8. Иные субъекты международных договоров

В практике встречаются многосторонние договоры, в которых наряду с государствами и другими субъектами участвуют несубъекты международного права. Такие многосторонние договоры можно условно назвать "смешанными", или сложными, по своей юридической природе. Примером может служить Эксплуатационное соглашение о Международной организации морской спутниковой связи (ИНМАРСАТ) от 3 сентября 1976 г. Участниками этого многостороннего соглашения кроме государств являются национальные организации публичного или частного характера, назначаемые правительствами государств для подписания соглашения*(194). Такая организация называется участником (signatory) соглашения и находится под юрисдикцией государства, ее назначившего. Можно упомянуть также трехстороннее соглашение 1964 года между Эквадором, ЮНЕСКО и Федерацией Чарльза Дарвина о мерах по охране биологических сообществ Галапагосского архипелага*(195), в котором Федерация Чарльза Дарвина не является субъектом международного права как неправительственная организация.

Целая серия многосторонних договоров государств с хозрасчетными организациями о специализации и кооперировании производства была заключена в рамках СЭВ в процессе осуществления социалистической экономической интеграции*(196).

Означает ли это, что указанные организации в силу одного только участия в конкретном многостороннем договоре становятся субъектами международного права?

Договорная правоспособность является неотъемлемой составной частью международной правосубъектности государств и межгосударственных организаций. Но понятие "международная правосубъектность" сложнее и не ограничивается договорной правоспособностью, тем более участием в каком-либо одном международном договоре. В то же время участие несубъектов международного права в некоторых категориях международных договоров само по себе не лишает последних международно-правового характера. Однако нужно подчеркнуть, что это правильно только для многосторонних договоров и только в тех случаях, когда государства-участники не договорились рассматривать эти договоры как гражданско-правовые контракты, в которых государства выступают в качестве особых субъектов гражданского права. В комментарии XI сессии Комиссии международного права о праве договоров по этому вопросу высказано следующее заслуживающее внимания положение: "Если в соглашении наряду с одним или несколькими частными юридическими лицами участвуют несколько государств, то такое соглашение может действовать как международный договор, лишь поскольку это касается взаимоотношений между участвующими в нем государствами"*(197). Таким образом, в такого рода "смешанных" договорах могут содержаться два вида обязательств:

1) между государствами (и другими субъектами международного права) - международно-правовые обязательства;

2) между государствами и несубъектами международного права - гражданско-правовые и другие не международно-правовые обязательства*(198).

Что касается двусторонних договоров, то в них, разумеется, оба участника должны быть субъектами международного права. В противном случае договор не будет международным. Именно по линии субъектов здесь должно проводиться главное разграничение между внутригосударственными и международными договорами. В практике международных отношений часто встречаются такие соглашения, в которых, с одной стороны, участвует государство или межгосударственная организация, а с другой стороны, частная компания, общественная, церковная или международная неправительственная организация. Таковы, например, соглашение 1951 года между Израилем и Всемирной организацией лютеранских церквей о бывшей германской собственности, Латеранское соглашение между папой римским и Италией 1929 года, конкордаты, хотя в некоторых случаях одной стороной в них выступают государства.

Близко к ним примыкает соглашение между МАГАТЭ, княжеством Монако и Океанографическим институтом об исследовании последствий радиоактивности в море, подписанное в Париже и Вене 8-10 марта 1961 г. Это квазимеждународные, внешне международные договоры, но в действительности ими не являющиеся*(199).

В буржуазной науке международного права имеется тенденция к смешению международных и частноправовых договоров за счет расширения круга субъектов международного права и включения в него неправительственных международных и других организаций (концернов, корпораций, Ватикана). Еще в сентябре 1946 года представители США предлагали, чтобы в рамках ООН был изучен вопрос о предоставлении международной правосубъектности концернам. Однако в ООН это предложение не получило поддержки. Такие буржуазные юристы, как Ф. Ман, Л. Сон, Дж. Шварценбергер, В. Шнейдер, М. Макдугал, Ф. Джессеп, Р. Вахтер и др., развивают теории об "интернационализации" внутреннего права, в частности концессионных договоров*(200). Буржуазные юристы говорят о праве, договорном праве и договорной правоспособности вообще*(201). Это дает им возможность, с одной стороны, распространять принципы частного гражданского, а также административного и т.п. права отдельных государств на международные договоры, а с другой стороны, применять, где выгодно, принципы международного права к частным договорам. Непомерно расширяя понятие "международный договор", круг его субъектов, буржуазные юристы стремятся узаконить произвол так называемых многонациональных корпораций на международной арене, оправдать нарушение ими суверенитета государств. Этому вопросу посвящены статьи австрийского юриста П. Фишера "Частное лицо как международно-правовой участник договора с государством"*(202), профессора Западноберлинского университета В. Венглера "Являются ли договоры государств с иностранными предприятиями международно-правовыми договорами?"*(203) и монография западногерманского юриста Г. Гутике "Международные договоры как основа прав и обязанностей индивидов"*(204). Подвергая критическому рассмотрению теории западногерманских юристов - К. Бекштигеля об "ограниченном международном договоре" (т.е. договоре с участием физических и юридических лиц) и Г. Ренгелинга о так называемом "международном праве частных лиц" (Privatvolkerrecht), П. Фишер по существу присоединяется к взглядам авторов, относящих договоры о концессиях, инвестициях капиталов и т.п. к международным договорам. При этом он исходит из распространенной в буржуазной доктрине реакционной теории международной правосубъектности индивида. "С принятым функциональным уравнением индивида с государством, необходимым в интересах международного экономического сотрудничества, наступил, наконец, предел старого международного права"*(205), - утверждает Фишер. В новом международном праве, так называемом Privatvolkerrecht, субъектами международных договоров выступают не только государства, но и физические и юридические лица, в том числе концессионеры. "Во всех этих функциях, которые государство не может или не желает само осуществить, выступает индивид, концессионер, представляющий государство, и он должен функционально рассматриваться им как alter ego для этой области, как объективно приравненный к нему"*(206), то есть к государству.

Извращая юридическую природу международного договора, включая в это понятие частноправовые контракты, Фишер пытается делать ссылки на ленинские высказывания о концессионных договорах. Однако именно В.И. Ленин обращал внимание на отсутствие международно-правового качества у концессионного договора. Он говорил: "С точки зрения основных принципов международного права это частный договор"*(207). Действительно, в концессионном договоре, с одной стороны, выступает государство, а с другой - концессионер, обычно частная компания, юридическое лицо, то есть несубъект международного права. Такой же характер носят компенсационные соглашения*(208) и контракты*(209). Такие договоры не являются международно-правовыми актами*(210). С одной стороны, в нем выражается воля господствующего класса в лице государства, а с другой - воля одной или нескольких компаний, которая отнюдь не выражает воли всего класса или государства.

Попытки смешения международных и частноправовых договоров за счет расширения круга субъектов международного права и включения в него неправительственных и частных организаций (концернов, корпораций), все чаще предпринимаемые в работах буржуазных юристов, научно не состоятельны. Нужно сказать, что в официальных проектах ООН эти теории не получили поддержки. Еще на XI сессии Комиссии международного права в 1959 году единогласно было принято положение, что "соглашение, в котором только один из участников является государством (или иным субъектом международного права, обладающим правом вступать в международные договоры), а другой - частное лицо, физическое или юридическое, никогда не является... международным договором или международным соглашением, как бы оно их с внешней стороны ни напоминало"*(211). В решении Международного Суда ООН от 22 июля 1952 г. по делу Англо-иранской нефтяной компании концессионный контракт ее с правительством Ирана 1933 года не был признан международным договором*(212). Частные договоры не регистрируются в ООН. На концессионные и другие частные договоры не распространяются нормы права международных договоров, в том числе принципы, определяющие порядок их заключения, соблюдения, исполнения и прекращения.

Интересно отметить, что даже те буржуазные юристы, которые отстаивают международную правосубъектность индивидов, не считают возможным признать за ними правоспособность к заключению международных договоров. Любопытна в этом отношении дискуссия, имевшая место на XIV сессии Комиссии международного права ООН в 1962 году. В связи с тем что в определении международного договора, представленного в комиссию X. Уолдоком, говорилось о государствах и "других субъектах международного права" как участниках договора, члены комиссии резонно поставили вопрос, как быть с индивидами. Эквадорец А. Паредос напомнил, что некоторые признают их субъектами международного права. X. Уолдок заметил, что тем не менее термин "другие субъекты международного права" не должен относиться к индивидам. Чтобы выйти из создавшегося противоречия, испанский юрист А. Луна-Гарсия высказал мнение, что "индивиды могут быть субъектами международного права без правоспособности заключать договоры"*(213).

В монографии западногерманского юриста Г. Гутике "Международные договоры как основа прав и обязанностей индивидов" также делается правильный вывод, что "индивид при нынешнем состоянии позитивного международного права и научной теории еще не может считаться обладающим договорной способностью в международном праве". Гутике подвергает критике взгляды Бекштигеля и др. об "ограниченных" международных договорах, в которых могут принимать участие индивиды. "Международные договоры могут заключаться только государствами или подобными государствам субъектами, но не индивидами. Государства являются первоначальными субъектами международного права, создающими это право. Другие субъекты могут создавать нормы международного права, включая право заключать договоры, лишь в той мере, в какой они управомочены на это сообществом государств. В противоположность подобным государствам-субъектам индивиды на это не управомочены". В то же время Гутике признает, что при определенных условиях международные договоры обеспечивают индивидам определенные права, в том числе когда они трансформированы во внутреннее законодательство государства*(214).