40

Глава 1. Предпосылки градостроительных идей послевоенного десятилетия

ревести политические лозунги непосредственно на язык архитектурных форм и пространства. В годы войны, в ходе начального этапа восста­новления разрушенных городов особенно ярко проявились не только признаки самоорганиза­ции города, основанные на определенной инер­ционности его структур, но и обусловленные це­лым рядом, казалось бы, внешних по отношению к профессии архитектора факторов — поведе­нием населения, деятельностью промышленных ведомств, позицией городских властей и т. п. Од­

нако это не было принято во внимание, город для архитектурно-градостроительного сознания по-прежнему оставался безжизненным объектом манипулирования, полностью подчиненным про­ектной воле архитектора. Задача по проектиро­ванию города фактически рассматривалась лишь как выросшая в количественном отношении за­дача по проектированию отдельных зданий, вза­иморасположение которых в пространстве ор­ганизовано в соответствии с общими законами композиции.

Глава 2

Послевоенная концепция города — особенности формирования и структуры

2.1. Теоретические основания и директивные установки

Специфический характер краткого с исто­рической точки зрения отрезка времени, охва­тывающего последние два года войны и первые полтора-два года после нее, когда, собственно, и сформировалась послевоенная концепция го­рода, определялся двумя обстоятельствами. С од­ной стороны, мощные программирующие им­пульсы, пришедшие из довоенного времени и на­страивавшие всю архитектурно-градостроитель­ную деятельность на предельную идеологизацию задач, с другой стороны — беспощадная реаль­ность войны, вернувшая в какой-то степени по­чти утраченное ощущение самоценности обыч­ной, естественной человеческой жизни. На ка- кой-то краткий миг произошло ослабление гип­нотизирующего воздействия идеологем, появи­лось желание посмотреть другими глазами на то, что происходит в градостроительстве.

Желание каких-то перемен в самих основах своей работы ощущалось, например, в выступ­лениях ведущих архитекторов страны на вече- ре-дискуссии «Творческие вопросы современно­го архитектора», состоявшемся в Союзе совет­ских архитекторов 10 августа 1943 г. Впервые за годы войны архитекторы собрались не на со­вещание, где обсуждались неотложные вопро­сы строительства военного времени, а на твор­ческую дискуссию, чтобы попытаться выявить приоритеты своей профессиональной деятельно­сти. Участниками дискуссии были: К. С. Алабян, Д. Е. Аркин, А. К. Буров, М. Я. Гинзбург, И. В. Жол­товский, Б. М. Иофан, А. Г. Мордвинов, Л. В. Руд­нев, Д. Н. Чечулин, В. А. Шквариков.

«Сегодня говорить об уникальных памятни­ках, — говорил в своем вступительном слове Ала­бян, — сегодня сделать центральными вопросами проблемы большой архитектуры я считаю для се­бя неправильным. Сейчас главная задача — это массовая архитектура, средний уровень совет­ской архитектуры»'. В связи с этим, по мысли Алабяна, особое значение приобретали разработ­ка механизмов градорегулирования, позволяю­щих городу нормально развиваться, организаци­онные вопросы застройки городов.

Желание сформулировать для себя те изме­нения в критериях творчества, которые необ­ходимы в новых, послевоенных условиях, ощу­щалось у всех участников дискуссии, но наи­более ярко сумел выразить общее настроение М. Я. Гинзбург. Критикуя предвоенную практику реконструкции Москвы за помпезность, он го­ворил о человечности архитектуры, о том, что людям необходимо дать, наконец, полноценное жилище, и именно в этом состоит подлинный гу­манизм в градостроительстве.

«Можно ли себе представить, — говорил М.Я. Гинзбург, — что те колоссальные бедствия, которые понесла наша родина, те потоки кро­ви, которые пролиты лучшими нашими сынами за родину, останутся без влияния на творчество каждого из нас. Чудовищна сама мысль о том, что это может остаться без влияния на нашу ра­боту». Гинзбург назвал такой критерий, который «может быть вынесен за скобки... творческого разнообразия, должен быть в одинаковой степе­ни применим к каждому из нас», — это человеч­ность архитектуры. С этих позиций он попытался оценить то, что было сделано до войны в Москве, в рамках реализации ее генерального плана.

Как велась эта работа? Было решено, что это улица (ул. Горького), по которой проезжают наши триумфаторы с аэродрома. Следовательно, эта улица триумфальная, и мы пришли к такому вы­воду, что она должна быть расчленена воротами, пилястрами, колоннами, и на этом окончилось. Вот вам гуманизм в решении одной из главных магистральных улиц города. Разве это правиль­но? Разве мы думали о том, чтобы люди жили в квартирах не по 5—6 семей в одной квартире, чтобы люди имели сад возле своего дома, что­бы дети имели место для своих игр, чтобы было место для спорта, — т. е. думали ли мы о са­мых примитивных вещах, которые определяют настоящий гуманизм, настоящую человечность в архитектуре? Мы плохо думали, и в результа­те получилось, что это улица героев, да и целый ряд реконструированных магистралей Москвы

¹ РГАЛИ. Ф. 674 Оп.2. Д. 112. Л. 150 об.