Korporativnoe_pravo_Aktualnye_problemy_teorii_i_praktiki
.pdfгражданско-правового регулирования. Какие правовые формы получают такие отношения? Если они обретают форму правоотношений, то кто является их субъектами, каковы содержание и природа таких правоотношений?
Если корпоративное право - это совокупность правовых норм, регламентирующих корпоративные отношения, а эти последние в свою очередь представляют собой общественные отношения, направленные на организацию и осуществление деятельности по совместному достижению общих целей - союзной или корпоративной деятельности, то вполне логично предположить следующее. Любая корпоративная (общая, союзная, коллективная) деятельность неизбежно предполагает (по крайней мере на своей начальной стадии) образование и существование коллектива лиц - участников такой деятельности. Одной из многих целей деятельности такого коллектива может стать приурочение правовых последствий этой деятельности к специально создаваемому для этого субъекту - корпорации (юридическому лицу). Создание корпорации означает ведение корпоративной деятельности не только на общий счет ее участников*(414), но и от собственного имени вновь созданной корпорации. Но такая (правовая) цель, как создание корпорации во имя обслуживания совместной деятельности, ставится ее участниками далеко не всегда. Многие сферы коллективной человеческой активности таковы, что вполне удовлетворяют ее участников даже тогда, когда они ведутся только лишь на общий счет, но без приурочения к особому имени какого-то специально создаваемого для этих целей субъекта*(415). Даже такая (содержательно и организационно непростая) деятельность, как предпринимательство, вполне может вестись и без образования юридического лица; больше того, совсем не обязательно, чтобы эта деятельность была коллективной - что уж говорить о каких-то менее сложных сферах человеческой активности!
Факт определенной организации общей (коллективной) деятельности не остается вовсе за пределами внимания гражданского права. Конечно, гражданское право не может признать за всякой организацией корпоративной деятельности качества лица (субъекта гражданского права). Но признание правосубъектности - это не единственная возможная правовая форма внимания к коллективным человеческим отношениям; воздействие гражданского права на такие отношения проявляется в установлении ряда специальных правовых норм (предписаний), регламентирующих некоторые взаимоотношения участников такой организации друг с другом. Как известно, по общему правилу субъективные гражданские права и юридические обязанности приобретаются (возлагаются) всяким и каждым субъектом на самого себя и за свой собственный счет по своему единоличному усмотрению. Нет и не может быть ничего более индивидуального, произвольного и интимного, чем реализация собственной правоспособности*(416). Но так происходит лишь при ведении индивидуальной (эгоистической) деятельности - тогда, когда реализация собственной гражданской правоспособности изменяет только правовую и имущественную сферу ее обладателя и никого более. Участие же в деятельности общей (коллективной) не может не сказаться на процессах приобретения, осуществления и прекращения гражданских прав, равно как возложения и исполнения обязанностей. Причина ясна: эгоистическая динамика правовой сферы входит в противоречие с участием соответствующего лица в общей деятельности - деятельности, ведущейся уже не только на личный счет самого действующего лица, но на его общий с другими лицами счет, т.е. оказывает самое непосредственное влияние на гражданские права и законные интересы других лиц. Вмешательство гражданского закона в соответствующие сферы отношений, как правило, выражается именно в том, чтобы указать на особенности процессов приобретения, осуществления (исполнения) и распоряжения правами и обязанностями на общий счет.
С определением таких особенностей субъективные гражданские права и
юридические обязанности принимают особый вид, из-за которого вполне заслуживают выделения из общей массы субъективных прав и обязанностей и противопоставления тем из них, которые приобретаются, осуществляются (исполняются) и распоряжаются индивидуально. Коротко говоря, субъективные гражданские права и юридические обязанности подлежат разделению (по критерию субъекта, чью правовую сферу они затрагивают) на права и обязанности индивидуальной принадлежности и индивидуального распоряжения, с одной стороны, и на права и обязанности коллективной (общей) принадлежности и совместного осуществления - с другой; в дальнейшем (для краткости) мы станем говорить о правах индивидуальных и правах общих.
Предостерегаем читателя от смешения понятия общих прав (прав коллективного обладания и совместного осуществления) с понятием корпоративных прав*(417). Общие права корпоративны только в том смысле, что их приобретение соединяется с ведением общей (корпоративной) деятельности, но отнюдь не в смысле своего противопоставления традиционным видам гражданских прав (вещным, обязательственным и т.д.) в качестве особого вида. Общими правами могут стать едва ли не любые из традиционных субъективных прав - право собственности и право залога, субъективные авторские и патентные права, права наследственные, обязательственные и др.; все они будут приобретаться и осуществляться особым порядком (не "своей властью и в своем интересе", как это обычно бывает, а лишь с "оглядкой" на то, как это повлияет на правовую и имущественную сферу участников общей деятельности - лиц, на общий счет с которыми данные права приобретаются), но только лишь оттого, что они становятся правами коллективного обладания, права не изменяют ни своего содержания, ни своей природы.
Специфика прав, называемых общими, заключается не в самих правах - не в их содержании и даже не в их принадлежности, а в их приобретении и осуществлении (использовании) на общий счет нескольких лиц. Если права индивидуальной принадлежности приобретаются и осуществляются "своей властью и в своем интересе" ("исключительно и независимо от лица постороннего", "по собственному усмотрению") своих обладателей, то права общие - права совместного осуществления - приобретаются и осуществляются (как это вполне ясно уже по самому термину) совместно несколькими лицами, т.е. не исключительным образом, а зависимо от определенных лиц; властью, ограниченной властью этих самых лиц и в общем для всех членов коллектива интересе. Думается, что именно из-за урезания такого элемента правоспособности членов коллектива, как способность к самостоятельному единоличному приобретению и осуществлению общих субъективных прав, обычно не возникает особенной надобности в признании качеств субъекта гражданских правоотношений за самим коллективом в целом.
Рискнем также еще раз отвлечь внимание читателя на тот (прежде неоднократно отмечавшийся нами) факт, что создание для ведения корпоративной деятельности юридического лица (корпорации) далеко не всегда прекращает гражданско-правовые отношения между ее участниками. "Надевание" на общую деятельность субъектной "маски", именуемой корпорацией, вовсе не означает, что с момента создания корпорации могут существовать лишь корпоративные отношения между участниками корпорации и самой корпорацией, а отношения ее участников между собой "разваливаются". Даже в таких, казалось бы, сугубо капиталистических объединениях, как акционерные общества, в определенных случаях складываются специфические (корпоративные) отношения между акционерами, которые под воздействием права облекаются в форму специальной корпоративной правоспособности. Так, например, приобретение контрольного пакета акций Закон об АО обставляет рядом условий, в частности обязывает приобретателя
сделать обязательное предложение всем другим акционерам о продаже принадлежащих им акций. Первое впечатление - речь идет об особой юридической обязанности - оказывается явно неверным, ибо данное условие распространяет свое действие на всякого и каждого акционера, состав которых, между прочим, постоянно изменяется; затем, Закон не указывает лиц, имеющих право требовать исполнения такой "обязанности", а также устанавливает весьма оригинальные последствия ее неисполнения (ограничивает контролирующего акционера в возможности осуществления своей акционерной правоспособности). Перед нами, стало быть, не юридическая обязанность, составляющая содержание какого-то особенного корпоративного правоотношения, а граница корпоративной правоспособности, установленная в пользу не корпорации, но во имя сохранения возможности реализации корпоративной правоспособности других участников акционерного общества. Аналогичные рассуждения могут быть сформулированы и применительно к так называемому преимущественному праву покупки акций закрытого акционерного общества, предложенных к продаже лицу, не являющемуся его акционером. О сохранении корпоративных отношений между участниками обществ с ограниченной ответственностью, членами производственных кооперативов и товарищами полного и коммандитного товариществ, несмотря на создание корпорации юридического лица, особо можно и не говорить: факт этот столь непреложен, что в особом обосновании или даже иллюстрации и не нуждается.
Таким образом, можно сказать, что настоящий очерк посвящен гражданско-правовым формам корпоративных отношений, складывающихся между юридическими равновеликими друг другу участниками корпоративной деятельности, в том числе участниками корпораций - юридических лиц. В своем "чистом" виде эти отношения существуют там, где для приурочения правовых последствий корпоративной деятельности корпорации - юридического лица вообще не создается. Однако и тогда, когда такая корпорация все-таки создается, существование таких отношений тоже не исключается; вопрос только в том, каков их "удельный вес" (значимость) в сравнении с отношениями участников и корпорации. Очевидно, что наибольшую роль такие отношения играют в предпринимательских корпорациях (полном и коммандитном товариществах), несколько меньший - в корпорациях кооперативного (трудового или артельного) типа организации, еще меньший - в обществах с ограниченной и дополнительной ответственностью, а также закрытых акционерных обществах, т.е. в имущественных капиталистических организациях (объединениях капиталов). Наличие же подобных отношений между акционерами открытых акционерных обществ и тем паче таких из них, как публичные компании (компании, акции которых обращаются на биржевом рынке), должно считаться редчайшим исключением.
Какова же степень активности гражданского права и мера глубины его проникновения в такие отношения, в первую очередь - отношения между участниками общей (корпоративной) деятельности, не образовавшими гражданско-правоспособного субъекта (корпорации как юридического лица)? Для получения ответа на этот вопрос мы планируем изучить интересующие нас корпоративные отношения, складывающиеся в рамках (1) общей собственности, (2) простого товарищества и (3) полного и коммандитного товариществ. Коммерческие товарищества являются, пожалуй, самыми нетипичными из юридических лиц - организациями, не имеющими, по сути, ни организационного единства, ни имущественной обособленности; неудивительно, что именно в них корпоративные отношения товарищей друг с другом имеют не просто наибольший "удельный вес" в сравнении с аналогичными отношениями участников корпораций других типов, но и, пожалуй, большее значение, нежели отношения товарищей с самим товариществом. Именно по этой причине мы считаем включение в
сферу нашего внимания ситуации с товариществами - юридическими лицами вполне оправданным.
2. Право общей собственности - один из классических институтов континентального гражданского права. С содержательной точки зрения, а также в части гарантий осуществления, охраны и защиты право общей собственности, в общем, идентично классическому (нормальному) субъективному праву собственности (праву индивидуальной собственности). Однако, в случае с правом общей собственности, третьи лица, противостоящие управомоченной стороне, видят перед собой множественность лиц на стороне собственника. Конечно, это несколько менее удобно, чем в общем случае, т.е. в ситуации, когда собственник представлен одним лицом. Выходит, что главная задача специального правового регулирования отношений общей собственности традиционно заключается в том, чтобы создать у третьих лиц видимость единства субъекта - носителя права общей собственности. Регулирование же отношений между сособственниками (т.е. интересующих нас корпоративных отношений) является задачей второстепенной и решается законодателем только во имя достижения главной цели. Этими общими соображениями в целом и предопределяются и границы, и глубина законодательного вмешательства в корпоративные отношения сособственников.
"Имущество, находящееся в собственности двух или нескольких лиц, принадлежит им на праве общей собственности", - определяет п. 1 ст. 244 ГК. В этой формулировке отражены следующие характеристики данного института:
1)право общей собственности устанавливается на один единый объект, который
2)принадлежит нескольким лицам*(418), причем
3)каждое из них обладает по отношению к этому объекту субъективным правом. Суть этого права нам в первую очередь и предстоит выяснить. При этом следует
отдавать себе отчет, что данное право, во-первых, должно быть одинаковым с точки зрения его природы, вне зависимости от того, какой из субъектов (сособственников) является его носителем, во-вторых - оно не должно быть идентично праву собственности на вещь в целом, каковое принадлежит всем сособственникам вместе, но не всякому и каждому, взятому отдельно. Одновременное установление нескольких прав собственности на одну и ту же вещь со стороны нескольких лиц следует признать невозможным - противоречащим абсолютному характеру права собственности.
Как видим, проблематичность конструкции права общей собственности заложена в его объектной характеристике. Если обратиться к внеправовой стороне данного вопроса (к фактическим, жизненным отношениям) и рассмотреть ситуацию, когда одна вещь попадает в обладание нескольких лиц, то можно констатировать, что данная вещь становится присвоенной несколькими лицами. Говоря иными словами, вместе они считают, что данный материальный объект принадлежит им всем одновременно. Следовательно, перед всяким другим, не имеющим отношения к данной вещи лицом, предстает некий коллективный субъект*(419) присвоения. Если это постороннее лицо обратится с вопросом "чья это вещь?" к другому человеку, знакомому с присвоившими ее, то получит ответ: "Эта вещь их, а именно - коллектива, состоящего из лиц X, Y и Z". Иногда такой коллектив даже получает специальное терминологическое обозначение - "семья", "крестьянское хозяйство", "колхозный двор", "товарищество"; даже юридический язык вполне допускает говорить о семейном имуществе, имуществе крестьянского (фермерского) хозяйства или колхозного двора, равно как и об общем имуществе товарищей (имуществе товарищества).
Объективное право, одной из главных задач которого является охрана результатов экономического присвоения, призвано защитить, если законодатель считает это нужным, сложившееся фактическое отношение нескольких лиц к одной вещи как к своей. Для этих целей оно и вводит институт общей собственности. Таким образом,
можно сказать, что право общей собственности принадлежит всем сособственникам как единому целому. В результате мы сталкиваемся с внешней стороной права общей собственности: перед всяким третьим лицом предстают несколько сособственников, которым принадлежит одно право общей собственности на определенное имущество, в силу чего они образуют некое новое, выступающее в гражданском обороте единство. Объективное право защищает это право собственности от всех третьих лиц, противостоящих коллективу сособственников. Представляется, что данное субъективное право с точки зрения своей внешней стороны ничем не отличается от классического права собственности, принадлежащего одному собственнику: оно ровно так же защищается от всех третьих лиц и в такой же степени дает коллективу сособственников возможность свободно осуществлять правомочия, входящие в состав права собственности, т.е. владеть, пользоваться и распоряжаться вещью по своему усмотрению (п. 1, 2 ст. 209 ГК).
Таким образом, правомочия и в классическом праве собственности, и в праве общей собственности по своему содержанию и по своей природе одинаковы, но в то же время очевидно, что разница между этими двумя институтами очень существенна. Она проистекает из того, что в классическом праве собственности объекту права соответствует один неделимый субъект, а в праве общей собственности объекту соответствует коллектив субъектов. Отсюда огромное значение приобретают внутренние взаимоотношения сособственников. Эта особенность общей собственности придает совершенно иной окрас традиционной триаде правомочий, состав которой перечисляется в содержащем дефиницию права собственности п. 1 ст. 209 ГК; окрас этот может быть различным и зависит от качества (степени доверительности, согласия и вообще тесноты) фактических отношений сособственников между собой. В зависимости от перечисленных факторов решается вопрос о том, следует ли участникам общей собственности определять сособственнические доли каждого из них в общей вещи или они могли бы воздержаться от такого определения. В первом случае говорят, что имеет место общая долевая собственность, т.е. общая собственность с определением сособственнических долей, во втором - общая совместная собственность, т.е. общая собственность без определения сособственнических долей.
Думается, что рассмотрение вопроса о правовых формах отношений сособственников друг с другом целесообразно начать с института общей долевой собственности. Необходимая для него степень доверительности и тесноты отношений между участниками минимальна; а как было показано выше - в очерках 1 и 4 - традиционное гражданско-правовое регулирование отвоевывает себе тем более широкую поляну, чем выше степень допустимого индивидуализма в фактических отношениях, выступающих предметом правовой регламентации. В отношениях общей долевой собственности степень узаконенного индивидуализма достигает своего мыслимого максимума, ибо именно в этой разновидности общей собственности ставится вопрос о существовании каких-то особенных сособственнических прав, со своим специфическим содержанием и даже объектом (долей в праве собственности). Поскольку в наши задачи не входит всестороннее изучение института общей собственности как такового, а его рассмотрение производится нами лишь постольку, поскольку имеет ценность для установления содержательных и логических пределов понятия о корпоративных отношениях, мы не входим в подробное обсуждение вопроса о понятии и природе доли в праве общей собственности; отметим лишь, что, с нашей точки зрения, такая доля представляет собой определенную часть доходности и (или) убыточности (ценности) общей вещи*(420).
Доли в праве общей долевой собственности определяются по соглашению сторон, решению суда, указанию закона или завещания. При отсутствии такого определения
доли считаются равными (см. ст. 245 ГК).
Как же трансформируются традиционные правомочия собственника вещи в ситуации, когда право собственности на нее приобретает общий долевой характер (обременяется правами сособственников на доли ценности этой вещи)?
Наиболее очевидна трансформация правомочия владения. Сутью этого правомочия является "фактическое господство лица над вещью, соединенное с намерением присвоить ее себе"*(421). Осуществлять владение нескольким лицам одновременно невозможно, - так же, как невозможно, к примеру, положить один кошелек сразу в несколько карманов или нескольким людям одновременно встать на одно и то же место. Такова природа вещи, предопределяемая, с одной стороны, ее материальной сущностью, с другой - законами физики. Исходя из этих соображений, а также из признания прав каждого из сособственников на долю ценности общей вещи*(422), ГК устанавливает норму, согласно которой "владение имуществом, находящимся в долевой собственности, осуществляется по соглашению всех ее участников" (п. 1 ст. 247). За этой формулировкой стоит следующее: чтобы один из сособственников мог владеть общим имуществом, он должен быть уверен в том, что все остальные сособственники не против этого. Наиболее естественным способом обретения такой уверенности является договоренность между участниками общей собственности - соглашение об определенном порядке владения вещью. Будучи облеченными в правовую форму, данные отношения станут относительными правоотношениями, одной стороной которых будет признан один сособственник, другой - все остальные сособственники.
Аналогичные договоренности требуются и при реализации других правомочий, среди которых отдельное внимание надо обратить на пользование. В отношении него ГК в той же норме п. 1 ст. 247 указывает, что пользование, как и владение, осуществляется по соглашению всех участников общей собственности. Говоря об этом правомочии в составе права собственности, следует обратить внимание на ст. 248 и 249 ГК, так как содержащиеся в них правила, мы надеемся, станут весомым аргументом в пользу некоторых дальнейших выводов. Первая из названных норм закрепляет порядок распределения доходов от использования общего имущества (сначала они поступают в состав общего имущества, а затем распределяются между участниками соразмерно их долям), вторая устанавливает аналогичные правила для распределения расходов по содержанию имущества (такое бремя распределяется между всеми участниками общей собственности соразмерно их долям).
Необходимость соглашения при реализации правомочия распоряжения вещью в целом также закреплена в ГК в п. 1 ст. 246. Однако когда речь заходит о распоряжении долей в ценности общей вещи, на первый план выходят отношения, возникающие при реализации преимущественного права*(423) покупки (ст. 250 ГК). Это право предоставляет возможность участнику общей собственности требовать заключения с ним договора о возмездном отчуждении доли в общем имуществе, если другой участник намеревается этой долей соответствующим образом распорядиться. Правовая природа преимущественного права покупки, которое еще больше усложняет институт общей собственности, нуждается в специальном выяснении (см. об этом очерк 13 настоящей книги).
Исследователи общей собственности указывали и на другие относительные правоотношения, складывающиеся между участниками общей собственности, - отношения по взаимным расчетам, по выделению доли, по разделу общей собственности и др.*(424) Для нашей цели, заключающейся в исследовании правовых форм корпоративных отношений, эти отношения большого интереса не представляют, ибо имеют своими объектами определенные денежные суммы и (или) конкретные вещи, а содержанием - требование о совершении действий по их передаче, т.е. вполне могут
быть облечены в традиционную обязательственную форму.
Наличие абсолютных и относительных элементов в институте общей собственности заставляет исследователей различать в совокупности, которую образуют, во-первых, участники общей собственности, а во-вторых, объекты общей собственности, две стороны: внутреннюю и внешнюю. Так, на выделение "внутренних" и "внешних" правоотношений сособственников указывала, в частности, Р.С. Мананкова*(425), хотя и подчеркивала при этом, что данное подразделение "производится исключительно в аналитических целях", из-за чего эти понятия носят условный характер. В действительности никакой "условности" в таком разделении нет*(426). Напротив, подчеркнутый перенос данного разделения в разряд условностей, допускаемых исключительно в исследовательских целях, с нашей точки зрения, играет весьма негативную роль, ибо уводит в сторону от сути института общей собственности, представляя ее неким единым правоотношением, каковым она на самом деле не является и являться не может. Общая собственность - это набор или сложная система правоотношений различного содержания, с различными объектами и различным порядком осуществления. Именно поэтому выделение внутренних и внешних (мы, в отличие от Р.С. Мананковой, не будем ставить эти понятия в кавычки) правоотношений есть не условность и не фикция, но объективная реальность, а следовательно, единственно верный путь для анализа общей собственности. Внешняя сторона - это вещное правоотношение (правоотношение собственности); сторона внутренняя - это относительная правовая связь каждого сособственника юридическими возможностями всех других сособственников по ведению общей деятельности. Общая деятельность сособственников состоит в осуществлении общего права собственности - владении, пользовании и распоряжении общей вещью. Кроме того, отдельных сособственников (как реальных, так и бывших) друг с другом могут связывать еще и относительные обязательственные правоотношения, направленные на удовлетворение индивидуальных интересов их участников, - правоотношения, нас в данном исследовании не интересующие.
Какова же юридическая форма корпоративных отношений сособственников? Условно обозначим эту форму словом "право" и попытаемся выяснить его основные черты. Это право имеет своим объектом идеальную долю в ценности общей вещи*(427). Таким правом обладает каждый из участников общей собственности. При этом оно является единственным правом, которым обладает отдельный сособственник на общее имущество. Признание такого права является основанием для того, чтобы каждый из сособственников мог участвовать в решении вопросов о владении, пользовании и распоряжении объектом права собственности в целом наравне с другими сособственниками, сообразно относительной величине своей доли. Обладание нашим таинственным "правом" на определенную долю ценности общей вещи делает лицо - обладателя этого права юридически способным к заключению соглашений, о которых говорится в соответствующих статьях ГК (прежде всего ст. 246-249). Данное право является относительным, на что указывает ограниченный круг лиц, за счет которых обеспечивается реализация такого права (другие сособственники), поскольку нарушить договоренность, достигнутую в ходе реализации обсуждаемого "права", очевидно, могут только другие сособственники, например, несоответствующими условиям соглашения действиями по осуществлению правомочия пользования общей вещью.
Здесь необходимо разрешить неизбежно возникающее сомнение: а только ли сособственники могут нарушить это право? Ведь в случае кражи общего имущества возможность пользоваться общей вещью тоже утрачивается. А если всякое третье лицо может нарушить данное право, то его следует причислять не к относительным, а к абсолютным. Однако в данном случае нарушается субъективное вещное право,
составляющее внешнюю сторону отношений общей собственности. Право участника на долю в общей собственности не связывает его носителя со всяким и каждым третьим лицом, ибо основное его содержание - это возможность участия в выработке соглашения, устанавливающего, во-первых, порядок владения и пользования общим имуществом, а во-вторых, распределение доходов от его использования. Следовательно, круг участников здесь строго определен - его образуют только и исключительно другие сособственники*(428). В случае же, к примеру, хищения предмета общей собственности нарушается право коллектива сособственников, и это уже будет деликтом в сфере абсолютных прав, которые может нарушить каждый.
Помимо сказанного, аргументом в пользу того, что рассматриваемое нами "право" носит относительный характер, служит следующее соображение: в случае кражи право участвовать в установлении порядка пользования вещью у каждого из участников сохраняется в полной неприкосновенности, а вот возможность реально пользоваться таковой действительно утрачивается, причем не для одного отдельно взятого сособственника, а для всего их коллектива.
Обратим внимание на то, что, отказавшись от определения права сособственника на долю в общем имуществе как абсолютного права, мы, разумеется, отказываемся и от его характеристики как вещного права, хотя большинство исследователей помещают его именно в раздел с другими вещными правами, чаще всего рядом с собственностью, как это сделал отечественный законодатель в ГК *(429). Наш нетрадиционный подход обусловлен, в частности, тем, что вещное право закрепляет право на вещь. А последнюю можно определить как "пространственно ограниченный предмет природы, лишенный воли"*(430), т.е. материальный предмет, субстанцию, данную нам в ощущениях. Говоря же о понятии доли в общем имуществе, мы подчеркивали, что речь идет об идеальной доле в таком идеальном же понятии, как ценность вещи, - чисто умозрительной (мыслимой, но не ощущаемой) субстанции. Идеальная доля, очевидно, не отвечает тем требованиям, которые предъявляются к объектам, претендующим на статус вещей, прежде всего потому, что не обладает необходимой физической определенностью (пространственными границами) и не подчинена действию законов физического мироустройства. На объект, который не является вещью, не может быть установлено вещное право.
Определившись с относительной природой исследуемого "права" (правовой формы), мы выходим на следующий уровень квалификации. К какой категории правовых форм принадлежит исследуемая - правовая форма отношений между сособственниками, направленных на ведение такой общей деятельности, как владение, пользование и распоряжение общей вещью? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, что является средством обеспечения юридических возможностей, заполняющих собой изучаемую правовую форму. Так, например, если мы найдем, что средством ее обеспечения выступает юридическая обязанность, то мы с высокой степенью вероятности сможем утверждать, что перед нами юридическая возможность, являющаяся субъективным гражданским правом.
Исследуемая юридическая возможность реализуется активными действиями сособственника - действиями по заключению соглашения, направленного на установление прав и обязанностей в области определения порядка владения, пользования и распоряжения объектом права общей долевой собственности. Как видно, действия сособственника, которыми реализуется наша искомая юридическая возможность, принадлежат к разряду юридических действий. Возможность совершения такого рода действий нет смысла обеспечивать обязанностью, поскольку обязанность предполагает возможность выбора ее носителем варианта поведения, в том числе выбора между исполнением и нарушением обязанности. Однако эффект юридического
действия предопределяется не действиями (бездействием) других лиц, а содержанием правовых правил поведения (в первую очередь - правовых норм, а затем и соответствующих им индивидуальных правовых предписаний). Возможность совершения юридического действия не может быть нарушена в том смысле, что нет такого частного лица, которое могло бы своими действиями или бездействием воспрепятствовать наступлению юридического результата правомерного действия. По изложенным соображениям нам думается, что рассматриваемую юридическую форму необходимо отнести к явлениям того же порядка, которые призваны обеспечить (предоставить) управомоченному возможность совершения действия, направленного на достижение определенного юридического результата*(431). Такие возможности обеспечиваются не обязанным, а юридически связанным поведением других лиц*(432), обыкновенно именуются юридическими способностями и, будучи соединенными в систему, образуют собой элементы правоспособности.
В самом деле, если говоря о праве на долю в общей собственности, мы понимаем, во-первых, способность каждого из сособственников к участию в соглашении относительно порядка владения и пользования общим имуществом (п. 1 ст. 247 ГК), а во-вторых - способность каждого из них к самостоятельному осуществлению права общей собственности в соответствии с достигнутой договоренностью (п. 2 ст. 247), то: (1) обе эти возможности обеспечиваются установлением границ законного (правомерного) поведения других лиц (сособственников); (2) попытка выхода за пределы этих границ не может дать желаемого юридического результата. Тот факт, что круг лиц, обеспечивающих данные юридические возможности, строго определен (ими являются все сособственники, противопоставленные одному из них, произвольно выбранному*(433)), а сами эти возможности принадлежат к разряду относительных, не должен смущать при квалификации изучаемого явления в качестве одного из элементов гражданской имущественной правоспособности. Общая (статическая) гражданская правоспособность обеспечивается состоянием связанности, в которое поставлен всякий и каждый член общества действиями государства - носителя публичной власти; благодаря этому обстоятельству элементы статической гражданской правоспособности получают абсолютный характер. Но в данном случае мы говорим о специальной (динамической) составляющей, которая является случайным дополнением к общей гражданской правоспособности, но содержательно она одинаковая для всякого и каждого. Кто-то состоит соучастником отношений общей долевой собственности, кто-то нет - это дело случая. Но всякий, состоящий общим долевым сособственником, получает ряд признаваемых за ним государством (законодателем) юридических способностей, необходимых только и исключительно для участия в коллективном присвоении вещей*(434), - и это закономерность, одинаковая для всякого и каждого*(435). Можно сказать, что коллективное присвоение одной и той же вещи создает своеобразное мини-общество, участие в котором облекается в точно такую же правовую форму, что и участие в любом обществе, - форму юридических способностей к такому участию. Участие же в обществе (социальная активность) всегда выражается в определенной дозволенной свободной деятельности. Юридические способности к ведению такой деятельности составляют элементы специальной гражданской правоспособности, в нашем случае - ее корпоративной области.
Чтобы подтвердить правильность квалификации исследуемой правовой формы, можно сравнить ее с так называемыми "правами", возникающими в иных сферах корпоративных отношений. Очевидно, таким будет, например, "право" участника общества с ограниченной ответственностью "на долю в уставном капитале общества" (п. 1 ст. 87, ст. 93 ГК, п. 1 ст. 2, абз. 4 п. 1 ст. 8, п. 1 ст. 21 Закон об ООО). Статус участника (обладание долей в уставном капитале) общества с ограниченной
ответственностью является своеобразным "ключом", который отпирает "ларец" с набором разнообразных юридических возможностей (способностей) (см. о них п. 1 ст. 67 ГК). Точно так же и сособственническое "право" на долю в ценности общей вещи представляет из себя "ключ", который предоставляет доступ к ряду юридических возможностей, многие из которых похожи на те, что перечисляются в ГК как права участников корпораций. Так, будучи субъектом права на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью, его член автоматически приобретает "право на участие в управлении делами общества" (абз. 1 п. 1 ст. 8 Закона об ООО). Похожая возможность, предусмотренная ст. 246, 247 ГК, признается и за обладателем доли в общем имуществе. Далее, одним из основных прав участника общества с ограниченной ответственностью является возможность участия в распределении прибыли общества (абз. 3 п. 1 ст. 8 Закона об ООО). Аналогией этому в общей собственности служит ст. 248 ГК, которая определяет правовую судьбу плодов, продукции и доходов от общей собственности - они также распределяются между сособственниками. При этом, что интересно, ст. 248 ГК недвусмысленно закрепляет прямую пропорциональную зависимость между размером доли и величиной дохода, которая поступит в актив обладателя данной доли. Такая же зависимость характерна и для общества с ограниченной ответственностью: чем больше вклад в уставной капитал, тем больше доход. Есть в институте общей собственности и свой аналог так называемому ликвидационному остатку, "право" на участие в распределении которого принадлежит каждому участнику общества с ограниченной ответственностью (абз. 6 п. 1 ст. 8 Закона об ООО). Этот аналог закреплен в ст. 252 ГК, которая определяет порядок раздела общей собственности и выдел из нее доли. Пункт 1 этой статьи гласит: "Имущество, находящееся в долевой собственности, может быть разделено между ее участниками по соглашению между ними". Стоит также отметить и следующее сходство: право на долю в общем имуществе дает возможность участвовать в своеобразном "органе" коллектива сособственников - общем собрании, на котором по принципу единогласия*(436) должны быть выработаны соглашения по вопросам из ст. 246-249 ГК*(437). Права участника обществ с ограниченной ответственностью также содержат возможность участия в общем собрании, но уже на иных принципах (абз. 1 п. 1 ст. 67 ГК, абз. 2 п. 1 ст. 32 Закона об ООО).
Для сравнения с правом на долю в общем имуществе можно взять и другие корпоративные права, не обязательно относящиеся к деятельности общества с ограниченной ответственностью. Большей или меньшей степенью схожести с правами сособственника обладают корпоративные права в товариществах (обоих видов), обществах с дополнительной ответственностью и производственных кооперативах*(438). Интересно, что пресловутая "схожесть" наблюдается не только в случае с правовыми формами общественных отношений - правами сособственников и правами участия в корпорации, но и в некоторых других моментах, в частности в области субъектов правоотношений, их объектов и юридических фактов. Так, нет ничего невозможного в признании определенной (небольшой) гражданской правоспособности за коллективом сособственников - правоспособности, состоящей из одного элемента (способности иметь имущество на праве собственности). Напротив, такое признание было бы вполне логичным и обоснованным, ибо отвечало бы на вопрос о том, кому же все-таки принадлежит право собственности на вещь в целом. Традиционный взгляд, не признающий за коллективом сособственников никакой правоспособности, ответить на него не может: субъекта права собственности в целом нет, притом абсолютные юридические способности ни одного из сособственников по реализации данного права не простираются далее идеальной доли в ценности вещи.
Говоря о роли объекта права общей собственности, следует прежде напомнить,