192 Восприятие лекция 22

Здесь тоже открываются очень сложные зависимости, так что некоторые цве­та остаются константными, несмотря на то, что они объективно отбрасывают лучи другого цвета, то есть не те, которые отвечают видимым нам, воспринимаемым цветом. То есть опять мы здесь наблюдаем очень резкое различие между сетчаточ-ным эффектом и образом.

Резюмируя, я могу сказать, что различение сетчаточного образа и видимого образа при постановке проблемы об отношении того и другого оправдывается про­сто широко установленными и широко известными в настоящее время фактами. Это прежде всего чисто фактическое положение.

Ну и наконец, я хотел бы сегодня начать изложение, относящееся еще к од­ному подходу, к той же проблеме построения зрительного образа, то есть к пробле­ме сознания.

Речь идет о необходимости проанализировать активность глаза. Деятельность зрительной системы, если выражаться более точно. Что это за работа, которую вы­полняет зрительная система? Как сопоставить эту работу, эту деятельность зритель­ной системы вообще с человеческой деятельностью? И можно ли ее сопоставлять? Что это такое? Это что: полноценная человеческая деятельность в восприятии? Мо­жет быть, она построена так же, как и вообще человеческая деятельность?

Следует думать, что она, то есть деятельность зрительной системы, имеет то же строение, что и всякая другая человеческая деятельность. Что деятельность зри­тельной системы есть настоящая деятельность, человеческая деятельность.

Иначе говоря, анализируя в целом зрительную перцептивную деятельность (это относится и к другим видам перцепции, скажем к тактильному, осязательному восприятию), мы можем обнаружить, что иногда эта деятельность выступает очень отчетливо как настоящее действие — процесс целенаправленный. Можно говорить о перцептивных действиях. Нужно ли приводить примеры таких перцептивных дей­ствий? По-видимому, нет.

Тогда передо мной возникает цель — мне надо что-то наблюдать, — и тогда как строится деятельность моей зрительной системы? Она обязательно включает в себя известный ряд отдельных целенаправленных произвольных актов. И тогда эта деятельность зрительной системы выступает как произвольная деятельность, под­чиненная цели, и тем самым как деятельность сознательная, в настоящем значении этого слова.

Кстати (я хочу заметить это между строк), когда вы ставите зрительную зада­чу перед кем-нибудь, то вы указываете обыкновенно, то есть должны указать (ина­че эту задачу нельзя поставить) на цель. Нельзя дать наблюдателю инструкцию: «на­блюдайте»... Достаточно этого или нет? Недостаточно. Что нужно еще сказать? Для чего наблюдать, какую цель мы должны при этом преследовать, что, иначе говоря, наблюдать. Более конкретно она звучит, менее конкретно, это вопрос другой, но она должна быть поставлена. И когда мы ставим задачу сами перед собой, то мы всегда выделяем какую-то цель. Я должен нечто обнаружить зрительным путем — и это есть целевой акт, это есть действие.

Значит, мы выделяем крупную единицу, действие в собственном смысле, перцептивное действие — так это надо называть. А наряду с этим что мы должны выделить? Ведь иногда это только способ осуществить какое-нибудь действие — практическое, внешнее, двигательное или же зрительное. И вот тогда оказывается, что мы имеем основание вычленить в этой активности зрительной системы соб­ственно зрительные операции, способы исполнения зрительного действия.

ДВИЖЕНИЯ ГЛАЗ И ЗРИТЕЛЬНОЕ ВОСПРИЯТИЕ 193

Вам понятно различие? Все то, что я говорил о зрительном действии вообще и об операции этого действия, приложено к работе зрительной системы.

Далее. Но ведь зрительные операции должны чем-то реализовываться, каки­ми-то аппаратами. И мы, таким образом, вступаем как бы на третий слой, третий уровень, идя сверху вниз, — мы вступаем в область изучения реализующих эти зрительные операции, действия механизмов. То есть в собственно ту интимную ра­боту зрительной системы как системы аппаратов, которым присущи определенные функции.

Я думаю, что современные исследования восприятия необходимо должны учитывать эти структурные единицы зрительной деятельности, то есть выделять соб­ственно целенаправленные процессы зрительного восприятия, перцептивные зри­тельные действия, способы осуществления этих действий, перцептивные и зритель­ные операции и, наконец, реализующие эти процессы аппараты, механизмы. Я бы сказал так: известные психофизиологические функции или психофизиологические системы, то, что я бы мог обозначить одним словом — «реализаторы». Значит: дей­ствие, операция и реализация, процессы реализации этих действий и операций. Понятно? Получается послойное, поуровневое различение, которое ориентирует исследование.

И в заключение одно слово. Есть еще одна проблема, которая возвышается над ранее мною выделенными и вместе с тем позволяет их осмыслить. Эта пробле­ма, которая венчает восприятие (я имею в виду зрительное восприятие прежде все­го) — и как конец «венчает дело», как венец венчает, освящает то, что венчается — всю систему.

Я разумею порождение сознательного образа, который несет в себе очень важ­ную прибавку, важную черту. Я вижу не только вот эту вещь. Я еще вижу, воспри­нимаю эту вещь, как относящуюся к известной категории, правда? В ее значении. Поэтому, если бы меня спросили, что же воспринимает человек, я бы сказал, что это объективный предметный мир, который выступает перед ним в своем значе­нии, в широком смысле слова. Это осмысленное категориальное восприятие, то есть восприятие, имеющее своим результатом сознаваемый, сознательный образ мира.

Вот эта большая проблема нам останется для рассмотрения. Следующие заня­тия и будут посвящены вот этим двум вопросам: во-первых, более детальному ана­лизу проблемы процессов и во-вторых — проблеме сознания.