Юркевич М.А._диссертация

131

3.Основное различие упомянутых явлений заключается в способности одной из них – видеопротокола – выступать в качестве единственного средства фиксации хода и результатов судебного разбирательства.

4.На данном этапе цифрового развития в России возможно введение обязательной видеозаписи судебных заседаний. Такие видеозаписи должны являться приложением к протоколам судебных заседаний, использование которых

вдоказательственной деятельности возможно в случае их соответствия требованиям Уголовно-процессуального кодекса.

5.Положения УПК РФ должны быть дополнены статьей 259.1, содержащей указание на необходимость обязательной видеозаписи по всем делам, за исключением тех, которые рассматриваются в закрытом судебном заседании;

устанавливающей порядок ведения видеозаписи и хранения её материального носителя, а также порядок ознакомления с видеозаписью, подачи на неё замечаний, порядок проверки заявления о фальсификации видеозаписи.

132

Глава 3. Система уголовно-процессуальных гарантий при применении судом видеотехнологий в уголовном судопроизводстве

§ 1. Уголовно-процессуальные гарантии, обеспечивающие правовой статус личности при применении судом видеотехнологий в уголовном

судопроизводстве

Совокупность прав, обязанностей и ответственности участника уголовного судопроизводства определяет правовой статус личности в уголовном процессе, «который, в свою очередь, вбирает в себя как декларируемые Конституцией РФ права человека, так и права, закрепленные в уголовно-процессуальном законе»185.

Закрепление в качестве назначения уголовного судопроизводства защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений;

защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения,

ограничения ее прав и свобод свидетельствует о том, что именно правовой статус личности в уголовном судопроизводстве занимает центральное место в системе уголовно-процессуальных отношений.

При этом «естественное неравенство сторон при публично-правовой форме организации уголовного судопроизводства, требует соответствующего правоприменения, от которого во многом зависит способность стороны реализовать предоставленные ей процессуальные возможности для защиты своих прав и законных интересов»186.

«Содержащиеся в УПК РФ и в других федеральных законах нормы образуют сложную систему процессуальных средств, направленных на защиту прав, свобод и законных интересов граждан, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства, именуемых гарантиями прав личности»187.

185 Головинская И. В., Крестинский М. В., Савельев И. И. Отдельные проблемы реализации конституционных и уголовно-процессуальных гарантий прав лиц в ходе производства по уголовным делам // Современное право. 2019. № 3. С. 42–46.

186Соловьев С. А. Благоприятствова­ние защите (favor defensionis). М. : Норма, 2021. С. 8.

187Апостолова Н. Н. Система гарантий прав и свобод граждан при применении мер уголовно-

процессуального принуждения // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. № 5. С. 3.

133

Переход уголовного судопроизводства к цифровой форме совершения процессуальных действий должен сопровождаться созданием целостной системы процессуальных гарантий, причем не только прав обвиняемых, как наиболее уязвимых участников судопроизводства, но и потерпевших, и свидетелей. Иными словами, всех тех, кто не наделен в уголовном судопроизводстве государственно-

властными полномочиями. Обеспечение же реального функционирования этой системы гарантий при применении видеотехнологий в уголовном судопроизводстве должно возлагаться в судебных стадиях на государство в лице суда, рассматривающего конкретное уголовное дело. Именно государству в большинстве юрисдикций вменяется обязанность обеспечить возможность эффективной реализации прав участников судопроизводства188.

По справедливому утверждению И. П. Поповой, на текущем этапе цифровой трансформации уголовно-процессуальной деятельности необходимо

«действительно обеспечить реальный механизм процессуальных гарантий участников уголовного судопроизводства и иных лиц и организаций,

вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства»189.

Вместе с тем, как было указано ранее уголовно-процессуальное регулирование применения видеотехнологий в уголовном процессе отличается несистемностью, отсутствием конкретных, четких и понятных положений,

содержащих правила и соответствующие компенсационных механизмы для ситуаций применения видеотехнологий в процессе рассмотрения уголовных дел.

Именно поэтому в качестве основной задачи данного исследования названо построение системы уголовно-процессуальных гарантий, обеспечивающих правовой статус личности, а также достоверность информации при применении судом видеотехнологий в уголовном судопроизводстве.

188Вилкова Т. Ю. Реализация конституционной обязанности государства обеспечить доступ к правосудию в условиях развития цифровых технологий // Актуальные проблемы российского права. 2020. № 8. С. 155.

189Попова И. П. Автоматизация уголовного процесса: зло или благо для общества? // Мировой

судья. 2019. № 11. С. 4.

134

Основой для построения системы уголовно-процессуальных гарантий прав личности при применении судом видеотехнологий в уголовном судопроизводстве можно считать положения статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, в которой в более общем виде изложены основные требования (стандарты) к осуществлению правосудия на национальном уровне, к

которым относятся: правовая определенность при применении уголовно-

процессуального закона, рассмотрение дела независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, разумный срок уголовного судопроизводства, гласность, обеспечение права на защиту, презумпция невиновности, состязательность сторон, право на допрос показывающих против лиц, своевременное исполнение судебного решения190.

Однако утверждать об обеспеченности процессуальными средствами перечисленных стандартов применительно к российской практике применения видеотехнологий не представляется возможным, ввиду чего видится логичным сфокусировать внимание именно на процессуальных гарантиях при применении видеотехнологий, изложив их применительно к каждой из технологий.

Как уже было указано ранее, самой распространенной в России видеотехнологией является видео-конференц-связь. Однако даже для нее УПК РФ закрепляет лишь саму возможность применения видео-конференц-связи как одного из способов участия лица в уголовном судопроизводстве или исследования доказательств. При этом нормы уголовно-процессуального закона, в

которых такая возможность предусматривается, не объединены в отдельный раздел или самостоятельную главу, а буквально «разбросаны» по различным статьям УПК РФ. Эти нормы не связаны между собой общими положениями,

которые позволяли бы определить, что такое видео-конференц-связь, в каких случаях и при соблюдении каких условий допустимо ее применение, каков порядок ее применения, каким образом должны гарантироваться права

190 Постановление ЕСПЧ от 19 мая 2015 года по делу Фэлие против Румынии (жалоба № 23257/04, § 22 и 24 // URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-154595 (дата обращения: 13.12.2018).

135

участников уголовного судопроизводства при использовании видео-конференц-

связи. Нет в УПК РФ и указания на то, что эти вопросы должны быть решены в каком-либо ином нормативном правовом акте (как, например, в случае с вещественными доказательствами, в отношении которых статья 82 УПК РФ закрепляет, что порядок их хранения определяется Правительством РФ).

Получается, что решение всех вопросов, связанных с применением видео-

конференц-связи, остается на усмотрение субъекта правоприменения.

Вторая составляющая рассматриваемой проблемы вытекает из первой и тесно с ней связана. Заключается она в том, что в уголовном судопроизводстве видео-конференц-связь стала применяться и в тех случаях, которые прямо не предусмотрены УПК РФ. Это стало возможным благодаря работе Верховного Суда РФ, который в своих Постановлениях и Обзорах дает разъяснения о дополнительных случаях использования видео-конференц-связи.

Например, возможность проводить полноценные судебные разбирательства в суде первой инстанции при рассмотрении уголовного дела по существу, при обеспечении возможности обвиняемому участвовать в них только по видео-

конференц-связи, даже если он против этого возражает, предусмотрена исключительно отдельными судебными актами, положения которых теперь успешно используются судами в качестве обоснования принимаемых ими решений191.

Такой подход не способствует выработке единых стандартов и формированию единообразной практики при применении видео-конференц-связи,

более того, он противоречит принципу правовой определенности, требования которого заключаются в том, что закон не может быть истолкован произвольно и с непредвидимыми последствиями к ухудшению положения лица, что приводит к явно необоснованному и непредсказуемому итогу судебного разбирательства192.

191См.: Определение Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 20 октября 2020 года по делу №77-2650/2020 // СПС «КонсультантПлюс».

192Постановление ЕСПЧ от 23 февраля 2016 года по делу «Навальный и Офицеров против

Российской Федерации» (жалобы № 46632/13 и 28671/14) // СПС «КонсультантПлюс».

136

Конечно, в такой ситуации можно говорить о том, что Верховный Суд РФ свои разъяснения основывает на применении аналогии уголовно-процессуального закона, однако назвать такого рода разъяснения бесспорными затруднительно.

Ведь не зря же УПК РФ предусматривает конкретные случаи применения видео-

конференц-связи, а не просто указывает на то, что она применяется тогда, когда в ней возникает необходимость. Представляется, что расширение возможностей участия в уголовном судопроизводстве посредством данной технологии должно осуществляться только путем внесения соответствующих изменений в уголовно-

процессуальный закон. Только в таком случае дистанционное участие в рассмотрении уголовного дела не будет считаться произвольным, а результаты такого участия – явно непредсказуемыми и непригодными для целей справедливого судопроизводства.

Вконтексте рассматриваемой проблемы обеспечения предсказуемости судебных процедур важно поднять вопрос о неопределенности оснований для применения видеосвязи при рассмотрении уголовных дел судом.

Всоответствии с частью 1 статьи 278.1 УПК РФ суд, рассматривающий уголовное дело, при необходимости может вынести решение о проведении допроса свидетеля путем использования систем видео-конференц-связи. При этом, что понимать под «необходимостью», уголовно-процессуальный закон не раскрывает. Это повлекло за собой появление различных точек зрения относительно понимания данного термина.

Например, С. А. Сумин полагает, что «под «необходимостью» принятия судом решения о применении видео-конференц-связи подразумеваются не только меры безопасности, предусмотренные частью 5 статьи 278 УПК РФ, но и отдалённое место жительства свидетеля (потерпевшего), включая нахождение его за пределами границ РФ, а также его состояние здоровья, возраст, этические,

национальные, моральные, религиозные, половые и другие устои, зачастую

137

препятствующие непосредственной дачи показаний им в зале судебного заседания193.

По мнению С. А. Краснопевцева, «необходимость применения видео-

конференц-связи, указанная в части 1 статьи 278.1 УПК ПФ, обусловлена потребностью в изложении этими лицами своих показаний именно в ходе судебного заседания»194.

Н. В. Осодоева все позиции по данному вопросу условно разделила на две группы. К представителям первой группы она отнесла Л. В. Головко, «который указывает, что потерпевшего (свидетеля) возможно допросить в суде посредством видео-конференц-связи в связи с оказанием на него воздействия лицами,

привлечёнными к уголовной ответственности»195. Представители второй позиции полагают, что «допрос с использованием видео-конференц-связи целесообразно проводить в связи с проживанием и пребыванием потерпевшего (свидетеля) в

другом регионе»196.

По мнению Е. А. Артамоновой, «на основании статьи 278.1 УПК РФ допрашивать свидетеля (потерпевшего) можно только при наличии объективных причин невозможности их явки непосредственно в судебное заседание»197.

193Сумин С. А. Применение систем видеоконференц-связи при допросе защищаемых территориально удалённых лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве на стадиях предварительного и судебного следствия: проблемы реализации и повышение эффективности.

URL: https://cyberleninka.ru/article/n/primenenie-sistem-videokonferents-svyazi-pri-doprose- zaschischaemyh-territorialno-udalyonnyh-lits-uchastvuyuschih-v-ugolovnom. (дата обращения: 21.01.2021).

194Краснопевцев С. А. Использование систем видеоконференцсвязи в уголовном процессе.

URL: https://justicemaker.ru/view-article.php?id=22&art=3192. (дата обращения: 21.01.2021).

195Курс уголовного процесса : учеб. пособие / под ред. Л. В. Головко // СПС КонсультантПлюс; Баркалова Е. В. Криминалистические аспекты участия государственного обвинителя в проведении судебного допроса. Мировой судья. С. 19–23. Осодоева Н. В. Использование систем видео-конференц-связи в уголовном судопроизводстве. Криминалистика: вчера, сегодня, завтра. 2019. № 4 (12). С. 40–45. Иванов В. В. Использование систем видеоконференцсвязи в современном уголовном процессе // Уголовное судопроизводство. 2011. № 3. С. 25–27.

196Рыжаков А. П. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодекса РФ // СПС КонсультантПлюс.

197Артамонова Е. А. Отдельные проблемы производства допроса свидетеля и потерпевшего путем использования систем видеоконференцсвязи в современном уголовном процессе // Администратор суда. 2012. № 1. С. 14–17.

138

С учетом изложенного, можно сделать вывод о том, что необходимость

допроса участника уголовного судопроизводства по видеосвязи может быть

обусловлена:

1)объективной невозможностью явки указанных участников процесса непосредственно в судебное заседание (нахождение в медицинском учреждении на лечении, отбывание наказания в местах лишения свободы, стихийные бедствия, длительная командировка в отдаленную территорию, проживание в другом регионе РФ и т.д.);

2)обеспечением безопасности допрашиваемого участника уголовного судопроизводства (допрос анонимных свидетелей, угрозы в адрес свидетеля или потерпевшего и др., а равно угрозы в адрес обвиняемого).

Кроме того, из части 1 статьи 278.1 УПК РФ непонятно, должен ли судья при принятии решения о применении видео-конференц-связи выяснять мнение сторон.

В связи с этим, а также с целью обеспечения прав участников уголовного судопроизводства, случаи, в которых допустимо применение видео-конференц-

связи (полный перечень содержится в главе второй), а также основания для этого подлежат закреплению в УПК РФ. Представляется наиболее логичным ввести отдельную норму, содержащую перечень всех случаев допустимого применения видео-конференц-связи. В данном случае качество уголовно-процессуального регулирования в части применения видеотехнологий будет выступать гарантией того, что применение дистанционной формы участия в отправлении уголовного правосудия не будет считаться произвольным и зависеть только от усмотрения суда.

Второй блок процессуальных гарантий прав личности в уголовном судопроизводстве должен быть связан с правами обвиняемого, как ключевой фигурой в уголовном судопроизводстве. Обвиняемому предъявляется уголовно-

правовая претензия. Соответственно, эффективно защищаться от такой претензии обвиняемый, участвующий дистанционно сам либо в дистанционном допросе иных участников, может только в том случае, если соответствующими уголовно-

139

процессуальными гарантиями ему обеспечены: право на защиту, право на представление доказательств, право на заявление ходатайств и отводов, а также право на допрос показывающих против него лиц.

Однако выработка системы гарантий указанных прав невозможна без анализа самой возможности применения видео-конференц-связи в уголовном судопроизводстве с точки зрения положений о непосредственности и устности судопроизводства и права на личное участие в слушаниях.

О важности рассмотрения данного вопроса свидетельствуют и эмпирические данные. Так, 86 % судей считают, что применение видео-

конференц-связи не является исключением из общих условий о непосредственности и устности судебного разбирательства, в то время как мнения прокуроров и адвокатов разделились 50 % на 50 %.

По мнению 14 % судей, 37,5 % прокуроров и 2,3 % адвокатов, заявляемые участниками уголовного судопроизводства возражения на применение видео-

конференц-связи обусловлены ссылками на нарушение условий о непосредственности и устности судебного разбирательства.

Согласно введенной Федеральным законом от 21 июля 2014 года № 251-ФЗ частью 6.1 статьи 241 УПК РФ в исключительных случаях в целях обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства суд вправе при рассмотрении уголовных дел о преступлениях террористической и экстремистской направленности, по ходатайству любой из сторон принять решение об участии в судебном заседании подсудимого, содержащегося под стражей, путем использования систем видео-конференц-связи.

Указанной нормой применение видео-конференц-связи рассматривается в качестве исключительной меры, необходимой для обеспечения безопасности участников судопроизводства, однако, как было указано ранее, случаи реального применения видеосвязи выходят далеко за рамки, определенные частью 6.1 статьи 241 УПК РФ.

140

Относительно соотношения видео-конференц-связи с общими условиями судебного разбирательства – непосредственностью и устностью – существует две точки зрения.

Первая сводится к тому, что «правило устности и непосредственности не нарушается при использовании в современном процессе технических возможностей дистанционного общения суда с отдельными участниками процесса»198, поскольку полностью обеспечивается аудиовизуальный контакт судей и иных участников заседания с допрашиваемым в режиме реального времени».

Е. А. Дикусар полагает, что «такое общее условие судебного разбирательства, как его непосредственность (статья 240 УПК РФ) не нарушается

[при применении технологий дистанционной коммуникации], поскольку суд и иные участники судебного разбирательства воспринимают сведения, имеющие значение для дела, непосредственно от их носителей без какого-либо промежуточного звена передачи информации; имеют возможность задать вопросы свидетелям, допрашиваемым с помощью средств видеоконференцсвязи,

а также наблюдать за их физическим и эмоциональным состоянием»199.

198Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Главы 33–56. Постатейный научно-практический комментарий / Е. К. Антонович, П. В. Волосюк, Л. А. Воскобитова и др.; отв. ред. Л. А. Воскобитова. М. : Редакция «Российской газеты», 2015. Вып. V–VI. 800 с. // СПС «КонсультантПлюс»; Актуальные проблемы деятельности судов общей юрисдикции Российской Федерации : учебник / Н. В. Азаренок, В. А. Байдуков, В. М. Бозров и др.; под ред. В. М. Бозрова. М. : Юстиция, 2017. 568 с. // СПС «КонсультантПлюс»; Артамонова Е. А. Отдельные проблемы производства допроса свидетеля и потерпевшего путем использования систем видеоконференцсвязи в современном уголовном процессе // Администратор суда. 2012. № 1. С. 15.; Литвишко П. Применение систем видеоконференц-связи при оказании международной правовой помощи по уголовным делам // Законность. 2007. № 7 // СПС «КонсультантПлюс».

199Дикусар Е. А. Показания анонимных свидетелей в российском уголовном процессе дис. …

канд. юр. наук. М., 2020. 194 с. URL: https://mvd.ru/upload/site125/dissertaciy/uridich_nauki/2020/dikusar_e_a/Dissertatsiya_Dikusar_E.A. pdf.