Добиваются ли нрд успеха на российском «религиозном» рынке?

Если мы станем измерять успех НРД в цифрах, то вопреки многим утверждениям, число таких групп и их членов в России — не выше, чем в западных странах. Например, в 1997 г. INFORM, ведущая британская организация, «наблюдающая за культами», имела информацию примерно о 1500 группах в Великобритании. Цифра в 6000 «тоталитарных сект» (оставим в стороне терминологию), на которую неоднократно ссылались российские официальные и полуофициальные источники, абсолютно неправдоподобна. Даже если мы предположим, что некоторые НРД действуют без регистрации или зарегистрировались по Закону об общественных организациях, число НРД в России вряд ли больше сотни, а если говорить о числе их местных центров или первичных объединений, то их вряд ли намного более тысячи по стране. Эти цифры, кажется, согласуются с теми фактами, которые сообщают другие источники.

Что касается числа членов этих групп, то некоторые российские источники, включая полуофициальные, называют цифры от 3 до 5 миллионов. Более того, в некоторых документах отваживаются даже предложить точную статистику о пагубном влиянии «новокультовых образований» и указать на «почти миллион студентов в числе последователей движения», из которых «30% оставили учебу, а 250000 детей покинули свой семьи». Источники такой статистики остаются загадочными, и есть все основания усомниться в ее корректности.

На самом деле есть вполне определенные трудности в оценке числа членов НРД. Даже если мы согласимся с тем, какие из групп относить к НРД, останется другая проблема. Разные группы по-разному определяют членство в них: некоторые включают только тех, кто полностью посвящает себя их деятельности, другие включают всех, кто при каких-то обстоятельствах заполнил заявку или послал письмо, прося выслать какие-нибудь материалы. В некоторых группах вообще нет членства, и «ищущие» постоянно перемещаются между разными группами. С другой стороны, есть и технические проблемы, так как некоторые группы не имеют статистики членства, а другие неохотно ее предоставляют.

Если мы будем считать только тех, кто в России является «полным» членом «новых» НРД, то есть полностью посвятил себя их деятельности, или регулярно следует их обрядам и содействует их активности, а иногда и вносит средства в их фонды, то я рискну предположить, что в каждый данный момент в России в течение 1990-х годов цифра никогда не превышала 40 тысяч членов «новых» НРД. Если мы добавим к ним членов «старых» НРД и «харизматических церквей», то цифра, возможно, достигнет 300 тысяч человек, что не превышает 0,2% общей численности населения России. Это главная причина, почему члены НРД вряд ли могут оказаться в случайной выборке социологического обследования.

Что касается членства в конкретных НРД, то и здесь много дутых цифр, так как противники НРД преувеличивают цифры (часто искренне веря в их подлинность), чтобы указать на исходящую от этих групп «опасность», а сами НРД хотят показать свое значение и успех своей деятельности. Почти архетипичный случай — это миф о 150 тысяч членов Белого братства, — цифра, которая приводилась в средствах массовой информации со ссылками на «компетентные органы» в пик деятельности организации в 1992—1993 гг. Действительная цифра вряд ли превышала 1000 членов. Просто официальные лица и журналисты принимали за чистую монету характерную для Белого братства ссылку на Апокалипсис, который говорит о 144 тысячах «избранных» к спасению. Большинство российских НРД имеет от нескольких десятков до нескольких сотен членов; только нескольким удалось привлечь более тысячи. Так, MOCK никогда не имел более 1500 «преданных», живущих в ашрамах, кроме того, у него было около 1500—2000 членов «общины». Церковь Объединения имела около 1000 последователей в 1996 г., Богородичный центр — около 3500 (400 — в Москве и Московской области) в 1997 г.; у Виссариона — 2000 (в сибирской общине), «Семья» — около 100 членов в 1997 г.

За редким исключением, с 1995 или 1996 г. рост численности НРД или стабилизировался, или стал замедляться. Это означает, что в действительности или столько же людей покидает НРД, сколько присоединяется к ним, или что членство в них стабилизировалось на невысоком уровне в течение последних двух или трех лет (что, например, произошло в Церкви Объединения).

В количественном отношении распределение НРД по стране неравномерно. В таких регионах, как Москва, Санкт-Петербург, а также Краснодарский край, Пермская и Свердловская области, их значительно больше, чем, скажем, в центральных регионах. Довольно большое число НРД также и в Ставропольском, Приморском краях и в Нижнем Новгороде.

Можно сделать такое наблюдение относительно распространения НРД в разных регоинах. Те регионы, где число НРД велико, или отличаются высоким уровнем притока мигрантов из других регионов; или это крупные культурные и образовательные центры; или же присутствуют обе характеристики. Я думаю, что вопрос о позитивной корреляции между социальной дислокацией и распространением НРД, с одной стороны, и образовательным уровнем и потенциальным участием в этих группах — с другой, могли бы стать предметом будущих исследований. Если эти корреляции подтвердятся, можно будет выдвигать новые гипотезы о причинах, которые лежат в их основе.

Все эти соображения приводят меня к выводу, что, несмотря на предположение о привлекательности НРД после десятилетий запретов и государственного атеизма, эти группы имеют довольно узкий «рынок» в России, что идет вразрез и с ожиданиями некоторых из них, и с алармистскими настроениями их противников. Для этого может быть несколько причин. Некоторые из них имеют отношение к общей тенденции, отмеченной К. Каариайненом и Д. Фурманом, что очевидная привлекательность различных верований для многих россиян не ведет к сколько-нибудь значительному участию ни в традиционных, ни в нетрадиционных группах. В этом отношении влияние навязанной государством секуляризации может быть похожим на то, что наблюдается в западных, особенно западноевропейских, странах, где происходят долговременные изменения и в религиозных ориентациях, и формах участия в религиозной деятельности. Дополнительная причина может быть связана с общей религиозной ситуацией, в которой возникла недавняя волна НРД в России. В западных странах в 1960-х и 1970-х годах распространение НРД происходило на фоне «слабеющих» традиционных церквей. Напротив, в России они оказались частью «религиозного возрождения», которое в первую очередь включило российские исторические религии и некоторые более традиционные в своих странах, но зарубежные для России группы. В результате, ограниченное число потенциально активных верующих оказалось «разбросанным» среди этих групп.