21 Декабря 1789 года депутат Редерер выступил с речью:

“Я заступаюсь за класс граждан, которым отказывают в признании их членами общества, хотя они имеют свои функции и свое значение. Я хочу говорить об актерах. Я думаю, что нет ни одного солидного довода, ни морального, ни политического, для того, чтобы высказаться против моего требования”.

Редерера поддержали Клермон-Тонер и Робеспьер и в результате прений в ходе которых наибольшую оппозицию проявляли церковники, Собрание декретировало признание за “некатоликами” прав, какими пользуются прочие граждане.

Этот декрет открывал новые возможности, Флери был не так уж неправ, обвиняя Тальма – актер мечтал о новом театре, таком, где можно было бы свободно работать. Однако новый театр во главе с Тальма являлся бы сильной конкуренцией «Камеди Франсез», именно поэтому планы Тальма и были истолкованы как заговор. За Флери выступили и его единомышленники, решение об исключении Тальма из театра за нетоварищеские поступки было принято почти единогласно. Актеры «Камеди Франсез» дали письменное обещание не играть с ним на одной сцене.

Новость об исключении Тальма быстро распространилась по Парижу, актерам «Камеди Франсез» была объявлена настоящая война.

“Мы думали, — пишет Флери в своих мемуарах, — что у Тальма есть сторонники; но мы открыли, что на его стороне был весь народ: Париж занимался нашими делами. Все кричали о ненависти к деспотизму; тысячи голосов осуждали нас; на улицах раздавали свистки, при помощи которых можно было демонстрировать презрение к нам; на площади перед театром ораторы настраивали публику против нас”.²

Мэр города, Байи советует актерам «Камеди Франсез» учесть настроение публики и не удалять Тальма со сцены, пока это решение не утверждено властями. Флери, не останавливаясь на достигнутом, публично обвинил Тальма в измене интересам театра и нарушении общественного спокойствия, прибавив что «наше товарищество единогласно постановило не иметь никакого дела с ним, пока власти не вынесут окончательного решения».

Актер Дюгазон заявил на это, что все преступление Тальма заключалось в требовании играть «Карла Девятого» и разоблачении лжи, а также обвинил театр в измене зрителю. Так не сняв костюм слуги, Дюгазон покинул театр. Спектакль был сорван. Зрители устроили страшный скандал: они изломали скамьи в зале и стулья в некоторых ложах, а шум стоял такой, что было слышно и на улице.

Байи вызвал актеров театра к себе. Флери и его сторонники были до предела возмущены тем, что городские власти стали на сторону Тальма. Актриса Конта, в порыве гнева заявила, что не примет распоряжений «от городского чиновника, который, быть может, является моим свечником или поставщиком материи».

Байи на этот раз выступил довольно решительно и потребовал от актеров выполнить распоряжение властей, вернув Тальма в состав труппы. Актеры, подстрекаемые королевскими чиновниками, которые, хоть и ограниченные муниципалитетом, все еще руководили театром, отказались. В конце сентября на улицах Парижа был расклеен приказ с требованием вернуть Тальма. На театр посыпались петиции от граждан. В одной из них актерам «Камеди Франсез» и вовсе предлагается очистить помещение: “Пускай, — говорится в этой петиции, — те актеры, которые по-прежнему считают себя собственными королевскими актерами, обслуживают двор”.

Театр Французской комедии сдался только тогда, когда Байи распорядился закрыть театр до тех пор, пока Тальма не будет возвращен. 28 сентября Тальма появился на сцене. Вместе с ним вернулся и Дюгазон.