246 Отдел третий. - производство абсолютной прибавочной стоимости

просто производят сталь ради стали. Производство ее — это только средство для производства прибыли. Плавильные печи, прокатные заводы и т. д., здания, машины, железо, уголь и т. д. должны боль­ше делать, чем только превращаться в сталь. Они существуют для того, чтобы всасывать прибавочный труд, а всосут они его, конечно, больше в 24 часа, чем в 12 часов. В самом деле, по законам боже­ским и человеческим обладание ими дает Сандерсонам право на рабочее время известного числа рук в течение полных суток; они утрачивают свой характер капитала и потому представляют для Сандерсонов чистый убыток, как только прерывается их функция всасывания труда.

“Но в таком случае произошла бы потеря вследствие того, что очень дорогие машины половину времени бездействовали бы, и мы были бы принуждены удвоить размер помещений и количество машин для того, чтобы произвести такое же коли­чество продуктов, какое мы в состоянии произвести при теперешней системе, а это удвоило бы издержки”.

Но почему как раз эти Сандерсоны претендуют на особую при­вилегию по сравнению с другими капиталистами, предприятиям которых позволено работать только днем и у которых здания, маши­ны, сырой материал ночью “бездействуют”?

“Это правда”, — отвечает Е. Ф. Сандерсон от лица всех Сандерсонов, — “это правда, что потеря, происходящая вследствие бездействия машин, распространя­ется на все предприятия, в которых работают только днем. Но применение плавиль­ных печей повело бы в нашем случае к экстраординарным потерям. Если их не га­сить, растрачивается топливо” (вместо жизни рабочих, которая растрачивается в настоящее время), “если же их гасить, то теряется время на то, чтобы вновь раз­вести огонь и получить необходимую температуру” (тогда как потеря даже восьми­летними детьми времени сна является выигрышем рабочего времени для всей сандерсоновской братии), “да и сами печи пострадали бы от перемен темпера­туры” (тогда как те же печи нисколько не страдают от дневной и ночной смены труда) ¹⁰³⁾.

¹⁰³⁾ “Children's Employment Commission. 4th Report etc. ”, 1865, № 85, p. XVII. На по­добные же деликатные рассуждения одного из господ стеклозаводчиков, будто установление для детей “регулярного времени еды” невозможно, так как это повело бы “к чистой потере и “расточению” определенного количества теплоты, излучаемой печами, член следственной комиссии Уайт, совершенно не похожий на Юра, Сениора и т. д. и на их жалких немецких подголосков вроде Рошера и других, растроганных “воздержанием”, “самоотречением” и “бережливостью” капиталистов в расходовании своих денег и их тимур-тамерлановской “расточительностью” в расходовании человеческой жизни, дает такой ответ: “Если и будет растрачиваться некоторое излишнее количество теплоты по сравнению с теперешним вслед- ствие того, что будет обеспечено регулярное время на еду, то такая растрата, даже выра- женная в денежной стоимости, не идет ни в какое сравнение с расточением жизненной силы (“the waste of animal power”), которое терпит теперь королевство вследствие того, что дети, запятые на стекольных заводах и находящиеся в периоде роста, не имеют свобод- ного времени, чтобы спокойно принять и переварить пищу” (там же, стр. XLV). И это в “год процветания” — 1865 год! Кроме затраты силы, которая требуется на то, чтобы под- нимать и переносить тяжести, на заводах, изготовляющих бутылки и флинтглас, ребенок, непрерывно совершая свою работу, должен исходить в продолжение 6 часов 15 — 20 (англий­ских) миль! А работа продолжается часто 14 — 15 часов! На многих стекольных заводах господствует такая же система шестичасовых смен, как на московских прядильнях. “В тече­ние недельного рабочего времени самый продолжительный непрерывный отдых составляет 6 часов. Но отсюда следует вычесть время, необходимое для того, чтобы дойти до фабрики и обратно, умыться, одеться, принять пищу, а все это требует времени. Таким образом, в действительности для отдыха остается лишь самое короткое время. Если не отрывать времени от сна, то некогда поиграть и подышать свежим воздухом, что так необходимо