Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

252

это морфология выражения в использовании. Я доказываю, что у всякого выражения есть функции, о которых вы и не подозревали. В философии мы вынуждены обращаться с понятием определенным способом. Я предлагаю

Витгенштейн Л. Философские исследования // Философские работы. Ч. 1. — М.: «Гнозис», 1994. - С. 99, 174.

Витгенштейн — учитель начальной школы 471

предположить и даже изобрести другие способы его использования. Я выдвигаю возможности, о которых вы никогда и не думали. Думаете, что есть одна, максимум две возможности. Я предлагаю вам подумать о других. Более того, я доказываю, что абсурдно ждать, что понятие приспосабливается к таким тесным возможностям. Я освобождаю вас, таким образом, от ментальных судорог, чтобы вы смогли осмотреть пространство использования слов и выражений и описать различные другие типы употребления». Итак, философия (почти как психотерапия) врачует языковые болезни. «Какова твоя цель в философии? — Показать мухе выход из мухоловки [309]»1.

9. ВИТГЕНШТЕЙН - УЧИТЕЛЬ НАЧАЛЬНОЙ ШКОЛЫ

Вернувшись из заключения в итальянской тюрьме и получив диплом в Вене, Витгенштейн целых шесть лет (1920—1926) учительствовал в трех небольших селениях Нижней Австрии. Это не просто забавный биографический факт, в нем можно увидеть две решенные задачи: 1) контакт с живым языком детей помог заземлить многие сложные академические проблемы при переходе к так называемой «второй философии»; 2) философ составил вместе с учениками «Словарь для начальных школ», без которого педагоги не обходятся и сегодня.

Школа, где преподавал Витгенштейн, была реформирована на основе принципов вюрцбургской школы, социалдемократом О. Глокелем (О. Glokel) и гештальт-теоретиком К. Бюлером (К. Buhler), отстаивавшими приоритет личностного начала в отличие от ассоцианистских теорий. Основатели школы задались целью выпустить генерацию людей трудолюбивых, решительных, справедливых, морально устойчивых, самостоятельных, понимающих важность культурных ценностей и умеющих их создавать.

Некоторые из казавшихся странными школьных новаций (уроки моделирования с деревом и бумагой, экскурсии, перечни слов, аргументации и др.) приписывались Витгенштейну, оригинальность метода которого была в установке на диалект в преподавании языка и введении его в специальные области (математики, биологии, астрономии, истории и т. п.).

Что касается упомянутого «Словаря», то он состоял из простых повседневных слов и выражений австрийских детей альпийского

Витгенштейн Л. Философские исследования // Философские работы. Ч. 1. — М.: «Гнозис», 1994. — С. 186.

472 Рассел, Витгенштейн и философия языка

региона («дом», «кухня», «домашние животные», «хлев», «крестьянские работы», «огород», «деревья», «цветы», «лес», «птицы», «охота», «ремесла», «ручной инвентарь», «веса и меры», «коммунальное хозяйство»). Не остались без внимания и религия, жизнь прихожан, болезни, психология и все, что связано с человеческими телом и душой. Витгенштейн определенно хотел сделать своих детей рачительными хозяевами языка как родного обиталища. Несомненно, его интересовало и то, как расширить лингвистический спектр, ибо чем шире языковое употребление, тем больший спектр реальности попадает в сферу понимания. Судя по « Словарю», языковые игры касались множества дисциплин, таких как механика, астрономия, биология, ботаника, архитектура и даже анатомия. Скелет кота, сделанный учениками при содействии Витгенштейна, можно сегодня увидеть среди экспонатов Dokumentation di Kirchberg am Wechsel.

473

Глава 27. Философия языка

1. АНАЛИТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В КЕМБРИДЖЕ И ОКСФОРДЕ

1.1. Аналитическая философия в Кембридже

Философия языка развивалась в двух центрах — Кембридже и Оксфорде, поэтому ее и называют «кембриджоксфордской философией». Она развивалась скорее как движение, а не школа. Среди аналитиков были не только англичане, поэтому трудно говорить об унитарном корпусе идей и достижений. Объединяет их своего рода «ремесло», ментальность, тип анализа, показывающий, как функционирует «язык», на котором мы читаем мир, — в этом и есть фамильное сходство кембридж-оксфордской философии.

Имена Б. Рассела, Дж. Мура и Л. Витгенштейна украсили школу Кембриджа. Мур, отказавшись от идеализма, выступил в защиту здравого смысла («Принцип этики», 1903; «В защиту здравого смысла», 1925). Он стоял у истоков интуиционизма, согласно которому идея «блага» неопределима. Тщательно анализируя солипсистские утверждения (типа «время нереально», «внешний мир не существует»), Мур немало способствовал утверждению позиций аналитической философии.

Последователь Мура на кембриджской кафедре — Витгенштейн. Его «вторая» философия концентрируется на «принципе использования» языка и теории языковых игр. Он призывал: «Не ищите смысла, ищите способ употребления». Язык, показал он, есть комплекс лингвистических игр, связанных одна с другой самыми различными способами. Задача философии состоит в описании функций, приписываемых словам, комплекса правил той или иной игры, за которыми всегда стоят реальные человеческие потребности. Понимание правил может избавить от «ментальных судорог», производимых подстановкой, когда, играя в одну игру, мы применяем

Дж. Реале и Д. Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. От романтизма до наших дней (4) — Издательство «Пневма», С-Петербург, 2003, 880 с, ил.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

253

правила другой. Это все равно как если бы при игре в шахматы использовать приемы регби. Философия — сражение против языковой зашоренности интеллекта.

474 Рассел, Витгенштейн и философия языка

Несмотря на разницу в подходах, Рассел, Джонсон, Броуд, Рамсей едины в том, что философия — это аналитическое прояснение языка и, стало быть, мышления. Неслучайно журнал, появившийся в 1933 г., назывался «Analysis». Его главный редактор Дункан-Джонс (G. Duncan-Jones), вместе со своими сотрудниками — Л. Стеббингом (L. S. Stebbing), Ч. Мэйсом (С. А. Масе), Г. Райлом (G. Ryle), пытался противопоставить спекулятивным метафизическим абстракциям точные философские дефиниции, проясняющие известные факты.

В рамках этой программы-максимум возник еще один вопрос: каков предмет анализа — фраза, пропозиция, понятие, слово? Какова процедура анализа и на основе каких критериев оценивать результаты? Так последователи Витгенштейна подвергли анализу само понятие «анализа».

Один из самых известных кембриджских философов Дж. Уисдом (Wisdom, p. 1904) интересовался проблемами искусства, религии, человеческих отношений. С иронией и юмором он описал в своих очерках впечатляющие авантюры метафизики, показав, впрочем, невозможность возвращения назад. Метафизика — это парадоксальная попытка говорить о том, о чем нельзя говорить. В метафизических высказываниях очевидны лингвистические проколы. Парадоксы (по отношению к нормальным лингвистическим стандартам) — наподобие тезисов солипсизма, принципа верификации — выполняют функцию пробоин в крепостной стене нашего ментального аппарата. Открывая новые горизонты, они ставят новые проблемы, те, в свою очередь, генерируют другие. Философ не может не быть творцом: «Он тот, который много видел и ничего не забывает. И видит любую вещь как в первый раз. Открытия принадлежат не только Христофору Колумбу и Пастеру, но и Достоевскому, Толстому и Фрейду». Уисдом добавляет: «Художники, наиболее ценимые нами, не просто рассказывают выдуманные истории. Пруст, Мане, Брейгель, Ботичелли и Вермеер показывают реальность. Хотя бы на мгновение они умеют подарить радость без тревоги, покой без скуки».

Говоря о Кембридже, нельзя не упомянуть также Дж. Пола (G. A. Paul), М. Лазеровица (М. Lazerowitz) и Н. Малколма (N. Malcolm). Сложно дать им общую характеристику, но если необходимо определить направление, то следует сказать, что на их взгляд философский анализ подобен терапии. Мур утверждал, что многих философских конфузов можно было бы избежать, если сначала проанализировать вопросы, ответы на которые рождают такие затруднения. Для Витгенштейна проблемы (как болезни) решаются, если распутать языковые узлы нашего мозга. По Уисдому, к философским тупикам следует относиться так, как к аналогичным ситуациям относятся в психоанализе: лечение — это диагноз, а диагноз — полное описание симптомов.

Оксфордская школа 475

1.2. Аналитическая философия в Оксфорде

После 1951 г. мы наблюдаем интенсивный рост философских исследований в Оксфорде. Около пятнадцати лет ведущую роль на интеллектуальной сцене играли Гилберт Райл (G. Ryle, 1900—1976) и Джон Лэнгшоу Остин (J. L. Austin, 1911—1960). Знаток Платона и Аристотеля, Райл прошел через увлечение Гуссерлем и неопозитивизмом. В 1931 г. он опубликовал статью «Утверждения, систематически вводящие в заблуждение», где дал описание фраз, «грамматическая форма которых не соответствует логической структуре фактов», что и дает начало антиномиям и паралогизмам.

В «Категориях» (1937) Райл утверждает, что задача философа состоит в превентивной корректировке логических ошибок, так называемых «категориальных ошибок», по причине которых одно понятие входит в сферу категории, к которой заведомо не принадлежит, хотя и сходно по грамматической форме. В очерке «Философские аргументации» (1947) он показал, что логическая структура собственно философского типа аргументации воспроизводит reductio ad absurdum (сведение к абсурду). Другая известная работа Райла, «Дух как поведение» (1949), анализирует логический потенциал понятий. Он стремился устранить категориальную ошибку, которая породила дуалистический картезианский миф о душе и теле.

Пристальным интересом к обыденному языку отмечены исследования Остина. Он работает в горячей, философски нагруженной зоне обычных словоупотреблений (ощущения, ответственность и т. п.), где гамма существующих выражений отвечает на разнообразные запросы, в свете которых сверхпростые философские дихотомии распадаются. В книге «Обыденный язык» мы находим семьдесят выражений разной степени ответственности. Философы должны принимать их в расчет. Анализ лингвистических единиц показывает, что мы не столько говорим о вещах, сколько их лепим. В работе «Как сделать вещи словами» (1965) Остин показал отличие индикативных (констатирующих) заявлений от перформативных (исполнительных). Скажем, предложения типа: «Завтра я еду в Пизу» — могут быть истинными или ложными, предложения же другого типа: «Обещаю тебе, что...», «Объявляю открытой демонстрацию» — удачными или неудачными. Однако представляется, что фраза: «Завтра я еду в Пизу» — совпадает с другой: «Я гарантирую тебе, даю честное слово, что завтра поеду в Пизу». Используя слова в определенной грамматике, изучая словарь, Остин вводит понятие «локутивный акт».

С другой стороны, Остин говорит и об «иллокутивных» силах и действиях (вопрос, молитва, информация, команда и т. д.). Говоря о чем-то, мы всегда формуем некую «прелокутивную» (предсказанную) ситуацию и провоцируем определенные эффекты: убеждаем,

476 Рассел, Витгенштейн и философия языка

изумляем, сообщаем, обманываем, запутываем и т. д. «Обыденный язык — не последнее слово, это принципиальная линия, где нужны обобщения, усовершенствования, преодоления. Заметим, это первое слово...

Мы берем в расчет не только слова, но и реальность, где они проговариваются. Мы заостряем наше восприятие феноменов путем уточнения терминов» (Остин, «Защита для оправданий», 1956).

Дж. Реале и Д. Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. От романтизма до наших дней (4) — Издательство «Пневма», С-Петербург, 2003, 880 с, ил.