Глава 13. Телевидение § 1. Свобода сообщений - цензура - манипу­ляция сознанием

Телевидение - особый вид СМИ, но и оно фор­мировалось на Западе в условиях завоеванной всеми СМИ свободы информации. Вообще говоря, в самой социальной философии либе­ра­лизма скрыт запрет на свободу сообщений для телевидения. Однако нередко идеология вступает в противоречие с философией. В идеологии неолиберализма заложено как по­сту­лат, что информация - товар, а движение товаров должно быть сво­­бодным. Аргументация проста: принципом рынка является сво­бо­да потребителя (покупателя то­вара) заключать или не заключать сделку о купле-продаже; свобода каждого потребителя ТВ гаран­ти­руется тем, что он в любой момент может нажать кнопку и пере­стать «потреблять» данное сообщение. Известный испанский спе­ци­а­лист по философии права, автор книги «Свобода самовыражения в право­вом государстве» М. Саа­ведра заявил на специальных слу­ша­ни­ях в Сенате, что для телевидения нет другого закона, кроме за­кона спроса и предложения: «Рынок - царь, и рынок подчиняет сво­ему господству инфор­мацию, культуру, развлечения и даже дос­тоинство личностей». Естественно, он подтвердил это ссыл­ками на свободу и демократию: «Пультом переклю­чения телепрограмм осу­щест­вляется право голоса». Эта аргументация ложна, вер­нее, лжи­ва. Она опровер­гается в рамках буржуазного либерального права.

Первый довод сторонников общественного (в том числе государственного) контроля за СМИ сво­дится к тому, что «информационная продукция» вы­пускается сегодня на рынок крупными частными кор­порациями (суперкомпаниями). Уже с начала 70-х годов такие фирмы входят в список 500 крупнейших компаний США. Кроме того, с тех пор произошло сращивание этих фирм с крупнейшими банками, ко­торые стали главными держателями акций телевизи­онных компаний. Г. Шиллер объясняет эту новую ситуацию: «Конгломераты, которые господствуют в области производства и распространения информации - и вообще всех видов сообщений - нельзя рассматри­вать, как это практикуется в Соединенных Штатах, как индивидуумов, на которых распространяются кон­ституционные гарантии свободы слова и печати... Они являются прежде всего частными корпорациями, стремящимися к максимальной прибыли, чья продук­ция производится в соответствии с коммерческими требованиями». Таким образом, считается неправо­мерным применять категорию гражданских прав к коммерческой фирме, выпускающей товар для рынка. Эта фирма должна подвергаться такому же контролю, как любой другой коммерческий товаропроизводи­тель [157].

Вторая группа доводов связана с правами (сво­бодами) потребителя. Принципом рынка, гаранти­рующим свободу воли каждого участ­ника сделки, является возможность принятия рационального ре­ше­ния. Это значит, что потребитель должен иметь воз­можность на­дежно знать, к каким последствиям для него приведет потребление данного продукта. По­этому, например, так строго контролируется обозна­чение на упаковке товаров всех ингредиентов, осо­бенно тех, которые могут оказать побочное, нежела­тельное воздействие или являются источником опас­ности при неправильном упот­реб­ле­нии. Отсутствие таких сведений рассматривается именно как на­ру­ше­ние свободы потребителя - и за достоверным их со­общением сле­дит целая система государственной цен­зуры.

Очень жестко контролируется рынок тех про­дуктов, которые меняют поведение потребителя, де­лая его «зависимым» от продукта - это лишает потре­бителя свободы, лишает его возможности при­ни­мать рациональные решения. К таким продуктам отно­сится, на­при­мер, алкоголь, рынок которого нигде (кроме, наверное, РФ) не является свободным. Край­ним выражением этого свойства некоторых продуктов являются наркотики - они до сих пор почти повсеме­стно запрещены к продаже. Почему же? А как же сво­бода, «не хочешь - не нюхай»? Дело в том, что чело­век, начав нюхать, быстро ста­но­ви­тся зависимым от наркотика и утрачивает свободу. Значит, продажу этого продукта государство запрещает с помощью насилия, часто весьма грубого.

К какой же категории продуктов относится «товар» теле­ви­де­ния? Сегодня, после двадцати лет интенсивных и всесторонних ис­сле­дований, это не вызывает никаких сомнений. Телепродукция - это «товар» сродни духовному наркотику. Человек со­временного городского общества зависим от телеви­дения. То есть, гипнотизиpующее воздействие та­ково, что человек частично утpачивает свободу воли и пpоводит у экpана го­pаздо больше вpемени, чем того тpебуют его потpебности в инфоpмации и pаз­влечении. Как показали замеры середины 80-х годов, средняя американская семья проводила у телевизора более 7 часов в сутки и ради этого жертвуют многими занятиями и видами деятельности (чтение, посещение театров, спорт, встречи с друзьями и т. д.). К концу 90-х годов привязанность американцев, особенно де­тей,  несколько снизилась, но остается очень высокой (дети США проводят у телевизора в среднем 21 час 38 мин в неделю). Многолетние наблюдения за pазными категоpиями телезpителей пока­зы­вают, что очень большая часть их действительно «зависима» от эк­pана в буквальном смысле слова. В 1977 г. одна американ­ская газета провела эксперимент: она предложила вы­бранным наугад 120 семьям по 500 долларов за то, чтобы они в течение месяца не смотрели телевизор. 93 семьи (78%) отвергли это предложение.

Как и в случае наркотиков, человек, потребляя сов­ре­менную, освобожденную от контроля этики те­лепрограмму, не мо­жет рационально оценить харак­тер ее воздействия на его психику и поведение. Более того, поскольку он становится «зависимым» от теле­ви­де­ния и продолжает потреблять его продукцию даже в том случае, ес­ли отдает себе отчет в ее пагуб­ном воздействии. Отсюда в рамках постулатов ры­ночной экономики и либе­раль­но­го общества следует, что продукция телевидения не может поставляться на рынок (в эфир) бесконтрольно. Государство обязано, защищая свободу потребителя, накладывать на этот рынок ограничения, по­про­сту говоря, цензуру. Если оно этого не делает, то оно по ка­кой-то причине ста­новится соучастником одной стороны, что, по оп­ре­делению, является коррупцией. Обычно суть этой коррупции в том, что ТВ «платит» государству своей поддержкой с помощью доступной ему манипуляции общественным сознанием.

Подходя к проблеме с точки зрения интересов потребителя, Г. Шиллер усиливает приведенный выше тезис: «Можно ли рассматривать предприятия по производству образов, находящиеся под контролем банковского и промышленного капитала, как индиви­дуумов, обладающих неотъемлемыми правами? Ко­нечно, нет. Более того, продукция культурно-комму­никационной индустрии нуждается в еще большем общественном контроле и проверке, чем обычные потребительские товары... И горе тому обществу, чья социальная политика не учитывает это важнейшее обстоятельство».

В целом за последние полвека преобладал про­цесс освобождения СМИ от контроля («свобода по­давляла ответственность»). Сегодня показалось бы немыслимым заявление, сделанное в 1948 г. директо­ром Комиссии по свободе печати США Р.Леем: «Концепция ответственности, доведенная до логиче­ского завершения, подразумевает выделение явно вредной категории безответственных массовых ком­муникаций, которая не должна находиться под защи­той самой свободы» [158].