Приложение 6. П. Пепп Опасность в лесу: Лиса и Сатир1

Одной из наиболее распространенных форм сочетания позиций является такая, где есть преследующая жена и дистанцирующийся муж. Как правило, у обоих имеется проблема, связанная с потребностью в близости. Муж пытается решить свою проблему, эмоционально замыкаясь и уходя в себя, жена — обращая свои помы­слы на преследование мужа и пытаясь уговорить его открыться.

Иногда психотерапевт попадает в ловушку, присоединяясь к жене в попытках извлечь мужа из его раковины, однако в результате он сжимает ее створки еще плотнее. Поскольку он всю жизнь потратил на сопротивление усилиям тех, кто пытался извлечь его из раковины, — включая семью, друзей, матерей, сестер, учителей, жен, психиатров и всего общества в целом, — он выработал гениальные методы ухода от них. Более продуктивный подход основывается на принципе, изложенном в старинной присказке: если хочешь поймать белку, не гоняйся за ней по деревьям, а ляг с горстью орехов на солнышке и усни.

В приводимом далее случае инициатором курса психотерапии была жена, а муж с большой неохотой являлся на сеансы, занимая по отношению к психотерапевту ту же настороженную позицию, что и по отношению к жене.

Супружеская пара описала свою проблему в расплывчатых выражениях: “Мы всегда общаемся в двух разных плоскостях”; “Каждый раз, когда мы начинаем обсуждать что-нибудь важное, заканчиваем тем, что совершенно перестаем понимать то, что сказал другой”; “Ничего никогда не удается решить”.

Сопротивление мужа сразу же стало очевидным, поскольку он отказался придумывать какую-либо фантазию, заявив, что у него в голове полная пустота. Психотерапевт не стала с ним спорить, а сказала, что, возможно, ему понадобится неделя, чтобы над ней подумать.

В своей фантазии жена видела себя лисой, которая лаяла, скрежетала зубами и скребла землю, пытаясь заставить своего мужа, который был сатиром, спуститься с дерева на землю. Сатир сидел на ветке дерева, блаженно играя на своей дудке, хорошо заметный сидящей на земле лисе. Лиса пыталась предупредить сатира о надвигающейся опасности, но сатир не обращал на ее вни­мания, до тех пор, пока та в отчаянии не убежала в лес. Жена заявила, что эти позиции в точности совпадали с теми, что были у них дома, когда она старалась заставить мужа уделять больше внимания ей и детям. Муж участвовал в инсценировке фантазии своей жены очень неохотно, с видом более испуганным, чем блаженным.

Психотерапевт выдвинула гипотезу, что ключевым вопросом их отношений была таящаяся в лесу опасность и что эта опасность как-то связана с близостью и удаленностью и с тем, кто будет определять их отношения. Жена отчаянно преследовала мужа, чтобы установить близость; муж упорно ускользал от нее, стремясь со­хранить дистанцию. Психотерапевт предположила, что для мужа было крайне важно держать эту дистанцию под своим контролем и сводить на нет все усилия психотерапевта или жены сократить эту дистанцию. Таким образом, предшествующее изменению тестирование было проведено только для жены, а муж получил указание ничего не делать.

Супругам было сказано, что их проблема связана с таящейся в лесу опасностью, но психотерапевт не знает, в чем она заключается. Предшествующее изменению тестирование могло бы показать, достаточно ли безопасно исследовать эту опасность или же им лучше оставить ее в покое. Муж, казалось, был больше всех напуган, поскольку забрался на дерево, чтобы оказаться вне досягаемости. Жене было предложено попытаться найти способ хитростью вынудить его спуститься, чтобы они вместе могли исследовать эту опасность. Предполагалось, что муж будет оставаться на дереве до тех пор, пока жена не убедит его в безопасности попытки что-нибудь предпринять. Если он спустится вниз, то это будет означать, что исследовать опасность вполне безопасно, и мы можем продолжить курс психотерапии. Если нет, то это будет указывать на небезопасность процедуры, и тогда мы не станем продолжать. (В результате муж получил полный контроль над курсом психотерапии. Мы могли продвигаться вперед только по его сигналу.)

На следующем сеансе жене было предложено продемонстрировать с помощью хореографии, что произошло, когда она попыталась выполнить свое задание. Она заняла позицию лисы и три раза неудачно попыталась вспрыгнуть на дерево, но не получила никакой реакции от сатира, и в конце концов, признав безуспешность дальнейших попыток, надувшись, убежала в лес.

Было ясно, что она не изменила своей тактики, а лишь несколько обновила старую, оставаясь в положении преследователя. Муж по-прежнему был безучастен ко всему происходящему и даже не заметил попыток жены сделать что-то иначе. Он ожидал, что жена сумеет чем-нибудь соблазнить его и заставит спуститься на землю, но она не нашла способа это сделать. Жена признала, что все ее попытки делались вполсилы, потому что она не желает брать на себя ответственность за изменение данных взаимоотношений, поскольку всегда исполняла эту роль.

Муж отказывался спуститься с дерева, жена отказывалась двинуться дальше, пока он не спустится, и поэтому курс психотерапии зашел в тупик. Психотерапевт решила откликнуться на тупик тем, что предписала его. Она сказала супругам, что хореография и предшествующие изменению тестирования показали: в своих отношениях им удалось найти совершенно верное равновесие между близостью и удаленностью, и его следует сохранять. На данный момент легкомысленно нарушать это весьма хрупкое равновесие было бы опасно. Но поскольку они оба пришли на курс психотерапии, кто-то из них может проявить нетерпение и попробовать что-нибудь изменить, попытавшись сблизиться. Это было бы серьезной ошибкой. Для того, чтобы ее избежать, в течение всего по­следующего периода времени им следует очень внимательно наблюдать друг за другом, и если кто-либо из них предпримет попытку сблизиться, другому следует немедленно ее пресечь.

Муж стоически принял это предписание. Жена была в замешательстве и сочла его странным, но согласилась следовать ему.

На нашей следующей встрече супруги сообщили, что они провели очень славные две недели. Жена заявила: “Случилось что-то странное. Мы стали ближе друг другу именно из-за того, что старались не сближаться, — мы больше разговаривали, но не так, как раньше. Я специально старалась не задавать вопросов, а он рассказывал мне о себе больше, чем я когда-либо от него слышала. Я внезапно осознала: он становился замкнутым именно оттого, что я задавала столько вопросов”.

Психотерапевт выразила свою озабоченность по поводу “опасности в лесу” — возможности сближения. Жена признала: “Это действительно меня несколько напугало, поскольку совершенно неумышленно произошло совершенно обратное тому, что мы старались делать. Мы стали ближе друг другу, и это пугало”.

Муж заявил, что он совсем не нервничал: “Я чувствовал, что контролирую ситуацию. Возможно, с тех пор, как я поставил свои собственные условия, я чувствовал себя более уверенно, чем когда меня подталкивали. Я привел это дело в движение”.

Психотерапевт предсказала, что данное изменение не продержится долго, поскольку оно произошло слишком быстро и они оба не были к нему готовы. Теперь мужу необходимо было опровергнуть предсказание психотерапевта, чтобы сохранить за собой контроль за ситуацией, чем он и занялся.

На каждом сеансе, по мере того, как улучшение продолжалось, муж гордо заявлял, что предсказания психотерапевта были неверны. Психотерапевт изображала смущение и недоумевала, какими особенными свойствами они обладали и что сделало для них это возможным.

Сбой в изменении произошел только к девятому сеансу. Жена призналась, что трудно справляться с этой новой близостью. Хотя в течение многих лет она жаловалась на то, что мужа ни во что невозможно вовлечь, новая эмоциональная вовлеченность заставляла ее нервничать. Она была ошеломлена теми требованиями, которые его открытость предъявляла ей, и начала осознавать, насколько ей нравилось быть одной.

Психотерапевт сместил основное внимание курса психотерапии на проблему жены, касающуюся близости, и обязал мужа помочь своей жене справиться с этой проблемой. Ему было дано указание контролировать свою открытость, не вынуждать жену опасаться его излишней близости и время от времени уходить в себя ради ее блага. Таким образом, их первоначальные позиции поменялись местами, в результате чего муж был определен как преследующая, а жена — как сохраняющая дистанцию сторона. Похоже было, что муж доволен и горд своей новой позицией стража проблемы собственной жены, а жена прекрасно поняла всю иронию такого положения вещей.

В заключительной хореографии жена представила себя и мужа в виде двух маленьких беспокойных птичек, вьющих на дереве гнез­до. “Каждая улетает, отыскивает кусочек материала, из которого они строят гнездо, и возвращается к другой. Мы без остановки щебечем. Иногда мы клюем друг друга своими клювиками, но со­вершенно не больно. А в конце этой фантазии мы вместе улетаем”.

Она видела себя уже не лающей лисой, а птичкой, которая сидела рядом со своим мужем — другой птичкой — в кроне высокого дерева. Иногда они поклевывали друг друга своими клювиками, чтобы регулировать степень близости, поскольку были заняты домашними делами, связанными с постройкой гнезда.

Мужу не предложили придумать свою фантазию, но он сам сказал, что присоединяется к фантазии жены.