Фигуры речи, фигуры мысли и тропы

Исторически сложилось так, что сегодня фигуры и тропы обычно изучаются на уроках родного языка и литературы в средней школе, а более глубоко, например, в гимназии, причем безотносительно к целям и задачам аргументации. Это, конечно, не вполне правомерно, т.к. заметно сужает даже мотивацию их филологического изучения школьниками. Вот почему очень важно, не отбрасывая в сторону, накопленное языковедами знание о природе фигур речи и тропах, показать их аргументационные стороны, используя известный языковедам материал.

Для иллюстрации многообразия фигур и тропов в филологической учебной литературе обычно используется следующий пример, «рассказывающий» о том, как к некоему мужу относится жена: «Когда я говорю – «да», она говорит – «нет»; утром и вечером, ночью и днем (антитеза) она только и знает, что бранится. Никогда, никогда (повторение) нет с ней покоя. Скажи, несчастная (обращение), чем я перед тобой провинился (риторический вопрос)? О, небо, что за безумие было жениться на ней (восклицание)! Лучше бы мне утопиться (пожелание). О, она плачет – я виноват, как видите (ирония). Всем известно, что я дурной, что я злодей, что я притесняю тебя, что я тебя бью, что я убийца (градация и усугубление)».

Приведенный пример удачен в том отношении, что он иллюстрирует не только многообразие фигур мысли, речи и тропов (соответственно, метафору, антитезу, обращение, повторение, риторический вопрос и т.д.), но и их коммуникативное единство. Очевидно, что соединение тропа – «рассказывающий» пример (метафора), фигуры речи («Чем я перед тобой провинился? (риторический вопрос)), фигуры мысли («Скажи, несчастная!» – обращение) и др. в единое целое придает точке зрения о вздорном и сварливом характере супруги нашего героя оптимальный, т.е. достаточно убедительный вид. По крайней мере, точнее и яснее, искреннее, эмоциональнее и эффективнее об этом сказать трудно. Не забывая об этом, рассмотрим подробнее риторические фигуры и тропы, начиная с фигур речи.

Фигуры речи

Простейшие риторические фигуры речи возникают в результате видоизменения лексики. Уже древние риторы заметили, что особый аргументационный смысл имеет, например, более частое употребление аргументатором гласных букв. В русском языке это соответственно – а; е; и; ю; я; о; у; ы. Возникает вопрос: «А, одинакова ли у всех гласных их эмоциональная и рациональная эффективность аргументационного использования?»

Опыт подсказывает нам, что, по-видимому, нет, т.к., если аргументатор стремится оптимально выразить эмоциональную убедительность темы, или, по словам М.В. Ломоносова, раскрыть ее великолепие, ему желательно использовать фигуру речи, образуемую в результате повторения в тексте аргументации гласной буквы «а». С другой стороны, для формирования эмоционально позитивного отношения аудитории к теме аргументации полезно использовать иную последовательность гласных – е, и, ю, е, тогда как, используя еще одну последовательность – 1) о, 2) у, 3) ы, можно вполне успешно с помощью аргументации возбуждать в аудитории чувства гнева, зависти и печали.

Об аргументационных особенностях фигуры речи, предполагающей повторяющееся использование гласной «а», очевидно, знал или догадывался русский поэт А. Блок, создававший портрет загадочной незнакомки следующим образом: «Всегда без спутников, одна. Дыша духами и туманами, она садится у окна». Фигура речи, в которой используется повтор гласных звуков называется ассонансом. Ассонанс – не только грамматическая конструкция, а и средство аргументации. Рассмотрим под этим углом зрения несколько строк из стихотворения А.С. Пушкина:

«Роман классический, старинный,

Отменно длинный, длинный, длинный,

Нравоучительный и чинный

Без романтических затей».

В нем ненавязчиво повторяется гласная буква «и», что, согласитесь, существенно влияет не только на течение поэтического сообщения, его ритм, а и на заключенный в нам аргументационный заряд.

Аргументационные свойства ассонанса однотипны со свойствами фигуры градации, в которой однородные члены предложения выстраиваются по ранжиру, начиная, от выражающих низшую (высшую) интенсивность проявления какого-либо качества или действия до высшего (низшего), как, например, в следующем отрывке из стихотворения:

«А я тебе шепотом,

потом полушепотом,

потом уже молча:

«Любимая, спи» «(Е. Евтушенко).

Менее очевидна аргументационная сила палиндрома, или фразы, которая читается одинаково слева направо и, наоборот: «О, к черту утречко!» (А. Вознесенский).

Развертывание риторической аргументации может быть связано с использованием, к примеру, аллитерации, которая образуется в результате повтора согласных звуков; их стыка (подхвата). Примером аллитерации является фраза: «Бывают в жизни чудеса: ужа ужалила оса» (Рената Муха),. или отрывок из стихотворения А. Блока:

«О, весна, без конца и без краю –

Без конца и без краю мечта!».

Пример аллитерации содержится также в отрывке из стихотворения Ильи Сельвинского.

«Пара барабанов, Пара барабанов, Пара барабанов Била Бурю.

Пара барабанов, Пара барабанов, Пара барабанов Била Бой.»

Читатель, по-видимому, согласится с нами в том, что в этом стихотворении повторение согласных п и б значительно повышает эмоциональную убедительность поэтической строки. Аргументационное значение повторения не только гласных и согласных звуков, а и отдельных слов, а также мыслей трудно переоценить. Не случайно, современный французский социолог С. Московичи настоятельно рекомендовал политикам: « Повторяйте, повторяйте, что-нибудь непременно останется, хотя бы молва. А молва, как и предрассудки, как и клевета – это сила». Риторическое повторение, имитируя видимость последовательности мыслей, не может, конечно, не влиять на убедительность аргументации.

Фигура стыка образуется за счет повторения конца предложения в начале следующего предложения. Отличными от аллитерации аргументационными свойствами обладает, например, анаграмма – фигура, образуемая перестановкой букв в слове:

«Одиночество

один

ночь» (И. Ахметьев)

а также анафора – фигура, образуемая повтором начального слова:

«Одна половинка окна растворилась

Одна половинка души показалась» (М. Цветаева).

Подчеркивая роль и значение фонетики и интонации речи в устной аргументации, старые риторы правильно советовали аргументатору остерегаться непропорционального распределения ударения, сцепления согласных в предложении, и особенно использования следующей последовательности согласных: в, с, т, в, на что, впрочем, как на грамматическую оплошность, сегодня также указывают некоторые компьютерные текстовые редакторы.

Как показывает сравнительное изучение, например, ассонанса и аллитерации, с одной стороны, и анаграммы, – с другой, разные фигуры речи обладают различным аргументационным потенциалом. Следовательно, использование в аргументации фигур речи, аргументационный потенциал которых является незначительным, будет нарушением принципа оптимальности риторической экспрессии и, наоборот. Не забывая об этом, рассмотрим некоторые другие фигуры речи, имея в виду, что в наши дни фигуры речи(слова) обычно делятся на фигуры прибавления, перемещения, а также переосмысления. Фигуры переосмысления в классической риторике, однако, гораздо точнее назывались тропами, и мы будем их рассматривать отдельно от фигур речи.

Фигурами прибавления являются повторение, подкрепление, многосоюзие. Как видно уже из названия этих фигур, они образуются за счет многократного использования в аргументации одного или нескольких слов. Фигурами прибавления являются также удвоение (epizeuxis) и уже известные нам анафора (повтор начального слова); эпифора (повтор заключительного слова); а также синонимия. Примером аргументационного использования синонимии является следующее выражение: «Я этого не потерплю, не позволю, не допущу!» Нанизывание друг на друга слов – синонимов называется амплификацией. На примере амплификации проще всего показать границы оптимальности риторической экспрессии. Их знание особенно важно для начинающего аргументатора, которому нельзя забывать о том, что эффективным аргументатором является не тот, кто использует амплификацию максимально широко, а, лишь, тот, кто ее использует оптимально, к примеру, всего лишь один раз в аргументации. Начинающему аргументатору желательно ограничиться однократным применением амплификации.

Эмоциональная убедительность, а, отчасти, даже и рациональная эффективность аргументации может существенно повышаться за счет использования в ней многосоюзия, или полисиндетона. Рассмотрим справедливость данного утверждения на примере стихотворения «От чего происходит тоска?» Ивана Ахметьева. Отвечая с помощью полисиндетона, на содержащийся в названии стихотворения вопрос, современный российский поэт, согласитесь, вполне рационально аргументировал, что она происходит:

«От международного положения,

От внутреннего положения,

От расположения вещей,

От расположения друзей…

И от усталости

И от разлуки

И от обид …»

Обоснование с помощью фигуры многосоюзия точки зрения о существовании множества причин, порождающих у людей тоску, или, как выражался А.С. Пушкин, сплин, а сегодня обычно говорят депрессию, на самом деле не только эмоционально, а и рационально убедительно.

Не останавливаясь далее специально на аргументационных аспектах других фигур речи, перечислим лишь некоторые из них. К фигуре убавления относится «эллипс» (оставление). Данная фигура образуется за счет того, что в речи остается в тени или опускается подлежащее, сказуемое или и то и другое вместе. Российский поэт Олег Григорьев использует эллипс (или, как иногда называют его, эллипсис) следующим образом:

«Когда я зол –

Я сержусь кулаком о стол,

А жена посудой об пол».

Использование эллипса для экспрессии эмоций супругов даже без специальных пояснений и убедительно и, если хотите, эстетично.

К фигуре убавления также относится «зевгма» (или, иначе – syllepsis (силепсис) – сопряжение). Зевгмой является фигура, в которой к одному ядерному слову относятся несколько слов, равноправных грамматически, но не согласующихся друг с другом по смыслу:

В стихотворении Дмитрия Пригова зевгма используется следующим образом:

«О страна моя родная!

Понесла ты в эту ночь

И не сына и не дочь,

А тяжелую утрату

Понесла ее куда ты?»

Зевгму используется и другим современным российским стихотворцем Игорем Иртеньевым:

«Свой труд земной на две закончив трети,

Познав богатство, славу и гастрит,

Одно нашел я – счастья нет на свете,

И зря народ насчет него шустрит».

К фигурам убавления относится также асиндетон, или бессоюзие. Пример его использования в строфе российского поэта Борисам Пастернака:

«Я люблю их, грешным делом,

Стаи хлопьев, холод губ,

Небо в черном, землю в белом,

Шапки, губы, дым из труб».

Фигурами перемещения (расположения) являются анастрофа, или перемещение смежных слов, параллелизм, возникающий в том случае, когда смежные фигуры строятся одинаковым образом.

Попробуйте сейчас самостоятельно определить, какая риторическая фигура – анастрофа или параллелизм – представлена в следующем отрывке из стихотворения:

«Женщине – лукавить,

Царю – править,

Мне – славить

Имя твое» (Марина Цветаева).

Серьезное аргументационное значение имеет такая фигура речи, как также парономазия. Она образуется путем смыслового сближения слов, имеющих звуковое сходство. Вот как параномазия используется русским поэтом Велимиром Хлебниковым :

«Леса лысы

Леса обезлосили.

Леса обезлисили».

Другие примеры ее использования содержатся в высказывании Эмиля Кроткого: «На каждого заведующего есть свой завидущий», типичных для публицистики эпохи перестройки выражениях: « Нужно найти компромисс, а они ищут компромат», « А дни бегут, годы летят. Нерешенные вопросы превращаются в неразрешимые проблемы». Аргументационные свойства парономазии связаны с использованием в ней свежих для конкретной аудитории вербальных средств, которые к тому же имитируют критическое и принципиальное отношение аргументатора к каким – либо недостаткам.

В качестве вспомогательного вербального средства аргументации нередко используется фигура оксюморона. Она возникает в результате сочетания несочетаемых контрастных слов, и формирования в конечном итоге нового понятия. Например, с помощью оксюморона: « С такой подготовкой и с таким авторитетом наш претендент был просто обречен на успех» можно вполне успешно убеждать аудиторию в неизбежности победы какого – либо кандидата на выборах в парламент. Оксюморон является вербальной имитацией или, если хотите, аргументационно неправильным комментарием к принципу исключенного третьего.

Завершая изучение фигур речи, заметим, что легендарный античный оратор Демосфен, все же, был прав и не вполне прав одновременно, когда утверждал, что: «Не слово и не звук голоса ценны в ораторе, но то, чтобы он стремился к тому же, к чему стремится народ, и чтобы ненавидел или любил тех же, кого ненавидит или любит родина» (Демосфен. В 3-х т. – М., 1994). В свете проделанного нами изучения аргументационного потенциала фигур речи, точнее было бы сказать иначе – зная потребности и проблемы своей страны и будучи ее патриотом, аргументатор сможет помочь решить их стране оптимальным образом, лишь овладев и умело используя аргументационные аспекты и звука, и слова, и предложения.

Таким образом, основными понятиями риторического учения о фигурах речи являются: виды фигур речи: прибавление и перемещение, фигуры речи, имеющие аргументационное значение: ассонанс, палиндром, аллитерация, анаграмма, анафора, эпифора, синонимия, амплификация, полисиндетон, эллипс, зевгма, анастрофа, парономазия, оксюморон.