FILOSOFIYa_Kurs_lektsiy
.pdfТакимобразом,благодарятакойметодологииязык(являющийсяразновидностьюкода,знаковойсистемой)можетбытьсоотнесен сдругимисферамикультуры.Например,вязыкеэскимосовоколо 40 несинонимичных существительных, обозначающих различные состояния снега. В европейских языках есть существительное снег ирядприлагательных,обозначающихнекоторыепредикатыэтого существительного. Отталкиваясь от различия в языковых кодах, мы можем сделать вывод о различии в отношении к жизненному ландшафту в этих культурах: насколько важное место занимает ландшафтвжизниэскимосапосравнениюсевропейцем.Именно семиология дала толчок к тому, чтобы методы структурной лингвистикиисамопонятиеструктурыпокрыливсеполегуманитарных наук. Структурная лингвистика порождает из себя семиологию (пражский кружок, русский формализм и пр.), и лишь через разработанноевеелонепонятиекодапонятиеструктурыраспространяетсянатакиеобъектынаукочеловеке,каккультураархаических сообществ, система массовой коммуникации, мода, социальный институт, эпистема и пр.
Понятиеструктуры—каконов50-хгг.XXв.проникаетвовесь корпус гуманитарных наук — используется в качестве теоретической модели (это своего рода подобие ньютоновского абсолютного пространства, упрощение, позволяющее нам описывать объекты, отвлекаясь от бесчисленного множества условий их реального существования). Структура — это система отношений, исходя из которой задана значимость каждого элемента системы. Исходя из такого понимания структуры, основной задачей структурногометодананачальномэтаперазвитияструктурализмабыла унификациязнанийочеловекеиустановлениемеждисциплинарного поля гуманитарных наук, объединенного строгим методом, наподобиематематикивестественнонаучномполе.Однаковпроцессе развития структурализма понятие структуры тяготеет к онтологизации. Другими словами, структуралисты (Леви-Стросс, Лакан) в конечном счете постулируют реальное существование объяснительноймодели,причемтакоеполаганиеспровоцировано самим методом. Так, например, в лингвистике сравнение двух
171
языковых систем позволяет найти структуру, являющуюся их общимоснованием,ионтологизироватьеевкачественекоегообщего праязыка. И если в рамках частных дисциплин это оправдано, топрименяемыйкнаиболееуниверсальнымсферамчеловеческого бытия структурный метод чреват произвольным сведением всего разнообразия бытия к неким общим структурам. Но вопервых,никогданеудаетсяизбытьмоментпроизвольностиструктур.Например,наоснованиитого,чтоврамкахмногихрелигиозных культов божественное мыслится в триадах (Троица, Кали–Шива–Кришна, Зевс–Посейдон–Аид и др.), делается вывод,чтотроичностьпринадлежитсамойбессознательнойструктуререлигиозности.Нопочемумыструктурныммоментомполагаем количество, а не, например, отношение к Безусловному (любовь, страх и т. д.)? И во-вторых, поскольку структурализм претендует настатусфилософскойметодологии,егонаправленностьпростираетсянапозитивноепознаниенекойпраструктуры,являющейся основополагающейконстантойчеловеческоговообще.Например, для Леви-Стросса объясняющей моделью архаических культур является система бинарных оппозиций: элементы соотносятся между собой в рамках противопоставления одного другому (муж- ское–женское, сырое–вареное, сакральное–профанное и пр.). Предельной оппозицией является противопоставление культур- ное–природное. Первичный жест, отделяющий природу от культуры, — это установление тотема, т. е. табу на пожирание своих, противопоставляющее их не только чужим, но и в первую очередь всему в принципе поедаемому. Поскольку этот жест учреждает культуру, человеческое, сам он не может быть объяснен культурными механизмами. Если мы объясняем его исходя из культуры, тополагаемкультурудонего,новедьлишьонееидолженустановить. В то же время, будучи уже культурным жестом (первичным культурнымжестом),оннеможетобъяснятьсяврамкахприродных процессов,иботогдаоннемогбыстатьначаломкультуры.Бинарнаяоппозициянесрабатываетдляобъясненияпервичногопротивопоставления: для структурализма оно некий непрозрачный остаток,необъяснимыйструктурныйизбыток.Структурныйметод
172
в принципе оказывается не в состоянии удовлетворить философской претензии на объяснение оснований человеческого.
Намировоззренческомуровнекризисструктурализмаотмечен майско-июньскими событиями 1968 г. В период массовых студенческих волнений во Франции возник лозунг: “Структуры не выходят на улицы”. Онтологизируя внеисторичные структуры человеческого, структурализм оказался бессилен перед осмыслением динамики реального исторического события. 1968 год становится точкойотсчетавторойволныструктурализма—постструктурализма.
Постструктурализмформируетсвоепроблемноеполе,осмысляя этот самый “темный остаток”, неструктурное в структуре, и выявляя апории и парадоксы, возникающие при попытке объективногопознаниячеловекаиобществаспомощьюязыковыхструктур. Зарамкамиструктуры(какстатическойупорядоченности)оказываютсяреалии,ключевыедляпониманиячеловекавегодинамике. Притематизацииэтихреалийвозникаютнаправленияиответвления постструктурализма. Теория символического обмена (Жан Бодрийяр),ситуационизм(ГиДебор)инеомарксизм(ЛуиАльтюссер, Корнелиус Касториадис) сосредоточивают свое внимание на анализесовременнойформыобщества,взятоговегоисторической динамике, т. е. рассматривают капиталистический способ производства как производство знака, образа и как структурный конфликтидеологийсоответственно.Наметодологическомперепутье грамматологии (Жак Деррида) и текстового анализа (Юлия Кристева, Ролан Барт позднего периода) возникает концепция гипертекста, где структуре как закрытой языковой системе противопоставляется текст как всегда открытая к переинтерпретации динамичнаяквазисистемаотношений(всегданедоопределенного) смысла к самому себе. В этой динамике и пытается утвердиться свободное желание и воля к власти десубъективированного постчеловека.Запределамиструктуры,какнекойпредустановленной, логически непротиворечивой законосообразности, Жиль Делёз находит принципиально недоступное логическим определениям и однозначной тематизации событие, на интерпретации которого — в терминах аффекта и телесности — вырастает шизоанализ
173
исобственнофилософиясобытия.Наконец,МишельФуко(постструктуралистского периода) в пику нейтральности и объективностиструктурыиструктурногометодарассматриваетвыходящие за их рамки (и определяющие их динамику) властные отношения: даже на первый взгляд нейтральная познавательная установка эпохи Нового времени, которую наследует современное естество знание, на деле есть система власти.
Философия постмодернизма
К концу 1960-х гг. начинают говорить о возникновении принципиально новой эпохи — “постмодерна”. В споре об отношении эпох постмодерна и модерна отчетливо выделяются две основные позиции.Смыслпервойизнихзаключаетсявтом,чтопостмодерн оценивается как эпоха, отрицающая “проект модерна”, отказавшаясяотегоидеалов,противостоящаямодерну;приставка“пост” понимаетсявданномслучаекак“анти”.Другаяпозиция,которой придерживается, например, Ж.-Ф. Лиотар, основывается на том, что постмодерн не противоречит модерну, не является его антитезой,но“входитвмодерн”,содержитсявнем,являясьнепреодолением модерна, не отрицанием, а продолжением и “редакцией”. Приставку “пост” Лиотар предлагает рассматривать как “анамнесис”, пересмотр предшествующего периода. Так или иначе, постмодернкакпродолжениеиликакпреодолениемодернаначинается с осознания и критики результатов попытки осуществления “проекта модерна” с его верой в прогрессивное развитие человеческого разума, в возможность воплощения Абсолюта в истории, во всесилие субъекта как творца истории и картины мира.
Критика“проектамодерна”зарождаетсяврамкахсамого“проекта” и нарастает к середине ХХ в. Это связано с осознанием тех утрат,которыенесеткаждыйчеловеквотдельностиичеловечество в целом, пытаясь воплотить в жизнь тотализирующий замысел Просвещения. Всеобщее равенство, свобода, благополучие, торжество справедливости, заявленные как отдаленная цель, но составившие со временем ядро своеобразной идеологии Просвеще-
174
ния,оборачиваютсянаделеотчуждениемлюдейдруготдругаиот своей человеческой сущности, всеобщей стандартизацией и подчиненным положением человека в природе и обществе.
КконцуXIXв.изжизничеловекапостепенноначинаетуходить трансцендентное измерение. Утверждение Фридриха Ницше о “смерти Бога” подводит своеобразный итог предшествующим размышлениям о месте человека в мире. Отныне единственной подлинно существующей признается эмпирическая реальность, мир человека. На место Бога, определявшего раньше всю земную жизньизвне,приходитавторитетразума.Самчеловекберетнасебя рольсоздателяидеалов,становитсяединственнымкритериемценностей. Соответственно меняются и все жизненные ориентиры. На смену стремления к вечному (потустороннему) блаженству приходит алкание земного счастья для большинства, на смену религии—идеология,вместозаботыобисполнениирелигиозного культа — творчество культуры. А сама культура превращается из “второй природы” в “первую”, вне которой человек не мыслит своего существования. Исторический процесс мыслится теперь не как воплощение божественного промысла, а как планомерное осуществление чисто человеческих проектов. Человек больше не стремится реализовать себя в качестве образа и подобия Бога, он сам произвольно создает собственный образ и стремится навязать его другим людям как идеальный образец для подражания. Человек осознает себя “субъектом”, т. е. “лежащим в основе”, “мерой и средоточием сущего” (М. Хайдеггер).
Но,пословамМ.ХоркхаймераиТ.Адорно,такое“пробуждение субъекта куплено ценой признания власти в качестве принципа всехотношений”.Стремлениеотдельногочеловекастатьсубъектом собственной деятельности по познанию и созиданию привело в итоге к превращению этого отдельного человека в объект манипуляций со стороны “коллективного” субъекта, ставящего перед ним определенные цели, направляющего всю его жизнедеятельность. Подобным образом “объективируется” и природа, отныне противопоставленнаячеловеку,мечтающемупокоритьее.Вэпоху Новоговременичеловекделаетсебяоснованиемсвоегопредстав-
175
ления о мире, т. е. противопоставляет себя как субъекта миру как объекту. И главным его стремлением становится стремление познатьпредставленноеимсущеевцеляховладенияим,подчинения собственной воле. Благодаря этому развиваются наука и техника.
Прежде всего новоевропейский человек возлагает свои надежды на науку. Знание становится для него синонимом власти. Необходимо познать, чтобы преобразовать, т. е. “подогнать” под максимальное использование для удовлетворения человеческих нужд,—таковаглавнаязадача.Нокогдачеловекделаетсебясамо- го основанием достоверности полученного знания, когда он сам “устанавливает”существоистины,добытоеим“знание”природы и общества оказывается не более чем представлением. Человек Нового времени занимается тем, что творит картину мира, т. е. представляет мир таким образом, чтобы он соответствовал человеческим расчетам относительно этого мира. Все неподдающееся расчетам или выходящее за пределы создаваемой наукой системы действительности считается несуществующим.
Далее, от теоретического овладения миром новоевропейский человекпереходиткпрактическому.Длятогочтобыдобитьсявэтом начинаниинаибольшегоэффекта,емутребуетсятехника,которая начинает приобретать самодовлеющее значение, из средства она превращается в цель. Человеческое существование все в большей степени становится технизированным. Помогая человеку в его трудовой деятельности, техника преобразует его, превращая в деталь огромного механизма, в придаток машины. Обеспечивая людям определенный материальный достаток, техника вселяет в них уверенность, вызывает чувство преклонения, побуждая человека строить себя по образу и подобию техники, а также воспринимать по ее меркам весь окружающий мир. Постепенно техника начинает все больше овладевать человеком. В итоге, учась господствовать над природой, подчинять себе все живое, человек начинаетвосприниматьисебясамогокакматериалдлястроительства совершенного общества. Таким образом, государство посте- пенностановится“машиной”,ачеловек—однойизее“деталей”.
176
Философия постмодернизма критически переосмысляет политические события ХХ в. Как пишет Ж.-Ф. Лиотар, эпоха постмодернаначинаетсясОсвенцима,явившегосяитогомподчинения всехлюдейединойволе.Эпохапостмодернаподвергаетсомнению наличиесмыславсамомбытии.Его,утверждаютпостмодернисты, приписывает миру человеческая фантазия. Человек не может непосредственно иметь дело с сущим, его деятельность всегда опосредована, детерминирована языком, культурой в целом. Именно поэтому, полагают они, попытка навязать природе и обществу необходимость исполнения какой-то одной воли (увлекающей кидеалувсеобщегоравенства,свободы,справедливости),т.е.попытка упорядочить и подчинить не поддающееся упорядочению и подчинению, неизбежно ведет к тоталитаризму, результат которого — полный крах идеала.
Постмодерн характеризуется утратой веры в метанарративы (системы самооправдания общества). В культуре возникает недоверие к “великим историям”: идеи эмансипации личности, просветительскиепредставленияознаниикаксредствеустановления всеобщего равенства, свободы, счастья больше не обладают легитимностью. “Великий рассказ утратил свое правдоподобие”, — пишет Лиотар.
Постмодерн — время раздробления, расщепления “великих рассказов”, время перехода к “локальным историям”. В культуре “пост-современного”мирапроисходятпроцессывыделенияинте- ресовотдельныхсоциальных,политических,расовыхгруппи“подразделений” и диктат каждой из них, что приводит к господству всевозможных меньшинств, противопоставляющих свою волю единой, тотализирующей (и стандартизирующей) воле того или иного большинства — расового, политического. Но вследствие боязнисовременногочеловекабытьпоглощеннымочереднойсистемой ценностей он стремится уйти из-под всякого влияния — как со стороныбольшинства,такисостороныразличногородаменьшинств. Поэтомудляэпохипостмодернизмастановятсяхарактернымитакие явления,какмультикультурализм,эклектизм,плюрализм.
177
Нарастающий натиск средств массовой информации влечет за собой избыток разнообразия, приводящий к параличу способностейвосприятия.Отныневсепроплывающеепередзрениемислухом воспринимается как единственная реальность и не вызывает никаких сильных эмоций. Безучастность, притупленная чувствительность ко всему происходящему характеризуют большинство постсовременныхиндивидов,которыевсемуоткрыты,новоспринимают это “все” исключительно как знаковую поверхность
ине пытаются проникнуть в глубь вещей. Весь мир начинает восприниматьсячеловекомкакцитата,условность,закоторойневозможноотыскатьникакихистоков,начал.Современноеобщество, пишет Ж. Липовецки, – это общество “нового зомби, пронизанного информацией”, общество, “где царствует всеобщее равнодушие, где преобладает ощущение, что мы повторяем зады и топчемся на месте”.
“Современностьразворачиваетсявускользанииреального”,— пишетЖ.-Ф.Лиотар.Вкачествереальностипередчеловекомпред- стает теперь не природа и не некий трансцендентный мир, но исключительно “гиперреальность”, сфабрикованная средствами массовой информации, искусственно создаваемая (и без конца пересоздаваемая) ими. Ибо, как пишет Ж. Бодрийяр, “искусство теперь повсюду, поскольку в самом сердце реальности теперь — искусственность”. Таким образом, искусство теперь не воспроизводит ее, но “симулирует”, создает несуществующее.
“Властьюсимулякровопределяетсясовременность”,—утверж- даетЖильДелёз,противопоставляя“искусственное”и“симулякр” какдвавиданигилизма,определяющиеособенностидвухпериодов культуры ХХ в.: модернизм и постмодернизм. Первый из них характеризуется“разрушениемвоимязакрепленияиувековечивания порядка”, второй — “разрушением моделей и копий ради воцарения созидающего хаоса”. С точки зрения Делёза, в эпоху постмодернизма происходит переосмысление всей предшествующей философскойтрадиции,базирующейсянаученииПлатонао“двое мирии”, учении, проводящем четкую грань между сущностью
иявлением,умопостигаемымичувственным,оригиналомикопи-
178
ей; утверждающем приоритет первых членов диспозиций относительно вторых; нацеливающем на познание Идеи, составляющей суть, истину мира. Современная философия, по Делёзу, приходит
квыводу о том, что не существует никакого единого основания, “центра”, организующего вокруг себя все идеи и упорядочивающего “вещи” как подобия идей. Представление о наличии такого смыслоорганизующего центра привело предшествующую философию к оправданию властного принципа, нивелирующего все различия,стремящегосяподогнатьихподединыйзамысел,доказать изначальную тождественность их природы.
Утратаверывналичиеединогосмысла,истинымираприводит
кразрыву между означаемым и означающим, а точнее, вовсе снимает их оппозицию. Прослеживая историю взаимоотношений между реальностью и ее образами, “знаками и вещами”, другой французскийфилософ,Ж.Бодрийяр,приходитквыводуотом,что всяисторияевропейскойкультуры,начинаяотэпохиВозрождения, представляет собой смену трех порядков симулякров. Первый порядок (“подделка”) рождается в эпоху Ренессанса, когда осуществляется переход от копирования действительности к подражанию ей, а затем к стремлению пересоздать природу (общества, человека,физическуюприроду).Вэтовремячеловекстремится“универсализироватьмирподвластьюодногослова”иливновьсотворить вещи из единого универсального вещества, благодаря чему действительность оказалась бы подвластной не природным законам, а человеческому расчету.
Второй порядок симулякров (“производство”) подвергает изменениюнеформуиматериювещей,аихотношенияиструктуру. Начинаетсяэпохарепродукции,приводящаякзаменереальности “гиперреальностью”, совокупностью различных образов реаль-
ности.КакпишетБодрийяр,“входебесконечногосамовоспроизводствасистема ликвидирует своймифо первоначале<…> и свой миф о конце”; в процессе серийного производства уничтожается уникальность,оригинальностькаждойотдельнойвещи,авследза тем и представление о существовании “оригинала”. Всякая вещь
оказывается не воплощением “оригинала”, “идеи”, но только повторением такой же вещи.
179
Времятретьегопорядкасимулякров(“симуляция”)характеризуетсянеотражениемилиподражаниемреальности,неееискажением, а маскировкой отсутствия реальности, заменой ее симулякром.Современныймирчастоназываютмеркантильным,алюдей изображают нацеленными на извлечение материальной выгоды, накомфортноесуществование.ПоБодрийяру,главноеначинание современного Западазаключается не стольковмеркантилизации, скольковэстетизациимира,превращенииеговзнаковуюсистему. Благодарясегодняшнейрекламе,средстваммассовойинформации мы стремимся, прежде всего, не к потреблению товаров самих по себе, а к потреблению знаков, символов принадлежности к тому или иному стилю поведения или группе.
Главнойтенденциейсовременнойкультурыявляетсявиртуализация всех ее сфер. Так, в сфере искусства можно заметить перенасыщенность образами, которые ни к чему не отсылают, ничего в себе не несут. Бодрийяр указывает на бессилие современного искусствавсозданииновыххудожественныхформ.Постмодернисты заняты лишь варьированием и комбинированием уже имеющихся форм, что приводит искусство в состояние оцепенения, стазиса, грозящего перейти, по мнению французского исследователя, в процесс распространения раковых метастазов, ведущих
кгибели искусства.
всфереэкономикивследствиекризисаперепроизводствапроисходит “развеществление” продуктов потребления. Отныне человек потребляет не вещи, а знаки, символы определенного социального статуса, престижа. Кроме того, благодаря внедрению серийного производства уничтожается ценность индивидуальности, оригинальности.
Вполитической сфере происходит разрыв между политикой
иуправлением.Политиканачинаетпревращатьсяв“шоу-полити- ку”–театрализованную,занимающуюсянестолькоуправлением страной,скольконабираниемочковнапредвыборныхкампаниях. Реальными политиками, которые правят массами, оказываются не “избранники народа” (завоевавшие свое место благодаря по-
180