4. Общественное мнение — осознанное бытие

Теперь, прежде чем переходить к подведению некоторых итогов определении природы общественного мнения, остановимся еще на одной проблеме: в каком -отношении к от­ражаемой действительности (предмету высказывания) на­ходится общественное мнение по своему содержанию? или иначе: каков характер отражения действительности в том секторе, в том типе общественного сознания, которое называется общественным мнением?

В современной немарксистской социологии на этот счет существует несколько точек зрения, однако все они так или иначе сводятся к двум прямо противоположным до своей на­правленности тенденциям!

Смысл первой состоит в отождествлении содержания об­щественного мнения и предмета высказывания— объектив­ной действительности, если речь во мнениях идет о фактах бытия, или субъективной действительности, если речь идет о фактах сознания. Согласно этой тенденции, знать мнение о факте равносильно тому, чтобы знать сам факт. Субъек­тивное отражение оказывается зеркальным изображением отражаемого и рассматривается в качестве такового.

Если оставить теперь в стороне более сложные случаи, когда общественное мнение высказывается о фактах созна­ния, и взять вопрос в его, что называется, классическом виде (предмет высказывания — объективная действительность), нетрудно будет обнаружить корни рассматриваемой тен­денции, прежде всего гносеологические. Дело в том, что ис­ключительная сложность объективного механизма общественных отношений, создающая поистине непреодолимые трудности при анализе, вынуждает исследователей, не вла­деющих материалистическим методом, сплошь и рядом по­кидать эту область исследования и «искать спасения» в мире духа. В результате социологи снова и снова—в который уже раз в истории философии! — в туманных образованиях, складывающихся в головах людей, пытаются обнаружить заветный ключ к социальному механизму.

А с другой стороны, у отмечаемой тенденции есть и иные, имеющие ярко выраженный идеологический, классовый ха­рактер корни. Если говорить грубо, они заключаются в том, что в современную эпоху существует немало социальных сил, которые отнюдь не заинтересованы в постижении истины относительно реальных исторических процессов, ко­торые отказываются от анализа объективной социальной действительности, стремятся подменить его анализом иллю­зорного сознания, порожденного этой действительностью, затемняющего ее подлинную сущность и подлинные тенден­ции ее развития.

Не случайно рассматриваемая концепция в понимании общественного мнения нашла свое применение на Западе в такой, казалось бы, далекой от проблем общественного мнения области, как теория классов и классовой борьбы. Анализ объективных процессов, происходящих в классовой структуре современного буржуазного общества, объективного по­ложения различных социальных групп с необходимостью должен был бы привести к выводу, что в современном обще­стве идет бурный процесс социальной поляризации, находя­щий свое выражение в пролетаризации широких масс насе­ления (крестьянства, интеллигенции, мелкой буржуазии го­рода, служащих и т. д.), в обострении противоречий между монополистическим капиталом, с одной стороны, и всеми остальными слоями общества, с другой, и т. д. Однако неко­торые социологи ставят перед собой совсем иные задачи — доказать, к примеру, что для современного капиталистиче­ского общества характерен процесс стирания классовых раз­личий, осуществляющийся в форме «социальной мобильно­сти», роста «средних классов» и пр. Понятно, что решить эти задачи невозможно в рамках анализа объективных фактов, мира вещей. И тогда социологи обращаются к миру идей. Происходит совершенно неслыханная с точки зрения точной науки вещь — о человеке начинают судить не по тому, что он есть на самом деле, а по тому, что он сам о себе думает; со­циальную структуру общества начинают воспроизводить не на основе ее объективного анализа, а на основе данных, по­лученных в результате опросов общественного мнения (так называемых «социальных оценок индивида»).

Именно таким образом поступили, например, австралий­ские социологи, сделавшие вывод о «расширении средних классов» в обществе на том только основании, что многие из 370 (к тому же что за мизерная цифра!!) опрошенных ими жителей Мельбурна... сами отнесли себя к этой группе, по­скольку термин «средний класс» «представляется им в качестве личного символа более убедительным, нежели тер­мины «рабочий» или «высший класс»⁹. И такой подход не редкость. Некоторые из социологов Запада решаются даже сформулировать общее требование на этот счет: к «среднему классу» следует относить каждого, «кто сам считает себя членом среднего класса, независимо от его действительного положения»¹⁰.

Существо другой тенденции в решении проблемы отно­шения общественного мнения к общественному бытию (вообще — предмету высказывания) заключается, напротив, в абсолютном отрыве, противопоставлении содержания пер­вого содержанию второго. Согласно этой тенденции, знать мнение о факте равносильно тому, чтобы не знать о мире фактов ничего, поскольку субъективное (отражение) по су­ществу никак не изображает объективного (отражаемого), не находится с ним ни в каких «сочленениях»

Пропитанный духом субъективистского релятивизма, та­кой подход в теории как раз объявляет общественное мне­ние «не поддающимся описанию феноменом». Разумеется, он не означает отрицания полезности и необходимости изу­чения мира сознания (скорее наоборот — фигура подобного агностика среди исследователей общественного мнения на Западе весьма распространена), но он означает, что анализ субъективного не может (и не должен!) выходить за рамки самого субъективного, ничего не может дать исследователю для понимания объективных социальных, отношений. Со­держание этого оторванного от его земной основы общест­венного мнения объявляется замкнутым в самом себе и чи­сто условным — оно определяется каждый раз людьми, вы­ступающими в роли исследователей общественного мнения. Именно такой подход мы встречаем, в частности, у Г. Дюрента, утверждающего, что общественное мнение «может рассматриваться в качестве обозначения того, чем его считают лица проводящие подсчет голосов при опросах общественного мнения, то есть в качестве условного измерителя, с помощью которого мнение одного лица более или менее приравнивается к мнению других лиц» ¹¹.

На практике же рассматриваемая тенденция оборачива­ется появлением великого множества исследований, анали­тическая мысль в которых подобна змее, кусающей самое себя за хвост,— она начинает с констатации фактов сознания и с оперирования бесчисленными рядами цифр и кончает той же констатацией и той же математической эквилибристикой, не будучи в силах раскрыть подлинное содержание обнаруженных фактов и усмотреть реальные нити общественных связей за таблицами числовых отношений.

О том, насколько глубоко распространена эта тенденция, утверждающая принцип «бессодержательного содержания» общественного мнения, можно судить хотя бы по тому, что в плену ее подчас оказываются даже такие социологи, как президент института общественного мнения Франции Жан Стетцель. Например, его доклад «Поведение избирателей во Франции», прочитанный на Собрании Британской социоло­гической ассоциации в 1955 году ¹², вылился в простое фак­тологическое описание различных групп избирателей, в про­стую констатацию изменения политических симпатий и ан­типатий различных групп и не содержал даже попытки вскрыть социальную природу этих явлений духовного мира¹³.

Очевидно ни одна из рассмотренных тенденций не является правильной. И, конечно же, нельзя сказать, какая из них лучше. «Обе хуже»!.. Первая, по сути, представляет со­бой метафизическое преувеличение, возведение в абсолют одной стороны общественного мнения — его способности от­ражать общественное бытие (вообще — предмет высказыва­ния); вторая — такое же метафизическое преувеличение, та­кое же возведение в абсолют другой стороны общественного мнения — его неспособности отражать общественные явления, вернее, его неспособности отражать последние точно, адекватно.

Истина же заключена «посредине»: общественное представляет собой единство этих двух противоречивых сторон. К нему целиком относятся слова Маркса и Энгельса, сказанные в отношении общественного сознания в целом: оно «никогда не может быть чем-либо иным, как осознан­ным бытием... Даже туманные образования в мозгу людей, и те являются необходимыми продуктами, своего рода испа­рениями их материального жизненного процесса, который может быть установлен эмпирически и который связан с материальными предпосылками¹⁴.

Иными словами, общественное мнение всегда, во всех случаях так или иначе отражает действительность. За взглядами, представлениями, оценками людей стоят реаль­ные общественные отношения, которые данные представле­ния и взгляды порождают и которые в них отражаются. Поэтому исследователь общественного мнения не может ограничиться в своем анализе рассмотрением лишь «в самом себе заключенного» сознания, не может просто констатиро­вать выявленную картину мнений или тем более «изумить­ся» при виде этой картины, объявив, по ходу, содержание мнения «условным», «неуловимым» и пр., но должен вскрыть «земное содержание» зафиксированного мнения, и прежде всего те материальные отношения в жизни общества, которые своеобразно преломились в сознании людей.

Вместе с тем сказать только это — значит выразить лишь часть истины. Другая же и не менее важная часть ее со­стоит в том, что рассматриваемое отражение никогда не бы­вает простым, зеркальным, но является сложным, противо­речивым по своему характеру, испытывающим влияние массы различных факторов. Поэтому-то исследователь и не может просто поставить знака тождества между мнением о факте и самим фактом, но должен раскрыть характер, глу­бину, степень точности и т. д. отражения последнего в первом.

Именно так подходит к проблеме марксистский анализ. «...Мы обязаны отличать содержание мнений и идеальных побуждений, то есть субъективное отношение к фактам со­циальной действительности, от самих этих фактов...— пи­шут А. Г. Здравомыслов и В. А. Ядов, исследовавшие про­блему влияния различий в содержании и характере труда на отношение к труду.— Поэтому было бы непростительной ошибкой судить о мотивах трудовой деятельности на основе простого подсчета голосов — ответов на прямой вопрос вроде: «Что для Вас является ведущим мотивом труда?» Если бы задача решалась так просто, не требовалось бы ни­каких специальных исследований. Путем простого голосо­вания мы могли бы устанавливать «закономерности» обще­ственного сознания в «чистом виде». В действительности дело обстоит сложнее. Человеку может казаться, что из со­вокупности разных побуждений то-то и то-то является оп­ределяющим, ведущим. Но то, что кажется главным, далеко не всегда в действительности таковым и является. Нужно тщательно проанализировать и сопоставить разные мотивы, суждения, чтобы выяснить их реальную структуру и роль каждого в общей массе других мотивов и побуждений»? ¹⁵.