Homo institutius - Человек институциональный - Иншаков - 2005 - 854

Человек в институтах современного общества

На данном этапе исторического развития гражданское общество может существовать, главным образом, лишь в опреде - ленных национальных рамках. Будучи по форме национальным обществом, оно не утрачивает, тем не менее, других своих осн о- вополагающих характеристик гражданственности — актуализации родовых начал (осуществление родового назначения человека как свободного и сознательного субъекта автономной деят ельности) и преодоление антагонизма между системным и жизненно мировыми началами современного социума на основе конвенционального взаимодействия автономных субъектов.

Таким образом, национально-гражданская идентификация субъектов является третьей сущностной чертой гражданского общества. Наличие такой идентичности людей является услови ем зрелости и цивилизованности общественных отношений. Она служит в известной мере противоядием как идеологии и практик и расизма, так и различных форм национализма. Истории извес т- ны многие случаи, когда абсолютизация национально-госуда р- ственной идеи приводила на практике к печальным и даже тр а- гическим последствиям — фашизму, сталинизму и пр.

В-третьих, человек как субъект гражданского общества стремится выразить свои «высшие» родовые (то есть гражда нские) качества не только в национально-специфической форм е, но и во всемирном масштабе. Он не только сохраняет нацио- нально-культурные границы, но и становится «гражданином мира», преодолевая ограничения этнической культуры и расширяя последнюю до пределов духовного существования все го человеческого рода.

«Всемирное гражданское состояние» как объединение наци - ональных (или национально-государственных) форм граждан - ственности в мировом масштабе, о котором мечтал еще И. Кант , сегодня уже не кажется столь неосуществимым идеалом, а ко с- мополитизм в глобальной реальности станет, видимо, наибол ее распространенной моделью поведения и мировоззрения. «Вс емир- но-гражданское состояние, — подчеркивает Ю. Хабермас, — теперь уже не простой фантом, даже если мы все еще далеки от него. Гражданство (отдельных стран) и мировое гражданство образуют единый континуум, который в своих основных чертах несмотря ни на что уже начинает вырисовываться» (Хаберма с,

449

РАЗДЕЛ III

1995, с. 244—245). Наряду с расширением сферы влияния гражданского общества внутри социума, то есть укреплением его «внутреннего» статуса, происходит активная комплексаци я гражданских обществ разных стран, интенсифицируется обмен оп ы- том и институциональными моделями.

На это обращают внимание и другие исследователи. По мнению Э. Гидденса, на основе массовой символической интерак - ции и общей информационной культуры возникает глобальна я общественная система. Господствующее ранее национально е государство уходит в прошлое. Власть осуществляется на уров не локальных, региональных центров, в которых на первый план выдвигаются влиятельные социальные движения и гражданс кие ассоциации (см.: Социологические..., 1996, с. 17—18).

Стремлением отметить преодоление пространственных ограничений и национально-государственных рамок объясняе тся тот факт, что в последние десятилетия в социальной науке в се активнее возрождается и разрабатывается идея И. Канта о « всемирном гражданском состоянии». Ее сторонники (Э. Уоллерст айн, Х. Булл, Дж. Розенау и др.) стремятся доказать необходимость глобальной коммуникации, свободной якобы от вмешательст ва политических субъектов. Американский политолог Х. Булл вп ервые вводит в научный оборот термин «глобальное гражданское общество», которое «является «глобальным» не только потому, что оно соткано из связей, пересекающих национальные гран и- цы и проходящих через «глобальное, внетерриториальное пр о- странство», но и потому, что среди членов глобального граж данского общества набирает силу глобальное мышление» (см.: Ма - карычев, Сергунин, 1996, с. 161).

Основой такого общества выступают различные движения и организации в защиту окружающей среды, мира, прав челове - ка и культурной самобытности коренного населения. Они в з на- чительно большей степени, чем государственные системы, ра с- полагают свободой в создании новых политических и культу р- ных пространств, объединяющих людей, разделенных террито - риально, институционально и информационно, в единые социальные сети.

Поиски моделей так называемого «глобального гражданского общества», преодолевающего «узкие» рамки националь но-

450

Человек в институтах современного общества

государственных интересов, должны вестись все же с учетом предварительного определения национально-гражданской и дентичности личности.

Такова логика гражданской идентификации, реализация которой осуществляется на разных уровнях — субъекта группо вой деятельности, нации и национальной культуры, всемирном ил и глобальном уровне. Каждому из них соответствует определе нная форма идентичности субъекта и его гражданского членства — групповая (групповое членство), национальная (гражданин с траны) или глобальная («гражданин мира»). Россия стоит в самом начале пути формирования второй фазы гражданства (по Т. Па р- сонсу) с ее акцентом на участие в общественных делах или пе р- вой модели с ее актуализацией прав и свобод (по Хабермасу) .

ÏÀ Ð À Ä Î Ê Ñ Û Ã Ð À Æ Ä À Í Ñ Ò Â Å Í Í Î Ñ Ò È

И ГРАЖДАНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ЧЕЛОВЕКА

ÂСОВРЕМЕННОЙ ÐОССИИ

Формирование гражданского общества и гражданственности человека в России носит во многом парадоксальный харак тер.

Парадокс первый. В личной беседе В.М. Межуев отметил, что у нас есть национальная культура (культура А. Пушкина и Л. Толстого, философа Вл. Соловьева и промышленника С. Морозова), но нет нации — общности людей, объединенных не только общими идеями и культурными узами, но выступающей как единственный субъект общества-страны.

То же самое можно сказать и по поводу гражданского общества: у нас есть общество, а точнее общество-страна, но нет пока условий для формирования и развития полноценного гражда нского общества, в котором была бы реализована мера гражданствен ности и общественности. Парадокс ситуации усугубляется еще и тем, что действительное состояние российского общества нахо дится в глубочайшем противоречии с его идеальной моделью.

Реально западные общества весьма далеки от идеала гражданского общества, приписываемого им зачастую современн ыми исследователями. Ни по одному из перечисленных выше пункт ов

451

РАЗДЕЛ III

идеального гражданского общества нет прямого подтвержд ения гражданственности и нашего, российского общества.

Становление личности как родового существа, автономия и свобода выбора, а также конвенциональный характер достиж е- ния согласия выступают в качестве идеальных конструктов и ориентиров общественного бытия российского человека, уг нетаемого всем ходом реальной жизни.

В современной России степень свободы зависит не от каче- ства и эффективности законов, даже не от состояния и динам и- ки общественной морали и нравственных устоев, которые фак - тически деформированы в результате масштабных социальн ых перемен, а от объема ресурсов (финансовых, информационных , институциональных, организационных и пр.), которыми распо - лагает человек.

Свободу (по крайней мере, «свободу от») в нашей стране можно купить, делегировать (то есть передать с «высоты» оп ределенного властного статуса, как, например, депутат — свои м помощникам), гарантировать для определенных субъектов и групп, а вот обеспечить условия для свободного развития каждого человека практически невозможно. Для этого необходимо сконце нтрировать общую волю и мобилизовать ресурсы всего обществ а, что при нынешнем уровне его фрагментации и автономизации чрезвычайно затруднительно.

Сегодня наше общество настолько бедно, что быть автономным отнюдь не означает быть свободным в социальном смы с- ле, ведь самообеспечение и самоценность неизбежно сокращ ают воспроизводственную базу индивида, ведя к его деградации и отставанию. Бомжи автономны, но едва ли они могут считать идеалом свободу, если, конечно, не принимать во внимание св о- боду внутреннюю, гораздо более важную, чем наличие любых институциональных привилегий...

Идеология «нового» авторитаризма, пришедшего на смену идеалистическому либерализму и авторитаризму переходно го типа, который был связан с насильственным утверждением принци - пов западной демократии и формальной свободы на стремите льно «съеживавшейся» экономической базе и с не дотягивавше м до минимально необходимого уровнем жизни, ограничивает п ерспективы становления в России гражданского общества.

452

Человек в институтах современного общества

«Новый авторитаризм» с его идеей укрепления «вертикали власти» и создания сильного государства, заявляет в лице своих идеологов и апологетов о неготовности современного росс ийского общества взять на себя ответственность за осуществлен ие реформ. В формате борьбы с терроризмом производится реконст - рукция всего общественно-политического устройства, пост епенно пересматриваются декларированные ранее демократичес кие нормы и принципы, заложенные в Конституции РФ представителями «переходного авторитаризма».

Идея гражданского общества, еще совсем недавно являвшаяся одним из базовых ориентиров стратегии правящей эли - ты, утратила свою актуальность. Для глубокого преобразова ния механизмов функционирования важнейших сфер бытия социу - ма необходима концентрация всех ресурсов власти и миними зация трансакционных издержек согласования альтернативны х мнений и противостоящих интересов. Если источником таких издержек может стать общество, очевидно, его необходимо в ременно заблокировать, отстранить от принятия решений, оста - вив ему формальную возможность выражать интересы в форме , приемлемой для власти (например, в рамках так называемой Общественной палаты).

Таким образом, идея и конструкция гражданского общества оказалась слишком высокой институциональной планк ой для современной России. Отказ от них не означает полного п ересмотра принципов организации социально-политической жи з- ни, а, наоборот, освобождает властвующую элиту от необходи - мости создания видимости демократической формы правлен ия и поддержания формальных и декларативных по своей сути пра - вил политической «игры». Формируется в новом качестве мех а- низм директивного вменения правил и норм всем группам и субъектам экономики и общества. Это не может не вызывать тревоги у критически мыслящих людей.

Параллельно идет оформление новых принципов действующей власти на международном уровне. Чтобы иметь возможнос ть пользоваться ресурсами и политической поддержкой Запад а, необходимо как минимум «соблюдать приличия» — оставить «вы - веску» демократического государства, сохранить хотя бы в урезанном виде избирательную систему, не допустить экономич ес-

453

РАЗДЕЛ III

кой дестабилизации, наконец, найти адекватное мировым пол и- тическим принципам решение «чеченской проблемы».

Возможно, это единственный путь преодоления проводимой США и членами Евросоюза политики «двойных стандартов »

è«волчьих ям» в отношении нашей страны. Основой «нового курса» России в любом ее варианте должна стать устойчиво позитивная экономическая динамика, конкурентоспособность и безопасность отечественных хозяйственных субъектов на ме ждународных рынках, что становится особенно очевидным в услови ях активной зарубежной экспансии российского капитала, поз воляющей говорить о «призраке русского империализма».

Второй парадокс заключается в том, что у нас отсутствует гражданское общество, но сохраняется и укрепляется гражд анская мораль. Только в России гражданин — это не столько подданный государства, сколько слуга всего общества. Квинтэс сенцией этой идеи служат слова: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».

Гражданственность имеет разные духовные основания в нашей стране и на Западе. Для западного человека ее источник — в наличии формальных прав и свобод, в т.ч. охраны частной собственности 3, являющихся предпосылкой добровольного участия граждан в общественно-политической жизни. На протяжении многих десятилетий в западной цивилизации создаются и с п е- ременным успехом внедряются технологии социального и эк о- номического участия 4.

Россия имеет значительный опыт социального участия граж - дан, но его инициатором, организатором и контролером в общ е- стве «развитого социализма» выступало государство, с поз иции монопольного превосходства подавлявшее частную инициат иву. Повышение «уровня» гражданственности современных росси ян жестко детерминировано их имущественным статусом и дохо дами: бедному населению, к сожалению, не до участия в полити- ческой жизни. Отсюда — всеобщая апатия в ходе выборов и раздражительность в периоды избирательных кампаний, пер еходящая в агрессивность и озлобленность.

Если на Западе человек должен иметь определенные права

èсвободы, чтобы быть гражданином, то в нашей стране, наоборот, человек должен быть служителем коммунистической, наци-

454

Человек в институтах современного общества

ональной или иной общественной идеи, чтобы иметь определенные (как правило, неформальные и не всегда гарантируемые государством) права и возможности как гражданина. В этом с о- стоит противоречивый дуализм институциональных форм гр ажданственности — социального участия и общественного слу жения, которые на практике порой неразличимы.

Социальное участие предполагает личный выбор гражданина на основе имеющихся у него ценностных приоритетов и избирательного отношения к общественным проблемам. Оно с тановится возможным лишь при условии высокой степени автономности личности, в т.ч. возможности иметь источники суще - ствования, независимые от государства и других политичес ких институтов.

Общественное служение имеет своим основанием не свободный выбор личностью одной из альтернативных возможно с- тей, а самопожертвование. Нельзя быть слугой общества, не ж ертвуя собой, своими интересами и даже жизнью ради высоких идеалов и ценностей. Ценностные приоритеты модели служен ия находятся в социальном мире, а не в самой личности. В истинн ом служении достигается высокая степень соответствия межд у интересами общества и интересами личности.

Но парадокс в том, что добровольное служение, полное лишений и самопожертвования, отвергается населением с пози ций критики «очередного режима». Еще А.С. Грибоедов метко охар актеризовал суть этой проблемы: «Служить бы рад — прислуживаться тошно». Служение обществу в условиях нового этапа огосударствления и оккупации бюрократией большинства ключев ых функций социального жизнеобеспечения неизбежно трансфо рмируется в услужение власть предержащим, прислуживание перед ними, выслуживание постов и доходов и т. д., ведя к существенному ограничению внутренней свободы личности, без которой реа льная гражданственность недостижима. Адаптация же западны х технологий социального участия, предполагающих довольно ре алистичные механизмы обеспечения прав и свобод личности, не м огут быть использованы без существенной перестройки всей пол ити- ческой системы и коррекции общественного сознания.

Возникает вопрос: почему процесс становления гражданского общества в России идет столь мучительно и противореч иво?

455

РАЗДЕЛ III

Отсюда — третий парадокс. В правящих кругах господствует установка: если гражданского общества нет, его обязательн о надо создать «сверху», то есть искусственно построить без опор ы на мнения и интересы конкретных носителей гражданской идеи . При этом гражданское общество обычно отделяют от государств а, подразумевая под ним исключительно совокупность неправ и- тельственных организаций и институтов.

Одно неверное допущение дополняется другим и т. д. В результате — полная неразбериха и перманентные попытки «ве р- хов» разобраться в том, что такое гражданское общество, пр и- способить эту идею к конъюнктурным политическим интерес ам

èкак можно быстрее реализовать ее на практике. В зависимо сти от политической ситуации поступают новые заказы и возник ают очередные проекты концепции гражданского общества в Рос сии.

Как и любая дань политической моде, идея гражданского общества то актуализируется и порождает бурные дискусси и, то «уходит в тень». Видимо, пока у политических лидеров не хва тает воли и ресурсов влияния для кропотливой и планомерной конструктивной деятельности по селекции и адаптации гра ж- данских институций в нашей стране, воплощающих меру тради - ции и новации. Для этого мало деклараций, нужны реальные действия на научной основе. Не случайно растет интерес к н о- вым моделям организации хозяйственной и социальной дейс твительности («экономика развития», «экономика знаний», «эк о- номика участия», «корпоративное общество» и т. д.).

Но вся беда в том, что государственная власть в России не опирается на реально складывающееся гражданское общест во, напротив, пытаясь его всячески подстегнуть или достроить «сверху», и, следовательно, является в определенном смысл е неполной по причине игнорирования прямых и обратных связей с населением. Поэтому и провозглашаемая в Конституции РФ де - мократия оказывается поверхностной и демонстративной.

Используем понятие «неполное государство» для характеристики степени эффективности выполнения им своей основ - ной функции — создания условий наиболее полной реализаци и интересов общества. Там, где «мало» государства, не может б ыть

èполноценной культуры гражданского участия или служени я. Бюрократия монополизирует каналы извлечения институцио -

456

Человек в институтах современного общества

нальной ренты из государственных институций, а место, обр а- зовавшееся в результате вакуума гражданского общества, з анимает финансовая, политическая и иная олигархия, переводящая власть в режим бытия закрытой системы, основанной на отношениях личной зависимости и полукриминальных метод ах обогащения.

Государство, которое выполняет лишь незначительную част ь своих функций, перекладывая издержки и тяготы переходног о периода на общество, не является правовым и не может называться полным в институциональном смысле.

Государственные инновации, не поддерживаемые народом, почти без исключения пагубны для него. Россияне уже получ или сверху «демократию», «правовое государство», «рыночную э кономику». Теперь политические технологи навязывают масса м идею гражданского общества, в котором нет национальной души, а идея свободы, напротив, гипертрофирована. Не может «непол ное государство» само себя достроить еще и гражданским общес твом. В результате получится столь же неполное и ущербное, полу гибридное и деформированное образование, квазигражданское по своей сути.

В условиях отсутствия культуры гражданского участия и за б- локированных механизмов общественного служения бюрокра тия как корпоративное объединение чиновников высшего эшело на власти стремится к монопольному положению в государстве , подавляя и ограничивая сферу автономии и самодеятельнос ти субъектов гражданского общества. Именно это делает росси йское государство неполным, а культуру гражданского участия и с лужения — частичной по объему и частной по характеру проявл е- ния и направленности формирования.

Масштаб государственного и гражданского строительства в России определяется ценностно-нормативными рамками реа льно сложившейся олигархически-бюрократической культуры, а н е нормами, декларируемыми в Конституции и других законах РФ . И уж тем более не родовыми и общегражданскими интересами, о которых так много пишут и говорят современные исследова тели и политики.

Четвертым парадоксом гражданственности российского че- ловека можно назвать приписывание «среднему классу» ста туса

457

РАЗДЕЛ III

формирующего субъекта гражданского общества, его социал ьноэкономической базы. Промежуточное положение в социально й структуре этого довольно расплывчатого образования, не у кладывающегося в рамки классического определения класса, да н- ного В.И. Лениным, делает его наиболее стабильным и предска - зуемым объектом государственной политики, попутно лишая его гражданской, чаще всего внеили наднормативной, активнос ти. Гражданская позиция не является нормой ни для западных, н и для российских представителей «среднего класса». По свое й реальной природе «средний класс» в России является скорее образом жизни, способом существования, чем социальной группой, выделяющейся по механизму извлечения доходов, по своему статусу и роли в процессе общественного воспроизводства, по институцио нальной идентичности и сплоченности его агентов. Мещанские идеалы и ориентация на потребление делают его агентов не «базой гр ажданского общества», а безвольными марионетками в «невиди - мых руках» государственно-монополистического капитала.

Отечественный «средний класс» — аморфное социальнокультурное явление, выделяемое как по параметрам дохода и характеру потребления, так и по признаку близости к источ никам бюджетных доходов («кормушки») в координатах социаль - ного пространства. Институциональной основой служения, к ак показывает история российской бюрократии, исходно являл ось «кормление», а не реализация общественных интересов. Прео долеть этот своеобразный «path dependence» непросто. Служить для чиновника означает, вместе с тем, иметь гарантированный с татусом в бюрократической системе источник «кормления». Ст ремление к получению выгодной должности (возможно, официаль - но низкооплачиваемой, но позволяющей извлекать доход в др у- гих формах) ничего общего не имеет с самопожертвованием, является антиподом общественного служения в его граждан ском понимании.

Наши «средние» беднее западных, но образованы куда луч- ше, чем наши «новые». Не поможет здесь и критерий самоидентификации, поскольку к «средним» себя причисляют все кому не лень: от мелких торговцев до самых продвинутых интелле ктуалов и представителей политической элиты. Никто не хочет быть «новыми» в силу непривлекательности их образа. Но мало кт о

458