История ЭУ1 / Селигмен Б. Сильные мира сего / 2.7. Эра баронов

«Пасифик мэйл стимшип компани» поняла, что если конечной станцией станет Панама, а не Сан-Франциско, то в этом случае будет предотвращена конкуренция. Политические махинации господствовали в штате, и только с их помощью можно было добиться контроля над его природными богатствами. В течение многих лет губернатор штата не мог быть избран без одобрения его кандидатуры «Большой четверкой». Вскоре она получила название «Спрут». Ее империя состояла не только из железных дорог, но включала также пароходные линии, угольную и железорудную промышленность, а вокруг «четверки» крутилась армия политиканов-подхалимов. Гопкинс и Кроккер оставили после себя состояния в размере $20 млн. каждый. Состояние Стэнфорда оценивалось в $30 млн. А когда умер Хантингтон, то только «Стандард ойл» обладала достаточными средствами для того, чтобы купить оставленную им собственность.

Железная дорога «Пасифик нортуэст» была вотчиной Джея Кука, но после экономического кризиса 1873 г. она стала сферой деятельности Генри Вилларда. Он научился методам крупного мошенничества в то время, когда выступал представителем немецких держателей облигаций более несуществующей железнодорожной компании «Канзас пасифик». Очарованный перспективами развития бассейна р. Колумбия, он занял у друзей деньги на приобретение преимущественного права на покупку пароходной компании «Орегон стим навигейшн» за $100 тыс. Затем Впллард зарегистрировал ее как корпорацию, получил закладную на сумму в $6 млн. и забрал компанию. Это был блестящий ход. Не торопясь, Виллард стал объединять предприятия. Его мероприятия облегчались выпуском, акций на сумму $18 млн. против активов пароходной компании в сумме 3$,5 млн. Он ездил по округе, выбирая стратегические пункты (места слияния рек и горных проходов). Месторождения каменного угля были добавлены к этому растущему конгломерату для того, чтобы обеспечить будущие перевозки. Джей Гулд заинтересовался этим делом и предложил помощь, но отступил, когда Хантингтон пригрозил предпринять свои меры.

В 1880 г. Виллард узнал, что «Нортерн пасифик», руководимая Фредериком Биллингсом, поместила облигации на сумму $40 млн. в «Дроксель, Морган энд компани» Это была явная угроза, ибо, располагая дополнительными средствами, «Нортерн пасифик» могла распространить свою деятельность на территорию, которую Виллард привык рассматривать как свою собственность. Он тут же отправился в Нью-Йорк, собрал 50 своих друзей и сторонников и уговорил их внести около $8 млн. в «слепой пул». Они поверили Вилларду, так как он скрыл, что деньги будут использованы для того, чтобы вклиниться в «Нортерн пасифик». Второй пул предоставил $12 млн. холдинговой компании, которая могла выпустить акций на $30 млн. В ответ руководители «Нортерн пасифик» пытались выбросить на рынок собственные акции на сумму $18 млн. Суд запретил это мероприятие, и Виллард вошел в совет директоров, имея достаточное количество акций для того, чтобы контролировать компанию.

Победоносный Виллард взялся теперь за заселение Северо-Запада. Он разослал агентов в Германию, Россию и Скандинавские страны, чтобы с помощью ярких рассказов и показа диапозитивов с видами страны убеждать людей ехать в Америку. У иммигрантов не вызывали восторга ни путешествие, ни место назначения. Железнодорожные предприниматели неизменно приукрашивали действительность. Территория была настоящей целиной — необработанной и негостеприимной и подходила только для самых выносливых людей. Поездки по железной дороге были столь невыносимыми, что несколько конгрессменов внесли законопроект, устанавливающий меры, способные предохранить пассажиров от увечий. Наконец в 1883 г Виллард закончил строительство своей дороги и устроил триумфальную поездку через весь континент. Вкладчики были восхищены высокими дивидендами, которые были быстро выплачены. Однако цена сооружения «Нортерн пасифик» превысила смету на $14 млн., увеличив долг компании до $19 млн. На фланге Вилларду угрожал Джеймс Хилл, который выходил па Северо-Запад со своей более эффективной и лучше построенной железной дорогой к Манитобе. В то же время Вилларда одолевали мелкие пираты, которые строили или угрожали, что построят короткие параллельные линии. В Вашингтоне Гулд и Хантингтон вели наступление на дарованные ему участки земли, стараясь убедить законодателей в необходимости аннулировать этот дар. Виллард еще раз попытался выпустить и разместить облигации, но потерпел неудачу «Нортерн пасифик» находилась на грани банкротства. В 1884 г Виллард ушел с поста руководителя «Нортерн пасифик» и поселился в своем нью-йоркском особняке.

В течение всего этого бурного периода Хилл — представитель нового типа капиталиста, считающего, что железная дорога должна быть солидным и надежным предприятием, — дожидался своего часа. Согласно легенде, Хилл в 1856 г. эмигрировал из Канады в Сент-Пол. Этот район был фронтиром - границей продвижения поселенцев и, как любая граница, был населен авантюристами, незаконно захватившими землю, и другими мошенниками, которые были достаточно энергичны для того, чтобы хвататься за любые открывающиеся возможности. Для одних Хилл был полубогом, для других — отъявленным негодяем, развратившим весь Северо-Запад. Его империя простиралась от Канады до р. Миссури, от Тихого океана до Восточного побережья. Его готовность дать акционерам долю своих доходов была неслыханной.

Когда Хилл приехал в Сент-Пол, то подумывал о поездке в Азию, но в течение 60 лет оставался в Америке и создал одно из самых крупных в стране состояний. Первая работа конторским служащим в фирме, содержавшей почтовые пароходы, дала ему возможность увидеть происходивший рост данного района. Во время гражданской войны он наблюдал за громадными перевозками пшеницы по реке, а затем видел поток иммигрантов в этот район. Став экспедитором, он столкнулся с транспортным бизнесом. Компания «Ред ривер транспортэйшн», в которой он работал, направила его в командировку по району, и он еще раз убедился в том, что вокруг — богатства, которые можно захватить.

Хилл поставлял топливо небольшой тупиковой железнодорожной линии «Сент-Пол энд пасифик». Он заинтересовался ею, так как она имела патенты от федеральных властей и властей штата, а также земельный участок в размере 2 млн. га. Но она была отягощена долгом голландским вкладчикам в размере $28 млн. и находилась в руках ликвидатора. Ликвидатор был человеком несведущим и жадным, и Хилл с партнерами без труда добились его поддержки. Когда на сцене появились заграничные держатели облигаций, Хилл сожалел о состоянии железной дороги, скорбно утверждая, что приобретение ее представляет большой риск. На самом деле он знал, что она стоила около $20 млн., но предложил $5 млн.

После того как Хилл захватил контроль над железной дорогой «Сент-Пол энд пасифик», бывший ликвидатор подал в суд, требуя свою долю добычи. Он заявлял, что при потворстве Хилла умышленно плохо управлял дорогой, чтобы понизить цену ее облигаций. Для судебного разбирательства было недостаточно оснований, и суд быстро прикрыл это дело. Во всяком случае, в 1878 г. группа Хилла приобрела указанную компанию на фарсовых торгах при лишении права выкупа закладной примерно по $0,5 за $1. Более того, дорога была куплена в кредит, от Хилла не требовали уплаты до тех пор, пока компания не будет реорганизована. Дорога была переименована и стала называться «Сент-Пол, Миннесота энд Манитоба». Ее акционерный капитал был быстро разводнен до предела, соответствовавшего представлению предпринимателя о ее действительной цене. Из капитала в $32 млн. Хилл и его партнеры взяли в качестве своих дивидендов $5 млн.

Став магнатом, Хилл был уверен, что стоит па правильном пути. Он мысленно предвкушал увеличение прибылей. Кроме того, он знал, что ликвидатор извратил отчеты о деятельности дороги, и на самом деле положение улучшились. Были предприняты строительные работы, а затем наступил бум 1879 г. Небывалый урожай увеличил грузооборот. Хилл стал мечтать о крупных делах, а так как он был совершенно неразборчив в средствах, то мог осуществить свои мечты. Однако в противоположность предыдущим предпринимателям Хилл был капиталистом, обладавшим «интеллектом производителя». Он верил в прогресс и стремился достичь большого объема перевозок по умеренным ценам. Качество дороги и железнодорожных составов заметно улучшилось.

Хилл был решительно настроен вывести железную дорогу «Манитоба» на побережье Тихого океана. Виллард с подозрением смотрел на это новое мероприятие, ибо Хилл оставался для него непонятным конкурентом, настаивавшим на снижении тарифа на проезда и фрахта и на высоком уровне железнодорожного обслуживания. Многим казалось, что удлинение дороги до Тихоокеанского побережья — явная глупость. Тем не менее, Хилл внимательно наблюдал за действиями компании «Нортерн пасифик». Он видел ее слабые стороны и решил, что наступило время расправиться с Виллардом. «Манитоба» прошла через Южную и Северную Дакоту, «по пути» переменив название на «Грейт нортерн». В один прекрасный день компания уведомила поселенцев, что они должны освободить 30 350 га земли, на которую претендовал Хилл. Возмущенные фермеры обратились в конгресс, который предложил Хиллу другие земли. Он с радостью принял это предложение и получил лесные угодья в Айдахо, Вашингтоне и Монтане более ценные, чем равнинные земли Дакоты.

Для обеспечения полной и постоянной загрузки железной дороги Хилл начал торговлю с Востоком, для которого лес был подходящим товаром. И снова в Европу были направлены агенты для поощрения иммиграции из Старого Света. Вновь прибывающим обеспечивалась низкая оплата проезда, а для заселения расцветающей экономической империи были созданы поселки. Хилл неуклонно продвигался по направлению к Тихому океану, время от времени производя переоценку и выигрывая на каждой такой финансовой операции. К 1893 г. он контролировал около 6450 км железных дорог.

Тем временем «Нортерн пасифик» потерпела неудачу, и Виллард ушел. В качестве реорганизатора этой не функционирующей линии выступил Дж.П. Морган. Хилл купил акции «Нортерн пасифик» на сумму $26 млн. примерно за $4 млн. «Нортерн пасифик» должна была стать собственностью Хилла. Вскоре он попытался заполучить дорогу Чикаго — Барлингтоп — Куинси, чтобы иметь прямое сообщение с Сент-Луисом и Канзас-Сити и войти в потребляющую лес зону Среднего Запада. Однако Гарриман также хотел иметь Барлингтонскую дорогу, чтобы обеспечить выход к Чикаго. Началась неизбежная борьба, в которой вначале победу одержали силы Хилла — Моргана, скупившие акции «Барлингтон рзйлроуд» по цене от $100 до $175 (позже они были проданы «Грейт нортерн» по $209; махинации с ценными бумагами все еще были прибыльными). В то время когда Гарриман попытался приобрести акции «Барлингтон рейлроуд», он обнаружил, что его попытки блокировались «неизвестными силами». Он обратился к Джекобу Шиффу, представителю нью-йоркской фирмы «Кун, Лэб энд компани», занимавшейся размещением ценных бумаг. Последний предстал перед Хиллом. Хилл дал честное слово в том, что не несет ответственности за неудачу Гарримана. Шифф сделал еще одну попытку выяснить у Хилла истинное положение вещей, а затем обратился к Моргану. Хотя «Юпитер» (так иногда называли Моргана) мог быть безжалостным, но у него не было необходимости быть неискренним: он признал, что он и Хилл завладели Барлингтонской дорогой. Гарриману было отказано в получении доли в управлении этой дорогой. Затем Морган, удостоверившись, что все в порядке, уехал в Европу на время одного из своих периодических отпусков.

Никто не принял во внимание неистовство Гарримана, который решил купить саму «Нортерн пасифик». Если он не смог купить Барлингтонскую дорогу, то он купит Хилла. Его план был смелым, но не творческим. Имея за собой рокфеллеровский «Нэшнл сити бэнк», Гарриман мог смело выступать против Моргана. Для обеспечения средств «Юнион пасифик» выпустила облигации на сумму $60 млн. Для ослабления подозрений в лагере Моргана распространялись соответствующие слухи, и повышение курса акций «Нортерн пасифик» было весьма незначительным. Даже Морган продал некоторое количество своих акций с целью получения прибыли. Все эти акции попали в руки Гарримана. В действительности Гарриману не нужна была дорога «Нортерн пасифик» — он жаждал реванша.

Как-то ночью во время пребывания на Северо-Западе Хилл видел тревожный сон. Он чувствовал, что что-то не так. Снарядив специальный поезд, он как ураган пронесся через континент в Нью-Йорк для встречи с Джекобом Шиффом. Маклер признал, что он скупал акции «Нортерн пасифик» для Гарримана. Реагируя на битву гигантов, рынок ценных бумаг стал вращаться по кругу. Тогда Хилл согласился ввести Гарримана в правление «Барлингтон рейлроуд». Но он не намеревался сдержать свое слово. Он просто скупал акции, чтобы укрепить свое положение. Гарриман послал Шиффу поручение о дополнительных закупках акций. В это время Шифф отсутствовал и поручение не было выполнено. В понедельник утром стало очевидным, что Хилл и Морган контролировали более половины выпущенных в обращение акций «Нортерн пасифик». Когда стало ясно, что акции были скуплены и их нет в наличии для приобретения с целью покрытия обязательств по срочным сделкам, рынок ценных бумаг закрылся. В ответ на вопрос, не хочет ли оп сделать какое-либо заявление для публики в связи с возникшей паникой, Морган прорычал: «Я ничего не должен публике!» Гнев Моргана был неистовым и великолепным. Его системе консолидации и контроля американской экономики угрожал «незначительный выскочка» Гарриман, работавший вместе с Шиффом, Стиллмэном и Рокфеллером. Этого было достаточно, чтобы привести Моргана в ярость.

Последовавший затем мир был недолговечным. Битвы между сторонниками Хилла и Гарримана продолжались даже после того, как оба соперника умерли. Хилл был раздражен тем способом, каким Гарриман пробивался в состав правления «Нортерн пасифик», и намеревался втиснуться в Орегонскую железную дорогу. Гарриман отплачивал тем, что организовывал существовавшие только на бумаге компании, которые мешали планам Хилла, а затем разжигал вражду между бригадами рабочих. Гарриман знал, что действительным объектом стремлений Хилла был не Орегон, а Калифорния, бывшая тогда «заповедником» Гарримана. Вся страна развлекалась зрелищем последней великой битвы строителей железных дорог, метанием динамита и искусственными обвалами, внезапно обрушившимися на лагеря. И вновь было установлено перемирие. «Грейт нортерн» достигла Сан-Франциско, но это произошло после смерти Хилла в 1916 г. Он оставил после себя состояние в $53 млн. Хилл не хотел создавать династию: он советовал своим сыновьям оставить железнодорожный бизнес в раннем возрасте, и они последовали этому совету. Однако все эти войны, по-видимому, стоили потраченного на них времени: они велись за контроль над богатствами страны.

Управление огромными силами требовало большого финансового искусства, так же как и огромных капиталов. Они предоставлялись, с одной стороны, «Дрексель, Морган энд компани» и, с другой стороны — «Нэшнл сити банк», где главной силой был Джеймс А. Стиллмэн. Стиллмэн родился в 1850 г. в Техасе, в семье состоятельного торговца хлопком. В конце гражданской войны его семья переехала в Нью-Йорк. Отца разбил паралич, и юноша вынужден был взять на себя обязанности главы семьи. В конторе маклера по покупке и продаже хлопка Стиллмэн мог наблюдать за странствованиями Вандербильда и Сета Лоу по Уолл-стриту. В то время Уолл-стрит был учебным плацем для Гарримана, и там смотрели на Дж.П. Моргана как на пришельца. Стиллмэну стал протежировать глава «Сити банк» Мозес Тейлор, который помог молодому человеку толково поместить некоторые средства. Когда был принят закон о Национальном банке, Тейлор ловко использовал ею положение и благодаря этому стал процветать.

Кризис 1873 г. не нанес Стиллмэну какого-либо ущерба. С врожденным инстинктом банкира он тщательно изучал перспективы инвестиций и никогда не покупал обыкновенных акций, а приобретал исключительно облигации. Он был молчаливым, угрюмым человеком и редко разговаривал даже с женой и детьми. Большинство людей считали его молчание проявлением сильного ума (им он обладал), но главным образом его молчаливость была обусловлена замедленностью речи, хотя в своей корреспонденции он изъяснялся весьма четко. Его бизнес процветал. Он осторожно приобретал ценные бумаги, состояние росло. К 1884 г. Стиллмэн стал директором банков «Ганновер» и «Сити банк».

Примерно в это время Стиллмэн и Уильям Рокфеллер встретились и пришли к заключению, что они могут быть партнерами. Уильям был более энергичен, чем его суровый брат Джон. Хотя оба они — и Стиллмэн и Рокфеллер — любили деньги и власть, но будущий банкир старался избегать риска. «Он предпочитал наблюдать со стороны, войти в дело в соответствующий психологический момент и унести деньги». В 1891 г. он был избран руководителем «Нэшнл сити бэнк», который в течение долгого времени был владением его наставника Мозеса Тейлора.

Стиллмэн, настаивавший на эффективной и организованной работе, вникал во все детали. Будучи безжалостным в отношениях со служащими и клиентами, он правил главным образом с помощью страха. Один молодой стенографист не смог выдержать его взгляда и потерял сознание. Тот же пронзительный взгляд был обращен на портфель банка, который он постоянно проверял. Подобно Джону Д. Рокфеллеру и Дж.П. Моргану, Стиллмэн понимал, что наступил период централизации и монополистических объединений, и намеревался участвовать в этом процессе. Во время кризиса 1893 г. он получил золото из Европы, уплатив за него выше номинала для того, чтобы заполнить сейфы и продемонстрировать клиентам, насколько устойчив его банк. Кроме того, он покупал ценные бумаги по низким ценам. Он требовал соответствующей доли из дохода кредитуемых предприятий.

Стиллмэн стал настолько важной фигурой, что мог оказывать содействие даже Дж.П. Моргану. Несколькими годами позже он утверждал, что именно он получил золото на $20 млн., которое Морган передал правительству во время кризиса 1893 г. Хотя Морган пытался предостеречь его от сближения с Э.Г Гарриманом, Стиллмэн был пленен методом, с помощью которого это «Маленькое чудо» превратило железную дорогу «Иллинойс сентрал» в доходное предприятие. Стиллмэн искал расположения Гарримана и по прошествии некоторого времени оказался тесно с ним связан. Интересы «Нэшнл сити бэнк» сосредоточивались на Среднем Западе и на глубинных районах Америки; Морган ориентировался на Северо-Восток и Европу. Уильям Рокфеллер принимал участие во всех этих событиях. Банк стал для Стиллмэна домом, но он принадлежал также Рокфеллеру. Крупный бизнес был поляризован: банк Моргана, с одной стороны, и рокфеллеровский «Нэшнл сити бэнк» — с другой. Стиллмэн в любом конфликте играл роль посредника. В 1897 г. «Нэшнл сити бэнк» поглотил третий Национальный банк. Вклады достигли суммы $110 млн., а ресурсы составляли $115 млн.

Когда Джекоб Шифф пытался реорганизовать «Юнион пасифик», он обнаружил, что Гарриман, поддерживаемый Стиллмэном, также добивается контроля над этой дорогой. Стиллмэн также участвовал в реорганизации железной дороги «Чикаго энд Олтон», цена акций которой была увеличена с $34 млн. до $115 млн., что принесло ему и его партнерам — Гарриману, Шиффу и Джорджу Гулду — прибыль в размере $23 млн. При этом записи в бухгалтерских книгах были исправлены так, чтобы $12 млн. оказались перенесенными в графу прибыли. Во время пребывания у власти администрации Маккинли «Нэшнл сити бэнк», по-видимому, имел информаторов в министерстве финансов и заранее узнавал о предполагаемых операциях по выпуску новых облигаций взамен тех, срок оплаты которых наступал. Такая информация приносила миллионы долларов. Когда Стиллмэн купил здание старой таможни, чтобы превратить площадь в строительный участок, администрация Маккинли любезно передала ему имущество ценой $75,0 млн. за $3,2 млн.

Во время сложной ситуации, возникшей в связи с борьбой за «НИортерн пасифик», Стиллмэн и его адвокат настаивали на том, чтобы был предпринят набег на цитадель Моргана. Тем не менее, сам Стиллмэн вел переговоры об окончательном урегулировании. В 1906 г. Гарриман решил объявить о выплате дивидендов в размере 10% по компании «Юнион пасифик». Стиллмэн предупредил его, что это приведет к повышению курса акции этой компании и вызовет волнения. Гарриман упорствовал, и, хотя банкир возражал против этого мероприятия, он все же приобрел акции «Юнион пасифик», чтобы оказаться в выигрышном положении. Когда разразилась буря, он преспокойно отправился в Европу.

Во время паники 1907 г. Стиллмэн участвовал в консорциуме Моргана, который поддерживал рынок с тем, чтобы нейтрализовать истерию, вызванную спекулянтами, играющими на понижение. Некоторые историки считают, что это событие было самым важным в карьере Моргана. Они говорят, что только Морган мог спасти экономику в несчастную для нее пору. Как бы то ни было, но более реальным мотивом было явное стремление сохранить портфели ценных бумаг Моргана и «Нэшнл сити бэнк». Услуги обществу занимали второстепенное положение по сравнению с защитой своих непосредственных интересов.

Гарриман Э.Г., особо презираемый Дж.П. Морганом, подобно Хиллу, был еще одним представителем новой породы капиталистов, по убеждению которых прибыли могли поступать как от спекулятивных биржевых сделок, так и от производственной деятельности. Он был умен (слишком умен для большинства своих современников), резок и удивительно работоспособен. Большинство преуспевающих капиталистов того времени знали, что безжалостность является составной частью успеха. Когда Стювесэнт Фиш, который был связан с Гарриманом участием в компании «Иллинойс сентрал», попал в финансовые затруднения, Гарриман без всяких колебаний «выбросил его за борт»

Гарриман родился в 1848 г в семье проповедника. Когда ему было 14 лет, он оставил школу и пошел работать на Уолл-стрит «бродячим толкачом», собирая информацию для маклерской фирмы. Это была превосходная подготовка для будущего капиталиста. Его способность по памяти сообщать своему хозяину биржевые цены помогла ему завоевать хорошую репутацию. В 1870 г Гарриман занял у своего дяди $3 тыс. и купил место на бирже. Вскоре он приобрел знатную клиентуру, которая включала Вандербильта, Джея Гулда и Августа Белмонта. Его финансовая одаренность, предвещавшая будущее величие, проявилась, когда он играл на понижение некоторых железнодорожных акций, которые скупал отъявленный спекулянт, «дьякон» Уайт. Когда западня захлопнулась, то Уайт был «очищен», а у Гарримана прибавилось $150 тыс. Однако, когда он попытался применить этот трюк в отношении акций компании «Делавэр энд Хадсон», он не учел интересов Астора, у которого хватило средств на то, чтобы отнять у Гарримана обретенный барыш.

Возможно, что Гарриман так и остался бы «двухдолларовым маклером», если бы он не вошел в семью Авереллов. Его тесть — банкир и железнодорожный магнат из штата Нью-Йорк водворил его на должность директора железнодорожной компании «Огденсберг энд лейк чэмплейн», открыв перед ним дорогу к богатству. В 1881 г. он приобрел небольшую устаревшую железнодорожную линию «Онтарио энд саузерн», улучшил ее состояние, а затем стал натравливать друг на друга «Пенсильвания рейлроуд» и «Нью-Йорк сентрал» Решив продать свою линию компании «Пенсильвания рейлроуд», Гарриман скрылся из своей конторы в то время, когда преимущественное право «Нью-Йорк сентрал» нпа покупку этой дороги истекало. То, как была проведена эта операция, говорило, что это человек, с которым миру бизнеса придется считаться. Он мало кого щадил и сам не ждал ни от кого пощады. Он был наделен циничными и до некоторой степени садистскими взглядами, которые почему-то сходили за юмор: например, однажды он взял с собой в расположение строительного поселка профессионального боксера, замаскированного под финансиста, для наказания нескольких хвастунов — руководителей поселка.

«Иллинойс сентрал» дала Гарриману возможность включиться в большое дело. «Иллинойс сентрал» являлась важной дорогой, но для нее наступали тяжелые времена. С помощью Стювесэнта Фиша Гарриман нанес поражение тем, кто играл на понижение акций «Иллинойс сентрал», и был введен в состав совета директоров этой дороги. Двумя годами позже — в 1885 г. — он решил полностью переключиться на железнодорожный бизнес. Гарриман энергично взялся за улучшение состояния дороги и увеличил ее протяженность примерно на 1600 км. Затем произошло его первое столкновение с Дж.П. Морганом.

«Иллинойс сентрал» эксплуатировала железные дороги «Дубьюк» и «Сиу-Сити» на арендной основе. Гарриман решил полностью приобрести более короткую линию. Однако Морган, который имел большое количество доверенностей от держателей акций дороги «Дубьюк», настаивал на том, чтобы Гарриман купил у него акции по номиналу. Когда собралось правление этой небольшой дороги, доминировавший на заседании Гарриман заявил, что в Айове голосование по доверенностям является незаконным, и вынудил Моргана продать акции. На железной дороге «Иллинойс сентрал» продолжались усовершенствования. Внезапно в 1890 г. шестое чувство подсказало Гарриману, что необходимо приостановить работы. Когда в 1893 г. разразился кризис, положение «Иллинойс сентрал» оказалось устойчивым, в то время как 150 других железных дорог обанкротились. Теперь Гарриман полностью контролировал «Иллинойс сентрал» и имел возможность настаивать на уходе тех служащих, которые расходились с ним во мнениях.

Затем Гарриман еще раз столкнулся с Морганом, который в то время проводил очередную реорганизацию железной дороги «Эри». Гарриман владел некоторым количеством вторичных закладных листов, которым Морган намеревался придать второстепенный статус. Гарриман обратился в суд, но суд стал па сторону Моргана. Полностью план Моргала не прошел, и ему пришлось принять некоторые идеи Гарримана. Однако «Маленькое чудо» гнался за более крупной добычей, чем вторичные закладные листы «Эри». «Юнион пасифик» была истощена. Даже Чарльз Фрэнсис Адамс-младший не мог спасти ее после того, как Джей Гулд выжал ее досуха. Морган отказался прикасаться к ней. Это была грубая тактическая ошибка, на которой Гарриман впоследствии нажил капитал. Некоторые акционеры «Юнион пасифик» требовали, чтобы Джекоб Шифф попытался переоценить ее, так как наличное оборудование превратилось в ржавчину С разрешения Моргана Шифф принялся за дело, но натолкнулся на странное сопротивление со стороны прессы и некоторых групп акционеров. Шифф подумал, что, может быть, за этими маневрами стоит сам Юпитер. Однако Морган указал на Гарримана, который разъяснил Шпффу, что он хотел бы завладеть «Юнион пасифик». Он утверждал, что сможет спасти эту дорогу, и думал, что поддержка Рокфеллера и облигации «Иллинойс сентрал» на сумму $100 млн. помогут ему совершить этот трюк.

В конце концов Шифф должен был уступить. Гарриман стал директором «Юнион пасифик», а вскоре и председателем ее правления. Он объездил всю территорию, по которой проходила эта железная дорога, и внимательно осматривал ее, выясняя, что требовалось для проведения огромных восстановительных работ. Занимались деньги, которые расходовались на новые шпалы и рельсы, приобретались дополнительные товарные вагоны и более мощные локомотивы; ликвидировались ненужные изгибы, которые были сделаны раньше. Гарриман хотел, чтобы «Юнион пасифик» была в состоянии пропускать большое количество грузов, идущих с Запада. Он сказал одному банкиру, что приведет эту дорогу в такое хорошее состояние, что «если я умру, а вы станете моим преемником, то даже вы не сможете загубить мою работу».