[e-mail]_ / Добсон Родителям и молодоженам

Глава 9

ФИЗИЧЕСКИЕ НАКАЗАНИЯ: КОГДА, КАК И ЗА ЧТО ИХ ПРИМЕНЯТЬ

Не беспокоит ли вас - защитника применения физи­ ческих наказаний в процессе воспитания ребенка - то, что вы способствуете утверждению в нашей стране жестокого обращения с детьми?

Да, меня беспокоит такая вероятность. Однако причина моего беспокойства связана с обучением родителей, в процессе которого возникали трудности из-за непонимания необходимости сбалансиро­ ванного подхода к воспитанию детей. Очевидно, что в определенной мере в таком подходе должны использоваться как элементы убежде­ ния, так и фактор наказания. Но самое главное - это умение сочетать наказание с терпеливым, уважительным и сердечным отношением к ребенку. Никто не может утверждать, что я выступаю за авторитар­ ный подход в духе: «Дать им как следует по зубам». Подобный, осно­ ванный на враждебности, стиль отношений калечит душу ребенка, оставляет на ней незаживающие раны.

Ничто так не огорчает меня, как проявление жестокого обраще­ ния с детьми, которое так распространено в настоящее время в Аме­ рике! Существует множество детей по всей стране, которые даже сей­ час, когда я пишу эти строки, терпят мучения и невысказанные стра­ дания от рук своих родителей. Некоторых из этих: малышей, вызыва-

6 Джеймс Ч. Добсон

161

ющих чувство беспредельной жалости, доставляют к нам в больницу в таком состоянии, которое трудно даже вообразить: в синяках и кро­ воподтеках, в ожогах и с переломами. В сознании этих детей все представления о жизни постоянно подвергаются искажению под влиянием ужасных обстоятельств, в которых им суждено было ро­ диться.

Каждому, кто профессионально занимался с пострадавшими деть­ ми, приходится постоянно учиться управлять своим чувством состра­ дания и сопереживания. Мне удалось в некоторой мере добиться кон­ троля над моими чувствами. И все же я до сих пор так и не научился смотреть на избитого ребенка без ощущения настоящего горя и боли в груди. Конечно, любой больной ребенок всегда испытывает страда­ ния, но большинство детей ощущают при этом чувство любви своих родителей, которое приносит им эмоциональную поддержку. А изби­ тый родителями ребенок страдает и эмоционально и физически. Его некому утешить. О нем никто не заботится. Никто не хочет его по­ нять. Нет у него никого, кому он мог бы рассказать о своих сокровен­ ных желаниях. Ему невозможно убежать и скрыться. Он не может объяснить, за что его ненавидят. Многие из этих детей слишком ма­ лы, чтобы выработать защитный механизм или хотя бы просто обра­ титься за помощью.

Минувшей весной я занимался восьмилетней девочкой, с пятнад­ цатимесячного возраста неоднократно подвергавшейся сексуальным надругательствам отца-алкоголика. Кто измерит всю глубину ее тра­ гедии?! Другого ребенка из Лос-Анджелеса ослепила его мать, поре­ зав ему глаза бритвой. Невозможно представить, как сможет человек прожить жизнь, зная, что его физический недостаток возник в ре­ зультате преднамеренных действий его собственной матери. Еще од­ ного маленького ребенка выбросили из машины на оживленную ав­ тостраду нашего города. Он долго оставался на дороге, прижавшись к разделительной полосе, чтобы его не задавили. Одному ребенку в ка­ честве наказания жгли ноги горячим утюгом.

Совсем недавно по радио в выпуске новостей сообщалось о том, что обнаружили десятилетнюю девочку, подвешенную за ноги в га­ раже, принадлежавшем ее родителям. Я сам слышал это сообщение, сидя у себя в кабинете. Ужасные истории подобного рода хорошо зна­ комы тем из нас, кто по роду профессии занимается детьми. И сегод­ ня существует большая вероятность, что где-нибудь недалеко от ва­ шего дома находится маленький ребенок, который терпит жестокое обращение, разрушающее его здоровье и душу. Брайан Фрейзер, по­ веренный Национального центра по предотвращению жестокого и не­ брежного обращения с детьми, писал: «Когда-то считалось, что же-

стокое обращение с детьми является в первую очередь проблемой бед­ ных и угнетенных слоев, но оказывается, такое обращение встреча­ ется во всех слоях общества и может рассматриваться как основная причина детской смертности в нашей стране».

Менее всего мне хотелось бы способствовать оправданию или ра­ циональному обоснованию агрессивного поведения родителей в отно­ шении детей. Позволю себе еще раз повторить, что я не верю в поло­ жительную роль жесткого, негибкого подхода к воспитанию послуша­ ния и дисциплинированности, какими бы прекрасными намерениями ни руководствовались при этом воспитатели. Дети должны существо­ вать в пространстве, в котором они имели бы возможность свободно дышать, расти и чувствовать, что их любят.

Но опасность возникает также и в случае другой крайности - все­ дозволенности как принципа воспитания, когда многие родители, пы­ таясь избежать одной опасности, кидаются в другую. Эти опасности, подступающие к нам с обеих сторон, прекрасно описаны Маргарет и Уиллардом Бихерами, которые отмечали: «Семейная жизнь, в центре которой находятся взрослые, превращает родителей в хозяев, а детей - в их рабов. Так было в прошлом. В наши дни семья, в которой жизнь вращается вокруг ребенка, делает рабами родителей, а хозяевами по­ ложения - детей. Не бывает настоящего сотрудничества при взаимо­ отношениях, если оно строится на модели, в основе которой взаимо­ отношения типа хозяин - раб. В таких семьях отсутствует демокра­ тия. Ни жестокий авторитарный метод воспитания детей, ни появив­ шийся в последнее время подход типа «Пусть все идет само собой» не способствуют развитию духовности ребенка. В обоих случаях у него не формируется чувство уверенности в себе и в своих силах.

Из детей, которых воспитывали в жестких, деспотических усло­ виях, нередко вырастают безвольные автоматы или ожесточенные ре­ волюционеры, готовые растратить свою жизнь на конфронтацию со всеми, кто их окружает. А те дети, для которых нет закона выше, чем их собственные сиюминутные прихоти, чаще всего становятся жерт­ вами, попадая в ловушку своих амбиций. В любом случае и те и дру­ гие оказываются рабами. Первые попадают в рабство к тем, кто взял над ними верх, вторые - к тем, кто ссужает их средствами на удов­ летворение их аппетитов. Никто из них не способен стать граждани­ ном» на котором держится общество. Избежать превращения жизни человека в несчастье можно, если слабый прутик, каким является ре­ бенок, закрепить так, чтобы дерево, в которое он вырастет, не иск­ ривлялось ни в одном из этих ошибочных направлений».

163

В наше время высказывается много противоречивого по поводу применения телесных наказаний («порки»). Мне хотелось бы услышать ваши рассуждения и обоснования целесообразности этого подхода. В част­ ности, что бы вы могли сказать тем, кто полагает, что телесные наказания приучают детей к мысли о возможности ударить другого человека, причинить ему физическую боль?

Несколько лет назад я участвовал в дебатах на эту тему с психо­ логом в проводимой Филом Донахью телевизионной передаче. Позво­ лю себе процитировать отрывок из комментария по поводу выступле­ ния доктора Джона Валузека, напечатанного в журнале «Пэрейд Мэгэзин».

«Прекратить бить детей - вот способ избавиться от разгула наси­ лия в Америке», - утверждает психолог Джон Валузек. В своей речи на встрече в ассоциации «За умственное здоровье» в штате Юта Валузек заявил, что телесные наказания, применяемые родителями, способствуют закреплению в умах детей соображения о приемлемо­ сти насилия в отношении других людей.

«Телесные наказания - это первый отсчет на шкале насилия, - сказал Валузек. - За ним идут избиения, а заканчивается все наси­ лием, грабежами и убийствами. Модель поведения, включающая те­ лесные наказания, которой следуют в семье, дает основание думать про себя: «Когда я не буду знать, что делать дальше, у меня в запасе всегда остается насилие»».

Что за нелепость - возлагать вину за то, что Америкой овладела волна насилия, на любящих родителей, желающих отдать все силы на воспитание своих детей! Такое заключение выглядит особенно глупо в сравнении с кровавой ярмаркой, предлагаемой нашим детям ежедневно с экранов телевизоров. В среднем к шестнадцати годам че­ ловек имеет возможность наблюдать восемнадцать тысяч сцен убийств, включающих поножовщину, стрельбу, повешения, обезглав­ ливания, отделения и повреждения конечностей и т.д. Кажется по мень­ шей мере странным, что мудрецы от психологии в наши дни в поисках причин жестокости в конце концов начинают указывать пальцем на ро­ дителей, которые стараются прилежно растить своих детей, воспиты­ вать граждан, способных в будущем нести ответственность за свои поступки. Такая позиция играет в некотором смысле роль «пресса», оказывающего в последние годы давление на родителей, которые ве-

164

рят в необходимость телесных наказаний для своих непослушных де­ тей.

Возражения против телесных наказаний опираются на четыре ар­ гумента. Они основаны на ошибочных представлениях и неправиль­ ном понимании сути проблемы. Первый аргумент содержится £ заяв­ лении доктора Валу зека и сводится к тому, что телесные наказания приучают детей к мысли о возможности ударить другого человека, сделать ему больно. В этом высказывании телесное наказание изобра­ жается в виде преднамеренного враждебного нападения рассерженно­ го родителя с целью нанести вред или причинить боль своей малень­ кой жертве. По общему признанию, такой вид насилия регулярно на­ блюдается в отношениях между поколениями и оказывает разруши­ тельное воздействие на детей. Однако если телесные наказания при­ меняют родители, любящие своих детей, то они приобретают совер­ шенно иной смысл и носят другой характер. Они играют роль ин­ струмента воспитания, с помощью которого подавляются проявления пагубного поведения. Конечно, здесь и речи не идет о попытке нане­ сти вред другому человеку. И если первый вариант - акт враждебно­ сти, то второй - акт любви. Они отличаются друг от друга, как день от ночи.

Я отвечал на этот аргумент доктора Валузека в своей книге «На­ казывать или разобраться», в которой показал роль даже незначитель­ ных болевых ощущений в приучении ребенка к дисциплине и порядку.

Те же самые специалисты говорят, что телесные наказания учат наших детей бить других людей, делают человека более жестоким, склонным к насилию. Чепуха! Если ваш ребенок когда-то схватился за горячую духовку, то можно держать пари, что он никогда по своей воле этого больше не сделает. Он не станет более жестоким человеком из-за того, что духовка обожгла его руку. На самом деле он получил хороший урок благодаря болевому ощущению. Аналогичные ситуа­ ции бывают тогда, когда ребенок падает со своего высокого детского стула, или прищемит палец дверью, или его укусит злая собака. Во всех этих случаях он познает опасности, которые его подстерегают в жизни. Все ушибы и мелкие ранения, полученные в детстве, состав­ ляют естественные элементы процесса формирования чувства осто­ рожности и уважения к окружающему нас миру. Эти ощущения боли не наносят ребенку ущерба, не унижают его чувства собственного до­ стоинства. Они не делают его озлобленным. Они просто знакомят его с реальностью. Аналогично этим явлениям, телесное наказание за не­ послушание, осуществленное любящим родителем в соответствую­ щей форме, выполняет такую же роль, причем подсказывает ребенку необходимость избегать опасностей не только со стороны внешнего

165

мира, но и в результате собственных ошибок в поведении (эгоизма, непослушания, нечестности, агрессивности и т.д.).

Другое, наверное основное, возражение против телесных наказа­ ний можно обнаружить в заключительной фразе доктора Валузека: «Когда я не буду знать, что делать дальше, у меня в запасе всегда остается насилие». Телесное наказание характеризуется как самое последнее средство, к которому могут обратиться родители, как к ак­ ту окончательной утраты надежды и разочарования. В таком вариан­ те оно переходит в один ранг с криком, угрозами, заламываниями рук и потоками слез. Даже те специалисты, которые выступают за при­ менение телесных наказаний, часто допускают ошибку, предлагая применять их только тогда, когда все остальные средства не имели воздействия. Я категорически не согласен с таким взглядом.

Телесные наказания припасаются на случай намеренного непови­ новения, независимо от того, когда оно происходило. Именно так! Они оказываются гораздо эффективнее, если применяются в начале конфликта, когда родители еще контролируют свое эмоциональное состояние, а не спустя полтора часа после начала препирательств. Действительно, вероятность проявления жестокости родителей ста­ новится гораздо больше после того, как ребенку предоставляется воз­ можность часами раздражать, нагнетать возбуждение, терзать своих родителей, не слушаться, дуться на них. Тогда, наконец, родитель­ ский гнев, прорываясь наружу как взрыв, может достигнуть такой си­ лы, которая сметает на своем пути все что угодно (и это часто случа­ ется). На мой взгляд специалисты-психологи, такие как доктор Валузек, неосознанно способствуют проявлению жестокости в отноше­ нии детей, так как они отказывают родителям в праве повседневно проводить коррекцию поведения своих детей, причем тогда, когда ма­ ма и папа находятся в состоянии наименьшего раздражения. Позже, когда раздражение постепенно накапливается, родители вынуждены прибегать к последнему средству - насилию, так как они, по словам доктора Валузека, не знают, что делать дальше.

Третий общепринятый аргумент против телесных наказаний ос­ новывается на результатах изучения жизни животных. Если мышь пустить бегать по лабиринту, то она учится правильно вести себя и выбираться из него гораздо быстрее, когда экспериментатор вознаг­ раждает ее за каждый правильный поворот кусочком еды, а не тогда, когда он наказывает ее ударами электрического тока за каждый не­ правильный выбор направления. На основе этого и других аналогич­ ных исследований делается малоубедительное предположение, будто наказание оказывает слабое воздействие на поведение человека. Но не надо забывать, что люди - это не мыши. И достаточно наивно срав-

166

пивать их с людьми. Вполне очевидно, что ребенок способен на бун­ тарское, непокорное отношение к различным требованиям, которое не имеет ничего общего с положением растерявшейся мыши, бегаю­ щей в лабиринте. Согласен, если мальчиков и девочек наказывать за каждое неправильно произнесенное слово, то это вряд ли поможет им скорее научиться читать. Но речь идет только о ситуациях намерен­ ного неповиновения, за которым стоит определенное восприятие ре­ бенком родительского авторитета и власти, его представление об обя­ зательности их признания (а мышь, между прочим, даже не знает о существовании экспериментатора).

Если наказания не оказывают никакого влияния на поведение че­ ловека, тогда почему полиция штрафует за превышение скорости? И это оказывается весьма эффективным средством поддержания поряд­ ка, особенно на оживленных дорогах. Тогда почему владельцы домов бегут на почту оплачивать свои налоги вовремя, чтобы не пришлось выплачивать пени за опоздание с платежами? Если наказания не имеют силы, то почему после хорошей взбучки упрямый маленький бунтарь чаще всего превращается в ласкового любящего ангела? Воп­ реки наблюдениям за поведением мышей, в формировании поведения человека вознаграждения и наказания играют важную роль. Ни то, ии другое нельзя сбрасывать со счетов. Думаю, что Леонардо да Вин­ чи ничего не слышал о поведении мышей в лабиринте, когда писал: «Тот, кто не наказывает зло, способствует тому, чтобы оно творилось!»

Четвертый аргумент против практики телесных наказаний исхо­ дит от тех, кто считает, будто они наносят ущерб достоинству ребенка и его способности правильной самооценки. По этому поводу достаточ­ но сказать: ребенок в состоянии различить, что стоит за поведением его родителей - любовь или ненависть. Именно поэтому создается впечатление, что юное создание, как бы зная, что заслужило порку, испытывает что-то вроде облегчения, если, наконец, до нее доходит дело. Ребенку легче понять цель и роль такого наказания за его им­ пульсивные действия, чем разобраться в оскорблениях, которыми его осыпают, будто бы с целью помочь ему исправить свое поведение.

Осмысление ребенком действий его родителей можно проиллюст­ рировать рассказом одного отца о своем пятилетнем сыне, который вздумал не слушаться родителей в ресторане. Мальчишка грубил ма­ тери, выплеснул воду на младшего брата, намеренно портил всем на­ строение. После того как он оставил без внимания замечания, повто­ ренные четыре раза, отец взял сына за руку и пошел с ним к автомо­ бильной стоянке, где собирался устроить ему небольшую порку. За этой ситуацией наблюдала женщина, которая, видимо, любила со­ вать нос тсуда не следует. Она вышла вслед за отцом с сыном из ре-

167

сторана и проследовала до стоянки. Когда отец приступил к наказа­ нию, она стала махать руками и кричать: «Оставьте мальчика в по­ кое. Отпустите его! Если вы не прекратите, я позвоню в полицию!» Пятилетний ребенок, который до этого момента ревел и брыкался, немедленно прекратил плакать и, как ни в чем не бывало, с удивле­ нием спросил отца: «Что случилось с этой тетей?» Мальчик понимал причины и цель наказания, чего нельзя было сказать о его защитни­ це. Хотелось бы, чтобы доктор Валузек и его соратники так же, как и этот ребенок, разбирались в истинной сути наказания.

Позволю себе еще раз подчеркнуть, что телесные наказания не являются единственным инструментом, пригодным для формирова­ ния у детей воли и характера, и не могут считаться приемлемым спо­ собом во всех случаях и в любом возрасте ребенка. Мудрые родители должны вначале разобраться в эмоциональных и физических особен­ ностях ребенка, учитывая его конкретный возраст, и только после этого подбирать методы убеждения и наказания, отвечающие инди­ видуальным потребностям ребенка.

Расскажите, пожалуйста, как применять телесные наказания к детям с упрямым характером в возрасте полутора-двух лет.

Слегка отшлепать полуторагодовалого ребенка можно, но делать это надо не часто, только в случаях явного непослушания, и никогда - при проявлении детской безответственности! Ощущение гнета тяже­ лой руки в этот возрастной период заставляет ребенка подавлять в себе потребность в постоянном освоении окружающей среды, что может иметь далека идущие неблагоприятные последствия. Ребенка этого воз­ раста нужно постепенно приучать слушаться и подчиняться указаниям родителей. Нe следует даже пытаться добиваться результата после пер­ вого замечания.

Прибегая к телесным наказаниям, лучше пользоваться неболь­ шими легкими ремнями и реже шлепать ребенка рукой. Мне всегда казалось, что ребенок должен ощущать руки родителей как предмет, связанный с любовью и лаской, а не как инструмент наказания.

Если отец привык отвешивать шлепки своему юному созданию тогда, когда тот не ожидает, что его ударят, то такие действия папы могут привести к неприятностям. Вероятнее всего, ребенок постара­ ется увернуться и отскочить, а отец неожиданно попытается его ух­ ватить и ударить. И, конечно, удар по лицу может повредить нос, ухо

168

или челюсть. Если родители наказывают ребенка всегда с помощью такого нейтрального предмета, как ремень, и применяют его осмот­ рительно, осторожно и целенаправленно, тогда у ребенка никогда не возникнет страх оттого» что его могут неожиданно отшлепать за ка­ кой-то случайный невольный проступок. Существуют исключения из этого правила, например в случаях, когда ребенок тянет руки к ду­ ховке или к другим опасным предметам.

Должны ли телесные наказания причинять боль? Да, должны, иначе они не произведут никакого впечатления. Шлепок ниже спины через три слоя мокрых пеленок и ползунков не несет малышу инфор­ мации, которую он может понять. Однако небольшое болевое ощуще­ ние оставит след в его памяти. Конечно, нет необходимости лупить его, как «Сидорову козу», пока, не устанет рука. Двух или трех легких решительных шлепков ремешком по ногам или ниже спины обычно достаточно, чтобы донести до ребенка мысль: «Ты должен меня слу­ шаться». И, наконец, наказывать надо сразу же после проступка. Это очень важно, так как позже лучше вообще этого не делать. Память малыша полутора-двухлетнего возраста еще недостаточно развита и не может воспринимать наказание, пришедшее позже, чем через де­ сять минут, как справедливое. Потом, когда печальный эпизод оста­ нется позади и слезы высохнут, у ребенка обычно возникает потреб­ ность в том, чтобы мать или отец взяли его на руки и утешили. Изо всех сил постарайтесь удовлетворить его желание. Обнимите малыша так, чтобы он почувствовал себя под защитой родных рук, исполнен­ ных любви к нему. Мягко покачайте его. Скажите ему, как сильно его любите и почему он должен слушаться мамочку. Этот момент мо­ жет оказаться самым важным событием целого дня.

В семьях, соблюдающих христианские принципы, чрезвычайно важно в это время помолиться вместе с ребенком, признаваясь Богу в том, что все мы грешны и никого из нас нельзя назвать совершен­ ным. Обращение к Богу и Его готовность даровать прощение каждому из нас становится чудесным переживанием даже для такого малень­ кого ребенка.

Как долго можно разрешать ребенку плакать после наказания? Существуют ли какие-то пределы?

Да, я полагаю, что такие пределы должны быть. До тех пор, пока слезы несут ребенку облегчение и снимают напряжение, им нужно дать возможность капать. Но плач порой быстро превращается из ры-

169

даний для собственного облегчения в орудие воздействия на окружа­ ющих. Плач порой становится инструментом протеста, который дол­ жен наказать «врага». Искренний плач от обиды и боли обычно длит­ ся не более двух минут, но может затянуться и на пять минут. В этом случае ребенок начинает просто жаловаться. Это изменение можно распознать по тону плача и его громкости. Я советую попросить ма­ лыша прекратить обиженный плач. Совсем маленький ребенок легко перестает плакать, если его интерес и внимание переключить на чтонибудь другое.

Я прибегала к телесным наказаниям и порола детей за непослушание, по, мне кажется, это совсем не по­ могало. Может быть, такие методы воспитания действуют не на каждого ребенка?

Дети такие разные, что иногда даже трудно поверить, будто все они члены единой семьи - человечества. На некоторых детей может оказать совершенно потрясающее действие только один недружелюб­ ный, осуждающий взгляд. А для другого ребенка, чтобы произвести достаточное впечатление, требуются, по-видимому, достаточно суро­ вые меры наказания. Эти различия являются чаще всего результатом определенной потребности ребенка в одобрении и признании со сто­ роны взрослых. Первейшая задача родителей состоит в том, чтобы увидеть эти потребности глазами ребенка, чтобы была возможность соизмерять наказания и поощрения с его особенностями и степенью восприятия таких воздействий.

Отвечая непосредственно на ваш вопрос, я должен сказать, что в большинстве случаев причины неэффективности телесных наказаний не связаны с индивидуальными различиями между детьми. Когда об­ наруживается, что дисциплинарные меры не дают результата, то в основном это происходит из-за существенных ошибок в подходе к их применению. Я провел исследование ситуаций, которые мне поведа­ ли родители в связи с безрезультатной реакцией их ребенка на нака­ зание, и установил четыре основные причины возникающих неудач.

1. Наиболее часто встречается ситуация, когда к наказаниям ро­ дители прибегают случайно, бессистемно. Временами ребенка не наказывают за какое-то конкретное неповиновение, а потом вдруг наказывают за тот же самый проступок. Детям необхо-

170