§ 5. Манипуляция числом и мерой

Числа представляют собой знаковую систему, которая оказывает неотразимое воздействие и на соз­нание, и на воображение. Магия числа в том, что оно, в отличие от слова или метафоры, обладает авторите­том точности и беспристрастности. Поэтому число - один из главных объектов манипуляции.

Пожалуй, самым большим достижением при манипуляции с числами является разрушение у чело­века способности «взвешивать» явления, он утрачи­вает чувство меры. Речь идет не о том, что человек теряет инструмент измерения и снижает точность, «меряет на глазок», он теряет саму систему коорди­нат, в которую мы помещаем реальность, чтобы ори­ентироваться в ней и делать более или менее пра­вильные выводы.

Мой коллега, профессор, видный обо­зре­ва­тель, излагал в 1991 г. в прессе версию об идиотизме членов ГКЧП: они «ввели в Москву тысячи танков, но не сумели взять власть». Спрашиваю: «Ты представ­ляешь, сколько места занимает танк? Могли ли в цен­тре Москвы разместиться тысячи танков?». «Не спорь, - говорит. - Я сам видел, да и по телевизору показывали». И когда опубликовали официальные данные о том, что всего в Москве было 55 танков, он эту цифру принял, но одновременно продолжал ве­рить в свои тысячи танков.

Это - пример абсурдной веры в число. Свое очарование число распространяет и на текст, который его сопровождает. Поэтому часто манипуляторы соз­нанием вставляют в текст бессмысленные или даже противоречащие тексту цифры - и все равно остаются в выигрыше, ибо на сознание воздействует сам вид числа. Вот, видный социолог пишет в академическом журнале в 1991 г.: «подавляющее число респондентов (30-48%) повсеместно оценили миротворческие по­пытки руководства страны как не способствующие предупреждению столкновений». Почему же 30% - «подавляющее число»? Нет, конечно, но социолог знает, что читатель не вникнет в число, он запомнит вывод - тот вывод, который нужен автору не как уче­ному, а как идеологу, занявшему определенную пар­тийную позицию.

Т. Заславская утверждала, что в СССР число тех, кто трудится в полную силу, в экономически сла­бых хозяйствах было 17%, а в сильных - 32%. И эти числа всерьез повторялись в академических журналах - замечательный пример утраты обществоведами ми­нимума научной рациональности. Понятие «тру­диться в полную силу» в принципе неопределимо, это не более чем метафора - но оно измеряется нашим придворным социологом с точностью до 1 процента. 17 процентов! 32 процента!

Но главное, утверждение Т. Заславской, якобы обоснованное точной мерой, противоречит и здра­вому смыслу, и всему ее антисоветскому пафосу. Ведь выходит, что советская система обеспечивала всем весьма высокий уровень жизни, сравнимый по главным показателям с самыми богатыми странами, без изматывающего типа работы, свойственного этим богатым странам (тот, кто видел толпу выходящих с фабрики рабочих в Гамбурге, поймет, что это значит). У нас не надо было трудиться в полную силу - на из­нос. Т. Заславская звала нас в общество, где подав­ляющему большинству придется работать на износ, подрабатывая в выходные и по ночам - и жить гораздо хуже, чем в СССР [221].

Вера в магическую силу числа такова, что ав­торы порой даже не удосуживаются проверить свои собственные выкладки. Вот, в православном журнале проклинают аборты: «Сегодня в России ежедневно убивают путем аборта 13 тысяч ни в чем не повин­ных, еще не родившихся младенцев. Шесть миллио­нов в год. Куда там царю Ироду до нас!». Сколько дней в году у этого пророка? Если 365, то при мас­штабах детоубийства 13 тыс. в день за год выйдет все-таки не шесть, а 4,7 миллиона. Э-э, миллион туда, миллион сюда... Я уж не говорю, что и свои 13 тысяч в день автор высосал из пальца. В действительности в 1998 г. в России было сделано 2346 тыс. абортов, то есть 6,4 тысячи в день. Конечно, 2,3 миллиона в год - это много, но все же не 6 миллионов.

Хотя число выглядит «точным» знаком, в во­ображении оно создает образы и на деле служит ме­тафорой (а чаще гиперболой). Поэтому манипуля­торы, в том числе невольные («вторичные») очень часто запускают в общественное сознание числа, де­формирующие («поражающие») воображение. Они просто обезоруживают разум человека. И. Бунин пи­сал в «Окаянных днях»: «Люди живут мерой, отме­рена им и восприимчивость, воображение - пере­шагни же меру. Это как цены на хлеб, на говядину. «Что? Три целковых фунт!?» А назначь тысячу - и конец изумлению, крику, столбняк, бесчувственность. «Как? Семь повешенных?!» - «Нет, милый, не семь, а семьсот!» - И уже тут непременно столбняк - семе­рых-то висящих еще можно представить, а попробуй-ка семьсот, даже семьдесят!». Так у нас, кстати, ма­нипулировали с ценами.

Конечно, самая крупная кампания по манипу­ляции сознанием с помощью числа была связана со сталинскими репрессиями. Мы затронем не централь­ную часть проблемы, а ее «периферию». Не на самом горячем примере лучше видно, что общественное сознание до сих пор отвергает всякую рациональную информацию о действительных количественных мас­штабах репрессий. А значит, именно их количествен­ная сторона была важна для манипуляторов.

Так, у большинства отложилось в сознании, что в «кулацкую ссылку» были отправлены миллионы крестьян. О. Платонов пишет: «За годы коллективи­зации и «pаскулачивания» было сослано пpимеpно 7-8 млн. крестьян, несколько миллионов крестьян было заключено в лагеpя и тюpьмы». Сегодня имеется на­столько дотошно пpовеpенная статистика тюpем и ла­геpей, что подобное утвеpждение выглядит нелепо (к тюрьмам и лагерям мы еще вернемся). И что значит «сослано 7-8 млн. крестьян»? Ведь вместе с членами семьи это составляет 35-40 млн. человек! Иногда ко­личество сосланных крестьян выражают тотальным термином: все «справные работники».

Однако есть современные архивные исследова­ния, которые были проведены с перекрестным изуче­нием самых разных, независимых учетных докумен­тов и дали надежные результаты (самая большая не­стыковка данных составила 147 семей, которые с большой долей доверительности были разысканы по косвенным сведениям). Всего в 1930-1931 гг. на спец­поселения («кулацкая ссылка») было выслано 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека. Это - 1,5% крестьянских дворов (официально к кулакам причислялось около 3% дворов). Считать, что «справ­ные работники» составляли чуть больше одной сотой нашего крестьянства - нелепость [222]. Излишне здесь останавливаться на том, что мы не обсуждаем суть этой трагедии нашего крестьянства и всей страны. Мы только отмечаем: используя количественные об­разы, на этой трагедии грели руки манипуляторы соз­нанием.

Схожий стереотип был создан в связи с судь­бой советских военнопленных после освобождения их из немецкого плена. В массовое сознание была вне­дрена мысль, что их всех сразу отправляли в ГУЛАГ на Колыму, где они и сгинули. Между тем реальные данные не раз публиковались, причем даже деятелями общества «Мемориал», вот что интересно. Даже «сво­их» отталкивают, если они говорят не то, что следует. В последние годы данные были проверены разными методами и сегодня сомнений не вызывают. Итог та­кой. В фильтрационных лагерях, созданных в конце 1941 г. для проверки бывших в плену военнослужа­щих, благополучно прошли проверку и были отправ­лены в армию, во внутренние войска или на работу в промышленность свыше 95% рядовых и сержантов, 4% было арестовано. Из числа офицеров в войска че­рез военкоматы было отправлено 60,4%, в штурмовые батальоны 36,1%, арестовано 2,9%. Офицерам наказа­ние строже (штурмовые батальоны) - но ведь фронт, а не Колыма.

Особо сотрясают разум цифры, приводимые в качестве художественного образа. Это явление как-то нами не осмыслено, но оно важно. Дело в том, что цифры художника нельзя понимать буквально, соот­носить их с цифрами физическими, они сродни циф­рам религиозным. Религии же «уклоняются от кон­такта с историческим временем». Глупо было бы и верить, и не верить, что Ной прожил 950 лет, как ска­зано в Библии. Это «не те» годы. Но мы же прини­маем числа писателей за «те» числа! Одни верят, и это нелепо, другие возмущаются, принимают эти цифры за злодейский обман.

Тут отличился А.И.Солженицын. Сейчас дви­жение населения ГУЛАГа по годам, со всеми приго­ворами и казнями, освобождением, переводами, бо­лезнями и смертями изучено досконально, собраны целые тома таблиц. Ясно, что данные Солженицына надо понимать как художественные гиперболы - но ведь весь культурный слой воспринимает их как чуть ли не научные данные лагерной социологии. Порази­тельно именно расщепление сознания: человек про­чтет достоверные документальные данные - и верит им, но в то же время он верит и «сорока миллионам расстрелянных» Солженицына. Вот это феномен рус­ского ума.

Именно ради воздействия на воображение, а не на разум, манипуляторы стремятся раздуть, увеличить и так огромные числа, причем увеличить их в десятки а то и сотни раз. Само это стремление обязательно преувеличить реальную количественную меру может служить признаком манипуляции. Вот маленький эпизод. Историк В.Н. Земсков вот уже почти десять лет занят кропотливой, но очень важной работой: он систематизирует архивные данные, отражающие дея­тельность ГУЛАГа, и публикует подробные сводки по всем категориям репрессированных. Публикует без эмоций, в специальных журналах по истории и социо­логии. Сам он ни в коей мере не сталинист и это на­дежно констатирует в публикациях. Не сталинист, но факты уважает. Демократы его стараются не замечать и в полемику с ним не вступать. Но поначалу уст­роили атаку в виде обличительной статьи А.В. Антонова-Овсеенко. На это В.Н. Земсков отве­тил в своей бесстрастной манере, и отрывок из него я приведу, потому что в нем есть ценные методические замечания. Вот цитата из ответа В.Н. Земскова:

«А.В. Антоновым-Овсеенко на страницах «Ли­тературной газеты» в статье «Противостояние» было высказано мнение о фальшивом происхождении ис­пользуемых мной документов и, следовательно, не­достоверном характере публикуемых цифр. По этому поводу необходимо сказать следующее. Вопрос о под­логе можно было бы рассматривать, если бы мы опи­рались на один или несколько разрозненных докумен­тов. Однако нельзя подделать находящийся в госу­дарственном хранении целый архивный фонд с тыся­чами единиц хранения, куда входит и огромный мас­сив первичных материалов (предположить, что пер­вичные материалы - фальшивые, можно только при допущении нелепой мысли, что каждый лагерь имел две канцелярии: одну, ведшую подлинное делопроиз­водство, и вторую - неподлинное). Тем не менее, все эти документы были подвергнуты тщательному ис­точниковедческому анализу, и их подлинность уста­новлена со 100-процентной гарантией. Данные пер­вичных материалов в итоге совпадают со сводной статистической отчетностью ГУЛАГа и со сведе­ниями, содержавшимися в докладных записках руко­водства ГУЛАГа на имя Н.И. Ежова, Л.П. Берии, С.Н. Круглова, а также в докладных записках послед­них на имя И.В.Сталина. Следовательно, документа­ция всех уровней, которой мы пользовались, подлин­ная. Предположение о том, что в этой документации могли содержаться заниженные сведения, несостоя­тельно по той причине, что органам НКВД было не­выгодно и даже опасно преуменьшать масштабы своей деятельности, ибо в противном случае им гро­зила опасность впасть в немилость у власть имущих за «недостаточную активность».

Статистика заключенных ГУЛАГа, приводимая А.В. Антоновым-Овсеенко, построена на свидетель­ствах, как правило, далеких от истины. Так, он, в ча­стности, пишет в упомянутой статье: «По данным Управления общего снабжения ГУЛАГа, на довольст­вии в местах заключения состояло без малого 16 мил­лионов - по числу пайкодач в первые послевоенные годы». В списке лиц, пользовавшихся этим докумен­том, фамилия Антонова-Овсеенко отсутствует. Сле­довательно, он не видел этого документа и приводит его с чьих-то слов, причем с грубейшим искажением смысла. Если бы А.В. Антонов-Овсеенко видел этот документ, то наверняка бы обратил внимание на запя­тую между цифрами 1 и 6, так как в действительности осенью 1945 г. в лагерях и колониях ГУЛАГа содер­жалось не 16 млн., а 1,6 млн. заключенных.

Тот факт, что предположительная статистика А.В. Антонова-Овсеенко, равно как и сведения О.Г. Шатуновской, опровергаются данными первич­ных гулаговских материалов, делает дальнейшее ве­дение полемики на эту тему совершенно бессмыслен­ной. Добавим только, что в материалах всесоюзных переписей населения 1937 и 1939 гг. численность спецконтингента НКВД группы «В» (заключенные и трудпоселенцы) совпадает с нашими данными, взя­тыми из статистической отчетности ГУЛАГа НКВД СССР, тюремного управления НКВД СССР и Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР».

Как несложно - убрал запятую, запустил число в СМИ - и сотни миллионов человек верят. А когда возник стереотип, никакие доводы разума уже мани­пулятору не страшны.

Важный прием манипуляторов - создать образ числа (изредка обозначая его цифрами), но не давая информации о точных количественных данных. Так, например, до сих пор эффективно используется образ чернобыльской катастрофы. Эта катастрофа была ве­ликой трагедией, она показала отдельному человеку, насколько он мал и беззащитен перед машиной госу­дарства и техники. Чернобыль многое заставляет пе­реосмыслить. Но его значение опошляют и прини­жают, заменяя проблемой прямой гибели пострадав­ших. Совсем недавно по телевидению вновь назвали число жертв - 300 тысяч человек [223]. Между тем последствия катастрофы и ее воздействие на здоровье и смертность с самого начала внимательно изучаются международной группой из 200 экспертов, представ­ляющих 25 стран и 7 международных организаций. Эта группа выпускает информационный бюллетень. Казалось бы, заводя разговор о Чернобыле, элемен­тарная честность должна была бы обязать телевиде­ние приводить достоверные данные - а потом уже пе­реходить к собственным измышлениям. Нет, телеви­дение создавало и усиливало психоз.

Сложность проблемы в том, что в результате понятного беспокойства в зараженных зонах люди стали обращаться к врачам, чего раньше не делали, и у них обнаружена масса заболеваний, о которых они и не думали. Вычленить из них те, что связаны с ката­строфой, невозможно без сравнительных исследова­ний здоровья в зараженных и незараженных зонах. Такие исследования ведутся. Вот некоторые данные «Международного Чернобыльского Проекта», о кото­ром говорилось выше, за 1991 г. Первым результатом заражения должны были бы быть патологические из­менения щитовидной железы из-за действия радиоак­тивного йода, особенно у детей. В докладе сказано: «Не обнаружено статистически значимых различий в щитовидной железе детей 2-10 лет в загрязненных и контрольных населенных пунктах». Еще выводы: «В 1987-1988 гг. смертность всех состоящих в распреде­лительном регистре на Украине была в 2-2,5 раза ниже, чем среди всего населения. Самый низкий уро­вень смертности - среди лиц, принимавших участие в ликвидации аварии и ее последствий (0,8-1,3 на ты­сячу). Среди эвакуированных показатели составили 2,8-4,8 [в среднем по Украине 11,4-11,7]». Дело, ко­нечно, в том, что ликвидаторы последствий аварии и эвакуированные - люди в основном молодых возрас­тов, потому у них смертность ниже. Но ведь и ника­ких выводов о небывало высокой их смертности ни­как сделать нельзя. Никакого увеличения смертности детей до 1 года в зараженных областях также не про­изошло - ее динамика по Брянской, Киевской, Жито­мирской, Гомельской и Могилевской областям точно такая же, как и в незараженных областях. Часто гово­рят также, что авария вызвала «эпидемию раковых заболеваний». Мол, раз радиация, значит, рак - иного не дано. Однако на фоне того того роста числа онко­логических заболеваний, который был вызван общим старением населения, а потом ухудшением питания и ослаблением иммунитета, влияния чернобыльской аварии вообще заметить невозможно. С 1980 по 1985 г. прирост числа заболевших злокачественными ново­образованиями в России составил 16 на 100 тыс. че­ловек. С 1985 по 1990 г., то есть именно в тот период, когда должны были проявиться последствия аварии, - 17. А с 1993 по 1998 г. прирост составил 26 случаев на 100 тысяч. Как здесь можно выявить влияние аварии?

Подчеркну, что речь идет о процессах, которые находятся под внимательным и дорогостоящим на­блюдением большой международной бригады уче­ных. Не потому, что им жаль здоровья брянских де­тей, а потому, что история поставила в Чернобыле огромный и бесплатный для Запада эксперимент над людьми, и они разумно стараются выжать из него всю информацию. Похоже, это стало и экспериментом над российским телевидением.

«Миллионы расстрелянных», «300 тысяч умер­ших от радиации» - все это поражает воображение. Однако чаще бывает, что манипуляторы вбрасывают в сознание число правдоподобное, так что человек и не думает свести в уме концы с концами. Число начи­нает работать и «активизируется» в нужный момент. Вот, нынешние идеологи в своих целях интенсивно эксплуатируют «фактор религии», вовлекая Церковь в свои пропагандистские спектакли (часто предельно пошлые, вроде молебна при закладке атомной под­водной лодки - хорошо хоть не при выпуске каждого контейнера с бактериологическим оружием). Чтобы убедить, будто «добрый русский народ» отшатнулся от всяких вредных социальных идей и «вернулся в лоно», манипулируют числом верующих. Одно время называли даже цифру 40 процентов. Потом начали возвращаться к правдоподобию. Наконец, ввели кри­терий «активные верующие» - те, кто регулярно по­сещает воскресные службы. Социологи, истратив на свои изыскания изрядную сумму денег, объявили, наконец, цифру: в Москве таких «активных» - 4 про­цента [224]. Четыре на сотню. Правдоподобно! И число пошло гулять по прессе.

А теперь рассудим здраво. Четыре процента для Москвы - это 340 тысяч человек. Кроме того, на воскресных службах в церквях всегда присутствует процентов 10-15 приезжих. Итого 400 тысяч. В Мо­скве сегодня 200 действующих церквей. Большинство их - малые церкви, вместительность которых не пре­вышает 40-50 человек, ну сто человек, если битком. Утверждать, что в среднем во время воскресной службы в московских церквях участвует по 2 тысячи прихожан на каждую церковь - нелепость, абсурд аб­солютный и очевидный. Но ни социологи, ни редак­торы таких газет, как «Аргументы и факты» (факты!), ни их читатели в цифре нисколько не усомнились. Впрочем, социологи и редакторы - понятно, они именно за это деньги получили. Речь - о читателях.

Широко распространена манипуляция с числом посредством использования «средних» показателей. Часто это бывает по неведению (вторичная манипуля­ция), но нередко имеет место и сознательный подлог. Средним числом можно пользоваться только если нет большого разрыва в показателях между разными час­тями целого - иначе будет как в больничной палате: один умер и уже холодный, а другой хрипит в лихо­радке, но средняя температура нормальная. Вот, в се­редине реформы и власти, и оппозиция утверждали, будто потребление в стране упало на 30%. Это - на фоне нарастающего недоедания у части населения. В 1995 г. по сравнению с 1991 г. потребление (включая импорт) мясопродуктов в целом упало на 28, масла на 37, молока и сахара на 25%. Но этот спад сосредото­чился почти исключительно в той половине народа, которую сбросили в крайнюю бедность. Значит, в этой половине потребление самых необходимых для здоровья продуктов упало на 50-80%! А власти, оппо­зиция, да и вся интеллигенция делали вид, что не по­нимают этой простой вещи.

Ложный образ возникает и вследствие недоб­росовестного употребления относительных чисел без указания абсолютных величин. Например, рост отно­сительного показателя от малых величин создает ложное впечатление. Допустим, спад производства тракторов в 1990 г. был 10%, и рост их производства в 1999 г. был 10%. Ура, идет «компенсация спада», на 10% упало, на 10% приросло. Но в 1990 г. мы имели потерю в 24 тыс. тракторов, а в 1999 г. прирост в 1 тыс. - в абсолютном выражении вещи несоизмери­мые. Это видно на рис. 3 и 4.

Сейчас нас успокаивают: все налаживается. В 1999 г. ВВП вырос на 2%. Здорово, реформы дают плоды! А что такое теперь ВВП, валовой внутренний продукт ? Нам это не объясняют, не хотят огорчать. А ведь у нас теперь монетаризм, и ВВП отражает только движение денег. В советское время сделали мне глаз­ную операцию (обжег глаза в лаборатории). Пожал я руку хирургу, поцеловал врачиху и пошел домой - никакого прироста ВВП. А сегодня мой незнакомый собрат наскреб денег, пошел к Святославу Федорову, заплатил тысячу долларов и получил услугу. Не знаю, как насчет поцелуя, но ВВП России подскочил на 28 тысяч рублей (согласно курсу доллара). Если у нас у всех вдруг вырастет катаракта, то ВВП России взовь­ется до небес - усилиями одного Святослава Федорова со скальпелем. И манипуляции числом и мерой.

Учебная задача: купля-продажа земли. Разбе­рем одну мягкую, не связанную с кровью, но важ­нейшую по последствиям программу манипуляции сознанием в России, которая обрушилась бы, если бы люди в уме произвели простейший расчет - имея на руках все необходимые данные. Это - программа внушения мысли о благотворности купли-продажи земли.

В России 130 млн. га пахотной земли. Сегодня, по оценкам экспертов, ее цена на рынке была бы в среднем 500 долларов за 1 га. Значит, за всю нашу землю Россия получила бы сегодня всего 65 миллиар­дов долларов. Это смехотвоpно мало.

Мы миллиаpдами доллаpов не пpивыкли опе­pиpовать, поэтому давайте pассудим по-иному. С 1 га земли колхозы в сpеднем собиpали по 20 ц пшеницы. Говоpят, феpмеp будет намного эффективнее колхо­зов - иначе зачем и огоpод гоpодить. Допустим, ре­форматоpы пpедполагают, что ноpмальный уpожай с нашей земли должен быть 3 тонны с гектаpа. И за та­кой гектаp жаждущие земли покупатели готовы от­дать 500 доллаpов. Разумная ли это цена?

Пpедположим, кто-то (например, банк) купил землю, но сам ее не обpабатывает, а сдает в аpенду. Так скоpее всего и будет, на то и частная собствен­ность. Какова ноpмальная аpендная плата пpи pыночной экономике? Мы ее знаем по «столыпин­ской» России - половина уpожая. Аpендатоpы были в основном «испольщиками». Такое же положение и в дpугих стpанах. Во всяком случае, ниже одной тpети уpожая pедко где снижается.

Но что такое половина уpожая, сколько это стоит? Цена пшеницы на мировом pынке колеблется около 200 долл. за тонну. Значит, уpожай с гектаpа за один год стоит на pынке 600 доллаpов. А аpендная плата владельцу составит 300 доллаpов. За год! А землю он купит навечно - за 500 доллаpов. Неужели не видно, что это не «купля», а гpабеж, насильное изъятие земли и у крестьян, и у наpода в целом [225].

Во времена столыпинской реформы земля про­давалась через Поземельный банк по цене 125-150 руб. за десятину. Это около 6 годовых плат аренда­тора-испольщика. А сегодня меньше платы за 2 года. Значит, цену земли сбили почти в четыре раза - при том, что за годы советской власти вложены огромные средства в строительство дорог, обустройство полей, известкование и мелиорацию, электрификацию всего сельского пространства. То есть, реальная цена земли должна была вырасти в несколько раз - а ее снизили. Искусственно! Так же, как «продали» Березовскому «Сибнефть» за 100 млн. долларов, а она, оказывается, уже через год оценивается в 5 млрд. долл. - в 50 раз дороже! При том, что он в нее не вложил ни копейки, а лишь получил с нее прибыль.

Перейдем к производству. Для начала устра­ним маленький примитивный обман, что вбивают нам в мозги: якобы фермер под залог земли получит большой кредит в банке и сразу воспрянет - накупит машин, удобрений, серьги жене (а сейчас залога земли нет, поскольку продать ее нельзя). Каждый мо­жет взять карандаш и подсчитать, какую сумму полу­чит фермер под залог земли. Это настолько смехо­творная величина, что даже нелепо говорить о том, чтобы на такие деньги финансировать цикл производ­ства. За участок в 50 га (обычный для фермеров) он получит, как это было в Поземельном банке до рево­люции, кредит не более половины цены его земли. Поскольку, по оценкам экспертов, в среднем по Рос­сии земля будет идти по 500 долларов за гектар, то за весь свой заложенный участок фермер сможет полу­чить кредит в 12,5 тысяч долларов. Как он может на эти деньги вести рыночное хозяйство, если его конку­рент в Европе на такой же участок каждый год полу­чает безвозмездно и без процентов 55 тысяч долларов бюджетных дотаций? Потому-то речь идет именно о продаже земли - ни о чем другом реформаторы не думают.

Подойдем с другой стороны. Давайте на ми­нуту встанем на позицию рыночников, Кириенко с Немцовым. Ну хочется им видеть в России западного фермера! Помечтаем вместе с ними.

Заметим, кстати, что они ругают большевиков, которые «обещали землю крестьянам, да не отдали». Ну что ж, давайте считать, что вместо большевиков был Гайдар-внук, и землю он крестьянам таки отдал. И у нас сейчас в России живут 20 миллионов малень­ких «помещиков», родом из колхозников - у каждого «пай» в 6 гектаров. Это сразу упрощает дело, позво­ляет обойтись без революции, без «экспроприация земли» и т.д. Чтобы наладить частные фермы, землю надо арендовать у нынешних хозяев, как крестьяне арендовали ее у помещика до 1917 г. Аренда - чисто рыночный механизм, капитализму не мешает. Точно так же делают фермеры на Западе - никто не отнимает там землю у собственника, а арендует. Так, в Испании есть две очень большие агропромышленные корпора­ции, их фермы - по всей стране. Практически вся земля арендована, своей очень мало. Прекрасно идет дело, никаких проблем. В России крестьяне арендо­вали землю «исполу» - за половину урожая. Это жес­токо. Давайте положим нашему фермеру самые льготные условия: 10% урожая - хозяину земли (ны­нешнему колхознику или пенсионеру), и 10% - госу­дарству (местной власти и центру пополам). Итого 20% урожая - за землю. Это неплохие условия аренды для фермера. Так что купля-продажа вообще не имеет отношения к производству.

Но допустим, что земля продается. Скажем, некто решил устроить ферму разумных размеров в 100 га пашни, арендовав у 15 колхозников их паи, и налаживает самое выгодное и простое дело - произ­водство озимой пшеницы. Он покупает 5 тракторов (это - меньше половины западной нормы, но наши батраки люди не гордые), 1 грузовик, 1 комбайн и инвентарь, сооружает минимально необходимые по­стройки. Нанимает пять рабочих. Это выгодный раз­мер фермы, т.к. можно обойтись без освобожденного начальника. «Единицу» в 100 га можно удвоить без существенного изменения пропорций. Так что будем говорить об этой «единице».

Для справки: в Польше в част­ных хо­зяй­ствах на 100 га было в среднем 24 pаботника и 6 тpактоpов. В СССР на 100 га пашни было 12 работников (много женщин было занято на фермах, на огородах и т.д.). Мы делаем ферму пожестче, «новый русский» шутить не любит, будет дубить шкуру пятерых работников, ему это выгоднее. Что получится в лучшем случае (в лучшем для фермера) и какие еще будут расходы? Посчитаем в долларах, а то запутаемся с миллионами.

Минимальные расходы на зарплату плюс обя­зательные отчисления на соцстрах составят 30 тыс. долл. в год (не считая нанимаемых ремонтников, кон­сультаций у агронома и т.д.). Это - минимум для рабо­чих с семьями. Надо подчеркнуть, что эта зарплата по реальной покупательной способности ниже , чем была в колхозах в конце 80-х годов (442 руб. на двух работающих в 1989 г.). Держать пятерых с интенсив­ной работой выгоднее, чем десятерых вполсилы. Но эти пятеро уже будут рабочие, а не крестьяне, они с приусадебного участка жить не могут [226].

Каковы будут затраты на материально-техни­ческое обеспечение? В колхозах зарплата и матери­альные затраты соотносились как 4:5. Сейчас мате­риалы резко подскочили в цене (особенно горючее и удобрения, а без них никак нельзя), а зарплата упала. Кроме того, в колхозах и совхозах эффективность использования техники была на недосягаемом для фермера уровне - СССР обходился всего 1 трактором на 100 га пашни. Так что соотношение «зарплата - материальные затраты» будет в лучшем случае около 1:2 (если, конечно фермеры станут действительно работать, а не грабить на шоссе). Значит, на матери­альные затраты уйдет в год около 60 тыс. долл.

100 га пашни при трехпольной системе (пше­ница, пар и клевер) дадут в год эквивалент 150 т пшеницы (включая сюда и выручку за клевер). В де­кабре 1999 г.  цена реализации пшеницы на россий­ском  рынке была 1725 руб. (63,9 долл.) за тонну. Зна­чит, весь годовой урожай нашей фермы (при урожай­ности 30 ц с га) будет стоить 9585 долл. - так вот сбили цену в России.

Какие минимальные выплаты должен сделать хозяин, собрав урожай (предположив даже, что у него есть бесплатный кредит, так что не надо платить про­центы)? 30 тыс. зарплата плюс 60 тыс. материальные расходы. Итого он должен выплатить 90 тыс. долла­ров - без налогов! Заметим, что если бы фермер землю арендовал, то аренда составляла бы в этих расходах несущественную величину, но зато он платил бы на­лог на землю.

Отсюда видно, что при самых лучших (реально не достижимых) условиях расходы почти в десять раз (!) превышают доход до вычета налогов, а уж ВЧК их как-нибудь да вырвет. Никакой, даже самый безум­ный капиталист (а таковых не существует в природе) сеять в России пшеницу на условиях рыночной эконо­мики не станет. Пока что ее сеют потому, что колхоз­никам жить надо и ничего не платят за ресурсы - до­бивают то, что осталось от советского времени. И почву, и машины, и рабочую силу.

Почему же сеют западные фермеры? Потому, что в ЕЭС в середине 80-х годов только бюджетные дотации на 1 га пашни составляли в среднем 1099 долларов. На 100 га это 110 тыс. долларов в год. Только дотации! Ясно, что никаких дотаций Чубайс русским фермерам не даст. Не потому что жадный, а просто у него руки коротки грабить мексиканских и бразильских рабочих, чтобы приплачивать своим фермерам. А с русских рабочих уже и содрать нечего - кожа да кости.

Значит, должны мы зарубить себе на носу: ку­пля-продажа земли никакого отношения к выращива­нию пшеницы и прочих злаков не имеет. Никакой дурак не будет устраивать капиталистическую ферму себе в убыток. Есть несколько небольших пятен земли с особо высокой урожайностью (там, кстати, и сели­лись разумные немцы-колонисты) - Приазовье, Сред­нее Поволжье - но они погоды не делают. Другое дело - купить землю и сдавать ее в аренду (уже не за 10, а за 50% урожая). И ведь ее будут арендовать - вот в чем загадка России.

Когда А.В. Чаянов обнаружил это явление, он, похоже, понял, что это - открытие очень важное. Сей­час я бы сказал, что это - открытие эпохальное. В нем - момент истины, сравнение фермера и крестьянина. Чаянов пишет на основании огpомного матеpиала: «Цены, котоpые малоземельные кpестьянские хозяй­ства платят за землю, значительно пpевышают капи­талистическую абсолютную ренту… Под давлением потребительской нужды малоземельные крестьяне, избегая вынужденной безработицы, платят за аренду земли не только ренту и весь чистый доход, но и зна­чительную часть своей заработной платы». В 1904 г. в среднем по Воронежской губернии арендная плата за десятину составляла 16,8 руб., а чистая доходность одной десятины была 5,3 руб. В некоторых уездах разница была еще больше. Так, в Коротоякском уезде средняя арендная плата была 19,4 руб., а чистая до­ходность десятины 2,7 руб. Иными словами, разницу в 16,6 руб. с десятины крестьянин доплачивал из сво­его потребления.

Понимаете, как обстоит дело? Капиталистиче­ское хозяйство вести невыгодно, а крестьянское - вы­годно! Поэтому буржуй, купив нашу землю, все равно сдаст ее в аренду крестьянину. И жилы из него вытя­нет. Почему крестьянское хозяйство выгоднее фер­мерского - особый вопрос, и мы его будем поднимать.

Расчет, который я привел, приблизительный и грубый. Его можно уточнить, расписать все расходы (выплаты за кредит, найм сторонних работников, на­логи, рэкет и т.д.). Да и не получит фермер 30 ц с гек­тара, землю уж семь лет не удобряют. Расхождение между расходами и доходами при этом лишь увели­чится. Думаю, следовало бы нашим аграриям в Думе проделать эти расчеты и потребовать по ним гласных дебатов. Пусть Черномырдин официально скажет, на что он рассчитывает, агитируя за куплю-продажу земли. Уж он-то из деревни, как же ему не стыдно? Можно, конечно, прислуживать захватчикам, но не до такой же степени.

Программы манипуляции такого типа проходят в России только потому, что у людей сумели предва­рительно отключить ощущение меры.

***