Приложение 5. П. Пепп Супружеские пары1

Данная супружеская чета была втянула скорее в отношения детей-родителей, а не мужа-жены. Жена играла роль дочери-правонарушительницы: допоздна засиживалась в барах, ходила на какие-то дикие вечеринки, курила марихуану, пила с другими мужчинами. Муж играл соответственно роль отчаявшегося родителя, пытающегося ее исправить. Он дожидался ее на крыльце дома, читал ей нотации и целыми днями звонил, выясняя, где она находится. Он также покупал ей всю одежду, давал деньги на карманные расходы и обращался с ней как с ребенком. Он жаловался на то, что она безответственная и незрелая, в то время как жена жаловалась, что с мужем ей скучно и неинтересно.

Начальное парадоксальное вмешательство определило поведение каждого как служащее другому и предписало его же. Жене было сказано продолжать вести себя как подросток и позволять мужу проявлять о ней родительскую заботу, поскольку она чувствовала, что ее мужу прежде всего нужна была маленькая девочка, о которой он мог бы заботиться, а потом уже жена. Мужу было сказано, что ему следует продолжать относиться к жене, как отец к дочери, поскольку он чувствовал, что для нее было бы ужасно вырасти и самой нести за себя ответственность.

Реакцией супругов на это предписание был возмущенный отказ, и они потребовали у психотерапевта изменить ситуацию. В конце концов психотерапевт согласилась это сделать, но при условии, что супруги будут безоговорочно выполнять все ее указания, на что они согласились. Эти указания были даны каждому в отдельности.

Мужу было сказано, что если он действительно хочет, чтобы его жена “выросла”, как он сам об этом заявил, то ему надлежит стать абсолютно непредсказуемым, реагируя совершенно противоположным образом, чем раньше. Вместо того, чтобы дожидаться по но­чам ее возвращения, он должен притворяться спящим, когда она входит в дом. Терапевт предложила ему оставить супруге легкую закуску с запиской: “Дорогая, я подумал, что ты могла проголодаться. Я пошел спать. Спокойной ночи”. Если жена включит свет и начнет греметь мебелью, чтобы его разбудить, он должен приоткрыть один глаз, кивнуть ей спросонья и пробормотать: “А, это ты, дорогая”, — после чего повернуться на другой бок и опять уснуть. Он не должен был звонить ей в течение дня, и вместо того, чтобы ругать ее друзей, предложить ей видеться с ними почаще, поскольку ему придется работать в офисе допоздна.

Первое время жена в ответ на безучастность мужа к ее коленцам стала выкидывать их еще чаще. Психотерапевт, предвидевшая все это, еще раз проинструктировала мужа, чтобы он сохранял свою позицию вопреки всем ее стараниям. Поскольку ему это удавалось, жена начала постепенно находить своего мужа более интересным, начала расспрашивать его о том, чем он занимается в настоящее время. Она стала чаще оставаться дома, а вечерами приглашала его пойти вместе с ней.

В то время, как муж получал наставления брать на себя меньше ответственности за поведение жены, ей были даны указания возложить на себя больше обязанностей по отношению к мужу: если она действительно хочет, чтобы ее муж перестал выступать в роли заботливого родителя, то она должна подавить его своей материнской заботой. К тому же это заставит его испробовать вкус собственного “лекарства”. Она должна много раз за день звонить ему в офис, проявлять крайнее беспокойство по поводу всех его отлучек и быть чрезвычайно озабоченной его настроением и самочувствием.

Муж, узнав в этом шарж на свое собственное поведение, реагировал некой смесью удивления и раздражения. Каждый в душе был в восторге от реакции супруга на смену роли, докладывая психотерапевту: “Вы бы только видели выражение ее лица, когда я сказал, что не знаю, в котором часу вернусь домой”. Или: “Он не знал, что делать, когда я в пятый раз позвонила к нему в офис”.

Всего через несколько месяцев жена с гордостью сообщила, что нашла работу и открыла свой собственный счет в банке. Хотя и не без некоторого волнения, муж принял ее заявление о “достижении совершеннолетия”, и их отношения из дети-родители переросли в отношения муж-жена.