Глава III Три вопроса психологии масс

Имена Ле Бона и Фрейда часто ассоциировались, и по праву. Что бы ни говорили, эти два ученых - две различные планеты, но они являются частями одной и тон же солнечной системы. Сам Фрейд признал это с самого начала. Чтобы

Дек толп

описать толпы, он берет палитру и цвета "книги господина Гюстава Ле Бона "Психология толп", по праву ставшей знаменитой"**'. Вам уже знакомы основные черты этой кар тины. В толпе индивиды утрачивают свое собственное мне ние, свои интеллектуальные способности. Господство над соб ственными чувствами и инстинктами ускользает от них. Они начинают думать и действовать неожиданным для них самих и для всех тех, кто их знает, образом. Основными признака ми их превращения в человеческую массу, я это напоминаю, являются: исчезновение сознательной личности, ориентация их мыслей и чувств в одинаковом направлении посредством внушения и заражения, тенденция к реализации внушенных идей.

Эти феномены делают единодушными наблюдателей. Тем не менее они ставят перед нами три вопроса. Что такое мас са? Как ей удается влиять на индивида в этом смысле? В чем состоит психическое превращение, которому он подвергается? Психология имеет своим объектом состояние духа и инстинк ты человека. Исходя из его мотивов, она анализирует его дей ствия: она интересуется его отношениями с другими. Этим обычно ее задача исчерпывается. Здесь начинается в нашем случае новая задача, еще не решенная, так как ей необходи мо сейчас выяснить, какое представление имеют индивиды о себе самих в качестве индивидов-массы, что они чувствуют и думают, как они действуют - поскольку их психология пол ностью отличается от психологии индивида.

"В этом состоит теоретическая задача психологии толп - дать ответы на все три вопроса"**. Они касаются различия между отдельно взятым человеком и человеком, связанным с другими людьми. И психология толп, делая это, начинает с третьего вопроса: как человек изменяется? Ход размышлений очевиден. Нужно исходить из симптомов, из результатов, а затем подходить к их причинам. В заключение можно сказать, что все они выражают регрессию людей.

В недрах толпы подавление бессознательных тенденций уменьшается. Моральные запреты исчезают, господствуют инстинкт и эмоциональность. Человек-масса действует как автомат, лишенный собственной воли. Он опускается на нес колько ступеней по лестнице цивилизации. Масса импульси вна, изменчива, легко возбудима. Будучи слишком доверчи вой, она отличается недостатком критического ума. Ее поведение определяется почти исключительно бессознатель ным. Она думает образами, порождаемыми один из другого ассоциациями. Она не знает ни сомнений, ни колебаний, ис-290

Садни верный последователь Ле Бона и Тарда: Зигмунд Фрейд

тинное и ложное не составляют для нее проблемы. Отсюда ее нетерпимое поведение, а также ее слепое доверие власти.

Консервативные по существу, массы имеют глубокое от вращение к новому, к прогрессу, безграничное уважение к традиции. Кроме того, они

"никогда не знали жажды истины. Они требуют иллюзий, от которых не могут отказаться. Они всегда отдают предпо чтение ирреальному, а нереальности; нереальное действует на них с той же силой, что и реальное. Они обнаруживают явную тенденцию не отличать одно от другого**."

Каждую фразу Фрейда нужно было бы комментиро вать и перечитывать, чтобы нарисовать полную картину социальной жизни. Прочитать фразу - значит потянуть за нить и раскрутить весь клубок. Отрывать их друг от друга - значит снижать их очевидность. Но не нужно вести аналогии Фрейда слишком далеко. С одной стороны, он нам говорит без обиняков, что (употребяя традиционный словарь) массы примитивны, инфантильны, ненормальны. С другой стороны, мы без большого труда понимаем, что примитивные люди, о которых он говорит, находятся не где-то там, далеко от нас. Это не индейцы, не африкан цы, они находятся прямо здесь, люди, которые презирают творения цивилизации и законы разума. Примитивные люди, которых он изучает, которых он знает,- это мы сами.

Все эти аналогии, ясное дело, предназначены для того, чтобы показать нам, что массы свидетельствуют об эмоцио нальном и интеллектуальном, иногда даже моральном паде нии людей. По ту сторону сознания, когда барьеры уничто жены, существует темный мир, который сформировался в давние времена. Он оставил следы на нашем теле и в нашей памяти. Ему достаточно небольшого сдвига, чтобы взять ре ванш. Он переворачивает вверх дном представление о психи ческой и социальной норме.

В большинстве случаев это потрясение происходит на пике праздника, мятежа, религиозной процессии, войны, па триотической церемонии. Во всех этих случаях, по крайней мере теоретически, возникает впечатление, что улицы навод няет бессознательное. А массы служат ему телом. С ними оно кричит, гневно размахивает руками, отбрасывает запреты, оскорбляет вышестоящих, сеет повсюду беспорядок и недо вольство. Оно предается всякого рода крайним действиям, не виданным жестокостям. Реальность уничтожается, массы живут в диком сне.

Дек толп

"Как во сне или под гипнозом, испытание реальностью в по ведении толп не оказывает сопротивления силе желаний, отя гощенных аффективностъю**"

Трудно поверить, что Фрейд не знает, что он делает, ког да пересказывает Ле Бона. Трудно поверить, что он не осоз нает связи, существующей между его теорией и суждениями о массах. Их сопоставление имеет лишь ограниченную зна чимость. Но Фрейд подчеркивает одно скрытое родство между двумя их дисциплинами, внешне чужими друг другу. И это родство заключается в их общем открытии бессознательного. Разве Ле Бон не писал:

"Интеллектуальную жизнь можно сравнить с маленькими островками, вершинами невидимых огромных подводных гор. Ог ромные горы представляют собой бессознательное**."

И Фрейд признает, что именно это является причиной их встречи:

"Мы использовали в качестве отправной точки сочинение господина Ле Бона, потому что, судя по акценту, сделанному народи бессознательного в психической жизни, психология это го автора значительно сближается с нашей**."

Но в соответствии с датами ему стоило бы сказать, что это его психология сближается с психологией французского психолога.

Отметив это сходство, он спешит добавить, что утверж дения Ле Бона не вполне оригинальны. Многие государствен ные деятели, поэты и мыслители утверждали то же самое до него. Мы уже знаем это. Но ведь тем более неоригинально упрекать кого-то в том, что не у него первого возникла та или иная идея. Этот, скорее банальный, способ дискредита ции использовался против всех исследователей, включая Фрейда. Когда их клеветники устают, называя их скандалис тами, когда им надоедает повторять, что они наводят тень на солнце здравого смысла, их осмеивают, мол, нет ничего ново го под этим солнцем. Все, что они говорят, было давно извес тно.

В действительности Фрейд расходится с Ле Боном в том же самом пункте, где он разошелся с Юнгам. Этот спорный пункт - коллективное бессознательное. Действительно, Фрейд отмечает, что бессознательное у французского психо лога представляет собой по большей части унаследованный от предков субстрат нации или расы - мы отметим это в соот-292

Самый верный последователь Ле Бона и Тарда: Зигмунд Фрейд

ветствующем месте. Источник его силы в наследии, аккуму лированном длинной чередой поколений, каждое из которых нечто к нему добавило. Это коллективная память вида и культуры. Но бессознательное, такое, каким его понимает психоанализ, содержит преимущественно остатки вытесне ния, подавления. "Я" прячет там инстинкты и аспекты инди видуального. Отсюда существенное различие между этими двумя классами реальности, обозначенными одним и тем же словом. И Фрейд старается исключить понятие бессознатель ного масс, а также покончить со смешением их психической жизни и жизни индивида.

Еще одно разногласие касается следующего. По Ле Бону, индивид не обладает той совокупностью особенностей толп, с которыми мы уже познакомились. Он их приобретает, лишь смешиваясь с другими индивидами в массе. Однако Фрейд считает, что это не так - мы это только что видели. Такие черты существуют в каждом, но подавленные. Но, как только мы оказываемся в толпе, происходит общее уменьшение нап ряжения. Индивид регрессирует к массе.

"Новые характерные черты, которые он (индивид) тогда обнаруживает, являются не более чем проявлениями этого бес-сознатального, где накоплены зародыши всего того, что есть плохого в человеческой душе, того, что голос совести молчит или что чувство ответственности исчезает в этих обстоя тельствах,- именно здесь обнаруживается то, что нам совсем не трудно понять**."

Когда индивиды объединяются между собой, результат не является, как это предполагал Ле Бон, распадом их инди видуального сознания. Они возвращаются на более примити вную стадию их психической жизни, и каждый раз "этот зародыш всего того, что есть плохого в человеческой душе," незаметно берет верх, и ничто не может ему противостоять. Именно этим объясняются интеллектуальная регрессия и аф фективная преувеличенность, которые мы пространно описы вали.

Наконец, последнее расхождение, скорее, имеет отноше ние к предвзятости. Ле Бон во многих отношениях считается психологом толп, который более всего настаивал на роли во ждя и описал его с излишними подробностями. Целые главы его трудов посвящены ему. Без него толпа не может действо вать. Трагическая ошибка, в которой французский психолог обвиняет современные общества, заключается в нехватке во ждей. Они лишают толпы этого необходимого для их благо получия элемента. В этом пункте Фрейд также следует за Ле

Век толп

Боном, но с некоторыми недомолвками. Несмотря ни на что, анализ кажется ему неполным. Объяснения, касающиеся во ждей толп, являются, на его взгляд, недостаточно ясными. Они почти не способствуют пониманию законов этого явле ния. Именно поэтому

"трудно не признать, что то, что господин Ле Бон говорит о роли вождей и о природе авторитета, совергиенно не согласу ется с его блестящим живописанием души толп?*"

Неточно назвать живописание толп буквально более бле стящим, чем живописание вождей. Процесс, который Фрейд инициировал против Ле Бона, в сравнении с посредственной болтовней и оскорблениями, которыми его обычно осыпают в наши дни, может считаться данью уважения. Однако это не делает его более справедливым. Фрейд со всей очевидностью заявляет, каким будет основной стержень новой теории. В этом смысле такой процесс оправдан. В психологии толп, ко торую разрабатывает Фрейд, толпы достаточно быстро исчез нут из поля исследования. Вместо них на горизонте возник нет вождь. Он займет господствующую и центральную позицию, пока она не станет исключительной. Это вполне по нятно: изучив семью и сделав из отца ее стержень, психоана лиз должен был сказать о власти и о вожде больше, чем обо всем остальном.

Если Фрейд и критикует концепцию Ле Бона, то лишь с определенной целью: четко ограничить рамки собствен ного учения. Поэтому было бы неинтересно останавливать ся на этом дольше и подробно перечислять его возраже ния. Кроме одного, позволяющего нам понять, каковы же эти рамки. Как и другие до него, Фрейд обращается к Ле Бону и спрашивает его: "Являются ли толпы менее ин теллектуальными, чем индивид, и такими уж бесплод ными, как вы полагаете?". Возможно, это так в том, что касается великих интеллектуальных творений, открытий искусства и науки. Здесь, полагает Фрейд, решающий вклад является единственно результатом работы одиночек. Но тем не менее и толпы сыграли созидательную роль - доказательством тому наш язык, наши ремесла, фольклор и т.д. Кроме того, неопровержимо, что коллективные про изведения предшествуют во времени произведениям инди видуальным. Народная поэзия, устная традиция являются предшественницами и образцом обработанной, письменной поэзии. Народные религии также появились раньше рели-294

Самый верный последователь Ле Бона и Тарда: Зигмунд Фрейд

щи, проповедуемых духовным человеком: Христом, Маго метом, Моисеем, Буддой и т.д. Между тем, что утверждает Ле Бон, и тем, что наблюдается в действительности, имеет ся очевидное противоречие. Как его разрешить? Итак, яв ляются ли толпы бесплодными или созидательными?

Чтобы преодолеть эту трудность, достаточно признать, что утверждения Ле Бона применяются в его психологии лишь к некоторым из толп. Между тем существуют и другие созидательные толпы, которые имеют очевидные интеллекту альные способности и психология которых отличается. Та ким образом, Фрейд учитывает разграничение, которое нам уже известно, между естественными толпами и толпами ис кусственными. Предоставим ему слово:

"Очевидно, в общем определении "толп." смешаны разные образования, между которыми важно установить различия. Данные Сигеле, Ле Бона и других относятся к преходящим то лпам, быстро образующимся благодаря скоплению некоторого количества людей, приведенных в движение общим интересом, но отличающихся один от другого во всех остальных отноше ниях. Несомнанно, что эти автары в своих описаниях находи лись под впечатлением революционных толп, особенно времен Великой французской революции. Что же касается противопо ложных утверждений, они являются результатом наблюдений над устойчивыми толпами, или постоянными объединениями, в которых люди проводят всю свою жизнь и которые воплощают ся в социальных учреждениях. Толпы первой категории по от ношению к толпам второй - это то же самое, что короткие, но высокие волны на широкой поверхности моря?*"

Пересмотрев описание масс, данное Ле Боном, Фрейд принимается за их классификацию, данную Тардом. Как и последний, он приходит к выводу, что нужно разделять неор ганизованные массы, с одной стороны, от организованных, с другой, изучение последних вызывает значительно больший интерес. Посредством ряда независимых суждений он присое диняется к французскому ученому в том, что касается функ ции иерархии, традиции и дисциплины,, т.е. организации. "Речь идет о создании у толпы способностей, которые были характерны именно для индивида и которые он потерял вследствие его поглощения толпой''T. Это, конечно же, ин теллектуальные способности.

Вот эта трудность и разрешена. Можно сказать, что стихийные, естественные толпы всегда оказываются бесп лодными. Наоборот, искусственные, дисциплинированные толпы - село, партия и т.д. - проявляют себя плодотвор-Зек толп

ними творцами культуры. Там, где одни регрессируют, другие прогрессируют. Фрейд предлагает изучать в пер вую очередь психологию искусственных толп. Они явля ются устойчивыми, длительно существующими. Обычно ими управляет видимый лидер. Черты, по которым они со впадают с семьей, позволяют установить аналогию между психоанализом и психологией толп, перейти от одного к другой. Такова истинная причина выбора Фрейда. Она не имеет ничего общего с мнимыми лакунами у Ле Бона.

Среди различных искусственных толп две наиболее близки к семье - это церковь и армия. Они ее принимают за идеал, имитируют до навязчивости и претендуют на то, чтобы реализовать в огромном масштабе то, чем семья яв ляется в малом: мир под покровительством отца и его сы новей. Совсем как в семье, они подчиняют ее членов вне шнему принуждению. Те обязаны быть ее частью, хотят они этого или нет:

"Они несвободны войти или выйти из нее по своему жела нию, а попытки бегства строго наказываются или подчиняют ся некоторым четко определенным условиям. (Эти попытки, помимо прочих, обозначаются как дезертирство, отступничес тво.) Нас интересует именно то, что эти высокоорганизован ные толпы, определенным образом защищенные от всякой воз можности распада, раскрывают перед нами некоторые особенности, которые в других толпах остаются в скрытом со-стоянии*"."

Благодаря сделанному им выбору Фрейд в конечном сче те создает область психологии толп, равнообъемную области общества и культуры. Но мы не очень удивляемся этому. Скорее, нас удивило бы обратное. О реальном мире, таком, как его видит Фрейд, можно было бы сказать то, что говорил Борхес о воображаемом мире Тлена:

"Не будет преувеличением утверждать, что классическая культура Тлена содержит одну-единственную дисциплину: психологию, другие подчиняются ей. Я же сказал, что люди этой планеты принимают мир как серию психических процес сов, которые развиваются не в пространстве, а последователь но во времени**"

Намек на Фрейда прозрачен. И даже если это не намек, описание не становится от этого менее точным и достовер ным. Мы сейчас и обратимся к тому, что Фрейд так упорно отстаивает.

Самый верный последователь Ле Бока и Тарда: Зигмунд Фрейд