tatarinova_l.n-ist.zar.lit.k.19-nach.20_vv

насмешливую жизнь, - покорил, чтобы осудить. Это было удовлетворение страдальца, до сих пор стыдливо, как человек с нечистой совестью, скрывавшего свои страдания перед лицом холодной жестокости жизни, страдальца, который из рук великого мудреца внезапно получил торжественно обоснованное право страдать в этом мире…

Что есть смерть? Ответ на этот вопрос являлся ему не в жалких, мнимозначительных словах: он его чувствовал, этот ответ, внутренне обладал им. Смерть - счастье, такое глубокое, что даже измерить его возможно лишь в минуты, осененные, как сейчас благодатью. Она - возвращение после несказанно мучительного пути, исправление тягчайшей ошибки, освобождение от мерзостных уз и оков. Придет она - и всего рокового стечения обстоятельств как ни бывало.

Конец и распад? Жалок тот, кого страшат эти ничтожные понятия! Что кончится и что подвергнется распаду? Вот это его тело… Его личность, его индивидуальность, это тяжеловесное, трудно подвижное, ошибочное и ненавистное препятствие к тому, чтобы стать чем-то другим, лучшим!

Разве каждый человек не ошибка, не плод недоразумения? Разве, едва родившись, он не попадает в узилище? Тюрьма! Тюрьма! Везде оковы, стены! Сквозь зарешеченные окна своей индивидуальности человек безнадежно смотрит на крепостные валы внешних обстоятельств, покуда смерть не призовет его к возвращению на родину, к свободе…

Индивидуальность!.. Ах, то, что мы есть. То, что мы можем и что имеем, кажется нам жалким, серым, недостаточным и скучным; а на то, что не мы, на то, чего мы не можем, чего не имеем, мы глядим с тоскливой завистью, которая зовется любовью. - хотя бы уже из боязни стать ненавистью….

Организм! Слепая, неосмысленная, жалкая вспышка борющейся воли! Право же, лучше было бы этой воле свободно парить в ночи, не ограниченной пространством и временем, чем томиться в узилище, скудно освещенном мерцающим, дрожащим огоньком интеллекта!

Я надеялся продолжать жизнь в сыне? В личности еще более робкой, слабой, неустойчивой? Ребячество, глупость и сумасбродство! Что мне сын? Не нужно мне никакого сына! .. Где я буду, когда умру? Я буду во всех, кто когда-либо говорил, говорит или будет говорить «я»; и прежде всего в тех, кто скажет это «я» сильнее, радостнее…

Где-то в мире подрастает юноша, талантливый, наделенный всем, что нужно для жизни, способный развивать свои задатки, статный, не знающий печали, чистый, жестокий, жизнерадостный, - один из тех, чья личность делает счастливых еще счастливее, а несчастных повергает в отчаяние, - вот это мой сын! Это я в скором, скором времени - как только смерть освободит меня от жалкого, безумного заблуждения, будто я не столько он, сколько я…».

171

Концовка романа (женские представителя рода Будденброков вспоминают ушедших дорогих людей) - «Ах, бывают минуты, когда ничто не утешает, когда - Господи, прости меня грешную! - начинаешь сомневаться в справедливости, в благости… во всем. Жизнь разбивает в нас многое, даже - веру… Встреча! О, если бы это сбылось!

Но тут Зеземи Вейхбродт взмыла над столом. Она поднялась на цыпочки, вытянула шею и стукнула кулачком так, что чепчик затрясся на

ееголове.

-Это сбудется! - произнесла она во весь голос и с вызовом посмотрела на своих собеседниц.

Так она стояла - победительницей в праведном споре, который всю жизнь вела с трезвыми доводами своего разума, искушенного в науках, - крохотная, дрожавшая от убежденности, вдохновенная горбатенькая пророчица».

О творчестве Томаса Манна

Из Предисловия к собранию сочинений Т.Манна в 10 томах (Москва, ГИХЛ, 1959) / под ред. Бориса Сучкова

«Он ощущал себя наследником великой гуманистической традиции, выпестованной Гете и Шиллером, и - одновременно - над его духовным горизонтом стояла триада имен - Шопенгауэр, Ницше, Вагнер…»

«Проза Томаса Манна имеет ясно выраженный аналитический характер. Художественный образ возникает у него как обобщение осознанного, рождается на почве, уже глубоко вспаханной работой мысли. Манн по преимуществу писатель мыслящий, для которого интеллект всегда является путеводителем в блужданиях по неизведанным лабиринтам жизни».

О романе «Будденброки» - «Атмосферу романа пронизывает мрачная меланхолия, привнесенная в него не только опытом жизни. Томас Манн неоднократно указывал, что «право на пессимизм» он получил от Шопенгауэра, чьим почитателем он являлся. Но это было опасное право».

«Трезвый ум и чувство реальности уберегли Томаса Манна от обожествления Будденброков, но пессимистическая концепция бытия как процесса умирания, а не развития, заимствованная им у Шопенгауэра, заставляет его придать преходящему факту истории - гибели класса буржуазии - черты некой космической катастрофы».

«В новеллистике Томас Манн проявляется по преимуществу как художник-эпик. Он сознательно пренебрегает основным жанровым признаком новеллы - сюжетностью – и строит ее на иной основе - на обстоятельном описании характеров действующих лиц, на раскрытии их внутренней драмы - следствии разлада с жизнью, жестокость и

172

бесчеловечность которой таится за бесцветной прозаичностью буржуазного бытия».

«Небуржуазная природа героев его новелл проявляется в чрезвычайно парадоксальной форме. Их отделяет от обычных людей или проклятие таланта или болезнь… Мысль о том, что болезнь несет освобождение от тусклой повседневности, Манн заимствовал у Ницше».

Оновелле «Смерть в Венеции» - «Томас Манн уподобляет Ашенбаха

илюдей его типа святому Себастьяну, силой веры и убежденности превозмогающему мучения пытки».

Из статьи Т.Л. Мотылевой «Томас Манн (до 1918 года)» («История немецкой литературы» в пяти томах.

Издательство «Наука», Москва, 1968, Т.4).

«Сопоставление и конфликт двух социально-психологических типов - «бюргера» и «художника» - проходят через все творчество Томаса Манна».

«Будденброки - бюргеры. В это понятие Томас Манн всегда вкладывал очень серьезный не только социальный, но, пожалуй, и философский смысл. Бюргер, согласно мысли писателя, не просто собственник, но и носитель определенных, весьма ценных традиций немецкой культуры, цвет и основа нации. С этим понятием у Т.Манна связано представление о безукоризненной честности, прочности семейных и нравственных начал, трудолюбии, чувстве долга… Термин «бюргер» не связывается в его сознании ни с рвачеством, ни с хищничеством, ни с мракобесием… Понятие «бюргер» для Томаса Манна было положительным понятием».

«Упадок семьи истолкован в известной мере как действие роковой наследственной обреченности».

«Картины семейных празднеств образуют узловые точки в сюжете романа, и обнаруживающаяся каждый раз «тайная трещина» придает этим эпизодам привкус неотвязной горечи. Так самим сюжетом романа обнажается непрочность основ, на которых зиждется счастье и могущество Будденброков. Тема упадка, развертывающаяся особенно во второй половине романа, подготовлена, в сущности, всем развитием действия».

«Томас Манн не раз отмечал свою склонность к лейтмотивам. Они являются для него не просто средством характеристики персонажей, но и чем-то более значительным: это неотъемлемый элемент его художественного стиля. В «Будденброках» мы находим исключительное обилие портретных и речевых лейтмотивов».

О новелле «Смерть в Венеции» - ее построение - «нарастающее психологическое напряжение и неожиданная развязка-катастрофа, обнажающая скрытую трагедийность человеческих судеб и отношений…

173

Кропотливый анализ иррациональных порочных чувств героя отчасти сближает новеллу Томаса Манна с литературой декаданса. Но основная направленность новеллы резко враждебна декадансу».

Вопросы для дискуссии

1.Почему Ницше ненавидит Сократа? Каково отношение к Сократу Томаса Манна?

2.Эстетизм Ницше и эстетизм Томаса Манна. Есть ли черты сходства?

3.Каково отношение Томаса Манна к христианским ценностям (на примере рассказа «Смерть в Венеции» и романа «Будденброки»)

4.Отчего умер Густав Ашенбах?

5.Почему в романе «Будденброки» в качестве главных героев выбрано третье поколение Будденброков?

Актуальные аспекты темы (для курсовых и дипломных работ)

1.Диалоги Сократа и диалогизм творчества Томаса Манна

2.Оскар Уайльд как один из прототипов героя рассказа «Смерть в Венеции» Густава фон Ашенбаха

3.Город как символ («Смерть в Венеции» Томаса Манна)

4.Тема античности в рассказе Томаса Манна «Смерть в Венеции»

5.Тема музыки и юности в романе Томаса Манна «Будденброки»

6.Аполлонистическое и дионисийское в рассказе Томаса Манна «Смерть в Венеции»

Ключевые слова этого занятии: АПОЛЛОНИСТИЧЕСКОЕ, ДИОНИСИЙСКОЕ, СОКРАТИЧЕСКОЕ, ДЕМОНИЧЕСКОЕ, СМЕРТЬ, КРАСОТА, ИСКУССТВО, СИМВОЛИКА, ВЕНЕЦИЯ, ШОПЕНГАУЭР, НИЦШЕ, СЕМЕЙНАЯ ХРОНИКА, БЮРГЕРСТВО,

ЛИ Т Е Р А Т У Р А

1.Ницше, Фридрих. Рождение трагедии из духа музыки. СанктПетербург, «Азбука», 2000.

2.Соколов Б.Г. «Страсти» по Ницше // там же, С. 5 – 30.

3.Манн, Томас. Философия Ницше в свете нашего опыта // Манн, Томас. Собр. Соч. в 10 томах. Москва, ГИХЛ, 1959. Т.10.

4.Манн, Томас. Будденброки // там же, Т.1.

5.Манн, Томас. Смерть в Венеции // там же, Т.7.

6.	Сучков Б. Томас Манн (1875 - 1955) // там же, Т.1. С.5 - 62.
7.	Мотылева Т.Л. Томас Манн (до 1918 г.) // История немецкой

литературы в 5 томах, М., «Наука», 1968. Т.4. С.477 – 495.

174

8.Кургинян М. Романы Томаса Манна. Формы и метод. М., «Высшая школа», 1967.

9.Сильман Т., Адмони В. Томас Манн. Л., 1960.

10.Федоров А. Творчество Т.Манна. М., 1960.

Тема 7. Литература США. Творчество Марка Твена (2 часа).

В О П Р О С Ы

175

1.Литература США в конце 19 века.

2.Американский фольклор и «черный юмор».

3.Полемика Марка Твена с романтизмом.

4.Концепция юмора Марка Твена (статья «Об искусстве рассказа»).

5.Юмор Твена в его новеллах.

6.«Приключения Геккльберри Финна» - первый реалистический роман в США.

7.Образ Америки в романе. Символика и юмор.

8.Поздний Твен. Повесть «Таинственный незнакомец».

К О М М Е Н Т А Р И И

США в последней трети 19 века.

В60 годы 19 века закончилась Гражданская война между Северными

иЮжными Штатами. Было официально отменено рабовладение. Наступил так называемый период Реконструкции. Америка перестает быть аграрной страной, в ней бурно развивается промышленность, идет монополизация капитала (именно в это время закладываются мощные тресты Моргана, Рокфеллера и Форда). Исчезает фронтир (граница

западных и восточных районов), т.е. в Америке не остается больше неосвоенных земель, прерий. Бурно растет приток иммигрантов: за последние 30 лет 19 века зарегистрировано прибытие 14 млн иммигрантов

(!). США осуществляют колониальные захваты (Куба, Мексика, Гавайские

острова). Америка становится супердержавой.
Идеология и культура.
Принято говорит об этом времени как о	периоде	«кризиса
Американской Мечты». Американская Мечта -	национальный миф,

который зародился в самом начале истории США. Его привезли с собой в 17 веке первые поселенцы - пуритане из Великобритании, которые мечтали о свободном и справедливом государстве - Граде на Холме. Это был религиозный миф, созданный общиной верующих, бежавших от

преследований англиканской церкви. Мысль о	Свободе	и Боге как
гаранте справедливости нашла отражение	в	«Декларации

Независимости» - главном документе Американской революции. Но к концу 19 века этот миф измельчал, превратился в мечту о быстром обогащении и сытой, веселой жизни. Именно эти процессы и отразили великие писатели этой эпохи - Твен, Джек Лондон и Драйзер.

В литературе США второй половины 19 века мы можем отметить две основных тенденции - полемика с романтизмом и тяга к документализму. Романтизм был мощной национальной литературой 19 века, который дал мировые имена - Эдгар По, Купер, Готорн, Мелвилл, Эмерсон, Торо, Уитмен. Но к концу века он начинает ощущаться как

176

тормоз новому зарождающемуся реализму. Против романтизма выступают Марк Твен, Фрэнк Норрис, Эптон Синклер и другие. Зарождается новая оригинальная школа «разгребателей грязи» (Эптон Синклер, Линкольн Стеффенс). Это были молодые журналисты, которые занимались расследованиями экономических преступлений, выявляли всякого рода несправедливости (предпринимателей по отношению к рабочим). Они создали новый тип романа (не без влияния Эмиля Золя) - «производственного романа», где подробно изображали работу какойнибудь отрасли, разоблачая собственников («Джунгли», «Король-уголь», «Нефть» Эптона Синклера). Эти произведения были социалистическими по своей идеологии и натуралистическими в своей эстетике.

Вообще натурализм с его тягой к упрощению, к биологическому и физиологическому оказался очень близким американской культуре, американскому менталитету. В Америке полюбили английского позитивиста Герберта Спенсера и французского натуралиста Эмиля Золя. Классиками американского натурализма стали Стивен Крейн («Мэгги – дитя улицы» - роман о «падшей» девушке) и Фрэнк Норрис, автор знаменитого романа «Спрут» (1899) о железнодорожных кампаниях, сгоняющих с земель бедных фермеров. Отдали дань натурализму и Лондон с Драйзером. Черты натурализма нетрудно найти и у писателей более позднего времени - Джона Стенбека, Томаса Вулфа, Фолкнера, Уоррена и многих других.

Марк Твен (1835 - 1910)

Настоящее имя писателя - Сэмюэль Клеменс. Псевдоним «Марк Твен» означает по-английски «двойная мерка» (профессиональный термин моряков) и напоминает нам о том времени, когда молодой автор «Тома Сойера» и «Гекльберри Финна» был лоцманом на реке Миссисипи (позже Твен воспел эту реку в своем творчестве). Таким образом Твен представляет собой типичный путь американского писателя: вышел из низов и добился славы благодаря своему таланту. Известность пришла после публикации романа «Простаки за границей» (1868), который был написан после паломничества Твена к святым местам на корабле «Город Квакеров» в 1867 году. В нем с большим юмором и теплотой описывались американцы, посетившие Европу и Восток. Своей наивностью и непосредственностью они явно выигрывали по сравнению со Старым Светом.

К Марку Твену пришла слава юмориста. Он казался примером осуществления Американской Мечты, эту репутацию, казалось бы, подтверждала и его женитьба (в 1870 году) на дочери крупного углепромышленника Оливии Ленгдон. Однако на самом деле все было не так уж безоблачно. Особенно тяжелы были последние годы жизни. В 1894

177

году, в разгар экономического кризиса в США, принадлежащее Твену издательство «Чарльз Уэбстер энд Компени» потерпело крах. Одновременно погибли сбережения Твена, вложенные в новую типографию. Твена мучили различные болезни, но он вынужден был отправиться в большое путешествие с лекциями, чтобы хоть что-то заработать. В 1896 году скоропостижно умерла его старшая и самая любимая дочь Сюзанна. Твен впал в меланхолию, что отразилось на его произведениях 90-х годов.

Юмор в рассказах Марка Твена

По мнению многих исследователей, лучшая часть наследия марка Твена - его ранние рассказы. Основа его юмора - американский фольклор, который имеет свою неповторимую специфику. Из фольклора к Твену пришел образ простака, неутомимого путешественника, остроумного рассказчика. Черты юмора Твена - эксцентрика, гротеск и парадокс. Он использует фольклорный жанр небылицы. Он активно осваивает традиции, так называемого, черного юмора, когда основой смешного становится страшное, пугающее, часто несчастье, болезнь или смерть. Объектами же сатиры чаще всего становятся социальное неравенство и несправедливость, непрофессионализм и глупость людей,

американская демократия.
В рассказе «Журналистика в Тенесси»	Твен высмеивает

бессовестность и беспринципность американской прессы, ее склонность к сенсациям и лжи. Концовка рассказа выполнена в свойственной Твену манере гротеска: в редакции начинается перестрелка (Твен буквализирует метафору «убить словом») – «Люди стреляли, кололи, рубили, взрывали, выбрасывали друг друга из окна. Мы остались с истекающим кровью редактором, который говорит своему молодому сотруднику: «Вам здесь понравится, когда вы немного привыкнете». Однако сотрудник возражает таким образом: «Журналистика в Тенесси слишком живое дело, оно не по мне… Мы расстались, выразив друг другу взаимные сожаления, Ия тут же перебрался в больницу».

В рассказе «Укрощение велосипеда» Твен смеется над самоуверенностью американцев, их любви к технике и прогрессу. Перавя фраза звучит так: «… я купил бутыль свинцовой примочки и велосипед». Герой бесконечное число раз падает то на инструктора, то на велосипед; в результате оба попадают в больницу. Вывод следующий - «Купите себе велосипед. Не пожалеете, если останетесь живы».

Примером черного юмора может служить рассказ «Мои часы». После нескольких неудачных попыток исправить часы, герой-рассказчик попадает к часовщику, в котором он узнает пароходного механика, тот уверенно произносит следующий приговор над часами: «Придется

178

спустить в них пары». «Я раскроил ему череп и похоронил за свой счет», - так заканчивается рассказ.

Замечательным образцом черного юмора является рассказ «Людоедство в поезде». Пассажиру поезда его сосед по купе (потом мы узнаем, что он – сумасшедший) рассказывает историю про то, как поезд попал в метель и остановился на долгое время, а его пассажиры вынуждены умирать с голоду. Находятся предприимчивые люди, которые находят выход: есть друг друга! Правда, все происходит по закону: организуются выборы, голосованием решается, кто будет первым. Предложенная первая кандидатура мистера Фергюссона обсуждается и отклоняется большинством голосов «по причине его худобы». Выдвигается кандидатура мистера Гарриса: «за» голосовали все, «против» был только сам мистер Гаррис. Рассказчик с удовольствием повествует, как проходил ужин: «Мне понравился Гаррис. Вероятно, его можно было приготовить лучше, но, уверяю вас, и один человек не пришелся мне до такой степени по вкусу, ни один не возбудил во мне столь приятных чувств. Мессик был тоже не дурен, правда, с некоторым привкусом. Но Гаррис… я безусловно, отдаю ему предпочтение за высокую питательность и какое-то особенно нежное мясо. У Мессика были свои достоинства, не хочу и не буду их отрицать, но, сказать откровенно, он подходил для завтрака не больше, чем мумия». Несмотря на всю невероятность истории, в ней угадываются вполне реальные вещи: хитрые приемы политической борьбы, где участники «едят друг друга», соблюдая внешние правила благопристойности.

Статьи Марка Твена о литературе

«Литературные грехи Фенимора Купера» (1895) является полемикой Марка Твена с американским романтизмом. Твен считает, что Купер нарушает 18 законов литературы из 19 возможных. Главный упрек Твена Куперу - в «неправдоподобии». По мнению Твена, основное требование к писателю состоит в том, чтобы его герои были похожими на живых людей и действовали сообразно обстоятельствам. А этого-то как раз и нет у Купера. Например, в сцене стрелкового состязания Зверобоя не указано, какой краской был покрашен гвоздь, в который стреляет герой. Да и можно ли с расстояния в 100 ярдов попасть в шляпку гвоздя?

Персонажи Купера изъясняются вычурно, книжно и искусственно. Его романы - набор банальностей: если индейцы крадутся по лесу, то ктонибудь из них обязательно наступит на хрустнувший сучок, поэтому весь цикл следовало бы назвать не «Кожаный чулок», а «Хрустнувший сучок». В заключении Твен заявляет, что произведения Купера - это «бред с галлюцинациями». «Здесь нет ни воображения, ни порядка, ни системы, ни последовательности, ни результатов; здесь нет жизненности,

179

достоверности, интригующих и захватывающих эпизодов; герои описаны сумбурно, и всеми своими поступками и речами доказывают, что они вовсе не те люди, какими автор желает их представить; юмор напыщенный, любовные сцены тошнотворны, язык – вопиющее преступление».

Конечно, Марк Твен несправедлив по отношению к Куперу; оба они равновеликие писатели, прославившие Америку. Дело в том, что Твен ощущал себя представителем нового направления - критического реализма.

Для понимания юмора Твена очень важна его программная статья «Об искусстве рассказа» (1895). Подзаголовок звучит так: «Юмористический рассказ как чисто американский жанр. Его отличие от комического рассказа и анекдота». По классификации Твена комический рассказ - это английский жанр, анекдот - французский, и только американский рассказ может быть признан истинным юмором. Основное отличие заключается в том, что в юмористическом жанре важно не то, что рассказывают, а то, как рассказывают. Комический рассказ и анекдот должны быть короткими и кончаться «солью»; юмористический - «может тянуться очень долго и блуждать вокруг да около, так и не прийдя к чемуто определенному». То есть юмористический рассказ - это устный жанр. Он требует полной серьезности и безразличия; рассказчик смазывает концовку, остроумные реплики подаются как бы случайно, происходит нанизывание несуразиц и небылиц. Одним из важнейших особенностей является пауза. Далее Твен демонстрирует все эти черты на примере негритянского фольклора («страшного рассказа» «Золотая рука»).

Роман «Приключения Гекльберри Финна» (1884)

Для главного героя этого романа почему-то не годился Том Сойер (об этом писал сам Твен). Нужен был подросток с такими данными, как у Гека Финна - бедняк, не имеющий своего дома, сын алкоголика, но с добрым сердцем и мужественным характером. Только такой человек мог решиться в довоенной Америке (действие романа происходит до Гражданской войны 60-х годов) участвовать в освобождении беглого раба. Марк Твен нашел сильный образ-метафору всей Америки - неимущий белый мальчик и чернокожий Джим вдвоем (как будто скованные одной цепью) плывут на плоту по великой реке Миссисипи. Лейтмотивом романа является мотив Свободы и Мечты. Таинственный город Каир Гек и Джим проплыли в тумане. Так у Марка Твена решается проблема Американской Мечты.

Таким образом данный роман - не приключенческое повествование о детях и для детей, а философско-поэтический эпос об Америке. Наверное, именно поэтому так высоко отозвался о нем Эрнест Хемингуэй: «Все мы

180