Салон Елизаветы Михайловны Хитрово

В петербургском обществе в подражание обществу парижскому появились дамы высшего круга, которые отличались в свете своей роскошью, красотой, положением и умом. Примером типичного великосветского салона может служить салон Елизаветы Михайловны Хитрово, урожденной Кутузовой¹⁴².

По отзывам современника В.А. Соллогуба, салон Елизаветы Михайловны был самой оживленной, эклектичной петербургской гостиной. Сама Елизавета Михайловна обладала в высшей степени светскостью, приветливостью, изысканной и той всепрощающей добротой, которая только встречается в настоящих больших барынях¹⁴³. Словом «эклектизм» Соллогуб выражает то же, что, гораздо точнее, в другом месте говорит П.А. Вяземский о салоне графини Фикельмон (не отличавшемся от салона Е.М. Хитрово), называя его «европейско-русским» и отмечая, что «в нем и дипломаты, и Пушкин были дома»¹⁴⁴.

Современники отмечали сердечные качества Елизаветы Михайловны, замечая, что она была друг друзей своих. И не только за своих друзей хлопотала она: к ней обращались и тогда, когда надо было помочь людям, ей незнакомым.

Живая душа Е.М. Хитрово влеклась ко многим и разнообразным предметам: искусство, политика, философия - всё ее занимало. К интересам политико-общественным побуждали ее, прежде всего, «семейные традиции» - воспоминание об отце и осознание личной причастности через него к великим национальным событиям начала века. Эту черту в ней признавали и ценили ее современники. Любимая из пяти дочерей фельдмаршала, похожая на него наружностью, она считала себя по преимуществу его наследницей.

Патриотическим направлением и преданностью «русской славе», в каких бы формах она ни проявлялась, объясняется отчасти и любовь ее к русской литературе. Известно о ее дружбе и личном знакомстве с Пушкиным, Вяземским, Жуковским, Козловым, Тургеневым, Сомовым, Соллогубом, Ростопчиной, Лермонтовым, вероятно, Дельвигом, Баратынским. Это, конечно, далеко не все имена - лишь те, которые сохранились в документах.

Но не только присутствием в гостиной модных литераторов определялся ее интерес к литературе. Она сама занималась переводом на русский язык малоизвестного английского романа Caroline Lucy Scott «Marriage in High life»¹⁴⁵ и собиралась продавать его «в пользу бедных».

Нельзя не отметить и то значительное место, которое в ее жизни занимали, по-видимому, церковно-религиозные интересы. Она была женщиной верующей, без оттенка мистического ханжества, распространенного в высшем обществе того периода как в России, так и на Западе.

Большая начитанность, воспринятая на западе европейская манера общения - качества, присущие хозяйке салона, Е.М. Хитрово. Вся животрепещущая жизнь, европейская и русская, политическая, литературная и общественная, имела отголоски в салоне Е.М. Хитрово. Как вспоминал П.А. Вяземский, «Не нужно было читать газеты, как у афинян, которые также не нуждались в газетах, а жили, учились, мудрствовали и умственно наслаждались в портиках и на площади. Так и в этих двух салонах (речь идет о салонах Е.М. Хитрово и о салоне графини Фикельмон - прим. автора) можно было запастись сведениями о всех вопросах дня, начиная от политической брошюры и парламентской речи французского и английского оратора, и кончая романом или драматическим творением одного из любимцев той литературной эпохи. А какая была непринужденность, терпимость, вежливая, и себя и других уважающих свобода в этих разнообразных разноречивых разговорах. Это был мирный обмен мнений, воззрений, оценок, система freetrade, приложенная к разговору. Не то, что в других обществах, в которых задирчиво и стеснительно господствует запретительная система»¹⁴⁶.