I_Bentam_-_Vvedenie_v_osnovania_nravstvennosti

Введение в основания нравственности и законодательства 193

по себе: оно не существовало бы, хотя бы разбираемый акт (акт неплатежа податей) и не был совершен. Следо­ вательно, это благо зависит от случая, и, следовательно, при известном предположении акт, состоящий в помехе этому благу, не есть акт вредный. Но при сколько-ни­ будь сносном правительстве это предположение редко реализуется на деле. В самом худшем правлении, какое только существует, большая часть взимаемых повиннос­ тей истрачивается сообразно с их назначением; и отно­ сительно какой-нибудь частной суммы, которая требу­ ется от какого-нибудь частного лица по частному слу­ чаю, очевидно, что, если только неизвестно, что сумма будет употреблена не так, акт отказа в ней есть акт вредный.

Акт платежа относительно какой-нибудь частной суммы, особенно маленькой, может также не оказаться благотворным на другом основании, и, следовательно, акт неплатежа может не оказаться вредным. Возможно, что именно те же труды могут быть исполнены без денег так же, как и за деньги. И в таком случае, если бы по по­ воду какой-нибудь небольшой суммы (как, например, самая большая сумма, которую отдельное лицо пригла­ шается заплатить за один раз) кто-нибудь сказал, что не­ платеж этой суммы сопровождался бы вредными послед­ ствиями, это было бы далеко не несомненно; но во вся­ ком случае это было бы совершенно несомненно, если бы это прилагалось к целому. Несомненно, что если бы вдруг прекратились платежи всех податей, то не было бы сделано ничего действительного ни для поддержания правосудия, ни для защиты общества против внешних врагов; что, следовательно, слабый был бы угнетаем и притесняем всеми способами от сильного внутри (стра­ ны) и оба они были бы подавлены извне. Поэтому вооб­ ще ясно, что в этом случае, хотя вред есть отдаленный и случайный, хотя в своем первом появлении он состоит только в остановке или перехвате б л а г а и хотя лица, в пользу которых это благо перешло бы в положитель­ ную форму удовольствия или безопасности, остаются

7

194 Иеремия Бентам

неизвестны или не могут быть указаны, тем не менее вредная тенденция акта остается по всем этим причинам неоспоримой. Относительно и н т е н с и в н о с т и и п р о д о л ж и т е л ь н о с т и вред действительно неиз­ вестен; это вред с о м н и т е л ь н ы й , о т д а л е н н ы й . Но относительно р а с п р о с т р а н е н и я он громаден и относительно п л о д о в и т о с т и обилен до размеров, делающих невозможным исчисление.

XVIH.

Теперь, может быть, пора заметить, что вторичная ветвь вреда, состоящая в тревоге, может иметь место только в том случае, когда вред есть внешний (extra-re­ garding) и имеет своим предметом какое-нибудь извест­ ное лицо или лица. Когда индивидуумы, постигаемые вредом, неизвестны и вовсе не имеются в виду, тогда не может быть произведено никакой тревоги: так как нет никого, чьи страдания вы могли бы видеть, то нет нико­ го, чьими страданиями вы могли бы быть встревожены. Никакой тревоги не производится, например, неплате­ жом подати. Если бы в какой-нибудь большой и неопре­ деленный период времени такое преступление могло произвести какой-нибудь род тревоги, эта тревога могла бы произойти и действительно произошла бы непосред­ ственно от совершенно другой причины. Например, она могла бы быть прямо отнесена к акту законодателя, ко­ торый мог найти необходимым наложить новую подать с целью пополнить недостатки, случившиеся в доходе от прежней подати; или она могла бы быть отнесена к акту неприятеля, который, пользуясь подобной недостачей в суммах, назначенных для защиты, мог бы напасть на страну и взять с нее более тяжкие контрибуции, чем те, в каких было отказано государю.

Что касается той тревоги, какую подобное преступле­ ние могло бы возбудить между немногими людьми, ко­ торые бы взглянули на дело глазами политиков, то эта тревога слишком легкого и неопределенного свойства, чтобы ее стоило брать в соображение.

Введение в основания нравственности и законодательства 195

§2. Как намеренность и проч. могут влиять на вред акта

XIX.

Мы видели свойства вторичного вреда, который может как бы отражаться от вреда первоначального в тех случаях, где индивидуумы, составляющие предмет вреда, могут быть указаны. Теперь пора исследовать об­ стоятельства, от которых зависит произведение этого вторичного вреда. Эти обстоятельства — не что иное, как те четыре предмета, которые разбирались нами в четырех последних главах, именно: 1) намеренность; 2) созна­ тельность; 3) мотив; 4) расположение. Надобно заметить при этом, что только о п а с н о с т ь непосредственно управляется д е й с т в и т е л ь н ы м состоянием духа от­ носительно этих четырех предметов; а в и д и м ы м со­ стоянием его управляется тревога. Она управляется дей­ ствительным только в той степени, насколько видимое, как можно ожидать в большей части случаев, сходится с действительным. Различные влияния видов намереннос­ ти и сознательности могут быть представлены в следую­ щих случаях.

XX.

Случай 1. Когда акт бывает настолько совершенно не­ намеренный, что бывает вполне^ н е в о л ь н ы й . В этом случае он не сопровождается вовсе никаким вторичным вредом.

Каменщик работает на верху дома; внизу на улице проходит пешеход. К каменщику подходит товарищ и дает ему сильный толчок, вследствие которого тот падает на пешехода и ранит его. Ясно, что в этом событии нет ничего, что бы могло дать другим людям, идущим по улице, какой-нибудь резон ожидать чего-нибудь в буду­ щем со стороны упавшего человека, как бы там ни было относительно человека, который толкнул его.

XXI.

Случай 2. Когда акт, хотя не ненамеренный, бывает н е о б д у м а н н ы й , так что вредная часть последствий

*7 *

196 Иеремия Бентам

ненамеренна, но необдуманность сопровождается н е ­ в н и м а т е л ь н о с т ь ю или легкомыслием. В этом слу­ чае акт несет за собой известную небольшую степень вторичного вреда, пропорционально степени невнима­ тельности.

Конюх скачет верхом на лошади в многолюдном го­ роде, поворачивает на всем скаку за угол и сбивает с ног проходящего мимо человека. Ясно, что это поведение конюха может произвести известную степень тревоги, большую или меньшую, смотря по степени невниматель­ ности, им обнаруженной, по быстроте его езды, по многолюдности улицы, и так далее. Можно сказать, что он уже сделал вред своей неосторожностью: и кто знает, что в других случаях подобная причина опять не произ­ ведет подобного же действия?

ххп.

Случай 3. Когда акт дур но о б д у м а н илиневерно рассчитан относительно какого-нибудь обстоятельст­ ва, которое, если бы оно существовало, с о в е р ш е н н о утратило бы или (что одно и то же) перевесило первона­ чальный вред, и когда в этом случае нет безрассудства. В этом случае акт вовсе не сопровождается вторичным вредом.

Бесполезно приводить еще дальнейшие примеры.

ххш.

Случай 4. Когда акт дурно обдуман относительно об­ стоятельства, которое устранило бы или уравновесило первоначальный вред о т ч а с т и , но не вполне, и когда также нет безрассудства. В этом случае акт сопровожда­ ется некоторой степенью вторичного вреда, пропорцио­ нально той части первоначального вреда, которая остает­ ся неустраненной или неуравновешенной.

XXIV.

Случай 5. Когда акт дурно обдуман относительно об­ стоятельства, которое, если бы оно существовало, устра­ нило бы или уравновесило первоначальный вред вполне

Введение в основания нравственности и законодательства 197

или отчасти, и где предполагается некоторая степень б е з р а с с у д с т в а . В этом случае акт также сопровож­ дается известной степенью вторичного вреда, пропорци­ онально степени безрассудства.

XXV.

Случай 6. Когда последствия акта в п о л н е наме­ ренны, и притом нет дурного (неправильного) расчета обстоятельств. В этом случае вторичный вред достигает своей высшей степени.

XXVI.

До сих пор речь шла о намеренности и сознательнос­ ти. Мы переходим к рассмотрению того, каким образом вторичный вред зависит от характера м о т и в а .

Когда акт бывает зловреден в своих первоначальных последствиях, вторичный вред не стирается х о р о ш и м к а ч е с т в о м мотива, хотя бы мотив был самого наи­ лучшего рода. Потому что, несмотря на хорошее качест­ во мотива, акт, первоначальные последствия которого зловредны, производится им в разбираемом случае с предположением этих последствий. Это может быть, следовательно, и в других случаях: хотя это не так веро­ ятно случается из хорошего мотива, как из дурного.

XXVII.

Акт, который хотя и вреден по своим первоначаль­ ным последствиям, но в силу своих вторичных последст­ вий становится в других отношениях вообще благотвор­ ным, не повертывается обратно и не становится вообще вредным по д у р н о м у к а ч е с т в у мотива: хотя бы мотив и был наихудший1.

1 К примеру, преследование правонарушений обычно исходит из одного из двух или одновременно двух мотивов, одного — личного, дру­ гого — необщественного, т.е. денежного интереса и недоброжелательст­ ва: например, когда целью преследования является получение денежного возмещения за нанесенный ущерб, действует (личный) денежный инте­ рес. Часто слышишь, что люди говорят о преследованиях, предпринятых исходя из «общественного духа», который, как мы видим, является ответ­ влением принципа благожелательности. Я далек от того, чтобы отрицать,

198	Иеремия Бентам

ХХУШ.

Но когда не только первоначальные последствия акта зловредны, но в других отношениях также зловредны и вторичные, то вторичный вред может быть у с и л е н свойством мотива: именно, насколько этот вред имеет отношение к будущему поведению того же лица.

XXIX.

Впрочем, вторичный вред акта получает свое высшее усиление не от наихудшего разряда мотива.

XXX.

Усиление, которое вторичный вред акта, насколько он касается будущего поведения того же лица, получает от свойства мотива в индивидуальном случае, бывает со­ размерно тенденции мотива производить — со стороны того же лица — акты такого же дурного направления, как направление акта, о котором идет речь.

XXXI.

Тенденция мотива производить акты подобного рода со стороны данного лица соразмерна с с и л о й и п о ­ с т о я н с т в о м влияния мотива на это лицо в примене­ нии к произведению таких действий.

XXXII.

Тенденция какого-нибудь вида мотива порождать акты какого-нибудь рода между людьми вообще соразмерна с силой, постоянством и эк ст енс ив нос ть ю его влияния в применении к произведению таких действий.

что этот принцип часто является составляющей суммы мотивов, движу­ щих людьми в предприятиях подобного рода. Но каждый раз, когда эти предприятия осуществляются под влиянием исключительно «обществен­ ного духа», не имеющего даже малейшего привкуса личного интереса или недоброжелательства, их нужно признать предприятиями героического рода. Далее, акты героизма по самой своей сущности редки, так как, будь они обычными, они бы не были героическими актами. Но преследования преступлений — самое обычное дело, однако — разве что в самых осо­ бых обстоятельствах — они именно благодетельны.

Введение в основания нравственности и законодательства 199

хххш.

Но мотивы, влияние которых наиболее могуществен­ но, наиболее постоянно и наиболее экстенсивно, суть мотивы физического желания, любви к богатству, любви к покою, любви к жизни и страха страдания: все — мо­ тивы личные (self-regarding). Мотив недовольства, каков бы он ни был по силе и экстенсивности, далеко не так постоянен в своем влиянии (кроме случая чистой анти­ патии), как какой-нибудь из трех остальных. Поэтому, если вредный акт совершен из мщения или из иного не­ довольства, он не так вреден, как тот же вредный акт, если он совершен силой какого-нибудь из тех других мо­ тивов1.

XXXIV.

Что касается мотива религии, каков бы он ни был иногда по своей силе и постоянству, он не так всеобщ по своему распространению, особенно в применении к актам вредного свойства, как какой-нибудь из трех предыдущих мотивов. Впрочем, он может быть столько же всеобщ в каком-нибудь отдельном государстве или в отдельной области отдельного государства. Обычно он действует нерегулярно. Но он порой может быть так же

1 Вот почему угроза или другое личное оскорбление, сделанное чужо­ му человеку для какого-нибудь грабежа, производит в обществе больше вреда и потому, быть может, везде наказывается строже, чем такое же ос­ корбление, нанесенное человеку из мщения. Никакой человек не бывает всегда в бешенстве. Но всякий человек и всегда больше или меньше любит деньги. Поэтому, хотя бы человек по своей сварливости и сделал один раз дурное действие, он может тем не менее очень долго или даже всю жизнь не совершать другого дурного действия этого рода: потому что он всю жизнь может воздерживаться от вовлечения в такую сильную и яростную ссору и во всяком случае он может ссориться таким образом только с одним или разве что с немногими людьми за один раз. Но если человек сделал одно дурное действие, например какой-нибудь род грабе­ жа, из любви к деньгам, он под влиянием этого мотива может совершать столь же непозволительные действия этого рода во всякое время. Потому что, беря людей вообще, если человек до известной степени любит деньги сегодня, то, вероятно, он будет любить их, по крайней мере в той же сте­ пени, и завтра. И если человек расположен приобретать их упомянутым способом, он найдет побуждение к грабежу везде и всегда, где и когда только есть люди, которых можно ограбить.

200	Иеремия Бентам

могуществен, как мотив мщения или, наконец, как вся­ кий другой мотив. Иногда он бывает даже могуществен­ нее всякого влияния другого мотива. Во всяком случае он гораздо устойчивее1. Поэтому если вредный акт со­ вершен по мотиву религии, то он более вреден, чем если бы он был совершен по мотиву дурной воли.

XXXV.

• Наконец, вторичный вред, т.е. доля вреда, относящая­ ся к будущему поведению того же лица, усиливается или уменьшается видимой испорченностью или благотвор­ ностью расположения, и притом пропорционально этой видимой испорченности или благотворности.

XXXIV.

Последствия акта, о которых мы говорили до сих пор, суть е с т е с т в е н н ы е последствия, происходящие от самого акта и других рассмотренных нами условий: пос­ ледствия, происходящие от поведения индивидуума, ко­ торый есть агент преступления, без вмешательства поли­ тической власти. Теперь мы будем говорить о н а к а з а ­ нии, которое — в принимаемом здесь смысле — есть и с к у с с т в е н н о е последствие, присоединяемое по­ литической властью к преступному акту, в одном случае; с целью положить конец совершению событий, подоб­ ных вредной части естественных последствий преступ­ ного акта, — в других случаях.

1 Если человек вздумает истреблять собственными руками вели мечом правосудия тех, кого он называет еретиками, т.е. людей, которые думают или, может быть, только выражаются иначе о предметах, непонятных для обеих сторон, такой человек будет одинаково склонен делать это во вся­ кое время. Фанатизм никогда не спит; он никогда не может насытиться; его никогда не останавливает человеколюбие, потому что подавлять че­ ловеколюбие он считает своей заслугой; его никогда не останавливает со­ весть, потому что он заставляет ее служить себе. Скупость, сладострастие, мщение могут иметь против себя сострадание, чувство благосклонности, честь; фанатизм не имеет против себя ничего.

Глава XIII

Об обстоятельствах, оказывающих влияние на степень тревоги1

I. Положение преступника

Есть преступления, которые может совершить всякий человек; есть другие, совершение которых зависит от особенного положения или где именно это особенное по­ ложение дает индивидууму случай к преступлению.

Какое влияние имеет это обстоятельство на тревогу? Оно стремится вообще уменьшить ее, стесняя ее область.

Воровство производит всеобщую тревогу; акт похи­ щения денег опекуном у находящегося в опеке едва ли произведет ее.

Некоторая тревога возбуждается актом вымогатель­ ства со стороны полицейского чиновника; контрибуция, взимаемая разбойниками на большой дороге, возбудила бы тревоги гораздо больше. Почему это? Потому что из­ вестно, что самый решительный вымогатель в общест­ венной должности имеет некоторую узду и сдержку. Ему нужен удобный случай и предлог для злоупотребления своей властью; между тем как разбойник на большой до­ роге угрожает всегда всем и общественным мнением ни­ сколько не стесняется.

Это обстоятельство таким же образом действует на другие разряды преступлений, как, например, обольще­ ние, прелюбодеяние и пр. Первую встречную жешцину нельзя так же удобно обольстить, как ограбить. Такое предприятие требует продолжительного знакомства, из­ вестного соединения звания и богатства, словом, усло­ вий особенного положения.

1 Эта ХШ глава заимствована из Дюмона, Trait&s de Legislation (том II, главы VII, IX, X, XI, ХП и ХШ), чтобы дополнить изложение Бентама.

202	Иеремия Бентам

Совершено два убийства, одно с целью наследовать имение, другое для грабежа: первое представляет более ужасный характер, но второе возбуждает больше трево­ ги. Человек, который считает себя безопасным от злых умыслов своих наследников, не испытывает заметной тревоги от первого события; но какую безопасность он может иметь против разбойников? Прибавьте к этому, что негодяй, который совершил бы преступление из-за наследства, еще не превратился бы в убийцу на большой дороге. Он рискнул бы многим из-за имения, чем не рискнул бы из-за нескольких шиллингов.

Это замечание распространяется на все преступления, заключающие в себе нарушение доверия или злоупотреб­ ление доверием или властью, общественной или частной. Такие преступления причиняют тем меньше тревоги, чем более особенно положение преступника, чем меньше число лиц, имеющих подобное положение, и, следо­ вательно, чем больше ограничена область преступ­ ления.

Важное исключение представляется в тех случаях, где индивидуум облечен большой властью, когда он может распространить сферу своих действий на большое число лиц. Хотя его положение и есть особенное, но здесь это увеличивает тревогу вместо того, чтобы сокра­ щать ее. Когда цель судьи — грабить, убивать, тиранизи­ ровать; когда цель военного — красть, притеснять, про­ ливать кровь: тогда тревога, возбуждаемая ими, пропор­ циональна обширности их власти и может превзойти тре­ вогу от самых ужасных разбоев.

В этих высоких положениях нет необходимости быть преступным: простая ошибка, свободная от злого умыс­ ла, может произвести живейшую тревогу. Например, не­ винный человек осуждается на смерть честным, но неве­ жественным судьей, — как скоро ошибка известна, об­ щественное доверие потрясено, удар почувствован и произведенная тревога доходит до высокой степени.

К счастью, этот вид тревоги возможно бывает оста­ новить за один раз устранением неспособного субъекта с его должности.