Психология межличностных отношений / литература / Лабунская В.А. - Экспрессия человека

симпатии, так и антипатии к партнеру, так как участники эксперимента заявляли, что они испытывали дискомфорт от любой формы задания. Оценка степени проявляемой симпатии увеличивалась в соответствии с увеличением количества и интенсивности взглядов, улыбок, наклонов головы. В целом, в демонстрируемом коде осознаются только те элементы, количество и интенсивность которых увеличивается или уменьшается.

Таким образом, и в этом исследовании были зафиксированы факты, которые указывают на необходимость осторожного подхода к решению проблемы экспрессивного кода.

Особенно важным для понимания природы кодирования чувств и отношений и их передачи другому является тот факт, что в структуре кода присутствуют одновременно выразительные движения, использование которых отличается степенью осознания, что в структуру кода могут входить экспрессивные элементы, которые передают несколько иные чувства, чем те, которые партнеры пытаются выразить, что реальный невербальный, экспрессивный код, паттерн и то, что представлено в самоотчетах, чаще всего не совпадает. Поэтому такой прием создания кодов, как самоотчеты о выражении тех или иных состояний, является весьма уязвимым.

Итак, результаты вышеприведенных работ, выполненных в разное время, с помощью различных технических средств, отличающихся процедурой эксперимента, задачами и данными, говорят в пользу того факта, что существуют программы, паттерны экспрессивного поведения, что они соответствуют определенным стимульным ситуациям, состояниям, отношениям и в этом смысле могут быть представлены как коды. Но из приведенных работ также следует, что понятие «экспрессивный, невербальный код» нуждается в переосмысливании в соответствии с особенностями кодирования, приемами фиксации, в

соответствии с тем фактом, что невербальные программы не обладают необходимой устойчивостью, не все из них являются общеприняты (это главные характеристики кода как вида знака). Более того, каждое из рассмотренных исследований как бы все дальше и дальше отодвигает решение проблемы невербального экспрессивного кода. Задача выглядит все более и более сложной за счет введения таких переменных, как ситуация, индивидные, личностные особенности субъекта кодирования экспрессии, факторы культуры, влияющие на процесс кодирования и характеристики кода, степень осознания, целенаправленности кодирования как процесса. Введение такого количества переменных, влияющих на процедуру кодирования экспрессии, заставляет по-новому посмотреть на известный в психологии невербального поведения вывод, сделанный в 50-е годы Брунером и Тагиури. Они утверждали, что не существует неизменяемого паттерна, кода, соответствующего определенным состояниям. Авторы вышеприведенных работ не столь категорично заявляют об этом, но из их работ, на наш взгляд, также следует вывод об изменчивости кодов экспрессии. Заслуга их в том, что они ставят задачу объяснить данный феномен и найти те переменные, которые стабильно приводят к возникновению определенных характеристик кода.

Благодаря усилиям таких авторитетных во всем мире исследователей, как П. Экман, Р. Шерер (228), М. Ар-гайл (210), Р. Бердвистелл (214), П. Булл (217) и многие другие, оформилось несколько различных взглядов на процессы кодирования как невербальных коммуникаций, так и невербального поведения. Первая точка зрения базируется на том, что многие элементы, характеристики невербального поведения не имеют адекватной им системы записей, поэтому невербальное поведение с точки зрения практических задач фиксации остается неуловимым,

вероятностным. Трудности, появляющиеся на пути разработки способов фиксации и кодирования невербального поведения, послужили основанием для выражения сомнения относительно «практичности» психологии невербального общения, а иногда и более суровой оценки ее, как отрасли, не имеющей будущего (236). Крайняя позиция относительно возможностей фиксации и кодирования невербальных коммуникаций представлена в отечественной психологии в работах Е. И. Фейгенберга и А. Г. Асмолова (183, 184). Они считают, что «невербальная коммуникация является преимущественно выражением смысловой сферы личности. Она представляет собой непосредственный канал передачи личностных смыслов», — и, исходя из этого тезиса, объясняют «безуспешность многочисленных попыток создания кода словаря, дискретного алфавита языка невербальной коммуникации... Невозможность воплощения симультанных динамических смысловых систем личности в дискретных равнодушных значениях», — и убеждают, что «поиски дискретных формализованных словарей жестов, телодвижений» обречены на неудачу (183. С. 76).

История психологии невербального общения не позволяет столь категорично подойти к ответу на вопрос о возможностях кодирования и декодирования невербальных коммуникаций. Скорее данный вывод имеет отношение к определенным аспектам невербального поведения личности. Да и сами авторы вышеприведенной работы, ставя вопрос о том, «какое содержание передается через невербальные коммуникации», исходят из тезиса о «связи личности и познотонических движений» (183. С. 76). Развивая ряд идей психологии невербального общения, они пытаются главный вывод их работы подкрепить рядом положений из исследования Л. И. Анцыферовой (11), в котором, на наш взгляд, развивается иной подход к невербальному общению

человека. Л. И. Анцыферова обращает внимание на тот факт, что активность проявляется в установках всего тела человека, например, в позах внимания, ожидания, тревоги, раздумья и т. д. Она пишет, что «в специфике поз, в динамике их смены отчетливо проявляются психодинамические характеристики и личностные свойства человека», делает акцент на том, что психотоническая активность человека отчетливо «выражает эмоционально-аффективное отношение личности к событиям» (11. С. 155). Л. И. Анцыферова приводит в качестве примера два невербальных паттерна, кода эмо- ционально-аффективного отношения личности. Первый из них характерен для человека, испытывающего напряжение в социальных ситуациях, а второй невербальный паттерн поведения включает движения человека, относящегося с доверием к социальному миру. Центральным комплексом движений, входящих в первый паттерн, являются: охватывание себя руками, прижатие их к телу, «утаивание» частей тела (убрать руки за спину, прикрыть часть лица, спрятать под стол ноги и т. д.), а специфическими движениями, образующими второй паттерн, являются движения, направленные к партнеру, в частности «спокойное положение тела, чуть откинутая в сторону рука с полуоткрытой ладонью...» (11. С. 155). Из приведенной работы, на наш взгляд, следует, что утверждение о безуспешности попыток выделить отдельные движения, расчленить симультанную невербальную коммуникацию, описать набор взаимосвязанных движений, т. е. паттерн, невербальный код, соответствующий некоторым эмоционально-аффективным отношениям личности, является категоричным, не отражающим разнообразные возможности кодирования различных компонентов невербального поведения.

Отношение к кодированию невербальных коммуникаций

как к «безнадежному занятию» появляется не только тогда, когда гиперболизируются одни характеристики и недооцениваются другие (например, постоянно подчеркивается симультанность невербальных коммуникаций и в то же время игнорируется такое свойство, как завершенность в соответствии с теми или иными аффективно-эмоциональными состояниями), но и тогда, когда термином «невербальные коммуникации» обозначается весь спектр явлений, относящихся к невербальному языку.

Практика кодирования предполагает дифференцированное отношение к таким явлениям, как невербальные коммуникации, невербальное поведение. В разделе 1.1. мы уже отмечали, что невербальные коммуникации представляют систему символов, знаков, использующихся для передачи сообщения с большой степенью точности, которые в той или иной степени отчуждены и независимы от психологических и социально-психологических качеств личности, которые имеют достаточно четкий крут значений

имогут быть описаны как лингвистические знаковые системы. Проблеме кодирования — декодирования невербальных коммуникаций посвящено достаточно большое количество работ, которые убеждают в том, что конвенциальные, интенциональные, произвольные жесты, телодвижения, позы, выражения лица успешно кодируются

идекодируются.

В невербальном поведении представлено сочетание индивидных, личностных форм поведения с групповыми, социокультурными Совокупность движений, образующих структуру невербального поведения, представляет собой целостность, трудно разложимую на отдельные единицы, где преобладают непроизвольные движения над произвольными, неосознаваемые над осознаваемыми, неинтенциональные над интенциональными,

неконвенциальные над конвенциальными. Исходя из этих характеристик невербального поведения, оно в отличие от невербальных коммуникаций является более сложным явлением и именно в связи с ним чаще всего обсуждается проблема кодирования. Ее экспериментальное и практическое решение затруднено особенностями самого феномена «невербальное поведение».

Одним из решений проблемы определения индикативных возможностей невербального поведения является разработка классификаций, учитывающих природу, источники формирования, тип кода, условия общения, связь невербального поведения и речи. Такое решение проблемы было предложено П. Экманом и У. Фризеном (225). На основе вышеназванных параметров ими выделены пять типов невербального поведения: 1) «эмблемы» — устойчивые коды, имеют вербальный эквивалент, культурно-специфичны, употребляются осознанно; 2) «иллюстраторы» — связаны с речью, кодом в прямом смысле слова не являются, употребляются как осознанно, так и неосознанно; 3) «регуляторы» — невербальные коды, поддерживающие общение; 4) «экспрессивные» лицевые знаки; 5) «адапторы» — это остаточные формы когда-то целесообразных действий, сопровождающих потребности человека, их функции в общении заключаются недостаточно осознанно в поддержке, защите себя. Употребляются «адапторы» тогда, когда человек находится в состоянии дискомфорта, значение их, как и «иллюстраторов», неустойчиво (потер нос, схватился за мочку уха), появляется в соответствии с контекстом общения.

В невербальном поведении личности, диады, группы могут быть одномоментно представлены и «эмблемы», и «иллюстраторы», и «регуляторы», и «адапторы». Невербальное поведение в таком случае включает условные и естественные, произвольные и символические, си-

туативные и аситуативные элементы, отличающиеся принадлежностью к коду как к системе знаков, имеющих круг значений. В конкретных исследованиях предпочтение отдается то одним, то другим видам невербального поведения. Противоречия в оценке кодирующей функции невербального поведения возникают тогда, когда рассматриваются естественные, произвольные, неосознаваемые комплексы невербальных движений. Знаковая функция символических, аситуативных, осознаваемых элементов невербального поведения фактически не вызывает сомнения. К ним относятся конвенциональные мины, жесты, позы, ритуалы приветствия и прощания, фиксированное культурой пространство общения.

На основе вышеизложенного подхода П. Экман и его коллеги (225, 226, 227) рассмотрели в рамках проблемы «Культура и невербальное поведение» экспрессивные коды лица. Ими были получены данные, свидетельствующие о существовании универсальных взаимоотношений между мускульными движениями лица и отдельными эмоциями (счастье, печаль, гнев, страх, удивление, отвращение, интерес), и культурных различий в некоторых стимулах, которые, благодаря социализации, стали известны как детерминанты определенных эмоций, различий в правилах контролирования экспрессивного поведения, в социальных ситуациях выражения тех или иных эмоций. Из результатов работ, выполненных в этом направлении, следует, что проблема кодирования экспрессии может быть решена на пути совмещения индивидуальных аспектов выражения и социально-психологических, культурных детерминант проявления эмоций.

Рассмотрев результаты своих работ и проанализировав исследования других авторов, П. Экман и Р. Шерер (228) пришли к выводу, что решение вопроса о возможностях кодирования невербального поведения, выделения

дискретных единиц его анализа осложняется не I тем, что оно не может быть закодировано, описано с помощью различных приемов, а тем, что для создания кодов используются методы, приемлемые для кодирования естественного словесного языка. С их точки зрения, проблема заключается также и в том, чтобы совместить в коде наряду с типичными, устойчиво-повторяющимися невербальными движениями индивидуальные, появляющиеся в ответ на определенный раздражитель.

В результате серии работ стал меняться подход к проблеме кода. Новизна заключалась в дифференцированном подходе к различным компонентам невербального поведения как знакам-индикаторам психологических и социальнопсихологических характеристик личности и группы, в учете ряда контекстуальных переменных, в рассмотрении вопроса об устойчивости — изменчивости, психологической однозначности невербального кода, исходя из того, какие психологические образования он представляет. Исследователями, считающими, что невербальное поведение поддается кодированию, применяются разнообразные методические приемы, в основе которых лежит процедура наблюдения, дополненная различными способами фиксации: вербальное описание движений, пиктограммы, рисунки, фото-кино-видеозапись. В результате многолетней работы были созданы вербальные, графические, цифровые коды различных компонентов невербального поведения и соответствующие им способы кодирования. Из данных экспериментальной психологии невербального общения, приведенных в обобщающих работах (241, 249, 250), следует, что различные отношения личности, ее эмоционально-аффективные реакции, состояния, некоторые индивидно-лич-ностные образования имеют достаточно четкий невербальный код и поэтому успешно интерпретируются субъектами общения. Наряду с

этим в данных работах подчеркивается, что любая запись, любой рисунок, фотоэталон — это статика, а невербальное поведение динамично, в «коде» любого типа опускаются нюансы, следовательно, он дает весьма обобщенную, типичную информацию.

К этим замечаниям следует добавить также и то, что основным критерием, который используется исследователями с целью определения повторяющихся невербальных движений, выступает частота их появления в различных контекстах общения и интенсивность. На основе этих параметров, как пишет П. Булл (217), установлено, что тревожные люди больше двигают руками, у них короче и быстрей взгляд, улыбка появляется реже, чем у спокойных и уверенных людей. Человек, находящийся в состоянии депрессии, низко опускает голову, избегает контакта глаз. Экстраверты и интроверты различаются частотой и интенсивностью невербальных движений. Первые склонны более пристально смотреть на партнера, больше смеются, чем вторые. Женщины чаще, чем мужчины, смотрят на своего партнера, улыбаются. Все эти сведения получены в процессе сравнения невербального поведения различных групп людей, образованных экспериментатором на основе того или другого критерия. В силу этого факта их индикативная ценность очевидна тогда, когда имеется возможность долгое время наблюдать невербальное поведение конкретного человека или группы лиц, когда он может его сравнивать с поведением других людей или групп. В противном случае некоторые характеристики невербального поведения он не сможет закодировать как устойчиво-повторяющиеся, так как их смысл становится понятным только в сравнении с другим человеком (экстраверт — интроверт, спокойный — тревожный). Но даже если возможно длительное наблюдение за поведением человека, его сравнение с поведением других людей, то

практикующего психолога не могут в полной мере устраивать такие критерии, показатели невербального поведения, как «больше - меньше», «чаще — реже», «интенсивнее». Для гого чтобы они были использованы в практической работе, необходимо иметь некую точку отсчета для оценки невербальных движений как устойчивоповторяющихся. Иными словами, описать какие-то усредненные показатели. Именно такого рода описания имеют место в учебных пособиях по «языку тела». Как только практикующий психолог начинает ими пользоваться, он депер-сонифицирует своего клиента.

И, наконец, при всей значимости вышеуказанного цикла работ для психологии невербального общения их результаты не могут быть применены каждым практикующим психологом, так как правильное использование процедур кодирования напрямую зависит от степени обучаемости психолога, уровня развития у него умений выделять необходимые признаки, устанавливать связи между ними и переводить их в иную систему записи, чаще всего не адекватную природе невербального поведения и его основным характеристикам.

Одной из важных попыток совместить в процессах кодирования невербального поведения его природу и особенности психологии социального познания, учесть индивидно-личностный потенциал субъекта кодирования является работа П. Булла (217), в которой ставится задача определить влияние естественных коммуникативных ситуаций на выполнение невербальным поведением его индикативных функций. В рамках данного подхода главными факторами превращения невербального поведения в объект кодирования являются коммуникативная задача, ее значимость для партнеров и, соответственно, коммуникативная установка или доминанта на невербальное поведение партнера. Нетрудно заметить,