I. Ранняя классика

Античная натурфилософия. Постановка и решение проблемы первоосновы мира

Две крупных проблемы, которые пытались разрешить философы раннеклассического периода – это:

1) Проблема многого и единого, в рамках которой также выделяется проблема первоосновы всего сущего, и

2) Проблема: что первично – материя или форма?

Первой особо значимой проблемой, которую изобрели древнегреческие философы, была проблема многого и единого. В мире людей существует огромное разнообразие явлений. Гениальная философская идея греков заключалась в том, чтобы увидеть многое через единое.

Но как увидеть единое? Многое находится прямо перед нашими глазами, оно видится глазами, слышится ушами. Как же обстоит дело с единым? Можно ли его увидеть?

Единое – это материальная первосубстанция

Философы Милетской школы, которых также называют натурфилософами, полагали, что единое – это некая материальная первосубстанция, или архэ.

Субстанция есть то, что не нуждается для своего объяснения в другом.

Архэ (греч. ἀρχή — начало, принцип) в древнегреческой философии — первооснова, первовещество, первоэлемент, из которого состоит мир.

Так, Фалес из Милета (ок. 625—547 до н.э.), основатель Милетской школы, первоначалом всего, первовеществом считал воду, как некую стихию, дающую жизнь всему существующему, т.к. вода пронизывает собой все. Это была очень смелая мысль для того времени. Фактически Фалес дал «отставку» олимпийским богам и, в конечном счете, мифологическому мышлению. Начиная с Фалеса, натурфилософы начали прокладывать путь к естественному объяснению природы.

Анаксимандр (ок. 610 — после 540 до н.э.) полагал, что первоначало мира это апейрон (неопределенное, вечное, бесконечно нечто: его части изменяются, а целое остается неизменным).

Анаксимен (ок. 585—525 до н.э.) утверждал, что первоначало мира это воздух, т.к. он легко изменяется. Все вещи возникают путем сгущения и разряжения воздуха.

Представителем Эфессокй школы древнегреческой мысли был Гераклит (ок. 530—470 до н.э.). Он полагал, что первоначало мира это Божественный Огонь – Логос, закономерно воспламеняющийся и закономерно угасающий. Гераклит полагал, что «огонь разумен и является причиной управления всем». Почему первоначало мира это огонь? Огонь — образ вечного движения.

Гераклит, кроме всего прочего, был великим диалектиком. Ему принадлежат знаменитые слова: «Все течет, все изменяется», «в одну и ту же реку нельзя войти дважды».

Представителем италийской школы был Эмпедокл из Акраганта (ок. 490 — ок. 430 до н.э.). Он учил, что в основе мира лежат четыре первоэлемента, это вода, воздух, земля и огонь. Многообразие вещей возникает в результате их смешения (они взаимопроникают через поры вещества). Сами по себе эти четыре первоэлемента неподвижны (ид. Парменида).

Нужно заметить, что в античной натурфилософии вода, воздух, земля, огонь понимались совсем не в том смысле, как мы их понимаем сейчас. Взгляды ранних античных философов не поддаются однозначной интерпретации. Их философия еще слишком слита с воззрениями на природу, а понимание природы — с божественным устройством мира. У Фалеса материальная субстанция сама по себе пассивна, и предполагается некая сила, приводящая это начало в движение. А мир он считал одушевленным и полным божеств. Эти субстанции понимались как первоматерии, наделенные бесконечной потенцией к бытию и в этом смысле близкие к божествам. Однако в натурфилософии важно не то, как решался вопрос о многом и едином, а сама постановка этого вопроса.

Единое – это числа. Пифагор

Пифагор Самосский (570—490 гг. до н. э.) - не отказался от четырех субстанций - огня, воды, земли и воздуха, но стремился найти их первоосновы, каковыми он считал числа. Начало всего единица, двойка, тройка, четверка; им соответствуют по порядку точка, линия (два конца), плоскость (три вершины треугольника), объем (четыре вершины пирамиды). Из объемных фигур происходят чувственно воспринимаемые тела, которые имеют четыре основы - огонь, воду, землю и воздух; превращение последних приводят к миру живого и человека. Из учения Пифагора, как известно, родилась математика. Но в какой степени он был прав? Если бы все было так просто… Увы, далеко не все можно свести к числу. Числа позволяют нам понять количественную сторону дела, но не качественную. Допустим, когда-нибудь мы отцифруем любовь. Но это еще не будет означать, что любовь как компьютерная программа, основанная на цифровом коде, будет тождественной непосредственно данной любви, любви-чувству.

Многое не существует. Элеаты

Особый взгляд на проблему многого и единого сложился в элейской школе. Идейным предшественником этой школы является Ксенофан из Колофона (ок. 565/78 гг. до н.э.). Ксенофан вел жизнь странствующего поэта. Много путешествовал по городам Древней Греции и Южной Италии, а под конец жизни поселился в Элее, городе Великой Греции – одной из италийских колоний греков, которые возникли на территории Южной Италии и Сицилии. Ксенофан не создал своей законченной системы, излагаемые им взгляды представлены в поэтической форме.

Он мыслит бытие вполне материально: «Из земли все возникает, и в землю все возвращается», также: «Ибо из земли все мы родились и из воды».

С другой стороны, Ксенофан уже дошел до той степени абстракции, что мог мыслить материю как единое сущее. Это бытие - повсюду разное и вместе с тем повсюду однородное и в этом смысле шаровидное («шаровидность» привлекается здесь, очевидно, как символ всеобщей однородности или, как мы теперь сказали бы, одинаковой удаленности всего от центра). Все и ограничено и безгранично. Все едино и множественно. Все телесно и бестелесно. Все божественно и материально. Все сущее и несущее. Все является сознанием, ощущением, мышлением; и все - материально. Такого рода диалектику мы находим во всей ранней натурфилософии.

Ксенофан первый среди древнегреческих мыслителей поставил вопрос о возможностях и границах познания. Лишь боги обладают достоверным познанием, а человеческое знание довольствуется только вероятностными результатами и сводится к «мнениям» людей.

Представители элейской школы, или элеаты, не только утверждали, но и доказывали, что многое, вообще, не существует.

Парменид (ок.540 – 480 до н.э.), вслед за Ксенофаном, исходил из разделения истинного, божественного, разумного знания и мнимого знания - человеческого, основанного на данных органов чувств мнения.

Он доказывал, что, вопреки чувствам и впечатлениям, нельзя помыслить множественность. Бытие едино. Познается это Бытие не органами чувств, а разумом.

Спрашивается, какова логика рассуждений Парменида? – Дело в том, что всякая совокупность вещей мира при осмыслении предстает нашему уму как нечто данное и определенное, как множество: множество людей, свойств, отношений и т.п. Совокупность многих вещей наш ум осмысляет как одно, единое понятие, которое объемлет все многообразие конкретно-чувственных вещей, относящихся к одному классу. Например, мы понятие «студент» включает в себя множество конкретных студентов и студенток, разных возрастов, внешности, способностей, которые учатся в вузе. Мы не можем сказать: «студент – это Иван Петров, а вот другой учащийся в нашем вузе - Сидор Матвеев - студентом не является, потому что он внешне совсем другой – рыжий и с веснушками». Понятно, что наш разум схватывает в конкретно-чувственных вещах только «единое», то есть, существенное, непосредственно не связанное с тем или иным органом чувств. Отсюда – мысль Парменида о том, что Бытие, схватываемое не чувствами, а разумом, едино.

Парменид представлял Бытие неподвижным, нераздельным, бескачественным и безграничным. «Мышление и Бытие — одно и то же» или «одно и то же мысль о предмете и предмет мысли».

Почему Бытие неподвижно? И в чем смысл тезиса о тождественности Мышления и Бытия?

Дело в том, что всякое движение суть изменчивость. Однако объект познания не может быть изменчивым. Он не может сегодня появиться, а завтра так же исчезнуть; иначе мы не сможем его познать с помощью разума (а именно о таком способе познания Бытия и говорит Парменид). Истинное содержание мысли не зависит от субъективных актов мышления, разворачивающихся во времени. Если мы постигли истину – мы постигли Бытие таким, каким оно является на самом деле, вне времени, будь то вчера, сегодня или завтра. В этом - смысл тезиса о тождественности Мышления и Бытия. И поэтому Бытие неподвижно.

Кроме того, Парменид показывал, что для вещи «быть» чем-либо уже означает, что она не может стать тем, чем она не является, ибо о том, что «не есть», вообще нельзя сказать, что оно существует. «Ничто», вообще, не может существовать. Бытие существует, а небытие не существует, поскольку это противоположные категории. Бытие познаваемо, а небытие непознаваемо: его нет для разума, а значит, оно не существует.

Таким образом, Парменид развивал мысль о том, что Бытие это не бог и не материя, и уж тем более не какой-нибудь конкретный физический субстрат. Это — нечто, становящееся доступным нашему мышлению лишь в результате умственных усилий.

Ученик Парменида Зенон Элейский (ок.490-430 до н.э.) придумал ряд апорий для доказательства того, что мир един и неподвижен. Апория (греч. ἀπορία, «безысходность, безвыходное положение») — это вымышленная, логически верная, ситуация (высказывание, утверждение, суждение или вывод), которая не может существовать в реальности. Следует различать апорию и парадокс. Парадокс, в отличие от апории, является ситуацией (высказыванием, утверждением, суждением или выводом), которая может существовать в реальности, но не имеет логического объяснения.

Из пяти знаменитых зеноновских апорий мы рассмотрим для примера только два.

1) Апория против множественности формулируется так: «Если сущее множественно, то оно должно быть и малым, и большим: настолько малым, чтобы [вовсе] не иметь величины, и настолько большим, чтобы быть бесконечным».

Рассмотрим логику этого рассуждения.

Бытие едино – об этом говорил еще учитель Зенона - Парменид. А единое неделимо: у единицы не может быть никаких частей. Значит, она не имеет величины. Но если единица не имеет величины, она, во-первых, не может быть признана существующей, во-вторых, оказывается равнозначной точке; а точка не делает даже единицы.

Как же тогда множество, состоящее из единиц, имеет величину? – противоречие!

Зенон здесь переносит логику конечных величин на бесконечность, которая, с современной точки зрения, возможна лишь как единство противоположностей и которая нисколько не увеличивается от присоединения к ней новых единиц. Однако это сравнительно поздняя идея, которой еще не было во времена Зенона в философском наследии⁴.

2) Апория против движения под названием «Ахилл и черепаха»: быстроногий Ахилл никогда не может догнать черепаху, ибо, при условии одновременного начала их движения, в момент появления Ахилла на месте черепахи она уже пройдет известное расстояние; и так будет во всех отдельных точках пути движения Ахилла и черепахи.

Рассмотрим логику рассуждения Зенона. Его исходным пунктом является то, что Бытие всегда находится в настоящем, так как существование в прошлом или будущем немыслимо (Бытие ведь схватывается в понятии, а мы не можем помыслить какое-то понятие, которого уже нет, или еще нет, мы можем помыслить такое существование во времени только для конкретно-чувственных вещей). Тогда движение как свойство Бытия тоже находится в настоящем: то, что в прошлом – уже не существует, а то, что в будущем – еще не существует. И время – второе важнейшее свойство Бытия – тоже только в настоящем: не может быть двух «теперь»; одно из них непременно будет прошлым (а значит, уже не существующим). Отсюда вывод: время не сводится к совокупности моментов времени. Оно не выражает ничего больше, как только реальность существования.

Значимым в теоретическом рассуждении является не время, а место. Но (возвращаясь к апории): когда Ахилл на месте черепахи – черепаха в другом месте!

Подобного рода аргументы нельзя считать ни глупостью, ни какой-либо логической ошибкой. Зенон, конечно, не сомневался, что в эмпирии, в реальности Ахилл догонит черепаху. Но к этому существующему движению не применимо логическое (в разуме, =по истине) осмысление, которое требует устойчивости объекта познания.

Если сосредоточиться только на самих аргументах Зенона, оказывается, что их крайне сложно опровергнуть. Ведь то, что Ахилл не может догнать черепаху, при переводе на современный математический язык означает, что переменная величина никогда не может достигнуть своего предела, ибо, как бы она ни была велика, между нею и превосходящим ее по величине пределом всегда остается целая бесконечность еще больших величин, чем она.

Единственный способ опровержения аргументов Зенона дает только современное учение о бесконечных множествах с теми или другими типами их упорядочения (Рассел, Богомолов).

Единое это атомы и пустота. Античный атомизм

Лучшие греческие философы заметили, что элеаты в своих рассуждениях делят рассматриваемую реальность до бесконечности. Левкипп (V век до н. э.) и Демокрит (около 460 до н.э., Абдеры, Фракия - около 360 до н.э.) нашли радикальный выход: они стали утверждать, что существуют неделимые фрагменты (атомы) вещества, пространства и времени. Атомы вещества с эпохи древних греков и до наших дней называют просто атомами, атомы пространства называются амерами, а атомы времени хрононами. Кроме атомов вещества есть еще и пустота. Все многообразие вещей объясняется завихрениями определенного числа разных видов атомов и промежутков пустоты. Движение объяснялось атомистами как прохождение определенного числа атомов пространства (амер) за определенное число атомов времени - хрононов.

Представления, развитые атомистами, позволили объяснить множество явлений природы, не случайно они вошли в золотой фонд физики, а также биологии (после открытия гена). Но в Античности на философском же фронте уже во времена атомистов разразился нешуточный кризис. "Подвела" теорема Пифагора. В прямоугольном треугольнике с единичными катетами длина гипотенузы равна 1,141 и выражается нерациональным числом. По определению длина каждой из сторон треугольника должна определяться числом атомов, а это число может быть только рациональным. Получается, что теорема Пифагора противоречила концепции атомизма, а противоречия в философии недопустимы. Кризис! Конечно, можно отказаться от атомизма, но тогда что делать с парадоксами и апориями элеатов?! Сюда добавляется еще одна трудность: неясно, как подступиться с атомистическими воззрениями к духовному миру человека. Из каких атомов состоят мысли? Неясно.

Особую позицию в отношении решения вопроса о многом и едином занимает Анаксагор (ок. 500—428 до н.э.). Согласно его учению, мир состоит из множества «семян» (гомеомерий), которые упорядочивает Разум (Нус) – сила, движущ Вселенной (эту мысль у него очень высоко оценил Аристотель).

Анаксагор впервые в Античности отделил невещественное начало мысли, или Ума, от материи. Он понял, что материя как таковая не объясняет явлений движения, мышления и целесообразности во вселенском миропорядке: эти феномены невыводимы из чисто материальных свойств вещества.

Анаксагор различал материальные и нематериальные начала сущего определял последнее по аналогии с разумным духом человека.

Мы рассмотрели проблему единого и многого. Кроме этого, среди античных философов шли споры о том, что первично – материя или форма. Пифагорейцы и элеаты приоритет отдавали форме, тогда как милетцы и атомисты полагали, что на первом месте стоит материя, и только затем из нее создаются формы. Надо сказать, этот философский вопрос до сих пор не потерял своей актуальности.

В ходе дискуссий возникает синтетическое направление, в рамках которого предпринимается попытка связать материю и форму, множественность и единство и рассмотреть их как взаимопереходящие друг в друга. Эмпедокл рассматривал такой переход как результат осуществляющихся с определенной периодичностью космических переворотов.

В результате философских споров сформировалась диалектика – метод сведения двух противоположностей к некоему третьему, представляющему собой синтез. Вообще, понятие «диалектика» в философии имеет два смысла, и оба они уже встречаются в античной философии.

ДИАЛЕКТИКА (от греч. dialektike [techne] – искусство вести беседу)

1) искусство аргументации, наука логики.

2) метод сведения двух противоположностей к некоему третьему, представляющему собой синтез, единство противоположных сторон.

Итак, подведем итоги по ранней классике:

Две главных проблемы ранней классики – это проблема соотношения, с одной стороны, многого и единого и, с другой стороны, материи и формы.

Первые философы намного успешнее объясняли явления природы, чем духовный мир человека. По этой причине их называют натурфилософами, т.е. философами природы.