268 Отдел третий. - производство абсолютной прибавочной стоимости

1844 г. не разрешает пятичасовой работы в дообеденное время без перерыва для отдыха, продолжающегося, по крайней мере, 30 минут, но не предписывает ничего подобного относительно послеобеденной работы. Поэтому он потребовал и добился удовольствия заставлять восьмилетних детей-рабочих не только надрываться над работой, но и голодать непрерывно от 2 часов пополудни до 8¹/₂ часов вечера!

“Да, грудь его; так сказано в расписке!” ^{152) 103}

Эта достойная Шейлока приверженность букве закона 1844 г., поскольку он регулирует труд детей, должна была, однако, просто подготовить открытый бунт против этого же самого закона, по­скольку он регулирует труд “подростков и женщин”. Необходимо напомнить, что уничтожение “неправильной Relaissystem” состав­ляет главную цель и главное содержание этого закона. Фабриканты открыли свой бунт простым заявлением, что пункты акта 1844 г., воспрещающие произвольное использование рабочей силы подрост­ков и женщин в произвольные короткие промежутки пятнадцатича­сового фабричного дня, были

“сравнительно безвредными (comparatively harmless) до тех пор, пока рабочее время было ограничено 12 часами. При законе о десятичасовом рабочем дне они являются невыносимой несправедливостью (hardship)” ¹⁵³⁾.

Поэтому они самым хладнокровным образом объявили инспек­торам, что не будут считаться с буквой закона, и намерены ввести старую систему собственной властью ¹⁵⁴⁾. Это будет, мол, в интере­сах самих же рабочих, сбитых с толку дурными советами, так как

“даст возможность платить им более высокую заработную плату”. “Это — един­ственное средство сохранить при десятичасовом законе промышленное преоблада­ние Великобритании” ¹⁵⁵⁾. “Возможно, что при системе смен несколько затрудни­тельно обнаруживать нарушения закона, но что ж из того? (what of that?) Неужели позволительно относиться к великим промышленным интересам этой страны как к второстепенному делу ради того лишь, чтобы несколько облегчить хлопоты (some little trouble) фабричных инспекторов и их помощников?” ¹⁵⁶⁾.

Все эти уловки, конечно, нисколько не помогли. Фабричные инспектора начали возбуждать судебные преследования. Но вскоре

¹⁵²⁾ Природа капитала одна и та же как в неразвитых, так и в развитых его формах. В своде законов, который незадолго до начала Гражданской войны в Америке был навязан господством рабовладельцев на территории Нью-Мексико, говорится: “Рабочий, раз капи­талист купил его рабочую силу, есть его (капиталиста) деньги” (“The labourer is his (the capitalist's) money”). To же воззрение было ходячим у римских патрициев. Деньги, ссужен­ные ими должнику-плебею, превращаются посредством жизненных средств в мясо и кровь должника. Поэтому это “мясо и кровь” были их “деньгами”. Отсюда шейлоковский закон 10 таблиц ¹¹⁰! Гипотеза Лснге ¹¹¹, будто кредиторы-патриции устраивали время от времени по ту сторону Тибра праздничные пиршества, на которых подавалось вареное мясо долж­ников, остается столь же недоказанной, как гипотеза Даумера о христианском причастии ¹¹².

¹⁵³⁾ “Reports etc. for 31st October 1848”, p. 133.

¹⁵⁴⁾ Среди других это же заявил и филантроп Ашуорт в квакерски отвратительном письме к Леонарду Хорнеру (“Reports etc. April 1849”, p. 4.

¹⁵⁵⁾ “Reports etc. for 31st October 1848”, p. 138.

¹⁵⁶⁾ Там же, стр. 140.