Глава VIII. - рабочий день 259

промышленности в последней трети XVIII века начинается стре­мительное, напоминающее лавину, опрокидывающее все преграды движение в этой области. Всякие рамки, которые ставятся обычая­ми и природой, возрастом и полом, сменой дня и ночи, были разрушены. Даже понятия о дне и ночи, по-крестьянски простые для старых статутов, сделались настолько расплывчатыми, что один английский судья еще в 1860 г. должен был проявить поистине талмудистскую мудрость для того, чтобы разъяснить “в порядке судебного решения”, что такое день и что такое ночь ¹³²⁾. Капитал справлял свои оргии.

Как только рабочий класс, оглушенный грохотом производства, до некоторой степени пришел в себя, он начал оказывать со­противление, и прежде всего на родине крупной промышлен­ности, в Англии. Однако в продолжение трех десятилетий ус­тупки, которых он добивался, были чисто номинальными. За вре­мя с 1802 по 1833 г. парламент издал 5 актов о труде, но был настолько хитер, что не вотировал ни единой копейки на их принудительное проведение, на необходимый персонал чиновни­ков и т. д. ¹³³⁾. Они остались мертвой буквой. “Факт тот, что до акта 1833 г. дети и подростки вынуждались работать (“were worked”) всю ночь, весь день или же и день, и ночь ad libitum [по произволу]” ¹³⁴⁾.

Только со времени фабричного акта 1833 г., распространяю­щегося на хлопчатобумажные, шерстяные, льняные и шелко­вые фабрики, берет свое начало нормальный рабочий день для современной промышленности. Ничто так не характеризует дух

обратно, то получится в действительности 14 из 24 часов в сутки. Я надеюсь, что, не говоря уже о здоровье, никто не станет отрицать, что с моральной точки зрения такое полное поглощение времени трудящихся классов, непрерывно совершающееся начиная с раннего 13-летнего возраста, а в “свободных” отраслях промышленности и с еще более раннего возраста, чрезвычайно вредно и представляет собой ужасное зло... В интересах общественной нравственности, в целях воспитания здорового населения, для того чтобы обеспечить большинству народа возможность разумного наслаждения жизнью, необходи­мо настаивать на том, чтобы во всех отраслях промышленности часть каждого рабочего дня оставалась для отдыха и досуга” (Леонард Хорнер в “Reports of Insp. of Fact. for 31st December 1841”).

¹³²⁾ см. “Judgement of Mr. J. H. Otway, Belfast, Hilary Sessions, County Antrim 1860”.

¹³³⁾ Весьма характерным для режима Луи-Филиппа, короля буржуа, является то обстоятельство, что единственный изданный при нем фабричный закон 22 марта 1841 г. никогда не был проведен в жизнь. Да и этот-то закон касается только детского труда. Он устанавливает восемь часов труда для детей 8—12-летнсго возраста, двенадцать часов для детей 12 — 16 лет и т. д., причем делает многочисленные исключения, допускаю- щие ночной труд даже для восьмилетних детей. Наблюдение за применением этого закона и принуждение к его выполнению было предоставлено доброй воле “amis du commerce” [“друзей торговли”], — и это в стране, где каждая мышь находится в веде­нии полиции. Только с 1853 г. в одном-единственном департаменте, в департаменте Нор, учреждается оплачиваемая должность правительственного инспектора. Не менее характерным для развития французского общества является вообще то обстоятельство, что закон Луи-Филиппа до революции 1848 г. оставался единственным законом в этой области, хотя французская законодательная фабрика опутывает своей сетью все стороны жизни!

¹³⁴⁾ “Reports of Insp. of Fact. for 30th April 1860”, p. 50.