2. Германский, но не немецкий

Многие современные языки появились в результате войн и покорения одних народов другими путем смешения их языков. Например, после вторжения в VI веке в Северную Италию германские племена и их язык растворились в романском большинстве. Кельты, наоборот, не покидая своей Галлии, переняли язык римских завоевателей, что привело к появлению нового романского языка - французского. Еврейский же путь оказался отличным от других.

Язык ашкеназских евреев складывался на протяжении более тысячи лет в ходе взаимодействия и синтеза четырех лингвистических компонентов: семитского (иврито-арамейского), романского, германского и славянского. Определенное сходство идиш с немецким служит для некоторых авторов, не владеющих обоими языками, поводом считать его вариантом немецкого языка. В действительности же идиш и современный немецкий - совершенно разные языки, связанные лишь некоторыми общими аспектами происхождения.

Своеобразие идиш проявилось уже на раннем этапе его формирования, до соприкосновения со славянскими языками).

Большую роль в возникновении идиш сыграли сохраненный евреями с древнейших времен семитский (ивритско-арамейский) компонент, а также французский и итальянский - языки стран, из которых евреи прибывали в ту пору в Германию, образуя отдельные кварталы в прирейнских и примозельских городах. Развиваясь собственным путем, идиш превращался в самостоятельный язык, в то время как средневерхненемецкий диалект (послуживший базой для развития грамматической и - частично - лексической структуры мамэ-лошн) трансформировался в современный немецкий. Таким образом, идиш (или, как он назывался тогда, "идиш-тайч", "ивре-тайч") стал отличаться от немецких говоров не только наличием гебраизмов, романизмов (а позднее и славянизмов), но и своеобразной интеграцией германских слов, грамматических форм и фонетических особенностей под влиянием древних и современных факторов. Но главной частью идиш оказались специфические языковые образования, рожденные поколениями европейских евреев, отражающие их образ мышления и психический склад.

Существеннейшие различия между идиш и немецким имеются не только на графическом уровне (квадратный алфавит - и латиница), но и на фонетическом, лексическом и грамматическом. В некоторых аспектах идиш даже ближе к другим языкам германской группы, нежели к немецкому.

По положению глагола-сказуемого структура предложения в идиш напоминает скорее синтаксическую модель английского языка, чем немецкого, где сказуемое или его часть далеко отодвигаются от подлежащего. Большее, по сравнению с остальными германскими языками, разнообразие синтаксических моделей порядка слов позволяет носителю идиш вкладывать в предложение богатейший спектр эмоций даже не прибегая к другому "козырю" мамэ-лошн - интонационной игре. При этом свобода порядка слов никогда не приводит к смысловому хаосу: в идиш принципиально невозможна амбивалентная фраза типа "Мать любит дочь".

О самостоятельности идиш как языка свидетельствует и тот факт, что он не механически заимствовал слова из различных источников, а "перерабатывал" их, подчиняя собственным фонетическим закономерностям и словообразовательным моделям.

Итак, идиш - не диалект немецкого языка, а равноправный член западной подгруппы германской подгруппы индоевропейской семьи. К той же подгруппе относятся английский, немецкий, нидерландский (он же голландский), люксембургский, фризский и африкаанс.

Другое расхожее заблуждение, связанное с идиш, вызвано разнообразием его диалектов. Слабо владеющий еврейским языком человек испытает естественные трудности в общении с носителем отдаленного диалекта - и подумает, будто единого языка идиш не существует, а есть лишь совокупность местных жаргонов. Однако при более глубоком изучении языка, в особенности наддиалектной литературной нормы, многие сложности исчезнут.

Хотя на протяжении веков идиш распространился на обширных территориях и его региональные варианты действительно отличаются друг от друга, в письменном общении всегда соблюдалась унификация. Такая нормативность характеризует как старый литературный язык, господствовавший до начала XIX века (базировавшийся в основном на западном диалекте), так и современный литературный идиш, развивавшийся как межрегиональный язык с середины XIX в. Относительная однородность идиш — потрясающее явление в истории лингвистики, потому что он развивался без помощи тех унифицирующих факторов, которые обычно обеспечивает национальное государство (особенно через единую школьную систему). По роду занятий, а также из-за непрерывных преследований евреям приходилось переезжать с места на место, образуя новые поселения. В речи евреев различия местных немецких диалектов сглаживались намного быстрее, чем в речи немцев, главная масса которых оседло жила в деревнях феодально раздробленной Германии. Значительную роль в сближении диалектов сыграло книгопечатание, получившее у евреев большое развитие. Авторы и издатели, заинтересованные в распространении своих изданий, старались избегать узкоместных выражений или сопровождали их переводом на другие диалекты.

Исследователь культуры восточноевропейского еврейства д-р Гешл Клепфиш (1910-2004) отмечал особую роль, которую сыграл идиш в сохранении еврейского народа. Если религия выполняла функцию внутренней крепостной стены, то на долю языка идиш выпала роль внешней стены, защищавшей евреев в Восточной Европе и на других континентах, куда они эмигрировали, от растворения в окружающих народах.