Замковый двор

Обе башни были построены после возведения стен. Они располагались по диагонали и отличались размерами. Одна из них  малая (четырехэтажная, размером 11×11 м)  размещалась в юго-восточном углу со стороны двора и выполняла оборонительный функции. Она не сохранилась^xiii.

Вторая  большая, или, как ее еще иначе называют, Княжеская,  выступала за периметр стен и в руинах дошла до наших дней. Почти квадратная в плане (18,6×17 м), она первой принимала на себя удары врага с северо-западной стороны. Башня была четырехэтажная, каждый этаж до 5 м высоты; внизу ее располагался склеп-тюрьма. Этажи соединялись деревянными лестницами и имели балочные перекрытия. В подземелье вел спуск, устроенный в толще стены башни. Важно отметить, что попасть в башню, как установили археологи, можно было только с верхнего яруса стен, с боевой галереи. Внизу входа не было. В большой башне жил князь, его челядь, начальник замковой охраны. Жилые покои (площадью чуть более 160 м²) были украшены фресками. Башню покрывала 4-скатная крыша, сначала гонтовая, потом  черепичная.

Рядом с Княжеской башней в северной стене располагалась брама, от которой мощенная камнем дорога вела к малой башне. Археологические раскопки на территории у Княжеской башни, где в ХІV  ХVІІ веках стояли хозяйственные и жилые постройки, подарили немало находок. И самая уникальная среди них  это связка ключей (тринадцать штук), изготовленных в ХVІІ столетии. Интересны также монеты разного времени, изразцы, один из которых изображает охоту на оленей. Обнаружено стекло, в том числе и венецианское! Наконечники стрел, шпоры, подковы, каменные ядра для пушек... Скребница ХІV  ХV веков, которой некогда чистили лошадей. Быть может, когда-нибудь все это разместится в экспозиции исторического музея, который предполагается открыть в замке, как только станет возможным приступить к его реставрации.

А пока... Пока попытаемся силой воображения перенестись на несколько столетий назад, чтобы зримо представить себе тени исторических персонажей, оставивших свой след на камнях Кревского замка...

Вот мчат по полю со стороны Вильны конники и, спешившись, ведут в замок седовласого князя Кейстута. На пятые сутки он будет задушен в подземелье Княжеской башни пособниками Ягайло. Гордый, непокорившийся, без тени страха, встретит Кейстут смерть в каменном мешке с осклизлыми, потянутыми плесенью стенами. Таким и запечатлел его художник Андриолли в картине «Кейстут» (показ фото).

И сына его, Витовта, бросят в тот же самый подвал, где отцу горло давили. Бросят, чтобы забыть о нем, главном сопернике Ягайло за великокняжеский престол,  забыть навсегда. И Витовт бился о стены, кричал, плакал, бесился, боялся. Хотелось звезд, света, власти, славы, жизни. И ничего  четыре стены, крысы, гнилая соломенная труха и ожидание петли, боли, конца...

Те, что убивали Кейстута, сторожили и Витовта. И он напрягся, обманул, обхитрил, вырвался из могилы. Укротил отчаяние, собрал волю, прирос к сгнившей соломе, не ел, не пил, позволял крысам сидеть на груди и просил гнусную свою стражу впустить жену для последнего прощания.

Стражники радостно помчали к Ягайло: подыхает, шепчет увидеть княгиню. Ягайла разрешил. Крыс выбили, труху вымели, принесли топчан, шкуры, светец  и вошла Анна, а с ней две прислужницы. Спасение пришло.

Неделю княгиня с девками приходила по утрам, в сумерках удаляясь ночевать в слободу. Настал день  он в платье девки вышел позади княгини во двор. Увидел небо, звезды зажигались в синеве, ночная стража выходила на стены замка, а брамная стража ждала закрыть за княгиней ворота. Витовту весело: у него в юбке корд, кто остановит  захрипит разрубленным горлом. Дурака не нашлось. Вышли из замка, за спиной стукнул в гнезде засов, зашагали по улице. Тут легкий свист, кони, в седло  воля! Воля и жизнь! А кроме воли  ничего. Чужой конь, чужой меч, чужой кафтан.

Но вернул, все возвратил с лихвой. Десять годиков старался; из них пять прусским немцам прослужил, великому магистру накланялся, ночевал в коморах, с Конрадом Валленродом Вильню осаждал. Клялся, рвал клятвы, сам немцев рубил. Заложников оставлял и многих выручил, но не спас двух своих малолетних сыновей, отравленных рыцарями после того, как союз с ними Витовт разорвал в ответ на предложенное ему Ягайло пожизненное владение Великим княжеством Литовским. В 1392 году он наконец стал господарем княжества, хотя титул великого князя официально получил только в 1413 году.

Впрочем, тогда уже Ягайло был королем Владиславом ІІ. Здесь же, в Кревском замке, в 1385 году вел он переговоры с польскими послами, обещав им в случае избрания его на польский престол объединить Великое княжество Литовское с Королевством Польским, а своих соплеменников-язычников  обратить в католичество. Историки позже назвали это соглашение Кревской унией.

Многого ожидали от этого союза польские вельможи: соединенными силами легче было противостоять натиску Тевтонского ордена; окончились бы разорительные набеги литвинов на польские воеводства; присоединились бы урожайные земли. Свои далеко идущие расчеты были и у католических прелатов: им казалось, что вместе с 37-летним Ягайло под власть Польши, а значит, и Священного Рима сами собой подпадут и обширные просторы Княжества.

И какое значение могли при этом иметь склонности 14-летней польской королевы Ядвиги, о которой хронист Ян Длугош писал: трудно сказать, что в ней преобладало  внутренняя или внешняя красота. Как ни оттягивала печальная красавица нежеланный брак с Ягайло, годившимся ей в отцы, а все-таки пришлось согласиться. Венчание состоялось в Краковской катедре, и с тех пор владелец Крево, сменивший свое языческое имя Ягайла и православное Яков на католическое Владислав, стал писать на всех грамотах: «Мы, Владислав ІІ, Божией милостью король польский, великий князь литовский и наследник Руси...»

Тринадцатилетний брак с Ядвигой не дал наследника. Неудачными были и два других брака Ягайлы. И лишь 17-летняя Софья Гольшанская, четвертая его жена, положила начало династии Ягеллонов, правивших Литвой и Польшей без малого 200 лет. А сосватал 74-летнему Ягайле Софью Гольшанскую не кто иной, как Витовт. Причем венчание состоялось не в Кракове и не в Вильно, а в Новогрудке  первой столице Великого княжества Литовского  такова была дань уважения к истории и традициям.

Чем же отплатил Ягайло Витовту за этот воистину одобренный небесами брак, подаривший ему столь долго ожидаемых наследников престола, двух продолжателей династии корня Ольгердова? Об этом следует рассказать особо.

Когда слава Витовта в 20-х годах ХV века достигла апогея, а княжество под его властью простерло свои границы от Балтийского до Черного моря, не хватало, казалось, только королевской короны, которая бы заменила на его главе великокняжескую митру и достойно увенчала военные подвиги и политические доблести этого мудрого и щедрого правителя. И все уже шло к тому.

По ходатайству германского императора Сигизмунда ІІІ и с благословения папы Римского Мартина V в княжество были посланы две освященные золотые короны ― для Витовта и его жены Ульяны. В Вильню съехались гости: короли и великие князья, магистры и послы  от Пруссии и Ливонии до Москвы, Рима и Константинополя,  чтобы присутствовать при этой пышной церемонии появления на карте Европы нового королевства... Несколько недель вместе с гостями ждал корон Витовт, да так и не дождался.

И только один из присутствовавших гостей  Ягайло знал причину этого грандиозного конфуза, им же и устроенного. Ведь это по его распоряжению были расставлены засады, и папские послы с коронами были перехвачены... По другой версии, послов с коронами не пропустили, и они вернулись назад. Куда подевались короны  остается только догадываться. Такова была Ягайлова плата за все услуги Витовта. Узнав об этом вероломстве, Витовт свалился, подкошенный болезнью, и умер в 80-летнем возрасте. Ягайла пережил его всего на 4 года.

Противостояние двоюродных братьев, начавшееся в Крево в 1382 году, описав дугу почти в полвека, завершилось. Соперник был устранен, но отнюдь не повержен. У истории остались свои счета к участникам этой захватывающей драмы взлетов и падений, благородства и коварства, блеска и нищеты человеческого духа. И в отличие от смертных персонажей драмы эти счета будут нетленны в веках. Об этом сегодня  в который уже раз!  напоминает нам вслед за теми, кто был до нас, живой участник тех далеких событий  Кревский замок.

Листая страницы его прошлого, стоит сказать, что после битвы с ордынцами на реке Синие Воды^xiv (1362) Ольгерд поселил в Крево татар-пленников, потомки которых живут здесь доныне. Они образовали за восточной стеной замка свою слободу. А в начале ХVІ века тут появились перекопские татары, которые нанесли замку немалые повреждения. Известный путешественник, посол Священной Римской империи Сигизмунд Герберштейн, проезжая вскоре после этого через Беларусь, писал, что Крево  город с «покинутым замком».

Позднее, в 1564 году, в Крево жил 36-летний русский князь Андрей Михайлович Курбский. Невольно вспоминаются строки из «Дум» Кондратия Рылеева:

На камне мшистом в час ночной,

Из милой родины изгнанник,

Сидел князь Курбский, вождь младой,

В Литве враждебной грустный странник.

Позор и слава русских стран,

В совете мудрый, страшный в брани,

Надежда скорбных россиян,

Гроза ливонцев, бич Казани...

Рылеев, конечно же, был неправ, говоря о «Литве враждебной» к Курбскому. Как раз наоборот: Литва и Польша почти на 20 лет стали прибежищем для Андрея Курбского, впавшего в немилость и гонимого Иоанном Жахливым, как называли Ивана Грозного на этих землях. Бросив в Юрьеве Ливонском (ныне  Тарту) 9-летнего сына и жену, Курбский перешел под покровительство великого князя литовского и короля польского Сигизмунда ІІ Августа, который дал ему во владение Ковель и Кревское староство. И это при том, что Статут 1529 года запрещал иностранцам владеть собственностью и занимать государственные должности в княжестве, но по соображениям высших государственных интересов для Курбского было сделано исключение.

Возможно, именно здесь, в Крево, из-под пера опального князя появились его первые знаменитые литературные произведения. Курбский оставил после себя богатейшее письменное наследие. Это прежде всего «История великого князя московского», 4 послания к Ивану Грозному, а также многочисленные послания к другим лицам, полемические произведения, переводы и т.д. Какова бы ни была оценка всего этого наследия  а вокруг него скрещивали свои копья целые поколения беллетристов, историков, литературоведов,  несомненно одно: само по себе оно крупный факт в интеллектуальной жизни Европы ХVІ века.

Вот лишь несколько строк из его послания к Ивану Грозному, которые так поразили воображение К. Рылеева, подтолкнув его к написанию знаменитых «Дум», ибо эти строки прозвучали как первый на Руси вызов тирании. «Мы расстались с тобой навеки,  пишет Курбский царю-тирану.  Но слезы невинных жертв готовят казнь мучителю. Бойся и мертвых: убитые тобой живы для Всевышнего, они у престола Его требуют мести. Не спасут тебя воинства; не сделают бессмертным ласкатели, бояре недостойные, товарищи пиров и неги, губители души твоей, которые приносят тебе детей своих в жертву!»

Вернемся, однако, в Крево. Незадолго до прибытия сюда Курбского, в 1559 году Крево получает магдебургское право  право на самоуправление, которое просуществовало до разделов Речи Посполитой. Деревянную ратушу выстроили прямо в замке. Тут же находилась и резиденция старосты. В качестве герба использовался геральдический знак «Лелива»^xv: на голубом поле серебряная шестиконечная звезда и золотой месяц, повернутый рогами вверх. Этот герб был распространен среди шляхетских родов в окрестностях Крево. Его активно использовали и татары, так как он отвечал мусульманской символике. А может быть, именно благодаря татарам Крево и удостоилось такого герба?.. К ХVІІІ веку это было развитое торговое местечко, в котором преобладало еврейское торгово-ремесленное население.

Войны середины ХVІІ  начала ХVІІІ столетия принесли Крево и замку сильные разрушения и большие людские потери. Замок потерял свое оборонительное значение. Сильно разрушилась Княжеская башня, крыша и перекрытия сломались, обвалилась часть восточной стены... В таком виде замок и застал Наполеон Орда. Друг Мицкевича и Шопена, автор интересных полонезов, чье музыкальное творчество благословил гениальный Ференц Лист,  Наполеон Орда увлекался и живописью, главным образом архитектурным пейзажем.

В 5070-х годах ХIХ века он, с планшетом и карандашом, в возке, запряженном тощей лошаденкой, а то и просто пешком, объездил и исходил почти всю Беларусь, Литву и Польшу, сделал наброски и акварели едва ли не всех крупных архитектурных памятников и исторических мест, связанных с жизнью и деятельностью замечательных людей. Побывал Орда и здесь, в Крево, оставив нам на память эту романтическую акварель (показ фото).

Мы же с вами, покидая Крево увезем с собой свое индивидуальное представление об этом замке, вот уже семь столетий с любопытством взирающем на мир, историю которого он сам же созидал. Пожелаем ему, этому средневековому рыцарю в прохудившихся за давностью лет каменных доспехах, еще долгих лет жизни!