34. Русская философия 20 в. Бахтин, Лосев и др

В XX веке в связи с драматическими событиями русской истории происходит разделение русской философии на русский марксизм и философию русского зарубежья. Часть философов была выслана заграницу, но часть осталась в советской России: Павел Флоренский и его ученик Алексей Лосев. Через последнего традиции русской философии были возрождены в Советской России.

Важнейшее место в русской философской мысли первой половины XX века занимает творчество Николая Александровича Бердяева. Николай Александрович Бердяев попытался внедрить элементы западной философии (либерализма и индивидуализма) в сознание русского человека, но при участии соответствующим образом модернизированной религии.

Шпет Густав Густавович является сторонником философии как знания. Он отвергает философию в качестве мировоззрения, проповеди. Согласно Шпету, знание не является чем-то застывшим. Предмет знания меняется в связи с развитием исторических отношений.

Павел Александрович Флоренский (1882 — 1937) — крупнейший представитель русской религиозной философской мысли. П. Флоренский был прежде всего религиозным философом и оставил большое количество трудов по теологии, истории философии и культурологии. Особенность религиозно-философской позиции Флоренского состоит в стремлении найти нравственную основу для свободы духа в господстве православных религиозных догматах и авторитетах.

БАХТИН М.М.

В центре философской концепции Бахтина – диалогический принцип. В соответствии с пониманием этого принципа как общей философской основы гуманитарных наук Бахтин разработал диалогические версии этики, эстетики, философии языка, антропологии и герменевтики, а также ряд частных инновационных концепций .

Диалогические взаимоотношения «я» и «другого» (в пределе – «я» и Абсолютного Другого) формируют, согласно ранним собственно философским работам Бахтина, структуру бытия, понимаемого как «событие».

ЛОСЕВ А Ф

Лосев развивает русскую философию в традиции синтеза идеалистической диалектики и православия в идее всеединства. Ее видение он стремится углубить с помощью феноменологии Гуссерля. В «Философии имени» молодой Лосев, испытавший влияние мистического богословского учения имяславия, понимает имя в духе православного энергетизма — как явленную Божественную сущность, невыразимую в своем высшем единстве. Предельно наполняясь смысловым, ценностным содержанием, имя отождествляется с мифом и символом. У Лосева символ вещи — это ее порождающая модель, подобно идее Платона; миф — данная в словах «чудесная личностная история», «развернутое магическое имя». Слово онтологизируется: оно есть явленная сущность, значит весь мир — имена и слова, образующие саморазвивающуюся систему.

35. Философская герменевтика. Основные темы философии Г.-Г. Гадамера. В теоретико-познавательном смысле под герменевтикой имеется в виду истолкование, понимание текстов. Гадамер понимал герменевтику широко – как учение о бытии, как онтологию, как теорию познания. Гадамер придал герменевтике универсальный смысл, превратив проблему понимания в саму суть философии. Предметом философского знания с точки зрения герменевтики является мир человека, трактуемый как область человеческого общения. Основной вопрос герменевтики: Как возможно понимание? Герменевтику интересует человек, живущий не столько в объективном мире, сколько в пространстве истории и культуры, в мире социально-исторических ценностей и личностных смыслов. Чтобы понять человека, необходимо понять условия его жизни и его обычаи, мысли и полученные знания, искусства, к которым стремится человек и глубинные основания его желаний и стремлений; необходимо отыскать индивидуальное в смысловом поле социально-исторических установок и ценностей конкретной культуры.

Спецификой герменевтики является установление связи и определенных отношений - понимания - между двумя субъектами понимания: интерпретатора и интерпретируемого, принадлежащих, как правило, к разным культурам, а если к той же самой культуре, то имеющих различные личностные ориентации и установки.

Гадамер исследует задачи исторической науки. По мысли Гадамера, у историка, обращающегося к какому-либо историческому тексту, всегда есть некоторое «предварительное понимание» этого текста, заданное ему традицией, в которой он живёт и мыслит; оно может корректироваться в процессе работы над текстом, но историк не может полностью освободиться от предпосылок своего мышления: беспредпосылочного мышления не существует, поскольку бытие — это время, а человеческий опыт конечен. Для характеристики предварительного понимания Гадамер использует слово «предрассудок», которое, говорит Гадамер, до эпохи Просвещения не имело привычного для нас отрицательного значения. Предрассудок означает нечто, предшествующее рассуждению и размышлению, некоторую дорефлексивную установку сознания. С точки зрения герменевтической философии, предрассудок — неотъемлемая характеристика сознания, поскольку оно понимается исторически. Отрешиться от предрассудка полностью невозможно, но можно, как говорит Гадамер, привести его во взвешенное состояние — в этом и состоит задача историка. Условием достижения такого состояния является наличие временной дистанции между исследователем и тем, что исследуется. При этом нечто понимается только в том случае, если исследователю удаётся понять «вопрос, на который это нечто является ответом» (Гадамер). Понимание такого вопроса означает «сплавление горизонтов» интепретатора и интерпретируемого, которое, согласно Гадамеру, есть действие языка.