476 Мотивация и личность лекция 49

разгневался, вел себя несдержанно, плохо. Это отрицательный аффект? Нет, это аф­фект положительный. Вы в этом правы. Все симптомы гнева совпадают с симптома­ми положительных аффектов, это давно известно. А он оказался остро эмоциоген-ным, и у людей, у некоторых людей, у большинства, наверное, людей, вызывает достаточно сильное эмоциональное отвержение. Получается сплавливание эмоцио-генных аффектов с тем, что они порождают, то есть с эмоцией. Аффективно-эмо­циональный сплав. Я не случайно сказал «аффективно-эмоциональный», а не «эмо­ционально-аффективный». Может быть, позитивные эмоциональные переживания сигнализации, я подчеркиваю, управляющей сигнализации, могут выражаться в сиг­нализирующих эмоциях и положительного порядка.

Например, положительная эмоциональная сигнализация, то есть подкрепляю­щая сигнализация, усиливающая направление и характер действия в условиях, когда вам удается преодолеть аффект. Я это очень отчетливо наблюдал в тех случаях, о ко­торых всегда как-то забывают, их все знают, но никто как следует этого не исполь­зует. Опять-таки в парашютном прыжке. Аффект, предпрыжковый, стартовый вызы­вает затем необыкновенно сильную эмоциональную реакцию. Положительную. Со всеми признаками положительных эмоциональных состояний. Ну, я сейчас говорю об острой ситуации, такой как прыжок с парашютом, или о других спортивного типа случаях преодоления трудностей там, где имеется возможность возникновения стар­тового аффекта, боязни, страха, а потом всегда — осуществление действия вопреки, напротив, против шерсти. Это элементарная аффективная сигнализация, наступаю­щая в момент начала действия, то есть когда событие, по общему правилу, возника­ет. Потому что в ситуации, скажем, прыжка сначала наблюдается некоторая эмоцио­нальная подготовка, затем момент аффекта, который приводит иногда к явлению отказа. Очень неприятно. Ужасно отрицательная эмоция на отказ, очень сильная по­ложительная эмоция на преодоление аффекта. Потому что здесь налицо живой аф­фект в последнее мгновение, то есть когда наступает роковое мгновение, когда мед­ведь уже здесь. Не будет, а здесь.

В этом смысле тщательное исследование таких позитивных эмоций, как наблю­даемые при прыжке, если бы оно было продолжено, еще таит в себе очень большие возможности. Потому что там видна динамика разных аффективных ситуаций, раз­ных аффективных сигнализаций, их судьба. Вот такие явления, как явления так на­зываемого привыкания, которое совершенно особым образом должно трактоваться. Как всякая непростая адаптация, не элементарная биологическая адаптация. Ну, это, конечно, чрезвычайно широкое поле. Очень мало исследований. Исследовали массу вещей на крысах. Открыли массу законов возникновения аффектов, иногда их назы­вают эмоциями. Трудность задачи, число повторений, необходимых для образования связи, научение, всякого рода другие законы и правила — все они изучены подробно. К сожалению, они не работают, когда мы имеем дело с жизненными ситуациями, характерными для человека. Наверное, даже не работают с жизненными ситуациями (без лабиринта, электрошока, электроудара, наказания, подкрепления и прочим) в мире животных. Ужасно неравномерные иследования. Все сдвинуто на какие-то дина­мические отношения, лежащие на поверхности. И в ситуациях нетипических, не от­крывающих природу эмоциональных явлений.

Я могу к сказанному присоединить, пожалуй, только еще одну мысль о свое­образной сигнализации меры адекватности происходящих событий... В ситуацию я включаю также и поведение, деятельность в данной ситуации. В ситуациях, которые являются эмоциогенными, поведение, деятельность регулируется своеобразными внутренними сигналами, эмоциями. Это относится не только к внешней деятельно-

ВЫРАЖЕНИЕ ЭМОЦИЙ. ЭМОЦИИ, НАСТРОЕНИЯ, ЧуВСТВА 477

сти, это относится и к внутренней деятельности. Неудачи в решении познаватель­ной задачи могут вызвать столь же острые эмоциональные переживания, как и не­удачи внешнего поведения. Успехи в решении познавательной или эстетической за­дачи могут вызвать такие же острые эмоциональные переживания, как и успехи, удачи в завершении каких-то практических, внешних действий. Это очевидно.

Мне осталось лишь очень короткое время на то, чтобы остановиться на так на­зываемых чувствах. Товарищи, когда говорят о Золушке в психологии, имея в виду вообще эмоциональные процессы, управление посредством внутренних сигналов, эти смысловые, как вы видели, образования, то настоящей Золушкой являются именно чувства. В отличие от эмоций, я буду называть чувствами не ситуативные образования, не ситуативные эмоциональные, аффективные процессы, а предметные. И я бы харак­теризовал чувства, в отличие от эмоций и аффектов, через их предметность. Это свое­образная обобщенность. Это особая форма обобщения эмоций. Обобщения в объекте, который может быть для сознания, то есть для личности, для человека представлен как угодно. В форме ли вещественного, так сказать, хотя и живого объекта, в форме ли его символа-заместителя, в форме ли, наконец, гораздо более обобщенной — в фор­ме идеи. Но при всех условиях главная черта есть предметность.

Чтобы быть очень кратким в изложении, я адресую вас к отнюдь не психоло­гическому, но зато очень важному по своей идее сочинению — не психолога, а пи­сателя. Я имею в виду Стендаля с его знаменитым маленьким трактатом о любви¹. Вот какую идею развивает в этом трактате Стендаль. Я говорю сейчас только об ос­новной его идее, все остальное — это дань времени, дань его пониманию, дань эпохе. Но вот — центральная идея. Он сравнивает формирование чувства с процес­сом, который происходит, когда сухая веточка опускается в соляной раствор (зна­менитое Зальцбургское пещерное озеро). Тогда происходит следующее. Из насыщен­ного солевого раствора выпадают кристаллы, которые и покрывают этот сучок, эту сухую ветку. И ветка преобразуется. Она сверкает, она кажется ослепительно краси­вой, блистательной в буквальном и переносном значении этого слова. Что произош­ло? Произошел процесс кристаллизации. Растворенная масса как бы нашла свой субстрат и стала собираться, кристаллизоваться. Вот эта схема и была изложена Стендалем как схема формирования особого класса эмоциональных процессов, а именно предметных чувств. Он рассматривает формирование предметных чувств только на одном материале, так сказать. (Очень не хочется применять такие прозаи­ческие слова к высоко литературному изложению Стендаля.) Только на материале чувства любви, которое есть предметное чувство. Потому что любовь предполагает всегда любовь к кому-то или к чему-то. То есть предполагает всегда предметную от­несенность.

Видите ли, радость вообще вызывается чем-то, что радует. Любовь относится к чему-то, правда? Но это рассмотрено Стендалем по отношению к любви. Да еще люб­ви в тех исторических формах, какие существовали во времена Стендаля и в тех со­циальных слоях, которые знал Стендаль, естественно, в его окружении. Он очень любопытную дает классификацию, которая, с историческими поправками и оговор­ками, представляет большой интерес. Вот в этом кристаллизующемся растворе ока­зываются разные ингредиенты, разные компоненты, они попадают в кристаллиза­цию. Он показывает медленность этого образования, что верно. Не сразу происходит кристаллизация, нужно какое-то время, пускай даже короткое. А главное — нужен эмоциональный аспект. То есть нужно накопление вот этих эмоциональных, то есть

¹ См: Стендаль. О любви. Новеллы. М., 1989.

478 мотивация и ЛИЧНОСТЬ лекция 49

эмоциогенных ситуаций. Без этого раствора не может произойти кристаллизации. И вот этот раствор есть эмоциональный, в широком смысле слова, опыт.

Что может быть предметом чувства? В чем может кристаллизоваться вот этот эмоциональный раствор, продолжая употреблять и угрубляя простой термин Стен­даля? Это может быть предмет, вещественный и неодушевленный, и в веществен­ной, и в идеальной своей форме выступающий. Это может быть человек. Наконец, это может быть абстрактный объект. Я бы назвал это идеей — в очень широком смысле этого термина, идеальный объект уже в непсихологическом значении. Ско­рее, в объективном значении термина, как идеал. За этим всегда лежит личная ис­тория, которая сохраняется в растворе и которая далее кристаллизуется в объекте. Эти предметы чувств могут символизироваться, то есть могут иметь своих замести­телей. Замещаться. Представляться чем-то. Ну, и конечно, иметь разную степень обобщения.

Возьмем обыкновенное полковое знамя. Есть чувства, возбуждаемые знаме­нем? Да. И знамя есть представитель скрывающегося за ним предмета, в котором кристаллизованы какие-то переживания. Что это? Это трудно сказать сразу, без ана­лиза. На одном уровне абстракции, на одном уровне обобщения — это сотоварищи. Не знаю, может в разных войнах, может в повседневной жизни. Когда говорят о чести подразделения, чести полка, правильно? В более широком смысле — это ар­мия. А еще в более широком смысле — это Родина. А может, и совсем иначе она представлена — березкой, закатом. Это не самый предмет. Это те формы, в которых он выступает в качестве возбуждающего эти предметные чувства.

У меня исчерпано время, я не могу дальше говорить. Я хочу только подчерк­нуть в заключение одну мысль. Товарищи! Я так бы резюмировал все, что я говорил об аффектах, эмоциях. Вот сейчас несколько слов о предметности эмоций, о чувствах. Когда вы встаете перед вопросом о двух однокорневых терминах «мотив» и «эмоция», самое важное — удержать одну позицию. Не из эмоции мотивы, а из мотивов — эмо­ции. Эмоциональные процессы суть внутренние сигналы, обозначающие ситуации, их место в мотивационной сфере человека.

Я здесь получил очень важный вопрос о соотношении личностного смысла и эмоции. В начале следующей лекции я три или пять минут затрачу на этот вопрос.