TERRORIZM

§ 4. Интерсубъектность террористической деятельности

активно противопоставляя себя другим людям, государству, всему миру, террористы подчеркивают свою выраженную индивидуальность, достигающую надличностного уровня. С другой стороны, предельная деиндивидуализация возможна только для террориста-одиночки, что практически неосуществимо в современном мире. Деятельность терро- риста-одиночки редко бывает эффективной. Обычно она обречена на провал. Непонимание этого со стороны террориста-одиночки заставляет усомниться в его психической адекватности»1.

Субъектом системы коллективной террористической деятельности являются хорошо организованные, имеющие свои цели и стратегию структуры (организации и группы), для которых террор является основной формой деятельности. Еще в 1970-е гг. наметилась координация деятельности между основными террористическими организациями в мире — перетекание ресурсов, кадров, взаимовыручка, идеологическая конвергенция на основе «борьбы против системы». Постепенно стало возможным говорить уже не об отдельных террористических группах, а о «мировом террористическом сообществе», обладающем особой структурой, организованной по ячееч- но-сетевому принципу, не предполагающему единого центра, но дающему возможность завязывать сложнейшие интернациональные связи как в криминальном и террористическом мирах, так и в разведывательном сообществе и сферах «высокой политики».

Обретая опорные точки в террористических государствах, а финансовую подпитку — через раскинувшуюся на весь мир сеть теневой экономики (наркоторговли, торговли оружием, рабами и сексуальными рабынями), «мировое террористическое сообщество» приобретает глобальный характер. Целью террористов, как полагает Е. Холмогоров, все больше становятся не отдельные государства, не политические противники той или иной страны, а структуры цивилизации как таковые. Субъекты терроризма фактически переходят к шантажу цивилизованного общества «неприемлемым ущербом». Цивилизации как сложной системе челове- ческой самоорганизации и самообеспечения противопоставляется антицивилизация как система насильственного обеспечения за чужой счет, как система глобального шантажа и неконтролируемого насилия2.

В состав совокупного субъекта террористической деятельности входят не только исполнители, но заказчики и организаторы террористи- ческих актов. Между тем, у исполнителя может не быть цели, общей с целью их заказчика. Например, на осуществление теракта он может пойти из мстительности или меркантильных соображений. Следовательно, конкретного исполнителя можно рассматривать только в качес-

1Ольшанский Д.В. Психология терроризма. — С. 124.

2Ñì.: Холмогоров Е. К осмыслению феномена современного терроризма.

71

Глава 1. КОНЦЕПТОСФЕРА ТЕРРОРА

тве частичного субъекта террористической деятельности. В отдельных случаях то же самое имеет место с организатором террора.

Заказчик террористического акта ставит перед собой определенные политические цели, которые пытается достичь. Однако в реальности тот, кого изначально определяют как заказчика террора, на самом деле может оказаться его исполнителем, но более высокого уровня. Таким образом, в действительности и видимый заказчик террора может не быть его субъектом. В результате те, кто непосредственно осуществляет террористические акты, не всегда принадлежат к находящимся в тени «вдохновителям», инспирирующим террористическую деятельность. В подобных случаях, подавив террористов-исполнителей и даже террористические организации, нельзя одержать победы над террором, над его верховным субъектом1.

Преодоление субъектной неопределенности террора, связанной, в частности, с выявлением особенностей связи между его исполнителями и подлинным заказчиком, осложняется тем, что в качестве последнего могут оказаться солидные социальные силы, например, тайное общество, мощное негосударственное образование или сильная оппозиция, вступившая в откровенный военный конфликт с государственной властью и сама стремящаяся стать у руля государства2. Эффективность борьбы с терроризмом во многом зависит от силы и влияния заказчика террора, который может находиться в том числе в органах, ведущих эту борьбу. Если соответствующие позиции сильны, то борьба будет лишь имитироваться, так как субъект терроризма не может бороться сам с собой. Имитация борьбы может выражаться в успешных акциях по поимке отдельных исполнителей, но вовсе не его заказчиков.

Не исключена ситуация, когда за исполнителем террористического акта может стоять государство. «Акты насилия, совершаемые террористами, тайно работающими на правительство, — пишет Б. Хоффман, — оказались относительно недорогими и потенциально безопасными средствами при условии, что их исполнили надлежащим образом»3, то есть с соблюдением соответствующей конспирации. Террорист, работающий на государство, может не отождествлять себя с делом своего нанимателя, выполняя заказ, например, с целью заработать, действуя в качестве наемника.

1Ñì.: Хофмайстер Х. Теория террористической войны // Homo philosophans. Сборник к 60-летию профессора К.А. Сергеева. Серия «Мыслители». Вып. ¹ 12. — СПб., 2002. — С. 442.

2Ñì.: Емельянов В.П. Террор и терроризм: вопросы отграничения; Антонян Ю.М. Терроризм...

3Хоффман Б. Терроризм — взгляд изнутри. — С. 229.

72

§ 4. Интерсубъектность террористической деятельности

На ранних стадиях развития терроризма как социального движения, например в случае деятельности «Народной воли», непосредственными объектами нелегитимного насилия со стороны террористов были главные виновники их «бед»: представители власти, политические лидеры. Сегодня охрана политических лидеров усилилась, шансы осуществления насилия в отношении них невелики. Поэтому в большинстве случа- ев террористы осуществляют насилие не в отношении представителей власти, а против мирных людей, не имеющих никакого отношения к «адресату» террора. Подобная тактика террористов объясняется тем, что, вторгаясь в пространство публичной политики, они совершают действия, направленные на то, чтобы вызвать так называемый общественный резонанс. При этом нелегитимность действий террористов отходит для людей на второй план. Гораздо более важным является сам факт насилия как символ, за которым принято видеть некое «сообщение», имеющее своим адресатом власть.

Но движение всего содержания закодированной информации от террористов к власти часто опосредовано общественным мнением. Одна из важнейших целей террора — деморализация или изменение господствующих настроений. Поэтому террор имеет смысл только в тех обществах, где велико значение публичного общественного мнения.

Терроризируемое сообщество, вырабатывая общественное мнение, становится резонатором, через который «сообщение» террористов передается власти. Такое возможно, если информация о теракте станет достоянием значительного количества граждан. Теракт, о котором никому не стало известно, попросту не нужен. Поэтому особая роль здесь принадлежит средствам массовой информации. Без участия СМИ общество роль резонатора не выполнит. Не случайно, классический терроризм в его современном понимании возникает в Европе в XIX в., когда люди начинают регулярно читать газеты.

Чтобы общество сыграло роль резонатора террора, СМИ должны не просто проинформировать о нем, но оказать на людей устрашающее воздействие. В современных условиях они очень хорошо выполняют эту функцию. В известном смысле о СМИ можно говорить как о субъекте террора, поскольку они способствуют распространению устрашающего воздействия и на общество, и на власть.

Информационная среда, объединяя граждан, формирует у них не только озабоченность судьбой объекта террора, но и заинтересованность в отношении субъекта террора. Сведения о теракте являются, как правило, основанием для изменения собственной позиции или поведения в сторону, желательную для террористов. В аудитории, заинтересованной происходящими вокруг террористического акта событиями,

73

Глава 1. КОНЦЕПТОСФЕРА ТЕРРОРА

можно выделить две «референтные» группы. Одна группа — это та часть общественности, которая сочувствует террористам и оправдывает их. Другая группа — «виктимизированная». В нее входят осознавшие теракт как непосредственную угрозу собственной жизни и благополу- чию. Не пострадав от теракта непосредственно, они тем не менее ощущают себя жертвами.

Точное число лиц, входящих в первую группу, определить нельзя, но они всегда существуют. Известно, например, что в дореволюционной России народ приветствовал многие акции Боевой группы партии эсеров. Лица, поддерживающие террористические действия, в то же время и сами являются потенциальными террористами. Таким образом, их можно рассматривать как лиц, входящих в состав совокупного субъекта террора, который тем самым развивается из субъекта специализированной, профессиональной террористической деятельности в субъекта массовой, неспециализированной деятельности. В известном смысле действительно Большой террор совершается при массовой поддержке и в движении масс.

Члены первой референтной группы доводят до сведения властей требования террористов не в качестве таковых, а в виде пожеланий обеспокоенной террором общественности. Очередной теракт предоставляет ей повод повторить свои аргументы и оказать давление на власть.

Как отмечалось ранее, террористы осуществляют насилие не в отношении представителей власти, а против мирных людей. Эти люди и образуют «виктимизированную» группу. Именно эта группа является объектом запугивания террористов. Ее реакцией на террористический акт становятся паника и разрушительные для общества хаотичные действия (будь то биржевая паника, или бегство из зоны террора, или выражаемые в неуравновешенной форме требования к государству о защите и мести). Таким образом, эта группа может стать бессознательным субъектом стихийной террористической деятельности.

Интерес в этой связи представляет исследование, проведенное Н.Н. Пуховским сразу после террористического акта в городе Буденновске боевиками Ш. Басаева летом 1995 г. Первоначальная «атмосфера растерянности и страха (террора), царившая в городе в первые дни после нападения, — пишет Н. Н. Пуховский, — быстро сменилась на двойственную, внутренне противоречивую атмосферу бессильной, беспомощной подверженности чужой злой воле, ожидания вреда и ущерба, с одной стороны, и оскорбленного достоинства, настороженности и повышенной готовности к отражению угрозы, с другой»1. Автор выделяет две группы лиц. Первая группа включает близких родственников залож-

1 Пуховский Н.Н. Психотравматические последствия чрезвычайных ситуаций. —

Ì., 2000. — Ñ. 84.

74

§ 4. Интерсубъектность террористической деятельности

ников и «пропавших без вести» (предположительных заложников). Все они обнаружили острые реакции на стресс. В силу мощного, причем очень стойкого, ригидного отрицательного аффекта, они заражали зна- чительную часть населения города, кого не коснулся террористический акт, отрицательными эмоциями, т. е. выполняли роль резонатора. Состояние представителей второй группы — освобожденных заложников — определялось остаточными явлениями, связанными с перенесенными ими переживаниями. В основной своей массе они не хотели вспоминать пережитое. Интересно, что некоторые из них высказывали мнения, соответствующие «стокгольмскому синдрому»: о правильности действий террористов, об обоснованности их жестокости, об оправданности террористического акта «высокими целями борьбы за социальную справедливость».

В настоящее время ведущей аудиторией для большинства террористов является «мировое сообщество». Практически при любом раскладе найдется та или иная геополитическая сила, которой выгодно ослабление становящегося жертвой террора государства. Группы, составляющие аудиторию террора, оказывают более или менее скоординированное давление на государство-адресат, дестабилизируют его паникой или прямыми протеррористическими выступлениями. Благодаря этому давлению резонансной среды, а совсем не из-за непосредственного, «физи- ческого» воздействия терактов, власть обычно бывает вынуждена идти на уступки — переговоры с террористами, политические обещания, те или иные реформы и послабления. Включается механизм «обратной связи», и террористы получают требуемый ответ — прямую или косвенную политическую легитимизацию их действий.

При развитии терроризма в устойчивую и широко применяемую социальную практику последовательное прохождение всей обозначенной коммуникативной цепочки становится необязательным. Наличие терактов, угроза возможного их осуществления, а также существующая «террористическая» атмосфера ведут к тому, что власть сама «расшифровывает» сообщение террористов, так или иначе реагирует на него, стараясь избежать негативных последствий давления со стороны аудитории террора. На этом этапе происходит как бы «инверсия» позиций между террористами и их референтной группой. Теперь уже референтная группа (или, как вариант, «мировое сообщество») выступает в качестве главного субъекта устрашения для власти, и та предпочитает договариваться с террористами как с «конкретными и деловыми людьми» в противоположность неуправляемому общественному мнению.

Между властью и террористами устанавливается своеобразное властное отношение, основанное на «трансляции альтернатив избежания»,

75

Глава 1. КОНЦЕПТОСФЕРА ТЕРРОРА

т. е. на том факте, что в процессе коммуникации террористы сообщают власти о возможных последствиях, которых той хотелось бы избежать, а власть осознанно корректирует свои действия с учетом этих возможных последствий в желательную террористам сторону. Так успешный терроризм оказывается движением перехвата власти. Подобный механизм давления особенно эффективен в странах электоральной демократии, где политики просто не могут не считаться с массовыми настроениями.

Итак, террор полисубъектен. При интенсификации политической деятельности и обострении политического процесса политические партии, религиозные течения, даже целые народы переходят в «сектор террора». В массовую террористическую деятельность в качестве сознательных или бессознательных участников и соучастников включаются не только те, кто осуществляет террор, но и те, кто принимает и оправдывает его, поддерживает террористов или сочувствует им. Формирующаяся таким образом интерсубъективность террористической деятельности оказывается на определенный период устойчивой структурой политической самоорганизации общества, снимаемой только социальнополитическим процессом как целым.

Глава 2

ТЕРРОРОСФЕРА СИБИРИ

Воплощаемый в терроризме террор приводит в движение людей

èвсе общество. Пространственно-временной континуум сферы общественной жизни, формирующийся на основе функционирования и развития террористической деятельности, включает, кроме самой этой деятельности, ее социальные последствия, а также те социальные структуры и процессы, которые опосредуют терроризм (позитивно — генерируя, или негативно — блокируя). Поскольку терроризм в настоящее время получил широкое распространение и приобрел глобальную зна- чимость, правомерно говорить о существовании особой сферы общественной жизни — терроросфере. Что же можно о ней сказать?

Во-первых, терроросфера — сфера ужаса, формируемая теми обстоятельствами, которые этот страх вызывают. Они, как правило, локальны

èисторически конкретны, поэтому могут и должны быть эмпирически выделены.

Во-вторых, то, какие обстоятельства воспринимаются в качестве вызывающих ужас, определяется архетипом ужаса, в значительной мере закрепленным религиозной традицией в массовом религиозном сознании. Поэтому религиозный ландшафт конституирует ментальную структуру терроросферы.

В-третьих, терроросфера есть динамическое, развивающееся образование, накапливающее на протяжении всей своей истории террористические проявления вкупе с их ближайшими и отдаленными последствиями.

В-четвертых, терроросфера выступает как рефлексивное образование, включающее не только непосредственный террор, но и его отражения. Серия социальных отражений террора включает и резонансные отклики, и непосредственное практическое отражение в виде антитеррористической деятельности, и опережающее отражение в системе мер по профилактике терроризма и обеспечению антитеррористической защищенности потенциально уязвимых объектов.

77

Глава 2. ТЕРРОРОСФЕРА СИБИРИ

В-пятых, локальная терроросфера интегрирована в глобальную терроросферу, обусловлена последней и опосредует ее.

Таким образом, реконструкция терроросферы не огранивается фиксацией отдельных действительно совершившихся террористических актов, а предполагает выявление всех центрирующихся вокруг переживания ужаса разнообразных явлений и социальных процессов.

§ 1. Сибирь — путь ужаса?

Демонстрировавшийся Discovery Channel 24 января 2002 года документальный фильм «Очарование Севера: Сибирь — путь ужаса» удачно выражает то восприятие Сибири, которое исторически сформировалось у многих землян. Образ Сибири как «глухого», «дикого»

èужасного» края хорошо известен по литературно-фольклорному наследию1. Но он характерен не только для данного жанра и не толь-

ко для прошлого.

Так, исследователи сообщают, что аборигены расположенного на линии экватора в Тихом океане острова Науру «не знают, что такое снег, и, естественно, приходят в ужас от слова, где регулярно случается суровая зима и не растут кокосовые пальмы, ананасы, бананы, киви

èдругие экзотические вкусные фрукты»2. Родивший в 1873 г. в Баргузине Забайкальской области видный еврейский общественный деятель, руководитель еврейских общин Сибири и один из пионеров химической промышленности в Эрец-Исраэль М.А.Новомейский в своих мемуарах вспоминает: «В Южной Америке, Мексике и Аргентине детям расска-

зывают, что в Сибири люди из-за ужасных морозов едят стеариновые свечи и пьют нефть»3. Классик американского джаза И. Берлин, в дей-

ствительности родившийся в местечке Толочин Могилевской губернии, позиционировал себя как сибирского еврея из Тюмени. «Это было частью его имиджа: если, по мнению американцев, медведи гуляли по Красной площади, то Сибирь вообще казалась ужасным местом за

пределами разумного мира, а выходец из Сибири обретал ореол диковинки и героизма»4, — сообщает Ш.Бриман.

1Среди последних исследований на эту тему можно отметить главу 4 «Литератур- но-фольклорный образ Сибири и американского Запада как стимул и реакция» в: Агеев А.Д. Сибирь и американский Запад: движение фронтиров. — М., 2005. — С. 117–146.

2Не хотите ли жить на райском острове? // http://www.holod-konsultant.ru/cgi-bin/yabb.

3Новомейский М.А. Сибирская жизнь. — Лондон, 1956 // http://novomeysky.narod. ru/mose/book.

4Бриман Ш. Еврей, благословивший Америку // Еврейский Обозреватель. — 2003. — ¹ 5/48 // http://www.jewukr.org/observer/eo2003.

78

§1. Сибирь — путь ужаса?

È«в представлении европейца Сибирь — это нечто ужасное, — констатирует Ю. Росич, обращая при этом внимание на то, что — Сибирь

тоже неодинакова: одно дело какой-нибудь Ямал и совсем другое — Алтай...»1 Европейцы действительно представляют Сибирь как что-то

ужасное. И примеров тому достаточно.

Так, во Франции в начале декабря 2000 года в муниципальной галерее Art Vivant города La Rosche Sur Yon должна была открыться выставка шести сибирских художников «Послание из Сибири». Однако

ååназвание пришлось изменить. Что же произошло? Журналист Е.Каннуникова по этому поводу пишет: «Однако французы буквально схватились за голову и сказали: “Ни за что! Слово «Сибирь» распугает всех зрителей!” Видимо, для них послание из Сибири, это все равно, что весточка из тюрьмы или с того света. Чтобы не повергать благородных ларошсурьонцев в священный ужас, слово “Сибирь” было

в срочном порядке заменено на Россию, и выставка стала называться Message de Russie»2.

О своих впечатлениях рассказывает немецкая девушка Н. Хаардт, совершавшая в 2005 году велопробег от родного города Бохум до Байкала: «Конечно, я очень боялась поначалу. Каждую ночь, засыпая в своей теплой постели, я представляла себе ужасные картины ледяной Сибири, проливные дожди и грозы темными ночами, непроходимые грязные дороги, одиночество и страх в забытых Богом полях и трясинах. Иногда мне даже казалось, что я серьезно рискую жизнью. А что

испытала моя мама за время сборов, не описать никакими словами. Я не ребенок, мне 34 года»3.

О россиянах в целом С. Баймухаметов иронически говорит: «И доверчивая страна ахает: “Ужас, в Сибири такие морозы!”»4

Подобное восприятие наблюдается и у самих сибиряков. Пресс-сек - ретарь Новосибирского центра по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды Р. Ягудин как-то обронил фразу: «Однако, вопреки ожиданиям, синоптики наблюдают ослабление морозов, которые длительное время терроризировали жителей Западной Сибири»5.

Среди всех тех, кто оказался в Сибири, особенно болезненно, как свидетельствуют различные источники, пребывание в ней переносили

1Росич Ю. Классификация регионов РФ по природным условиям — 1998 г. // http://rocich.ru. 05.06.2000.

2Канунникова Е. Послания из Сибири не доходят. Почта не работает // Новая Сибирь. — 2000. — ¹ 52.

3Школьник М. На велосипеде через Евразию // Навигатор. — Новосибирск. — 2005. — 5 авг.

4Баймухаметов С. Беда не в морозах // Литературная газета. — 2001. — 24–30 янв.

5Íàñ может еще подморозить // Честное слово. — 2006. — 8 февр.

79

Глава 2. ТЕРРОРОСФЕРА СИБИРИ

поляки1. Будучи в сибирской ссылке, они испытывали серьезные затруднения в морально-психологической адаптации к местным условиям2. Не случайно, по-видимому, в польской поэзии Сибирь сравнивается с адом3. Подлинной Одиссеей ужаса представлялся путь по Сибири

âрусскую Америку через Аляску беглому польскому ссыльному из рассказа Д. Лондона «Потерявший лицо»4. Об «ужасной Сибири» говорит

и Т. Плешкевич — бывшая актриса пермского ТЮЗа, — вспоминая прапрадеда, поляка по национальности, сосланного в Сибирь за участие

âвосстании5.

Образ Сибири, сложившийся у простых обывателей, мало чем отличается от умозаключений представителей «большой» науки. Старшие научные сотрудники Брукингского института историк Ф. Хилл

èэкономист К. Гэдди опубликовали нашумевшую книгу «Сибирское проклятие: как коммунистические плановики обрекли Россию на хо-

1Национальный характер поляков определяется как характер этико-интуитивного экстраверта, которому в силу «болевой» сенсорики ощущений свойственно постоянное ощущение внутреннего физического дискомфорта: его как будто постоянно что-то раздражает или мучает.

2Одну из таких трагических историй рассказывает В.Г. Короленко. См.: КороленкоВ.Г . Мороз // Короленко В.Г. Собрание сочинений в 10 т. — М., 1953. — Т. 1. Повести и рассказы.

3Ñì.: Михаляк Я. Прощание у«могил ьного камня надежды». Уральская граница вво споминаниях поляков, сосланных вСибирь // Сибирь вис тории ику льтуре польского народа. — М., 2002.

4«Это был конец. Стремясь, подобно перелетным птицам, домой, в европейские столицы, Субьенков проделал длинный путь, отмеченный страданиями и ужасами. … С самого начала, загоревшись страстной мечтой о свободе Польши, он оказался игрушкой в руках судьбы. И с самого начала — в Варшаве, в Санкт-Петербурге, в сибирских рудниках, на Камчатке, на утлых суденышках охотников за пушным зверем — судьба вела его к этому концу. Поистине еще при сотворении мира ему была назначена именно такая смерть — ему, такому утонченному и чувствительному ко всему, что окружало его, для него, который был мечтателем, поэтом и художником. Он еще не родился на свет, а уже было предопределено, что трепещущий комок нервов, который он собой представлял, будет обречен жить среди звериной вопиющей жестокости и умереть в этой далекой стране северной ночи, в этом мрачном уголке на самом краю света.

…Позади лежал долгий, отнявший, казалось, тысячу лет, путь через всю Сибирь

èвсю Россию. Тем путем бежать было невозможно. Он мог идти только вперед — че-

рез мрачное, покрытое льдами Берингово море на Аляску. Путь этот вел в мир, где дикость с каждым шагом становилась все более ужасающей.

… Его спутниками были охотники-славяне и русские — искатели приключений, монголы, татары и исконные жители Сибири; они кровью прокладывали путь среди дикарей этого нового света. Они вырезали целые становища за то, что эскимосы отказывались платить им дань мехами, а на них в свою очередь нападали команды других кораблей» (cм.: Лондон Д. Потерявший лицо // Лондон Д. Любовь к жизни: Рассказы. — М., 1984).

5 Дмитриева Л. Царица, которая любит карамельки // Личное дело. — 2002. — ¹ 11.

80