2. Детерминанты формирования личности.

2.1 Соотношение природных и социальных детерминант формирования личности

На первый взгляд создается впечатление, что проблема природной и социальной детерминации процесса формирования личности исследована довольно глубоко и всесторонне. Однако, как нами уже отмечалось в ряде научных статей, при более пристальном ее рассмотрении оказывается, что это далеко не так [См.: 291;295].

Во-первых, при ее анализе неоправданно односторонне превалирует трактовка природно-географических и общественно-производственных факторов. Во-вторых, чаще всего рассматриваются детерминанты формирования не личности, а человека, как родового по отношению к ней феномена. И, наконец, в-третьих, анализ этой проблемы осуществляется без должного учета условности разделения природных и социальных факторов.

С философских позиций природные и социальные детерминанты формирования личности можно классифицировать как общие, особенные и единичные. Первые из названных — являются общими и для личности и для человека как более широкого родового понятия. Особенные — обуславливают формирование различных исторических, этнонациональных и цивилизационных типов личности. Единичные — определяют уникальность становления каждой отдельной личности в эпигенезе.

Среди общих природных детерминант можно выделить две большие группы: внутренние и внешние. Первая из них связана со структурой и механизмами функционирования человека как одного из видов биологических существ на Земле. "Человек - как живой организм - должен существовать в условиях, которые не просто позволяют выжить, но и обеспечивают нормальное протекание процессов обмена веществ, — отмечал выдающийся британский антрополог, создатель современного функционализма Бронислав Малиновский. — Следовательно, под человеческой природой мы имеем в виду биологический детерминизм, который на любую культуру и на всех индивидов внутри нее налагает необходимость реализовывать такие телесные функции, как дыхание, сон, отдых, питание, испражнение и размножение. Мы можем определить базовые потребности как биологические условия и условия окружающей среды, которые должны быть выполнены для индивида и груп-

93

пы. Ведь для выживания и группы, и индивида требуется поддержание минимума здоровья и жизненной энергии, необходимых для выполнения культурных задач, и наличие минимального числа членов группы, чтобы предотвратить ее постепенное вымирание" [348, с.76-77].

Другими словами, жизнь человека подчинена комплексу природных закономерностей и сама является одним из бесчисленных звеньев действия этих закономерностей. Поэтому с полным основанием можно утверждать, что природная сущность человека и личности играет роль непременной предпосылки и существенной детерминанты, как формирования, так и всего их жизненного пути. Иначе говоря, деятельность человека, какова бы она ни была, есть, по сути, не что иное, как проявление сил природы вообще. "Сам индивид, данный природой, — отмечал в этом плане К. Маркс, — представляет собой не только органическое тело, но он есть эта неорганическая природа как субъект" [361, с.477.].

Особенности протекания физиологических и генетических процессов в человеческом организме обуславливают специфику его формирования и функционирования по сравнению с другими видами животных. К таковым внутренним природным детерминантам можно отнести: всеядность в питании, двуполость размножения, длительный доутробный и особенно послеутробный периоды развития детей, значительное по сравнению с большинством других видов животных время жизни, групповой характер существования, температурную ограниченность биологических пределов жизненного ареала обитания и ряд других. Наиболее комплексно эти проблемы рассмотрены в монографии B.C. Сержантова "Человек, его природа и смысл бытия" [См.: 487].

Во внешней группе природных детерминант формирования человека и личности можно выделить космические, биосферные и географо-ландшафтные. Впервые влияние Солнца, планет и других космических тел на человека нашло отражение в буддизме, мифологических системах даосизма, индуизма, ламаизма, зороастризма и ряда других менее распространенных древних религий. В дальнейшем осмысление этого явления осуществлялось в рамках различных эзотерических и астрологических учений. В философии проблема космического влияния на человека нашла свое выражение в идеях о неразрывной связи микрокосма и макрокосма в рамках мирового универсума. В средние века они в концептуальном виде разрабатывались Агриппой, Парацельсом, Мирандолой, Кардано, Кам-

94

панеллой, Сковородой. В конце XIX - первой половине XX веков -в философии Всеединства - B.C. Соловьева, В.В. Розанова, Н.А. Бердяева, П.А. Флоренского. Последнему, наряду с А.Л. Чижевским и В.И. Вернадским, по праву принадлежит заслуга подведения под вышеназванные идеи естественнонаучной базы. Так, характеризуя микрокосм человека в его неразрывной связи с макрокосмом Абсолюта, П.А. Флоренский использовал одно из основных положений математической теории множеств — положение о возможности взаимно однозначного отображения различных бесконечных множеств. В этом плане он писал: "И природа, и человек бесконечны; и по бесконечности своей, как равномощные могут быть взаимно частями друг друга - скажу больше, могут быть частями самих себя, причем частями равномощными между собой и с целым" [553, с.233].

Впервые выявил многочисленные факты влияния космического излучения Солнца на процессы живых организмов на Земле, в том числе и на человека, и сформулировал закон квантитативно-компенсаторской функции биосферы известный украинский ученый А.Л. Чижевский [См.: 597, 556]. Оригинальные, лишь сегодня возрождаемые после долгого умолчания, математические трактовки влияния мировых процессов на человека, выдвигал наряду с П.А. Флоренским и А.Л. Чижевским и известный в начале XX века поэт Вениамин Хлебников.

Фундаментальное развитие их идеи получили в научном творчестве В.И. Вернадского. Он мыслил Бытие-Космос как бесконечный, но разнообразный "космический океан", порождающий потоки излучений. "Кругом нас, — писал В.И. Вернадский, в нас самих, всюду и везде, без перерыва, вечно сменяясь, совпадая и сталкиваясь, идут излучения различной длины волны — от волн, длина которых исчисляется десятимиллионными долями миллиметра, до длинных, измеряемых километрами" [92, с.261]. По его мнению, "волны" космического океана пронизывают живое вещество планеты и определяют важнейшие характеристики организованности последнего.

Научный анализ воздействия космических процессов на живое вещество существенно затрудняется тем обстоятельством, что эти воздействия являются как прямыми, так и сложно опосредованными. Следствия подобных воздействий могут выступать не только в виде мгновенных, сиюминутных эффектов, но и в виде отсроченных эффектов, которые дают о себе знать через месяцы, годы, деся-

95

тилетия и даже в более отдаленные периоды. Здесь мы сталкиваемся со сложнейшей природно-материальной системой, имеющей многообразное пространственно-временное выражение и многоуровневую организацию: от астрофизических явлений и процессов (метагалактических, галактических, звездных) до явлений физики элементарных частиц, включая фотонные и нейтронные потоки излучений.

Данные идеи стали теоретической базой, на основе которой в 70-80-е годы XX столетия физик-теоретик Д. Бом и нейрофизиолог К. Прибрам самостоятельно разработали сходные концепции универсальной космической голограммы, или головерсума [См.: 643, р.220]. Согласно их подходам, получившим в научном мире широкий отклик, неотъемлемой частью целостного универсума является "мыслящий тростник" — человек и его сознание, а неразрывная связь между ними определяется как универсальная полевая и информационная голограмма, обусловленная особенностями системной организации мозга человека.

Инвариантность представлений о взаимосвязи микро- и макрокосмов всесторонне проанализировал еще один американский физик- теоретик Ф. Капра. Этот ученый доказывает, что индийская и дальневосточная разновидности медитаций (например, в японском дзэн-буддизме) предполагают эффективное переключение сознания на восприятие полевых аспектов физической реальности. Последняя же может быть представлена как совокупность фундаментальных физических взаимодействий. Ее Ф. Капра определил как физический универсум, находящийся в непрекращающемся движении, которое представлено как непрерывный и грандиозный "космический танец" энергии [См.: 645].

Однако, согласно утверждениям российских ученых СМ. Шургина и A.M. Обута, космическое влияние на Землю, в целом, и на все живое на нашей планете, в частности, необходимо рассматривать не только в энергетическом, но и в информационном плане. "Характер информационных воздействий космоса на Землю, — по их словам, — определяется такими особенностями динамики космической среды, как структура космических временных циклов, перенос момента количества движения, изменение свойств симметрии и пр. Основным непосредственным источником космической информации для Земли является Солнце. В свою очередь, в динамике солнечной активности отражены общие структурные особенности Солнечной системы. Солнечная система обладает резонанс-

96

ной структурой... Возможно, в больших временных циклах отражены какие-то явления галактического масштаба, способные воздействовать на Солнечную систему как на единое целое и, благодаря наличию резонансных отношений, на солнечную активность" [620, с.128].

Среди других современных ученых, которые попытались на основе творческого синтеза последних естественнонаучных достижений и традиционных филоеофско-эзотерических знаний разработать целостную околонаучную теорию влияния космоса на человека можно назвать: Ю. Иванова с его книгой "Карма и человек" [См.: 188], Ю. Мизуна — с книгой "Космос и здоровье" [См.: 375], А. Бугаева — с книгой "Эниология человека" [См.: 76].

В более конкретном для темы нашего исследования плане рассмотрел эту проблему Д. Радьяр. Суть своего знаменитого труда "Астрология личности" он выразил в следующих положениях: "...Каждый человек в каком-то вполне реальном смысле является центром собственной вселенной. Значим тот способ, каким он ориентирует себя по отношению к вселенной как целому. В более глубоком смысле он все — небо, сфокусированное в определенную точку пространства-времени. Его отличает от других индивидов особая пространственно-временная формула: объединяет же его со всеми другими существами общее небо: общее Солнце, Луна, планеты и звезды, составляющие субстанцию и его бытия гоже. Форма дифференцирует, субстанция объединяет... Личность, в самом широком смысле слова... представляет целостность человеческого существа как микрокосм, человека как солнечную систему, действующую на фоне зодиака или галактики. Когда человек действительно становится микрокосмом, он проявляет свою личность наиболее полным образом, как живое "Лицо", как великий Деятель ... Цель астрологии — это алхимия личности, пресуществление хаоса в космос, коллективной человеческой природы в индивидуальную творческую личность" [453, с.7-9].

Биосферные детерминанты формирования человека, а, следовательно, и личности, впервые были научно обоснованы В.И. Вернадским. Целостный охват явлений природы, материального космоса он сочетал с естественноисторическим подходом, со стремлением прослеживать процессы мироздания в их развитии. Выдающийся ученый настойчиво анализировал такие фундаментальные аспекты диалектики природы, как взаимосвязь макро- и микрокосмоса, пульсацию материальных и энергетических потоков

97

в косном и живом веществе (геохимические, биогеохимические и коксохимические процессы), биогеологическое единство в эволюции нашей планеты, появление и становление человека как разумной формы жизни и нового геологического агента в эволюции Земли. "В гуще, в интенсивности и в сложности современной жизни, — писал В.И. Вернадский, — человек практически забывает, что он сам и все человечество, от которого он не может быть отделен, неразрывно связаны с биосферой — с определенной частью планеты, на которой они живут... Стихийно человек от нее неотделим" [95, с.299].

Согласно научным подходам ученого, понятие биосферы не эквивалентно понятию географической оболочки, под которой обычно понимается разнокачественный природный комплекс поверхности планеты, основанный на взаимодействиях литосферы, гидросферы, атмосферы и оказывающий воздействие на живые организмы. Биосфера же является целостной саморазвивающейся системой, в которой решающую роль играет активность живого вещества [См.: 92]. Системное саморегулирование биосферы, ее устойчивая неравновесность, обуславливается не только космическими излучениями, порождаемыми триадой физических фундаментальных взаимодействий (электромагнетизмом, сильным и слабым ядерным взаимодействием), но и гравитацией Земли и других планет. По мысли В.И. Вернадского, интегральными биохимическими функциями биосферы по отношению к живому веществу Земли в целом, и человеку, в частности, являются: газовая, кислородная, окислительная, кальциевая, восстановительная, концентрационная функция разрушения органических соединений, функция восстановительного разложения органических соединений, функция метаболизма и дыхания организмов [См.: 94]. Наиболее всестороннее действие вышеназванных 9-ти функций биосферы на человека проанализированы в монографии В.П. Казначеева и Е.А. Спирина "Космо-планетарный феномен человека" [См.: 208].

Многие годы, изучая вопросы, касающиеся условий появления жизни на Земле, В.И. Вернадский объединил исследование геоцентрических и космологических аспектов при анализе эволюции жизни. Согласно его взглядам, бассейны крупных речных стоков могут рассматриваться в качестве таксономических единиц биосферы на материках. В них имеются все формы взаимодействия живого и косного вещества, и содержится своего рода "память" такого взаимодействия, начиная уже с момента появления живого вещест-

ва на Земле. Эту память В.И. Вернадский назвал былыми биосферами [См.: 93]. Последние, в границах крупных речных стоков, по его мнению, являются как бы живым основанием, "скелетом", на поверхности которого живет и развивается сравнительно тонкая пленка живого вещества. "В геологическом времени (возможно, в ритмах солнечной активности) биокосное вещество, его элементы взаимодействуют друг с другом и создают необходимые условия для жизни поверхностной биосферной пленки. Часть захороненного и переработанного в геохимических процессах биокосного и косного вещества извлекается и включается в сложный обмен веществ в бассейнах рек" [208, с.54-55].

Концепция биосферы В.И. Вернадского подвела научную базу под идеи географического детерминизма, высказываемые еще Демокритом, Геродотом, Полибием, Стратоном, Ибн Хальдуном, Ж. Боденом, Ш. Монтескье. Согласно их подходам, культурное развитие любой нации и даже форма ее государственного устройства зависит от климата, плодородия почвы и других естественно-природных факторов. В XIX - начале XX века концепцию географического детерминизма разрабатывали Г. Бокль, Ф. Ратцель, А. Фергюсон, Ж.А. Гобино, Л.И. Мечников [См.: 126, 371]. Во второй половине прошлого столетия большой вклад в ее развитие внес известный советский ученый Л.Н. Гумилев. Так, последний, например, считал этничное "явлением географическим, всегда связанным с существующим ландшафтом, который готовит адаптированный этнос. А поскольку ландшафты земли разные, разные и этносы" [140.С.13].

Однако, географические условия оказывают определенное влияние не только на культуру, способы ведения хозяйства, политическое устройство наций и народов, но и на формирование групповых и индивидуальных особенностей психики людей. Дело в том, что согласно концепции биосферы географически ландшафтное пространство формирования человека (а, следовательно, и личности) есть ни что иное, как жизненно необходимая биологически комфортная среда, энергетическое поле с определенными информационными характеристиками. Оно обязательно для нормального выживания вида, группы или отдельной особи, так как обеспечивает их нормальное биологическое существование и воспроизводство.

У людей, живущих в условиях разных географических ландшафтов, со временем формируются качества психики, прямо или косвенно зависящие от окружающей их природной среды. Так, еще

99

В.О. Ключевский отмечал значение образов леса, степи и реки в русской культуре для формирования психологических черт личности у восточнославянских народов (степь олицетворяла широту натуры, река воспитывала порядок и умение совместных действий). Вслед за Ключевским те же идеи развивал Н.А. Бердяев, который подчеркивал, что в душе русского человека "остался сильный природный элемент", связанный с необъятностью русской земли, безграничностью русской равнины" [46, с.8]. "Без сомнения, - продолжает его мысль современный российский ученый A.M. Решетов, - что на характер голландцев наложила отпечаток борьба с морем. Специфика японского ландшафта приучила японского хлебороба трудиться старательно, усердно и с большим напряжением на протяжении всего года, что находит проявление и в отношении японцев к современным занятиям" [461, с.71].

Безусловно, географический детерминизм не утверждает, что представитель того или иного этноса не может выжить в районе с другими климатическими, ландшафтными и, соответственно, энергетическими условиями. Но, по мнению С. Ермакова, "...он неминуемо должен будет пройти некий период адаптации — как к физико-географическим условиям окружающей среды, так и к энергетическому полю доминирующего этноса. Приспособление ... неминуемо повлечет за собой изменения психологического статуса, а может быть и более глубокие перемены..." [171, с.276-277].

Наряду с различием географо-ландшафтных условий, в качестве особенных природных детерминант формирования человека и личности можно выделить отличительные расовые и этнонацио-нальные биологические (цвет кожи, пропорции тела, формы головы и глаз и т.д.), физиологические (скорость протекания тех или иных химических процессов в организме) и психические (способности, темперамент, характер и т. д.) свойства людей.

Влияние внутренних и внешних природных детерминант на процесс формирования человека и личности находит свое системное проявление в феномене психической наследственности. В классической генетике существуют две основных научных школы: ортодоксальная, основанная Менделем, и школа Т.Ф. Лысенко, основанная в сталинские времена советским ученым, давшим ей свое имя.

Первая из них абсолютизирует роль генов как базисных элементов передачи наследственности в самом человеческом организме и утверждает, что основа феномена и биологической, и психиче-

100

скои наследственности состоит в передаче свойств от родителей к потомкам. Гены, которые упорядочены определенным образом внутри хромосом, содержащихся в ядрах клетки, при нормальном функционировании физиологических процессов в организме всегда следуют строго запрограммированному механизму передачи наследственных черт.

Лысенко и его последователи абсолютизировали роль окружающей среды для процесса наследственности живых существ. Последняя, согласно их теории, для своей реализации требует определенных фиксированных условий природной среды и, при их наличии, задает необходимую для жизни и роста организма реакцию. Заидеологизированность взглядов Т.Ф. Лысенко и его сторонников в ЗО-50-е годы и их воинственное нежелание признать существование генов — навлекли на эту научную школу справедливую критику со стороны большинства ученых в мире [См.: 138, с.103-163]. Однако, современная генетика пришла к выводу, что в процессе наследственности живых организмов важную роль играют и гены, и окружающая среда. Это нашло свое выражение в разработке биологических понятий генотипа и фенотипа [См.: 167, с.284-292].

Как и природные, социальные детерминанты формирования личности можно подразделить на общие, особенные и единичные. Согласно нашему подходу, к первой группе можно отнести общество и культуру.

Сразу оговоримся, что в современной научной мысли отсутствуют однозначные трактовки понятий "социальное", "общество" и "культура". Так, большинство философов и социологов доказывают, что понятие "социальное" включает в себя культуру, как один из элементов. Большинство же историков культуры и социальных антропологов считает наоборот. Теоретические противоречия в этом вопросе зашли так далеко, что объективно вызвали появление синтезирующей их научной дисциплины "Социологии культуры" (К. Манхейм Л.Г. Ионин, B.C. Ерасов и др.) [См.: 353; 198; 170].

Так как анализ соотношения понятий "социальное", "общество", "культура" и стоящих за ними феноменов не является целью нашего исследования, мы не будем детально рассматривать различные существующие в этом плане подходы, а ограничимся изложением уже нашедшей свое обоснование в нашей научной статье позиции [См.:273;290]. Согласно ей, под социальным подразумевается все то, что отличает человека и общество от природы. Другими словами, это более широкое по отношению к двум другим понятие,

101

системно включающее их в себя как органические части (компоненты).

С обществом дело обстоит несколько сложнее. Как известно, в его определении имеется несколько принципиально отличающихся подходов. Э. Дюркгейм, например, видел в нем надындивидуальную духовную реальность, основанную на коллективных представлениях [См.: 168, с.75-84]. Н.А. Бердяев — реальность, порожденную известной направленностью духа и существующую не объективно, а как иллюзия сознания, "объективизация" человеческих отношений [См.: 51, с.305-309]. С.Л. Франк, — такое духовно-нравственное образование, которое связано с подчинением человеческой воли "должному" [См.: 556, с.395- 431]. Согласно более материалистическому подходу М. Вебера, общество — это взаимодействие людей, которое является продуктом социальных, т. е. ориентированных на других людей действий [См.: 91, с.49-51]. Для Т. Парсонса — это такая система отношений между людьми, связующим началом которой являются нормы и ценности [См.: 420, с.20-22]. Сторонники марксистской философии определяют общество как совокупность объективных общественных отношений, которая существует в исторически определенных формах и складывается в процессе совместной практической деятельности людей. Общество, таким образом, представляется ими как ансамбль общественных отношений, в которых живет и действует человек [См.: 404, с.7-53; 475, с.8-16].

Кроме вышеприведенных, существует и ряд других определений этого феномена, даваемых в зависимости от применения к его анализу того или иного научного метода: системного, структурного, функционального, историко-генетического, социокультурного, субстратно-событийного и их различных комбинаций [См.: 260, с.53-124]. Согласно нашему подходу, основанному на структурно-функциональном анализе, общество — это система взаимосвязей и взаимодействий человека с различного уровня общностями людей и социальными институтами. Первая, структурная, включает в себя следующие общности: семью, учебный (трудовой) коллектив, народность, конфессию, класс (касту, сословие, страту), нацию, народ, человечество. Вторая, функциональная, — семью, школу, населенный пункт (деревню, поселок, город), церковь, научные, производственные и коммерческие учреждения, общественные организации, средства массовой информации, государство.

102

Каждый из вышеназванных структурных и функциональных элементов выступает детерминантой формирования и человека, в целом, и личности, в частности. Общим в их воздействии на индивида является навязывание им различных ролей поведения. В этом плане X. Арендт отмечала: "...общество на всех своих стадиях развития ...исключает действия в смысле свободного поступка. Его место занимает поведение, которое в различных по обстоятельствам формах общества ожидается от всех его членов и для которого оно предписывает бесчисленные правила, все сводящие к тому, чтобы социально нормировать индивидов, сделать их социабельными и воспрепятствовать спонтанному действию, равно как выдающимся достижениям" [18, с.54].

Как известно, основателями ролевой теории являются два американских ученых обществоведа Ч. Кули и Д.Г. Мид. Согласно их трактовке, роль можно определить как типичную реакцию на типичное ожидание. Первоначально ребенок осваивает в игре роли, связанные лишь с конкретными видами деятельности. По мнению Д.Г. Мида, дети как бы надевают на себя маски самых разных социальных ролей и открывают значение тех из них, которые приписываются им [См.: 373, с.214-225]. Это обучение происходит во взаимодействии с другими людьми — будь то родители или кто-либо еще, воспитывающий ребенка. Позднее он обнаруживает, что роли, которые он играет, важны не только для самых близких, но соотносятся с ожиданиями более широкого социального круга людей. Это постижение социальной реакции более высокого уровня абстракции Д.Г. Мид назвал открытием "обобщенного другого". А в его рамки вписываются и уровень учебного коллектива, и народности, и конфессии, и класса, и нации, и народа.

Во взрослом возрасте роли приобретаются в процессе социального взаимодействия. Причем каждой из них соответствует определенная идентичность. Поэтому, по мнению другого последователя ролевой теории, П.Л. Бергера — человек не является устойчивой сущностью, переходящей от одной ситуации к другой. "Это скорее процесс постоянного порождения и пере-порождения в каждой социальной ситуации, связываемый тонкой нитью памяти. Внутри понимаемой таким образом структуры нельзя найти убежище даже в бессознательном, как средоточии "реального" содержания личности, ибо предполагаемое бессознательное — такой же социальный продукт, что и так называемое Я — сознательное. Иными словами, человек есть не еще и социальное существо — он социа-

103

лен в каждом аспекте своего бытия, доступного эмпирическому исследованию. Поэтому, в рамках социологического рассуждения на вопрос: "Кто есть "реальный" индивид в этом калейдоскопе ролей и идентичностей" — можно ответить лишь простым перечислением ситуаций, где в одних он — одно, а в других другое" [44, с. 13].

В советской обществоведческой мысли культура, в силу того, что она полностью "растворялась" в социальном субстрате, не была предметом специального философского анализа. Человека фактически отождествляли с обществом, видели в нем "совокупность всех общественных отношений". При этом даже его природные свойства не позволяли рассматривать их в сложном и противоречивом соединении с его социальными качествами. Именно поэтому в Советском Союзе долгое время официальной наукой фактически игнорировались труды 3. Фрейда, К. Юнга, А. Адлера, Ж. Лакана и других западных психологов, развивающих теорию бессознательного, как проявления природного начала в феноменах человека и личности.

В 90-е годы прошлого столетия после освобождения ученых-обществоведов постсоветских стран от идеологических "оков" марксизма-ленинизма, благодаря широкому развитию культорологиче-ских исследований и разделению понятий "общество" и "культура", стало очевидным, что превращение индивида в носителя общественных отношений, воплощенных в исполняемых им "социальных ролях", и его приобщение к культуре — разные, хотя, несомненно, пересекающиеся и друг друга опосредующие процессы. В этом плане известный российский философ М.С. Каган отмечает: "Нужно ли, например, доказывать, что обучение ребенка прямохожде-нию, владению речью, умению оперировать ложкой и вилкой, иглой и молотком, таблицей умножения и телевизором, ношению одежды и игре в шахматы является не социализацией.., то есть не освоением определенных социальных ролей, а освоением культуры, которой мы овладели прежде, чем становимся носителями общественных отношений, и независимо от того, какие именно общественные отношения будут нам в дальнейшем интериоризированы..." [205, с. 178].

С гносеологической точки зрения культура является не менее, а даже более многозначным понятием, чем общество. В 1952 году американские антропологи А. Кребер и К. Клакхон опубликовали хрестоматию в которой привели обзор известных к тому времени 170 определений культуры, не считая дефиниций русских мыслителей XIX - XX веков, описанных в приложении к этому

104

труду. В 1963 году они переиздали свою книгу, значительно расширив перечень определений этого понятия за счет включения в него новых интерпретаций, которые появились за прошедшее, со времени выхода первого издания, десятилетие. Кребер и Клакхон разделили все определения культуры на семь основных типов: описательные, исторические, нормативные, психологические, структурные, генетические и неполные. Но, хотя их обзор был на то время наиболее детальным из имевшихся в мировой литературе, он не был всеохватывающим, так как эти ученые использовали в своем труде только англо-американскую литературу, и вне поля зрения А.Кребера и К.Клакхона оставалось многообразие определений культуры, имевшихся как в немецкоязычной и франкоязычной научной мысли, так и, естественно, советской.

Еще десять лет спустя А. Каплан и Д. Мэннерс продолжили работу своих американских коллег в книге "Теория культуры", сгруппировав материал по иному, чем их предшественники. Так, ими в отдельных параграфах были выделены описания "Эволюционизма XIX в.", "Современного эволюционизма", "Функционализма", "Культурной экологии", "Техноэкономики", "Социальных структур" и ряда других старых и новых направлений общественных наук.

В 1983 г. в Торонто состоялся XVII Всемирный философский конгресс, специально посвященный проблеме "Философия и культура". На нем был представлен широкий спектр подходов к культуре современных философов - от теологического до марксистского, от рационалистического до эмотивистского, от технологического до символического, от персоналистского до субстанцилистского, от креативистского до деструктивистского. Работа конгресса показала, что и в наше время в мировой культурологической мысли нет не только единого понимания культуры, но и общего взгляда на пути ее изучения, способные преодолеть этот методологический разнобой, "броуновское движение" исследовательской мысли, господствующее в современной культурологии. Многозначность понятия "культура" вынуждены отмечать и авторы вышедших в последние годы монографий, посвященных проблемам общей теории культуры - например, М. де Серто во Франции, К. Дженкс в Англии, П. Гуревич, Б. Ерасов, Л. Коган, Ю. Яковец, М. Каган в России.

Так, последний, в своем фундаментальном труде "Философия культуры" разбил определения культуры на 4-ре группы: видных европейских и американских ученых, известных представителей

105

русской философской и культурологической мысли, советских ученых-обществоведов, культурологов бывших социалистических стран Восточной Европы [См.: 204, с. 15-18].

В свою очередь автор данного научного труда в своей монографии "Социокультурный генезис личности..." так же попытался классифицировать по содержательному принципу имеющиеся в современной западной, российской и украинской научной литературе определения культуры. Нами были выделены 12-ть групп определений культуры: социологическая, антропологическая, аксиологическая, историческая, нормативная, психологическая, гносеологическая, праксеологическая, метрологическая, семиотическая, информационная, кибернетическая [См.: 294, с. 106-108].

Если с методологических позиций проанализировать все имеющиеся определения культуры, то можно увидеть, что общим в большинстве из них выступает материально-идеальный (объектно-субъектный) характер любой из разрабатываемых проекций явления культуры. Вероятно это позволило группе украинских философов рассмотреть культуру как субстанцию воспроизводства человечества, в целом, и каждого отдельного индивида, в частности (В.П. Иванов, В.П. Козловский, Е.К. Быстрицкий, СП. Пролеев, В.А. Малахов) [См.: 81].

Базируясь на этом подходе, развитом нами в одной из научных статей, мы можем выделить следующие внутрикультурные детерминанты формирования человека и личности: обычаи (традиции), ценности, нормы поведения, исторические способы деятельности и формы сознания, язык (как лингвистическую систему коммуникации), знания (как семантическую основу культурных артефактов) [См.:278].

Если общим в социальных детерминантах формирования человека являются структурно-функциональные элементы подсистем общества и культуры, то особенным выступают их историко-цивилизационные и этнонациональные модификации. Наиболее глубоко, с привлечением количественных методов научного исследования, рассмотрел это явление Питерим Сорокин. Обосновывая свою теорию трех господствующих типов культуры и общества — идеационального (сверхчувственного), чувственного и интегрального) — выдающийся социолог XX столетия писал: "...Хотя взаимосвязь между доминантной культурой и поведением ее носителей не всегда носит тесный характер, она, тем не менее, существует. Применительно к разным типам культуры это означает, что носите-

106

ли идеациональной культуры и носители культуры чувственной отличаются друг от друга не только по своей ментальности (идеям, мнениям, убеждениям, верованиям, вкусам, нравственным и эстетическим установкам и т.д.), но и по своему поведению и типу личности. Поведение идеационального человека в большинстве случаев более идеационально, чем поведение человека чувственного, и наоборот. Точно так же и тип личности (здесь под типом личности понимается ментальность в целом плюс поведение индивида) идеа-ционалиста более идеационален, чем тип личности у членов чувственной культуры. Различие между носителями идеациональной и чувственной культур менее велико в плане поведения типа личности, чем в плане ментальности; тем не менее это различие, и при этом довольно ощутимое, существует" [502, с.704].

Единичное в социальных детерминантах формирования человека и личности обусловлено, во-первых, уникальностью взаимодействия наследуемых каждым индивидом при рождении биологических характеристик организма и психики с природными условиями, общественной и культурной средой его развития в эпигенезе. Во-вторых, особенностями преломления социальных факторов в персональных педагогических воздействиях на ребенка — семьи, ближайшего окружения, детского сада, школы, средств массовой информации, других государственных и общественных институций. В-третьих, уникальностью биографии каждого человека и, соответственно, неповторимостью возникающих в каждом событии его индивидуальной жизни комбинаций природных, культурных и общественных детерминант, объективных и субъективных факторов.

Общество и культура, как диалектические составляющие социального целого, соответственно являются, говоря словами Гегеля, его внешней и внутренней формой. Отсюда единство и взаимозависимость первого и второй могут быть выражены в категориальных схемах "форма - содержание", "внешнее - внутреннее", "существование - сущность". При этом, общество обеспечивает функционирование человека как коллективного существа, а культура побуждает его к индивидуализации, как способу овладения трансцендентными силами космоса.

Несмотря на то, что общество и культура в онтологическом плане представляют собой разные надбиологические "механизмы" организации совместной жизни людей, они являются неразрывными составляющими единой социальной реальности человечества, находящимися в диалектической взаимосвязи и взаимодействии.

107

"Культура необходима обществу для восполнения отмеревшей биологической формы регуляции совместной жизни и деятельности людей, — подчеркивает М.С. Каган, — а общество необходимо культуре для обеспечения ее потребности самосуществования и развития" [204, с.99].

Если подойти к этому вопросу с позиций системного подхода, можно утверждать, что общество выполняет роль статической структуры, а культура — динамической. "...Изменения общественных отношений зависят от эволюции производительных сил — т.е. материальной культуры, а изменения социально-организованной предметности культуры от динамики оформляемых ею общественных отношений: их систематические преобразования все убыстряющиеся по ходу истории — многосоттысячелетняя первобытность, многотысячелетня рабовладения, более чем тысячелетний феодализм, полутысячелетний капитализм — властно требовали приведения в соответствии с ними способов организации общественного бытия" [204, с.98].

Как свидетельствует история, все шедшие в разрез с природной логикой взаимосвязи общества и культуры, субъективные попытки революционных преобразований человеческого бытия приводили к тяжелым социальным последствиям. Наиболее наглядным примером в этом плане является опыт строительства "светлого будущего" в СССР. Осуществленная большевиками социалистическая революция не только не привела к построению более передового по отношению к капитализму общественно-экономического строя, но даже наоборот, отбросила народы Советского Союза к феодальным, а в сельском хозяйстве и ГУЛАГе — к рабовладельческим отношениям. А причина этого — как и предупреждали меньшевики — низкий уровень материальной культуры, на котором находилась царская Россия в 1917 году. Как известно, подобное же произошло в странах Восточной Европы, в Китае, Вьетнаме, Камбодже, Лаосе, на Кубе и в Никарагуа, в ряде африканских стран.

В функциональном плане культура и общество встречаются в ходе формирования человека в эпигенезе — в виде двустороннего процесса культурации и социализации индивида. Это в гносеологическом отношении порождает противоречивость трактовок в педагогической мысли его механизмов. Одни ученые рассматривают формирование человека и личности как целенаправленную деятельность государственных и негосударственных институтов по выработке у индивидуума необходимых для нормального функцио-

108

нирования общества психических и нравственных качеств и свойств. Вторые считают, что этот процесс не поддается сознательному регулированию, а является результатом стихийного приобщения индивидуума к окружающей культурной среде, его естественной адаптацией к ней. Третьи акцентируют внимание на том, что становление человека в эпигенезе обусловлено не только внешними предметными воздействиями средствами общества и культуры, но и актами его внутренней психической активности. По мнению же украинского философа Е.К. Быстрицкого, человек и личность формируется "всей жизненной фактичностью обстоятельств, связывающих ее с окружающей действительностью", и поэтому задача направленного воздействия на индивида "оборачивается проблемой организации и направленности не только существенных, базисных видов деятельности, но всего мира практической жизни" [80, с. 121].

В целом, соглашаясь с последней позицией, необходимо только отметить, что согласно нашему концептуальному подходу, в силу своеобразия биологических и космопсихических структур людей, от рождения несущих в себе природную предрасположенность (потенциал) трансформации при определенных социокультурных условиях в личность, её формирование в любое время и в любом обществе имеет свои особенности. Так как оно в значительно большей степени трансцендентно, то соответственно, в значительно меньшей степени поддается организационному оформлению. Поэтому целью всех возможных педагогических воздействий на ребенка в эпигенезе должно являться не развитие у него типовых психических способностей и свойств, а поиск, нахождение и выращивание (правильнее даже сказать "пестование") уникальных качеств его индивидуальности, развития кармических потенций его "Я". Задачей же общества должно стать создание максимально свободных социокультурных условий для самораскрытия творческого потенциала каждого человека. Иначе говоря, формирование личности как высшего уровня развития индивидуальности человека в существенно большей мере, по сравнению с большинством других людей, обусловлено уникальностью взаимопереплетения трех основных детерминант этого процесса: природы, общества и культуры.

Говоря о социально-природной детерминации процессов формирования человека и личности, нельзя не отметить, что некоторые известные философы разделяли эти два явления. Так, например, у Н.А. Бердяева, это обуславливалось, различием понятий личности и эмпирического человеческого существа. Последнее, по его

109

мнению, составляет, с одной стороны, часть природы, а с другой — элемент социального целого. Эмпирически существующий человек, взятый со своей природной стороны, как наделенный определенной телеснодушевной организацией, является, по Бердяеву, не личностью, а индивидуумом. В качестве такового он имеет свои социально-культурные особенности, отличающие его от других индивидов, принадлежащих другим общественным организмам. Поэтому индивидуум детерминирован как обществом, так и природой и составляет, по мысли Бердяева, частицу универсума. Личность же, согласно Бердяева, есть реальность духовная. Главным ее отличительным качеством является свобода. Отсюда, по словам известного русского философа, "никакой закон к ней неприменим" [48, с.22], так как он всегда предполагает детерминацию.

Каждая человеческая личность, согласно Бердяеву, есть нечто уникальное, единственное, неповторимое; она не может быть объяснена ни из какой другой реальности — будь то природной или социальной — и не может быть сведена к ней. "Личность, — писал известный русский философ, — есть часть и не может быть частью в отношении к какому-либо целому, хотя бы к огромному целому, всему миру" [48, с.22]. Более того, он, как известно, утверждал, что не личность является частью космоса, а, напротив, космос есть часть личности.

На наш взгляд, подход Бердяева в рассматриваемом вопросе очень противоречив. Во-первых, утверждая, что каждому человеку присуща личность как качество, он, подобно многим другим философам, фактически психологизирует последнее понятие. Во-вторых, считая, что человек есть личность изначально, т.е. с момента своего рождения, Бердяев не разделяет, как мы, период формирования этого феномена у отдельных индивидуумов в эпигенезе, и его проявление в "зрелом" (правильнее даже будет сказать "взрослом") состоянии. И, в-третьих, говоря о невозможности обойтись без утверждения Бытия личности со стороны абсолютного Другого (например, посредством любви), каковым согласно логики его рассуждений оказывается то Бог как личность, то Богочеловечество [См.: 48, с.34], русский философ фактически, хоть и в своеобразной христианской форме, признает трансцендентную детерминированность этого феномена. В нашем же понимании, если перевести религиозные рассуждения Бердяева на позитивистский язык науки, таковыми являются, непознанные на сегодняшний день человечеством, космические силы и влияния.

110

Возвращаясь к рассмотрению проблемы соотношения природных и социальных детерминант формирования личности, нельзя не проанализировать неразрывность их взаимосвязей и саму условность разделения. Природные и социальные детерминанты формирования человека, будучи каждый абсолютным свойством человеческого бытия, отнюдь не выступают как взаимно-безразличные, нейтральные к друг другу субстанции, вся связь которых сводится лишь к тому, что они воздействуют на один субъект — человека. Взаимопронизанность природного и социального становления индивидуума — это живая и плодотворная взаимосвязь, в которой стороны в реальном взаимодействии опираются друг на друга, взаиморазвиваются через свое взаимовлияние.

Во-первых, социальность, по крайней мере со стороны своей общественной составляющей, не является изобретением Homo Sapiens. Как известно, она в своих простейших формах существует у термитов, пчел, многих видов птиц, млекопитающих, практически у всех видов приматов. Другими словами, как довольно-таки убедительно доказывают в своих научных трудах Ю.М. Плюснин и Е.Н. Панов, ее можно считать лишь более высокой формой организации действия природных сил [См.: 438; 417].

Наиболее наглядно это проявилось в установлении в XX веке на длительный исторический период времени господства в странах с социалистическими и фашистскими режимами коллективистской идеологии, психологической основой которой, несмотря на все ее модификации, выступают стадные инстинкты. Детально проанализировали этот феномен в своих научных исследованиях, как на стадии его зарождения, так и "зрелости", Г. Лебон, 3. Фрейд, В. Райх, С. Московичи, X. Ортега-и-Гассет [См.: 301; 300; 387; 409а; 456; 559].

Во-вторых, неотъемлемой составляющей человеческого социального является мир материальных вещей, систем. Это орудия и средства труда, обработанные предметы труда, изготовленные материальные продукты, жилье и производственные помещения, транспортные артерии, обработанные поля и т. д. — одним словом, бесконечно разнообразный материальный мир, созданный человеком в ходе его трудовой жизнедеятельности на протяжении многих поколений. Ясно, что без этой материально-предметной культуры, которая является и средой обитания человека, и средством, и продуктом его жизнедеятельности, существование и функционирование человеческого общества невозможно.

111

Любая материальная вещь, любой предмет, сделанный человеком, создается из природного вещества. Именно природа в ее бесконечном богатстве и разнообразии форм является той кладовой, из которой человек черпает всё. Другого, так сказать, склада строительных материалов у человечества попросту нет. Так что в любой созданной человеческим трудом, разумом и волей вещи заложен именно природный субстрат.

Отсюда следует, что мир материальных вещей, предметов, материальных систем, созданный человеком своим трудом, разумом и волей, — это без всяких изъятий и оговорок природный мир. Каких бы высот не достигла человеческая изобретательность и изощренность в созидании своей материально-предметной среды, все равно всегда и везде эта среда остается областью бытия и функционирования природы.

В-третьих, поскольку человек суть природное существо, то и весь мир материальных общностей, включающий в себя отношения, контакты, связи людей, не может не носить на себе печать природного. Так, например, одной из характеристик, разделяющих людей и одновременно объединяющих их в большие группы, является расовая принадлежность людей. Это деление не имеет общественных оснований и никак с закономерностями общественной жизни не связано. Оно воспроизводится и функционирует целиком и полностью силой природно-естественных механизмов. Поэтому оно и не выступает как импульс складывания в обществе какой-то особой социальной общности. Можно сказать, что расовое деление общества как бы пронизывает все человечество, выступая естественным фоном общественной жизнедеятельности людей.

Нация, в отличие от предыдущей социальной общности, состоит из людей, которые, живя, трудясь на одной и той же территории в течение веков, непрерывно общаются. В процессе этого общения складываются семейные пары, рождаются новые поколения. И хотя никакая общность не может быть абсолютно чистой, отгороженной от других, все же основной, так сказать биогенетический костяк воспроизводства нации, складывается на базе относительно устойчивых групп населения. Совершенно ясно, что в ходе многолетней национально-этнической эволюции у них складываются и определенные общие природные характеристики людей — их физический облик, физиологические характеристики темперамента и т.д. Иначе говоря, национально-этнические общности, будучи по своей сущности социальными общностями, складываясь и функ-

112

ционируя по законам общественной жизни, имеют и свою естественно-природную основу.

В-четвертых, окружающая сегодня человека природа не является естественной природой в полном смысле этого слова. Так, предметно-практическая деятельность многих исторических поколений людей изменила ландшафтную среду и климатические условия их проживания, преобразовала фенотипы одомашненных животных и селекционных растений.

Неразрывность взаимосвязи и взаимообусловленность природных и социальных детерминант формирования личности состоит в следующем.

Во-первых, природа выступает источником средств жизни. Она поставляет человеку пищу, обеспечивает его водой, снабжает материалами для строительства жилищ, обеспечивает соответствующий тепловой режим и т. д. Природа выступает и как источник средств труда. Она снабжает человека металлом, углем, электроэнергией и т. п.

Во-вторых, природные качества человека являются не просто естественным базисом жизнедеятельности человека, но и тем импульсом, который в определенной степени стимулирует или, напротив, тормозит его социальную жизнедеятельность. Например, стремление удовлетворить свои потребности, многие из которых корнями уходят в природные особенности человека, в немалой степени влияет на его социальную активность. В то же время и общественная деятельность человека в немалой степени влияет на его природно-естественное развитие. Это и своеобразный непрерывный тренаж своих физических и духовных сил в труде, и ощущение бодрости и эмоциональной наполненности жизни в зависимости от успеха в самых разнообразных делах, и многие другие аналогичные эффекты. Иначе говоря, всегда и везде как природная жизнедеятельность вплетается в социально-общественную жизнь человека, выступая его активным слагаемым, так и социально-культурное функционирование человека вплетается в его природно-естествен-ную жизнедеятельность, также активно влияя на нее.

В-третьих, с помощью достижений генной инженерии, клонирования, как способа искусственного производства потомства, изобретения препаратов, изменяющих психику человека, трансплантации органов, в особенности искусственных, и операций по изменению пола — люди фактически начали процесс трансформации биологической природы человека.

113

Вместе с тем следует подчеркнуть, что постоянное взаимодействие и взаимопереплетение природного и социального в человеке в долгой, сложной и неоднозначной человеческой истории, отнюдь не выступает как сплошная гармония. За природным и социальным в человеке стоят действия закономерностей — в одном случае природных, в другом — общественных. А законы эти имеют различную направленность, разное содержание. Поскольку жизнедеятельность человека погружена в механизмы действия этих разных законов, подчиняется им, постольку в жизнедеятельности человека может проявляться известная противоречивость между социальным и природным. На глобальном уровне это выразилось в возникновении во 2-й половине XX века острого экологического кризиса, вызванного безответственной и бездушной революционно-преобразующей деятельностью человека на Земле. На персональном уровне содержание этой противоречивости зависит от исторических условий, от бесконечного множества конкретных обстоятельств жизни каждого индивидуума.