Психология межличностных отношений / литература / Лабунская В.А. - Экспрессия человека

как объективные показатели, как индикаторы самых разнообразных параметров личности, ее изменений под влиянием воздействий различного рода. Иными словами, англо-американская психология невербального поведения также занимается проблемой выражения личности, исследует ее внешнее, экспрессивное Я. Экспериментальная психология невербального поведения представляет собой не что иное, как попытку найти непротиворечивые связи между экспрессией и психологическими особенностями человека. Из многих теоретических обзоров, выполненных во второй половине XX века, следует, что экспериментальная психология невербального поведения не столько изменила представления об экспрессии, сколько заменила термин «экспрессивный» на термин «невербальный», введя в круг явлений такие, как: кинесика, проксемика, таке-сика, просодика, одежда, косметика, окружающая среда и т. д. Данное уточнение необходимо для того, чтобы еще раз подчеркнуть, что англо-американская психология невербального поведения также рассматривает в качестве средств организации поведения, общения тот же спектр средств, который был очерчен психологией выражения. Поэтому такие понятия, как «экспрессивный код» и «невербальный код» по сути соответствуют одному и тому же явлению — некоторой программе, паттерну, совокупности выразительных, невербальных движений, имеющих прямую связь с психологическими особенностями человека и его общением с другими людьми.

Огромное влияние на становление англо-американской психологии невербального поведения оказал труд Ч. Дарвина (45). Его основные положения достаточно часто анализируются в соответствующей литературе, поэтому нет необходимости в том, чтобы останавливаться на его идеях подробно. Важно подчеркнуть то, что данный труд повлиял

как на становление психологии невербального поведения, имеющей социокультурную ориентацию в своих объяснительных схемах, так и на ту, в основе которой лежит эволюционно-биоло-гический подход к объяснению взаимосвязей между внешним и внутренним. Ярким примером нахождения компромисса между эволюционнобиологическим подходом и идеями культурнопсихологического анализа связей между экспрессией и психическими состояниями человека является книга К. Изарда «Эмоции человека» (55), в которой он в ряде глав анализирует эволюционно-биологическое значение экспрессии лица, а также показывает ее роль в социальном взаимодействии, описывает «коды» экспрессивных проявлений основных эмоций.

В40-е годы формируется структурно-лингвистический подход к анализу невербального поведения или экспрессии человека. Д. Эфрон, один из первых, применил структурнолингвистические методы с целью изучения межкультурных различий в движениях тела и жестах. За ним Р. Бердвистелл создает визуально-кинетический язык общения. М. Аргайл разрабатывает системы записей невербальных коммуникаций. Эта линия продолжается в работах П. Экмана. Но наряду с ней он развивает и оформляет оригинальную нейро-культурную концепцию экспрессивного поведения. Пожалуй, работы перечисленных авторов, начиная с 60—70-х годов, оказывают существенное влияние на отечественную психологию невербальных коммуникаций, на дифференциацию подходов внутри нее.

Вцелом, психология выражения охватывает более широкий круг явлений, чем психология невербального поведения. Об этом свидетельствует тот факт, что в рамках психологии выражения формировалась и до сегодняшнего дня развивается экспериментальная физиогномика, которая

обращается к устойчивым характеристикам внешности, фиксируя динамический аспект экспрессии в качестве «следов» преобладающих переживаний и отношений человека. В классическом определении физиогномики подчеркивается, что это — экспрессия лица и фигуры человека, взятая безотносительно к выразительным движениям и обусловленная самим строением лица, черепа, туловища, конечностей. Но пристальное изучение различных работ в области физиогномики убеждает в том, что ее представители со времен Аристотеля пытаются совместить динамический аспект экспрессии и «следы» переживаний, конституциональные характеристики человека, которые относятся к статическим параметрам экспрессивного Я личности. Термин «физиогномия» происходит от греческих слов — природа, характер — мысль, познавательная способность. Отсюда искусство распознавать характер по внешним признакам называется «физиогномия», а сами признаки «физиогномика». В современных исследованиях «физиогномика» трактуется как учение о выражении человека в чертах лица и формах тела, учение о выразительных формах психологического склада личности. Подробнее об истории становления физиогномики изложено в книге В. В. Куприянова, Г. В. Стовичек (90).

Практическая физиогномика как отрасль психологии выражения начала складываться очень давно. Издревле считалось, что первая способность человека — это умение организовать свой внешний облик. Русский физиолог Богданов писал, что искусство прилагать физиогномические наблюдения к житейским потребностям одно из самых старых. Известно, что древние поэты-драматурги помещали в рукописи, в разделе «действующие лица» изображения масок, соответствующих характерам героев. Они были уверены в том, что определенный тип лица неразрывно

связан с определенным характером, поэтому, чтобы зритель верно понимал психологию героя, необходимо было текст сопроводить изображениями масок персонажей. Первое и достаточно упрощенное физиогномическое воззрение касается взаимосвязи физической красоты и нравственных, моральных качеств человека. «Когда сердце человека совершенно, совершенен и его внешний облик». Основоположником физиогномики считают Аристотеля. Его трактат, посвященный физиогномике, подробнейшим образом анализируется А. Ф. Лосевым в книге «История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика». Многие идеи Аристотеля справедливо критикуются. Например, Аристотель писал, что у кого губы тонкие, твердые, вздернутые кверху, тот является человеком благородным; у кого губы толстые и верхняя губа выступает над нижней, тот — тупой человек; у кого широкий, медленный шаг, тот — неисполнительный, а у кого мелкий шаг, тот — предприимчивый Однако нельзя не обратить внимания на тот факт, что им впервые были определены источники противоречия между (выражением) кодом и его содержанием. Во-первых, .Аристотель замечает, что при различных состояниях можно добиться любого выражения, даже такого, которое им не соответствует. Во-вторых, он отмечает изменчивость способов выражения. В-третьих, констатирует, что кодирование состояния зависит от умения человека адекватно выражать свои переживания. И последнее, Аристотель отмечает, что есть признаки душевных состояний, которые человек не испытывает в данный момент, но как остаточные явления они входят в структуру его внешности.

Таким образом, еще Аристотель отметил, что выражение — это не всегда знак реального состояния, что в структуру выражения входят признаки, которые носят конвенциальный характер, что кодирование внутреннего во

внешнем определяется способностью человека управлять экспрессией.

Проявляли интерес к физиогномике многие известные врачи, художники, писатели. Так, Леонардо да Винчи в своем трактате писал, что «... знаки лица отчасти обнаруживают природу людей, их пороки и склад, но знаки на лице, отделяющие щеки от губ, рта, ноздри от носа и главные впадины от глаз, отчетливы у людей веселых и часто смеющихся; те же, у которых они слабо обозначены,

— (это) люди, предающиеся размышлениям, те же, у которых части лица сильно выдаются и углубляются, — (это) скотоподобные и гневные, с малым разумом; те же, у которых линии, находящиеся между бровями, очень отчетливы, — склонны к гневу; те же, у которых поперечные линии лба сильно прочерчены, — (это) люди, богатые тайными или явными жалобами. И также можно говорить о многих (других) частях» (66. С. 162 ) По мнению Леонардо да Винчи, художнику необходимо постоянно изучать движения человеческого тела, соотносить их с переживаемыми страстями. Он советует «... наблюдайте смеющихся, плачущих, рассматривайте кричащих от гнева и так все состояния нашей души» (66. С. 184).

В. Лазарев отмечает в предисловии к книге Леонардо да Винчи, что основная предпосылка психологического творчества художника — это «святая вера в гармоническое соответствие между телом и душой». Для Леонардо, «если душа беспорядочна и хаотична, то беспорядочно и хаотично и само тело, в котором обитает эта душа». Физическая красота и прекрасная душа — это для художника одно и то же, поэтому он редко прибегал к изображению некрасивых лиц. Наряду с общими физиогномическими наблюдениями Леонардо много внимания уделял изображениям экспрессии состояний, отношений между людьми, давал советы по поводу того, как нужно изображать жесты, выражения лица

благородных людей. Он твердо был убежден в абсолютном соответствии душевных переживаний их внешним проявлениям, поэтому дает точные предписания, как изображать гнев, отчаяние и т. д. Леонардо советует обращать внимание на причины, вызвавшие определенное состояние человека, от этого зависит, по его мнению, экспрессия и особенности ее изображения. «... Одни плачут от гнева, другие от страха, одни от нежности и радости, другие от предчувствия, одни от боли и мучения, другие от жалости и горя, потеряв родных или друзей; при этих плачах один обнаруживает отчаяние, другой не слишком опечален, одни только слезливы, другие кричат, у одних лицо обращено к небу и руки опущены, причем пальцы их переплелись, другие напуганы, с плечами, поднятыми к ушам; и так дальше в зависимости от вышеназванных причин. Тот, кто изливает плач, приподнимает брови в месте их соединения, и сдвигает их вместе, и образует складки посередине над ними, опуская углы рта. У того же, кто смеется, последние подняты, а брови раскрыты и удалены друг от друга» (66. С. 186—197).

В контексте практической физиогномики принято осуществлять не только наблюдения, но и применять измерения соотношений различных частей лица и связывать полученные формулы с теми или иными характеристиками личности. Эти приемы были использованы еще Леонардо да Винчи. В его живописных портретах можно обнаружить присутствие математических измерений. В. Лазарев считает, что знаменитая улыбка Моны Лизы «построена на тончайших математических измерениях, на строгом учете выразительных ценностей отдельных частей лица. И при всем при этом эта улыбка абсолютно естественна, и в этом именно сила ее очарования. Она отнимает у лица все жесткое, напряженное, застылое, она превращает его в зеркало смутных, неопределенных душевных

переживаний... Эта улыбка является не столько индивидуальной чертой Моны Лизы, сколько типичной формулой психологического оживления... которая позднее превратилась в руках его учеников и последователей в традиционный штамп» (66. С. 23).

Особый вклад в развитие физиогномики внесла работа И. Лафатера «Фрагменты по физиогномике в целях наилучшего познания человека и распространения человеколюбия». Лафатер зарисовал тысячи лиц и создал 600 таблиц. Альбом, составленный из этих таблиц, он назвал «Библией физиогномики». Интересной является попытка Лафатера восстановить внешность человека на основе знаний о его убеждениях, поступках, творческой деятельности («физиогномика наоборот»). Эту идею он стремился реализовать в процессе работы над физиогномическим портретом Иисуса Христа (приводится по 90). Много любопытных наблюдений о взаимодействии внешнего облика и психологических особенностей человека можно найти в книге Франсуа де Ларошфуко «Мемуары. Максимы» (104). Он писал: «Привлекательность при отсутствии красоты — это особого рода симметрия, законы которой нам неизвестны; это скрытая связь между всеми чертами лица, с одной стороны, и чертами лица, красками и общим обликом человека — с другой» (104. С. 169). Много пищи для размышлений над особенностями взаимосвязи физиогномических и динамических аспектов экспрессивного Я личности дают художественные произведения великих писателей, отличающихся наблюдательностью, проницательностью и т. д. Достаточно вспомнить об «игре в портреты», автором и активным участником которой был И. С. Тургенев. Суть данной игры заключается в следующем: заранее рисовалось 5—6 портретов, в которых Тургенев стремился передать свои представления о людях различных социальных слоев, их

характерах. Каждый участник игры по деталям внешности должен был дать психологическую характеристику изображенных лиц. Как следует из суждений участников «игры», приведенных вместе с рисунками, в 73 томе «Литературного наследства», они проявили определенные способности к установлению связей между внешним и внутренним. Но главное то, что их ответы, иными словами, психологические портреты изображенных людей совпадали по содержанию.

Особое внимание поиску устойчивых связей между внешностью человека и его душой, его личностью уделял Ф. М. Достоевский. Писатель искал и описывал элементы экспрессии, свидетельствующие об устойчивых характеристиках человека. В романе «Подросток» читаем: «... смехом иной человек себя совсем выдает, и вы вдруг узнаете всю его подноготную... Смех требует прежде всего искренности, а где в людях искренность? Смех требует беззлобия, а люди всего чаще смеются злобно... Иной характер долго не раскусите, а рассмеется человек какнибудь очень искренно, и весь характер его вдруг окажется как на ладони... смех есть самая верная проба души» (48. Т. 13. С. 370). Современная поэзия также стремится создавать целостные образы человека, привлекая метафорический анализ его лица.

Например, стихотворение Н. Заболоцкого «О красоте человеческих лиц»:

Есть лица, подобные пышным порталам, Где всюду великое чудится в малом. Есть лица — подобия жалких лачуг, Где варится печень и мокнет сычуг. Иные холодные, мертвые лица Закрыты решетками, словно темница. Другие — как башни, в которых давно Никто не живет и не смотрит в окно. Но малую хижину знал я когда-то, Была неказиста она, небогата, Зато из окошка ее на меня Струилось дыханье весеннего дня. Поистине мир и велик и чудесен! Есть лица

— подобья ликующих песен. Из этих как солнце сияющих нот Составлена песня небесных высот.

(Н. А. Заболоцкий. Стихотворения и поэмы. М.-Л., 1965. С. 144)

Формирование естественнонаучного подхода к физиогномике начинается с работы Белла «Анатомия и философия выражения», написанной в 1806 г. Через сто тридцать лет на основе работ такого типа Е. Брунсвик и Л. Райтер создали схемы выражений лица, изменяя положение губ, рта, носа, глаз, высоту бровей, лба. Комбинируя эти признаки, используя специальную доску для демонстрации схем лица, они предложили испытуемым охарактеризовать свои впечатления об этих рисунках. Первый вывод, который был сделан на основе анализа полученных результатов, это вывод о том, что схемы лиц, созданные как комбинации случайных признаков, достаточно четко дифференцируются участниками эксперимента в соответствии с теми или иными психологическими особенностями. В следующем эксперименте Е. Брунсвик и Л. Райтер предложили проранжировать все схемы по следующим шкалам: «интеллигентность», «воля», «характер» (энергичный — неэнергичный, моралист, пессимист, хороший — злой, симпатичный — несимпатичный, веселый — печальный), «возраст». В результате выполненного исследования они получили данные, свидетельствующие о том, что определенные схемы лица устойчиво помещаются большинством испытуемых на определенные места на шкалах. Анализ признаков лиц, отнесенных к определенным шкалам, показал, что наибольшее значение для размещения лица на определенной шкале имеют такие признаки, как «высота расположения губ», расстояние между глаз, высота лба. Например, если на схеме лица был «высокий лоб», то изображение в целом производило более приятное впечатление, а человек с таким лицом воспринимался как

более симпатичный, интеллектуальный, энергичный, чем изображение с «низким лбом». Схемы, на которых расположение губ, рта было более высоким, чем на других рисунках, занимали на шкале «возраст» место, которое соответствовало молодому возрасту. В то же время «очень высокий рот» указывает, по мнению участников эксперимента, на неинтеллигентность и отсутствие энергичности как черты характера. «Насупленные брови», «страдальческие глаза», «длинная» верхняя губа характерны для людей печальных, пессимистичных. Многие исследователи пользовались схемами лица, составленными Е. Брунсвиком, Л. Райтером (приводится по 211).

Один из главных выводов физиогномического подхода к экспрессивному Я личности является вывод о том, что люди со сходной внешностью имеют однотипную структуру личности. Такого рода утверждение подвергается сомнению многими исследователями. Несмотря на это, до сегодняшнего дня можно обнаружить на полках книжных магазинов «труды», в которых пропагандируется эта сомнительная идея с помощью опи-I сания особенностей черт лица и указания на их связь Щ с определенными свойствами личности. Давайте заглянем в одну из них. Например, в книгу Френсиса Томаса «Секреты в лице». Автор данной книги утверждает, что если у человека длинный нос, то он изобретателен и умен, как лиса; большие, чистые и сияющие глаза — показатель честности и невинности; если во время говорения у человека опускаются и поднимаются брови, то это верный признак честного и храброго человека; широкий и большой рот означает склонность к болтовне, толстые губы свидетельствуют о склонности к вину и т. д. (229). Думается, что приведенных примеров достаточно для того, чтобы еще раз убедиться в несостоятельности многих обобщений физиогномистов, а также в том, что в такого рода книгах приводятся сведения,