Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

327

желания — быть признанным другим в подлинности своего желания.

Последние годы жизни Лакан не скрывал глубочайшего пессимизма. «Человек раздавлен условиями своего существования. Рецептов примирения никаких нет». На что надеяться? Абсолютно не на что, надежды — никакой. «По крайней мере, у меня ее нет». Впрочем, небезынтересно заметить, что незадолго до смерти философ признавался, что проиграл самый важный поединок — с католической церковью. «Стабильность религии проистекает из факта, что смысл всегда религиозен... Религия придумана, чтобы лечить людей, точнее, она выдумана из неспособности понять, что же в жизни не так». «Смысл» всегда религиозен, поэтому психоанализ, вскрывающий бессознательное, чтобы констатировать утрату смысла растерзанным Я, не может не проигрывать религии.

5. ПОЧЕМУ «ЧЕЛОВЕК МЕРТВ» В СТРУКТУРАЛИЗМЕ

Структуралисты не ограничились открытием и проверкой структур и законов, определяющих антропологические, экономические, исторические, психические, семиологические феномены. По крайней мере, «четыре мушкетера» — Альтюссер, Леви-Стросс, Фуко и Лакан — не воспринимали структурализм как только удобный эвристический метод обнаружения скрытых структур, объясняющих

Почему «человек мертв» в структурализме 639

непонятные явления. Они явно шли дальше, формулируя философскую концепцию истории в противовес историцизму, идеализму и марксизму и тому образу человека, который они выстраивали, — сознательному, ответственному, творческому человеку, разумно-волевым образом создающему историю. Разбить образ, типичный для христианской и картезианской традиции, мотор которой — человек с чувством долга, сознанием и волей (частично это и марксистская традиция), — такая задача была поставлена этим философским движением.

Для Альтюссера защищать гуманизм означало закрыть глаза на «научные» открытия Маркса, показавшего, что именно структура определяет поведение человека. «Индивиды, — писал Альтюссер, — не просто структурные эффекты, субъект не что иное, как подпорка производственных отношений». Воля, долг, этика — не больше чем идеологический обман. Суть морали — идеология. После Коперника и Дарвина, полагает Лакан, третью попытку унизить человека сделал Фрейд, ибо от него мы узнали, что в человеке действует, живет и хозяйничает бессознательное.

Субъект и его сознание децентрированы, на месте субъекта — другой центр, говорящий и структурирующий сознание. Бессознательное, по Лакану, не вместилище скандально грубых инстинктов, укротитель которых — рациональное, напротив, в инстинктах — голос подлинного человека и его естества, надобно лишь его услышать. Бессознательное — не то неуместное бормотание или разъяренные вопли, которые связывают с неуправляемыми инстинктами. Голос человечества говорит: «Я мыслю там, где меня нет, и я есть там, где не мыслю».

Вот что пишет Фуко по поводу гуманистико-антропологической традиции: «Мне кажется, что этот тип мышления распадается у нас на глазах. По большей части этим мы обязаны структуралистскому направлению. С момента осознания, что всякое человеческое познание, всякое существование, всякая человеческая жизнь и даже биологическое наследие человека изнутри структурировано формальной системой элементов, послушные связи между которыми могут быть описаны, человек перестает быть, что называется, хозяином самого себя, быть одновременно субъектом и объектом. Открывается, что именно набор структур по сути потенциально создает человека; он, разумеется, может их обдумывать, описывать, но он уже не субъект, не суверенное сознание. Редукция человека к его окружающим структурам, мне кажется, характеризует современную мысль».

История не создается человеком, ее сделали без него. «Может ли человек смириться с жизнью, состоящей из петель, пульсаций и скрытой силы? Можно ли отождествить себя с работой, требования и законы которой воспринимаются как чуждые? Можно ли

640 Структурализм

быть творцом языка, возникшего тысячи лет назад, систему которого мы так и не поняли... внутри которого мы вынуждены сообщать свои слова и мысли, словно оживляя на краткий миг сегмент живой сети бесконечных возможностей?»

Человек, по Фуко, это некая мерцающая точка, мигающая в океане возможностей, вызванных глубокими подводными течениями, называемыми структурами. До конца XVIII века не существовало человека, отделенного от своей витальной силы, плодотворной работы, от исторического измерения языка. Это недавнее изобретение, вышедшее из рук демиурга не более двухсот лет назад. И поскольку могут существовать науки о человеке так, как они сегодня обозначились, то привычный его образ должен исчезнуть. «Сегодня, — пишет Фуко в "Словах и вещах", — мы можем думать только о пустоте, оставленной исчезнувшим человеком». Смешны разговоры о свободном царстве человека: «Реальность такова, что человек есть изобретение, которое археология нашей мысли без труда приписывает недалекой эпохе... В наши дни скорее, чем об отсутствии и смерти Бога, можно говорить о конце человека... Человек исчезает».

Как мы уже знаем, целью исследований Леви-Стросса была «трансформация "гуманитарного знания" в науку», для этого надлежало вписать субъект (сознание и личность) в жесткую схему. Эти структуры должны были очистить реальность от видимых наслоений. Так «сознание становится внутренне скрытым врагом науки о человеке». Понятно, почему, говоря о феноменологии и экзистенциализме, Леви-Стросс утверждал, что, углубляясь в личностную тематику, философия рискует превратиться в «бабью метафизику». Существуют независимые от человеческой воли структуры (социальные, мифические и лингвистические), и если их изучать научным методом, то человек в итоге «растворяется» в них. Человек, стало быть, не хозяин собственной истории, он движим бессознательных структурирующих сил. Человек исчезает, предупреждает Фуко. Леви-Стросс добавляет: «В начале мира человека не было; в конце его не будет тем более».

Дж. Реале и Д. Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. От романтизма до наших дней (4) — Издательство «Пневма», С-Петербург, 2003, 880 с, ил.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

328

6. ИРРАЦИОНАЛЕН ЛИ СТРУКТУРАЛИСТСКИЙ «РАЦИОНАЛИЗМ»?

«Среди таких разных концепций, как онтология Хайдеггера, структурализм Леви-Стросса, психоанализ Лакана и марксизм Альтюссера, писал М. Дюфрен, есть общая тенденция, ведущая, по

Структуралистский «рационализм» 641

существу, к отмене жизненного смысла и к распаду человека». Ясно, что структуралистский вызов не мог остаться без ответа со стороны философов, для которых свобода и творческая историческая потенция — не пустой звук. Не вдаваясь в детали критики, уместно воспроизвести главный упрек — в онтологизации принципа, естественные возможности которого не более чем эвристические.

Одно дело сказать: мы ищем латентные структуры для научной проработки тех или иных фактов. Но совсем другое дело — объявить структуры не просто реальными, а единственной реальностью. Результатом смешения научной программы с метафизикой, как не раз уже случалось, становится неразличение науки и религии. Неслучайны репризы Леви-Стросса — с налетом таинственности — о «госте среди нас, хотя никто и не мечтал приглашать его на наши дискуссии: о человеческом духе».

В самом деле, непредвиденные «гости-фантазмы», которых держали за дверью, подальше от научных дискуссий, вдруг объявились на спиритических сеансах структурной антропологии. «Чего стоит после этого экзальтированная критика бергсонизма и субъективного идеализма, если в результате мы получаем объективный идеализм, да еще с романтически-экзистенциалистскими интонациями?» (S. Timpanaro).

Что же касается Лакана, то наряду с тем фактом, что он был исключен из Международного психоаналитического общества, стоит напомнить, какую волну критики вызвала публикация его сочинений. Так, французский психолог Д. Анжу (Didier Anzieu) заметил, что в них нет ничего нового, что «стадия зеркала» — заурядная ошибка, и никто не был так далек от учения Фрейда, как Лакан. Не говоря уже о том, что «идолопоклонство вокруг фигуры Лакана — просто вызывающий зевоту интеллектуальный провал».

Согласимся с Пиаже: «эпистемические структуры» Фуко мало чем отличаются от «парадигм» Томаса Куна («Структура научных революций»). Пиаже справедливо заметил, что «эпистемы нельзя вывести одну из другой ни формально, ни диалектически, меж ними нет филиации ни генетической, ни исторической. Другими словами, последнее слово "археологии" заключается в том, что разум трансформируется неразумным образом, что его структуры появляются и исчезают, наподобие внезапных моментальных мутаций, о чем еще раньше кибернетического структурализма уже говорили биологи».

Фуко, по мнению Пиаже, иррационалист. Сартр, на которого обрушились с критикой структуралисты («Сартр

— пленник своего cogito», — писал Леви-Стросс), отплатил им той же монетой. «Структуралисты, — сказал он, — пленники ничего не объясняющих схем: во имя якобы потаенного разума они отвернулись от разума, себя сознающего».

642

пустая

Дж. Реале и Д. Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. От романтизма до наших дней (4) — Издательство «Пневма», С-Петербург, 2003, 880 с, ил.