. Только у него есть ад­

144

министративный ресурс и финансовые воз­ можности для этого.

Значит, мы неизбежно получим огромное количество людей, которые а) не защищены денежно, б) не защищены социально, в) не за­ щищены идеологически. Кто эти люди? Да в первую очередь те самые добропорядочные мещане, чей подсознательный ужас перед жизнью уже сейчас маргиналы преобразуют в антикавказские погромы. Те простецы, от которых все активнее изолируют ответствен­ ных интеллектуалов и на которых спускают свору провокаторов.

Данила Багров может остаться бандитом. Данила Багров может стать нормальным че­ ловеком. А может и превратиться в штурмо­ вика. Как карта ляжет.

Что делать?

Собственно, подробные объяснения излишни. Власть, если не хочет получить взрыво­ опасную ситуацию в обозримой историче­ ской перспективе, должна срочно поссорить­ ся с бюрократией. Установить новые правила игры. Решиться на резкие и быстрые шаги, создавая условия для развития малого бизне­ са. Даже ценой неизбежных злоупотребле­ ний, ухода от налогов и проч. Все равно зло­ употребления бюрократии всегда будут на

порядок страшнее.

145

А интеллектуалам предстоит всерьез за­ няться идеологией. Той самой идеологией, от которой они шарахаются, как сами знаете кто от ладана. Идеологией здравого патриотизма и либерального консерватизма. Идеологией открытого общества и прозрачной экономи­ ки. Идеологией честности, отторгающей идею воровства. Идеологией отечестволюбия в условиях глобального мира.

Не надо надеяться на политиков. Полити­ ки всего лишь опираются на массу. Такую, ка­ кая есть. Не надо рассчитывать на бизнес. Бизнес ставит на победителя. Так что будем уповать только на Бога и надеяться на себя. И постараемся не проиграть.

3 декабря

Письма из далека

Завтра исполнится 65 лет академику Сер­ гею Сергеевичу Аверинцеву. И это парадок­ сальный юбилей. В том смысле, что имя юби­ ляра не нуждается в каких бы то ни было представлениях для одной части образованно­ го сословия и совершенно неизвестно другой. Филологов в рассмотрение не принимаем; ес­ ли филологу неизвестно, кто такой Аверинцев, стало быть, он не филолог, а не пойми что. Но вот социально-ангажированные технари, биб­ лиотекари, писатели, на самый худой конец —

146

журналисты... те из них, кому за 30, — стойку на имя Аверинцева сделают; те, кому за 20, — нет. И тут серьезная проблема, далеко выходя­ щая за рамки отдельно взятого юбилея. Даже такого славного, как аверинцевский.

В российской культуре, а значит, и в устрой­ стве отечественной цивилизации, которая есть всего лишь ветхая надстройка над нашей незыблемой культурной традицией, всегда имелась очень важная вакансия. Это вакан­ сия авторитетного интеллектуала, чей голос звучит для общества почти столь же убеди­ тельно, как голос священника для его паствы. Зачинателем, традиции был Николай Михай­ лович Карамзин, а продолжателей, вплоть до Лихачева и Солженицына, и так всякий знает. Хорошо или плохо, что такая вакансия имеет­ ся, не было бы лучше иметь социокультурную модель, устроенную принципиально ина­ че, — вопрос десятый. Против рожна идти бесполезно; приходится принимать все как данность. И сознавать последствия распада этой модели. «Ты покинул берег свой родной, а к другому так и не пристал».

Так вот, с конца 70-х и вплоть до начала 90-х Сергей Аверинцев был одним из тех, кто «центровал» наше культурное поле, кто фор­ мировал ценностную шкалу, на которую ори­ ентировалась отечественная интеллигенция. А через ее посредство — и все разумные слои

147

нашего полубезумного советского отечества. Рядом с ним, чуть поодаль, высились фигуры других гуманитариев, чье суждение было важно не только для гуманитарного сообще­ ства. А может, и не столько для него. Вяч. Вс. Иванов, легендарный лингвист, чьи ученые интересы простирались, кажется, во все со­ предельные и удаленные области человече­ ского знания. Ныне покойный Юрий Михай­ лович Лотман, который на рубеже 80-х как-то разом нечувствительно перешагнул границу между тиражами тартуских ученых записок, измеряемых сотнями экземпляров, и тиража­ ми популярных книг для учительства, где счет шел на сотни тысяч. Причем, что самое забав­ ное, иной раз в этих «стотысячниках» перепе­ чатывались работы из элитарных «сотников». Культуролог Борис Андреевич Успенский...

Можно назвать еще какие-то имена. Но что толку: тот, кому они что-то говорят, и сам без труда дополнит список. А младшее поколение, вошедшее в политическую и культурную жизнь после 1991-го, все равно на эти культур­ ные знаки, на эти гуманитарные импульсы не отзовется. Потому что одних уж нет, а те дале­ че. Аверинцев — в Вене, Вяч. Вс. Иванов — в Америке, Борис Успенский тоже не близко.

Тот, кто поймет мой посыл как прямой или косвенный упрек прежним лидерам общест­ венного мнения, — ошибется. Требовать от

148

серьезных ученых, тем более немолодых, что­ бы они в ситуации тотального кризиса ложи­ лись на амбразуру, жертвовали своей профес­ сиональной деятельностью ради морального блага страны, которая и не подумала позабо­ титься о них... Пусть тот, кто без греха, броса­ ет в них камень. Но вот задуматься о полити­ ко-экономической стратегии самой страны, которая не пожелала удержать в своих преде­ лах именно тех, в ком общество на переломе особенно нуждалось, — самое время.

Да, необходима соревновательность. Да, же­ лательна жесткая конкуренция. Да, у нас чудо­ вищный перебор с многочисленными НИИ, ла­ бораториями, исследовательскими центрами; такое изобилие интеллектуальных возможно­ стей в бедной стране, какое ни одной богатой державе не снилось. Но ведь при этом — и ка­ тастрофический недобор с теми, кто способен формировать ценности, с теми, чей моральный авторитет не запятнан, чье публично произне­ сенное слово обеспечено личностной глубиной и человеческим масштабом... Я однажды спро­ сил у очень крупного — крупнее некуда — биз­ несмена, кто же сейчас будет вырабатывать ценностные ориентиры в нашем обществе; сей­ час, когда интеллигенция стала сильно марги­ нальной. Он мне ответил с ходу, не задумыва­ ясь: бизнес. Эх, ребята, какие вы все же наивные. Бизнес будет вырабатывать не цели,

149