Об укорененности в культуре

Курокава утверждает, что с приходом культуры постмодернизма новый этап профессиональной философии архитектора будет совсем не похож на пред­шествующий. Поскольку зодчий эпохи модернизма добивался воплощения идеи интернационализма, универсализма, постольку все как персональные, так и региональные характеристики архитектурного произведения выноси­лись за скобки. Постсовременный архитектор должен опираться на волевое усилие. Он обязан научиться извлекать энергию из собственной истории и культуры. Утраченное ностальгическое чувство к различиям в истории и культуре теперь необходимо восстановить, чтобы вызвать дух значений и смыслов архитектуры. Модернистская архитектура была устремлена к син­тезу новой универсальной формы, главной целью постмодернистской архи­тектуры будет манифестация идеи восстановления архитектуры как таковой.

Первые четыре тезиса — о возвышении семантики архитектуры, об усиле­нии роли интуиции, о волевой готовности зодчего к изменениям парадигмы деятельности, об укорененности в культуре — нужны Курокаве для того, что­бы сделать свое главное заявление — об изменении метода проектирования.

И следующие четыре тезиса он относит к построению метода на основе концепции симбиоза.

Обращение к традиционной эстетике

Теоретическая концепция симбиоза трактуется самим автором, с одной стороны, как особая методология, позволяющая трансформировать пара­дигму модернизма, с другой — как методология, с помощью которой можно описать и воссоздать особую природу японской культуры и архитектуры, породить новые смыслы архитектуры.

Курокава кратко характеризует особенности нового проектного метода: на смену анализу придет символизация, привычное структурирование объекта будет заменено деконструкцией, цитирование возвысится над инновацией, на место синтеза придет новый тип связи — посреднигество, на смену прямоли- нейности придет утонченностъ, точные смыслы уступят место многозначности. Все эти формальные операции сыграют решающую роль в восстановлении смыслов архитектуры.

Повышение роли интуиции, эмоции, волевой готовности и неизбежно следующее за ним понижение роли аналитики, разума, рациональности не-минуемо ставит Курокаву перед дилеммой предпочтения того или другого члена данной оппозиции при оперативной разработке метода. На этой ста­дии он вынужден сделать шаг назад: «Мы не можем заявить со всей опре-деленностью, что перечисленные здесь формальные операции будут вы­полняться лишь на основании интуиции, без участия аналитики (разума и логоса). Надо надеяться на одновременность операций разума и интуи­ции» ²⁵.

В «философии симбиоза» волевое усилие трактуется как основание для де­конструкции метафизики, логоцентризма, западного господства и построе­ния новой методологии проектирования. Согласно методу автора, объектом исследования могут стать самые различные соединения. В аспекте симбиоти-ческих соединений можно анализировать гетерогенные культуры, противо­речивые союзы типа «человек и технология», «интерьер и экстерьер», «часть и целое», «история и будущее», «разум и интуиция», «религия и наука», «чело-век (его архитектура) и природа». Выражение своей авторской воли Курокав ва расценивает как вызов модернизму и модернистской архитектуре, как желание трансформировать модернистскую парадигму.

Теоретическая концепция симбиоза Курокавы рассматривает в качестве своего предтекста два источника. Первый — индийская буддийская филосо­фия единого сознания, второй — махаяна, северная ветвь буддизма, укре­пившаяся в Японии, в основе которой лежит космический принцип связан­ности всех существ взаимным состраданием. Иначе говоря, его авторская воля как профессионала — теоретика и практика — укоренена в японской культуре и в его персональной идентичности. Он не принимает отношение к традиции как к воспроизведению лишь внешних форм культуры, он счи­тает, что воспроизведение традиции должно включать в себя такие далеко не очевидные моменты, как стиль жизни, привычки, мысли, эстетическое от­ношение и чувствительность.

Согласно Курокаве, в воссоздании духа японской культуры роль скрытых мотивов особенно сильна. Скрытое хорошо сочетается с современностью.

Можно воспроизвести атмосферу традиционной японской культуры, ис­пользуя новейшие высокотехнологичные материалы. Древние мотивы легко сочетаются с самыми современными архитектурными темами. Можно также строить современную форму на композиционных приемах, отвечающих традиционной природе японской эстетической чувствительности. Имеется в виду отсутствие центра, незавершенность, отсутствие гетко выраженной струк­турности, открытость, асимметрия, утонченность и простота деталей. Элемен­ты японской эстетики передают обостренное чувство равновесия, баланса. При восприятии японской архитектуры возникает необычная атмосфера.

Создание символического порядка

Порядку строгой геометрии Курокава противопоставляет порядок симво­лических значений. Как и в теории метаболизма 1960-х, в конце 1980-х он снова отторгает связь формы и функции в архитектуре, отторгает идею за­вершенной формы вообще. Его внимание привлекает сочетание элементов, ' создание систем, способных к росту, динамическим изменениям. Он считает, что весь комплекс неявных, скрытых Характеристик архитектурной формы: настроение, атмосфера, чувство — может быть описан как особый порядок, символигеский, не зависящий от формальной структуры.

Как создается такой порядок? Символический порядок возникает, если относиться к архитектурному объекту как способному к изменению, дви­жению, пересечению, наложению смыслов. Новый смысл может появиться при изменении установленных отношений между каким-либо знаком и другими символическими элементами. Смысл знака может меняться при цитировании.

Особое значение придает Курокава символическому порядку, возникаю­щему в случае введения посредника, например, промежуточного пространства (иначе, «серого пространства», то есть не принадлежащего ни одному из уже выбранных прототипов, предтекстов), как бы встроенного между разнород­ными элементами. Символический порядок может возникнуть также в слу­чае рождения дополнительных значений (коннотаций) или же изменения отношений частей и целого.

Метод Курокавы можно трактовать как создание условий для возникно­вения символического порядка, как конструирование саморазвивающегося «лабиринта» значений и смыслов. Он утверждает, что в новой архитектуре смыслы, продуцируемые отдельными элементами и их расположением, и те значения, которые возникают из их связей друг с другом или из их разде­ления, как правило, являются мультивалентными, двусмысленными. Если эти значения способны вызвать у зрителя особое чувство, способны создать

особую атмосферу восприятия, только тогда мы можем считать, что перед нами произведение искусства.

Ниже приводим его своеобразно интерпретированное изложение семи­отической основы постмодернистского формообразования: «Если видеть объект архитектуры только как пространство действия или как массу, ис­полненную в кирпиче, то для его теоретического описания достаточно опи­раться на известные логические модели дерева или пирамиды. Постмодернизм предлагает альтернативу: считать все элементы архитектуры знаками, при сопоставлении которых друг с другом могут возникать новые значения и новая атмосфера, дух, состояние, аура (новые впечатления). В этом случае все множество архитектурных элементов — колонны, перекрытия, стены, лестницы, окна, фонари верхнего света, комнаты, входы, открытые площад-ки, мебель, освещение, дверные ручки, обработка поверхностей — суще-ствуют лишь как цитация, как фальсификация исторических смыслов, их коннотация, символизация и трансформация. И, следовательно, архитек­турный объект как масса, как материальное сооружение из кирпича, отме­нен, деконструирован» ²⁶.

С одной стороны, он признает изменение смысла при цитировании, с другой — стремится к извлечению культурных смыслов из истории и как бы к их возрождению. Такого рода двойственная позиция характерна не только для Курокавы как представителя восточной версии постмодернизма. Она в определенной степени присуща европейскому постмодернизму. Иро­ническая (отстраненная) позиция по отношению к истории и ностальгиче­ская (включенная) сменяют друг друга по принципу «качелей».