Гольшаны

Гольшаны известны с 1280 года. Поначалу резиденция князя Гольши располагалась в полутора километрах на восток от местечка Гольшаны (по дороге на Боруны  мы там еще побываем), на берегу речки Карабель. Затем деревянным замком владели князья Гольшанские, сыгравшие особую роль в истории Великого княжества Литовского, ибо именно Софья Гольшанская, четвертая жена Ягайло (после двух полек и немки), положила начало династии Ягеллонов, правивших без малого 200 лет в Польше, Литве, Венгрии, Чехии, Швеции. Познакомился с нею Ягайло в Друцке, будучи в гостях у Семена Гольшанского. Своего престарелого мужа Софья Гольшанская пережила почти на 30 лет и умерла в 1461 году.

Князья Гольшанские благодаря Софье и другим женщинам из этого рода оказались в тесном родстве с великими князьями литовскими и польскими королями и занимали самые высокие должности в государстве, что не мешало им, однако, враждовать со своими венценосными родичами, а это имело печальные последствия для всего рода в целом: в 1556 году он угас.

После брака княжны Елены Гольшанской с Павлом Сапегой в 1525 году Гольшаны перешли во владение Сапег, одного из могущественнейших магнатских родов Беларуси и Литвы^x. При Сапегах княжескую резиденцию заложили на берегу реки Гольшанки, у въезда в Гольшаны со стороны Вишнево, и внук Павла Сапеги  Павел Стефан Сапега (15651635), подканцлер ВКЛ, отстроил свой замок в камне в конце ХVІ  начале ХVІІ столетия. Главным фасадом замок-дворец был обращен к старинной дороге.

Замок (северный фасад)

Своим обликом магнатская резиденция лишь отдаленно напоминала прежние замковые оборонительные комплексы, как, например, в Мире, хотя композиционно была близка к ним. Она представляла собой прямоугольник со сторонами 79×96 м по внешнему периметру и с внутренним двором размером 57×65 м, в который выходила галерея, расположенная на 2 этаже напротив входа в замок. Вход был встроен в северный жилой корпус в виде арки с архивольтом, выложенным камнем, которую завершала башня. По углам также возвышались шестигранные башни, но они стали заметно меньше и стройнее, нежели их боевые предшественницы. А в центре южной стены напротив входа располагалась каплица.

Оборонительные стены между башнями заменили 3-этажные жилые корпуса, которые имели на фасадах фигурную кладку, украшенную лепниной. В этих корпусах размещались жилые и хозяйственные помещения. И хотя башни еще не утратили окончательно своего оборонительного вида, однако основу фортификации Гольшанского замка взяли на себя мощные земляные укрепления и водяные рвы, окружавшие замок и находившееся в отдалении от него.

Таким образом, композиция фасадов дворцово-замкового комплекса испытала на себе влияние голландско-фламандской архитектуры, что было результатом оживленных культурных обменов и торговых связей Речи Посполитой со странами Западной Европы.

Главный зал находился справа от входа в замок в угловом сочленении жилых корпусов на 1 этаже. Его своды поддерживали столбы, а стены были богато расписаны. Важную роль в декоративном убранстве интерьеров играли кафельные печи, камины, украшенные изразцами и лепниной. Полы были выстланы терракотовыми и поливными керамическими плитками различной конфигурации.

Магнатская резиденция отразила в себе стилевые качества маньеризма, который завершал ренессанс, подготавливая почву для пышной архитектуры барокко. По великолепию своего внешнего и внутреннего убранства, по цельности архитектурного образа Гольшанский замок считался одним из красивейших в Речи Посполитой. Сегодня мы можем судить об этом лишь по реконструкциям специалистов (показ реконструкции замка).

Уже в ХVІІ столетии замок перешел от Сапег к другим владельцами, а затем часто менял хозяев, что сыграло роковую роль в его судьбе. В результате многочисленных перестроек в ХVІІІ  ХХ столетиях он сильно изменил своей первоначальный облик и объемно-пространственную композицию. До наших дней сохранились большие подвалы под замком времен Сапег.

Сам замок дошел в развалинах. Уцелела лишь четвертая его часть. И в известной мере это  символическое отражение судьбы самого рода Сапег. Происходили они из небогатых полоцких бояр и своим последующим могуществом обязаны Льву Сапеге^xi, канцлеру ВКЛ, о котором мы уже говорили. Богатством и влиянием Сапеги соперничали с Радзивиллами. Как выразился один из исследователей, Сапеги вместе с Радзивиллами некогда «баламутили всю Литву».

Видимо, безнаказанность и вседозволенность окончательно вскружили им голову, и в конце ХVІІ столетия они попытались даже создать самостоятельное государство с сильной монархической властью и с короной для своей семьи, за что были в 1700 году разбиты, лишены должностей и изгнаны из княжества. Своего былого величия они уже так никогда и не достигли. Однако еще в начале ХХ века в воздухе витала идея о возведении прусских Сапег на трон Литовской державы, которую планировала воссоздать Германия. Но это была не более чем идея...

Руины замка Сапег и доныне окружены ореолом таинственных легенд и диковинных приключений, созданных живописным пером Владимира Короткевича. Его роман «Черный замок Ольшанский» (1979) стал в начале 80-х годов бестселлером, заставившим людей, даже очень далеких от любви к истории, по-новому взглянуть на белорусскую старину. В немалой степени способствовал этому и одноименный кинофильм, вышедший на экраны в 1983 году.

История рода князей Гольшанских послужила сюжетным стержнем романтического повествования, хотя, как замечал сам Короткевич, «не надо искать в романе простого фотоснимка с Гольшан». Да какой уж тут фотоснимок! Талантливый писатель сотворил на страницах романа пьянящий коктейль из исторических реминисценций, ассоциаций, аллюзий, а если недоставало терпкости вкусу этого жгучего напитка, то добавлял в него вымысел, но не просто взятый с потолка, а  как это умел делать Короткевич  взращенный на исторической почве,  тот вымысел, о котором Пушкин прелестно выразился: «...над вымыслом слезами обольюсь».

Вот, например, каким увидел замок Ольшанский главный герой романа  «старый кавалер» Антон Космич:

«Глазам открылось нечто такое, во что трудно было поверить, чего не бывает и не должно быть посреди этой разнеженной весенней природы, посреди этих ласковых деревьев и травы.

На той стороне возвышались стена и башня (остальное скрывали деревья), чуть-чуть только в прожелть, темно-свинцового, почти черного цвета.

Замок. И какой зловещий, чудовищный замок!

И не на холме, не поодаль, чтобы человек успел как-то подготовиться, а лицом к лицу, словно неожиданный удар меча.

Ясно, что парк был посажен позже, когда замок перестал быть замком, а стал дворцом, пускай себе и неудобным, но пригодным для тех времен, и все равно впечатление было воистину потрясающим, будто человек подошел к зарослям и вдруг увидел там разверстую в рыке пасть льва.

И это было так, потому что я увидел прямо перед собой темную и очень низкую арку ворот.

И это были ворота-проем, ворота-тоннель, ворота-вход в пещеру страшного исполина из злой сказки.

С какой-то даже дрожью приближался я к этой пасти».

Трудно оборвать эту завораживающую цитату, но, согласитесь, в этом контрастном литературном образе замка Ольшанского есть немало реалий нынешнего Гольшанского замка, перед которым стоим мы с вами. И сегодня этот поросший сухозельем, укрытый деревьями старого парка замок с его рухнувшими перекрытиями, обнажающими мрачные подземелья, будоражит фантазию заезжего гостя. Кажется, что с наступлением сумерек, когда темно-красные кирпичи кладки обретают черноту, «черный замок» оживает, сбрасывая с себя оковы времени, и наполняется привидениями, что разгуливают по его галереям и подвалам.

Отдадим должное мастерству романиста: чтение его речитативных строк о Белой даме и Черном монахе у стен замка в полночную пору, наверное, наполнило бы даже самое равнодушное, как камень, сердце неподдельным трепетом и ужасом.

Черный замок Ольшанский. Месяц ныряет в тучах.

Башни во мраке туманные видят сны о былом дремучем.

Слушают ветер промозглый, волчий вой на далеких равнинах,

Слушают, как на зубцах трепещут от страха осины.

У, как мертво и тихо! Тьма, как в тысяче хлябей болотных.

Тихо! Ты слышишь вдали в аркадах шаги бесплотные?

Полночью каждой такою в замке, что стынет от страха,

По галереям проходят дама с черным монахом.

Впрочем, и не дожидаясь сумерек, сильные чувства, охватывающие человека от прикосновения к леденящему душу потустороннему миру, можно в полной мере испытать, когда слушаешь рассказы местных экскурсоводов в гулких коридорах гольшанского монастыря францисканцев, который также не обделен призраками. К монастырю, расположившемуся в самом центре Гольшан, мы отправимся после того, как вы сможете самостоятельно осмотреть эти руины.

* * *

У въезда в местечко нас встречает сооруженная во второй половине ХІХ века придорожная капличка. Придорожные каплицы и так называемые поклонные деревянные кресты, которые устанавливались на въездах-выездах из населенных пунктов, были очень характерными приметами старинных сел, местечек, городов Беларуси. Они давали возможность каждому входящему очиститься молитвой, прежде чем войти в то или иное поселение, и служили своеобразным оберегом для его жителей.

Вслед за каплицей мы минуем слева по пути на площадь православную церковь Св. Георгия Победоносца, сооруженную в 1901 году в ретроспективно-русском стиле. В композиционном отношении этот храм повторяет Вишневскую церковь  та же четырехчастная объемно-пространственная планировка: на центральную ось нанизаны звонница, трапезная, молитвенный зал, граненая апсида. Но вместо сочетания на фасаде бутового камня и штукатурки в данном случае храм полностью оштукатурен. Лаконичное декоративное решение его белокаменных стен представлено ажурными фризовыми поясками, бровками арочных оконных проемов, угловыми лопатками и поясом кокошников у основания шатра звонницы. Церковь предваряет въезд на площадь Гольшан, где скрещиваются улицы Ошмянская и 17 Сентября.